Было одно обстоятельство, к которому Ванька не мог привыкнуть: именно – когда являлся заводской управитель, которого рабочие прозвали «Карла».
«Карла» появлялся всегда неожиданно, точно вырастал из земли, и появлялся именно в то самое время, когда его меньше всего ожидали. Это был среднего роста белокурый человек с длинными рыжими усами и козлиной бородкой. Зиму и лето он ходил в коротенькой охотничьей курточке, заложив руки в карманы. Он служил в Полуденском заводе больше десяти лет, но рабочие как-то не могли к нему привыкнуть.
Главным недостатком «Карлы» была дикая вспыльчивость, в порыве которой он даже начинал прыгать, как индейский петух, и ругаться на трех языках. Впрочем, он был отходчив, то есть скоро успокаивался и делался другим человеком. Дядя Ипатыч уважал «Карлу», потому что по всякому фабричному делу «он собаку съел», особенно по доменному производству.
– Точно носом чует, – удивлялся Ипатыч, – ты еще не подумал, а он уж учуял.
Что «Карла» был строг и ругался, это еще ничего; но рабочие не любили его главным образом за то, что он всегда держал свое слово: скажет, как топором отрубит. Его нельзя было ни упросить, ни умолить.
– Мой сказал – конец, – отвечал «Карла» на все вопросы.
Особенно не любил «Карла» прогульных и послепраздничных дней, когда рабочие не выходили на работу.
– Ти кушаешь каждый день, я кушаю каждый день, – коротко объяснял он, посасывая коротенькую трубочку. – Ти должен работать каждый день, я должен работать каждый день, всякая скотина должна работать каждый день, если она хочет кушать… Ти будешь пьян, я будешь пьян, весь завод будешь пьян… Завод знает свою работу, – ему не нужен твой праздник…
Дядя Ипатыч по праздникам, когда уходил домой обедать, возвращался под домну слегка навеселе, и «Карла» грозил ему пальцем, приговаривая:
– О, я тебе дам праздник на голова. Ти мне козла садил будешь.
Впрочем, доменного мастера «Карла» любил и часто делал вид, что не замечает его нетвердой походки, красных глаз и заговаривающегося языка.
– Уж лучше бы обругался, – бормотал дядя Ипатыч, когда управитель уходил. – Душеньку выматывает, проклятый немчура…
«Карла» был совсем не немец, а чистокровный француз, и звали его не Карлом, а Густавом. А свою кличку он получил по наследству: в соседнем Кловском заводе служил когда-то управитель, немец Карл Мейер.
Ванька и боялся немца «Карла» и еще больше ненавидел его. Немец казался ему таким злым. Недаром все рабочие боялись его, как огня. На его глазах «Карла» отказал Пимке Мятлеву, работавшему у обжимочного молота подмастерьем, прогнал из-под домны литуха Спирьку, трех слесарей, – вообще, сколько народу из-за «Карлы» осталось без работы! Кроме фабрики, какая у них работа?.. Раньше-то все как хорошо жили, а как прогнал их «Карла», так все и захудали. Уволенные рабочие под пьяную руку грозились даже убить проклятого «Карлу», и Ванька понимал их. Он сам иногда думал, что хорошо было бы запустить в «Карлу» хорошим камнем.