Он постоял и заметил висящий над столом небольшой абажур с лампочкой внутри и коротким проводом. Он нажал на выключатель, но лампочка не загорелась. Он огляделся вокруг пытаясь найти еще варианты решения проблемы, но ничего не приходило в голову. Оставить все до завтра. Пойти к Иванычу и рассказать все приятелям. А завтра вечером вместе, втроем прийти и спокойно забраться внутрь. Все правильно. Он положил молоток на пол и стал сметать пыль в ковшик и отправлять все в ведро. Все правильно. Завтра. Он заглянул в дыру. Пыль улеглась и осветив фонариком из телефона темноту внутри он увидел стены, сухие и грязные. И силуэта какого-то шкафа в сгущающейся темноте. Завтра. Он выключил уже окончательно посаженный телефон и с досадой обернулся к столу. Он еще раз посмотрел на абажур с перегоревшей лампочкой и еще раз нажал на белый пластмассовый выключатель. Лампочка не зажглась. Он вывернул ее и посмотрел на свет. Через матовое стекло не было ни чего видно. Завтра придем. Скучно и с какой-то досадой звучало в голове. Он потряс лампочку и услышал легкий шорох внутри плафона. Перегорела. Завтра придем. Надо всем рассказать. Он поднял глаза и с боку на стене увидел встроенный плафон с горящей лампочкой. Взяв полотенце и выкрутив горячую лампу, он попытался вкрутить ее в абажур, но пластмассовые края не давали этого сделать. Тогда он быстро сломал их и вкрутил лампу. Нажал на выключатель и свет наполнил пыльный угол. Достав из шкафа удлинитель метров на десять, он воткнул в него вилку и подошел к дыре. Теперь можно было лезть внутрь. Или завтра? Но как приятно будет рассказать завтра приятелям, что он нашел. Какое изумление и зависть будет в их глазах. Как он потом приведет их сюда и будет показывать то, что внутри и он будет первым, кто это увидит. Каким-то краем сознания он понимал, что как-то предает товарищей, отнимая у них ту же возможность быть первыми нашедшими это. Хотя, что «это» там можно найти. А может там и нет ничего. Да он должен слазить. Он хочет слазить. Он хочет быть первым. Никто не отнимает у них возможность чувствовать, что эта общая находка, но первым найду ее я. И сегодня.
В ожидании пока пыль уляжется, он выключил свет и в темноте вышел к двери, ведущей на улицу. Прислушавшись к звукам там снаружи, он открыл дверь и вышел на воздух. Мимо прошла парочка и не обращая на него никакого внимания смеялись и разговаривали так возбужденно и громко, что Виктор захотел окрикнуть их чтобы они перестали привлекать внимание и вели себя тише. Он закрыл за собой дверь и перейдя через дорогу встал в тени кустарника у обочины чтобы спокойно понаблюдать, что происходит вокруг. Жизнь шла своим чередом и даже у двери за которой был пост охраны спокойно горел фонарь. Он попытался представить, что будет дальше, но почувствовал легкую дрожь в теле, когда вообразил, как фонарь осветит старый погреб и он увидит то, что никто не видел уже много лет. Пройдя вниз к дамбе и вернувшись, он почувствовал, что немного успокоился и вернулся в подвал. Свет он зажег только в дальней комнате. Затем воткнул удлинитель в розетку, а к другому концу подсоединил короткий провод с лампочкой. Положив всю эту конструкцию возле дыры, он поставил рядом готовый к работе металлоискатель и подставил к стене стул. Осмотрев еще раз проделанное отверстие, он вдруг понял, что когда-то это могло быть просто окно, заложенное кирпичом и со временем, как и окна с фасада здание оно могло оказаться ниже уровня земли и про него просто забыли. Может и так. А может и нет. – подумал Виктор и влез на стул.
Просунув впереди себя горевшую лампочку, он заглянул внутрь. Перед ним открылась небольшая комната. Примерно четыре метра на четыре. с одной стороны стена была выложена кирпичом и что сразу разочаровала Виктора этот кирпич не мог быть старым. Белый, силикатный он конечно потемнел от времени, но был совсем не такой который отшибал осторожно молотком Виктор несколько часов назад. Еще Виктор тут же увидел полуразрушенную лестницу по которой забирались внутрь когда-то те, кто использовал этот подвал. Лестница шла с потолка и вход значит сейчас просто завален землей. Стеллаж до потолка, который Виктор принял за шкаф, был у одной стены и стеллаж поменьше вдоль стены, напротив. Было видно, что когда-то сверху что-то упало и порушило порядок на полках и отчего пол был завален старым хламом. Старая коляска, похожая на трюмо на колесах, коробка с серыми от пыли и времени игрушками велосипедная рама без руля и колес. Виктор, наверное, был бы очень разочарован если бы не имел уже много опыта разбора таких подвалов и предполагал, что обязательно найдет там хоть что-то интересное для себя. Главное, что там было несколько ящиков, которые можно подставить к стене и по ним забираться обратно. Держа удлинитель в руках, он протиснулся внутрь спиной в выдолбленный проем и, ощутив под ногами твердый пол, потянул за провод. Втянув шнур к себе, он прикрепил лампу на стеллаже и огляделся. – А что здесь еще можно было ожидать – усмехнулся он. Главное это то, что под ногами. Под этим заваленным дешевым мусором полом. Вот то, что никогда ни пытались исследовать те, кто все это строил и то, что может быть открыто сейчас. Он стал очищать пол расставляя весь хлам по полкам и сгребая весь мусор в угол. Он часто останавливался, рассматривая вещи и сразу понял, что это все примерно тридцатых или пятидесятых годов выпуска прошлого века. Если все почистить, то покупателя на это найти можно, но это все копейки, которые даже и не интересны. Закончив расчищать пол, он подставил еще крепкий ящик к стене и вылез обратно в дыру. Немного отдышавшись, подзарядив телефон, и доев оставшееся на столе печенье и запив его яблочным соком из коробки он залез обратно в дыру забирая с собой внутрь свой любимый аппарат. Он быстро промахал все свободное от мусора пространство пола, но наушники молчали лишь слегка потрескивая. Виктор рассчитывал на тот звук, который покажет пустое пространство внизу под полом. Эту функцию, которую он воспроизвел на своем приборе он взял из интернета, и ни разу еще не пробовал в реальности. Однако, когда он пытался имитировать пустоту на глубине у себя дома то результат можно было определить безошибочно. Именно этот результат он ждал и именно этот звук раздался, когда он сунул прибор под стеллаж у дальней стены. Чтобы подобраться к тому месту откуда шел звук Виктору пришлось перекладывать все с одного стеллажа на другой. При чем перекладывать аккуратно, так как хлама вокруг оказалось много, а свободного места мало и выносить все наружу не представляло никакой возможности. Он очень устал. Было еже, наверное, далеко за полночь, когда он сдвинул стеллаж в сторону. Сигнал прибора показал пустоту под полом в виде квадрата со стороной пол метра на пол метра. Виктор топнул по этому месту ногой, но ничего не произошло. Возбуждение дало силы и прогнало усталость. Он, не спеша, чтобы не споткнуться среди заваленной комнаты слазил наверх за молотком и вернувшись ударил в пол. Несколько сантиметров земли скрывали деревянный трухлявый настил, который разрушался под ударами молотком и открывал черную дыру лаза. Его мышцы сводило от возбуждения и после каждого удара молотком он слышал, как земля с краев сыплется вниз, а у него не хватало решимости заглянуть туда. Когда лаз был освобожден и стены прохода сравнялись с границами отверстия Виктор заглянул в его темноту и почувствовал такую усталость, что лег, свернувшись возле дыры , подогнув под себя ноги, и закрыл глаза. Сначала он подумал, что может сразу уснуть и даже хотел этого, но сон не приходил и он лежал в неприятном оцепенении и ждал, когда его тело немного успокоится. Скорее всего там снаружи уже была глубокая ночь и можно было выйти на воздух и освежиться перед тем как лезть дальше, но он понимал, что не хочет отходить от входа в лаз. Постепенно дыхание успокоилось, и напряжение ушло, позволяя тяжелой дремоте утопить сознание в темноте и дать телу небольшой отдых. Сейчас бы молока выпить подумал он и выпрямился поудобнее, подкладывая под голову пыльную коробку из-под старой игрушки неваляшки.
Он не мог сказать точно спал он или нет. Иногда ему казалось, что сознание замолкало на какое-то время, но затем мысли и воспоминания как он добирался до этого лаза по кругу с того момента как он обнаружил вход и до того, как освободил лаз от земли раз за разом, а потом снова как обнаруживает лаз, забирается внутрь и до того момента как откладывает молоток и валится рядом без сил. –Стоп. – что со мной? Я уже много раз повторил это про себя. Стоп. Остановись и подумай, что будет дальше. Как можно подумать о том, чего не знаешь. Хорошо тогда представь, что там может быть. Представь. Если лаз пологий, то он не может быть слишком длинным потому что до склона метров сорок. если он идет вниз, то надо будет прыгать. Да, а как все это в темноте. Удлинитель туда не затащить. Телефон уже зарядился, но на сколько его хватит. Что неужели придется возвращаться. Тут он открыл глаза. Одна мысль о том, чтобы оставить эту затею сегодня заставила его соображать быстрее. Он включил фонарик на телефоне, и чтобы проверить его силу направил луч от него в отверстие. Склон шел не в сторону оврага, а под дом. Виктор сразу отметил это и это его обрадовало. Этот факт мог означать что это не просто старый выход, который кончится через сорок метров, а то что лаз только часть пути, и он имеет пока не понятное предназначение, но что вполне возможно в самом деле подтверждает предположения Сергея и Александра Ивановича. Виктор вспомнил о приятелях как о героях старого фильма, который он когда-то смотрел и который сейчас остался где-то далеко в памяти. Сейчас здесь он был один и во всем мире сейчас кроме него никого нет. Усталость боролась в нем с непреодолимым желанием идти дальше и то, что это может быть опасно он даже и не думал. Он забыл обо всем о друзьях, о девушке Ирине и потерянном вечере, о магазине и опасности быть каким-то случайным образом, пойманным на месте все, ушло куда-то. Ход вел вниз под дом, и он не мог не отправится туда. Если бы он мог видеть на своем месте сейчас другого человека со стороны, то он безусловно принял бы его за сумасшедшего. Лаз был узким и если нырнуть в него вперед головой, то не понятно, как выбираться обратно. Тяжелая усталость тянула его обратно в светлую комнату, но состояние легко сравнимое с сумасшествием заставляло лезть в черную земляную нору. он подтянулся на локтях вперед в темноту и почувствовал, как стены сужаются перед ним. Виктор осветил свой путь дальше и понял, что в любом случае дойдет до конца. Стены лаза в некоторых местах были укреплены сучьями деревьев и, хотя проход сужался Виктора уже было не остановить. Он выключил телефон и стал пробираться в полной темноте помогая себе локтями и руками. Через какое-то время он почувствовал, что стены раздались в стороны и он остановился и включил фонарь. Лаз в самом деле расширялся и крепления стен и потолков стали надежнее. Воздух был влажным, но тяжелым и усталость снова сдавила мышцы. Он выключил фонарь и постарался просто подышать не о чем не думая. Любые может быть самые правильные и полезные мысли сейчас только бы мешали ему в его деле потому, что могли зажечь воображение и тогда паника безусловно бы взорвала бы его сознание. Но мысли остались там у входа. Он просто работал локтями и скоро заметил, что уже может встать на четвереньки. Он попытался это сделать, но тут же зацепился за что-то кофтой и пришлось осторожно в полной темноте освобождаться с вполне реальной возможностью обрушить на себя старые крепления стен и потолка и чем это могло кончится он даже боялся себе представить. Усталость подавляла лишние мысли, и только медленная и упорная работа локтями и коленями занимала все его сознание. Он только контролировал движения, не позволяя себе ни чего другого. Если бы лаз сейчас кончился осыпанными стенами, то он вряд ли смог даже развернуться, чтобы выползти обратно, но об этом он не думал, а даже радовался каждому преодоленному метру хотя это вполне мог быть путь в ловушку. В очередной раз он осветил фонариком темноту впереди себя и заметил там в темноте преграду. Неужели завал. Вот только сейчас страх возник где-то в плечах, и слабость потекла по коже и руки слегка задрожали. Он не представлял сколько он лез ни по времени, ни метров. Он даже не представлял направление, в котором двигался. Преодолевая слабость, он прополз еще несколько метров и снова зажег фонарь. Это была небольшая дверь и перед ней проход немного расширялся, и он мог даже сесть перед дверью на колени. А значит если он не откроет дверь или за ней будет тупик, то он сможет развернуться и поползти обратно вперед головой. Виктор понял, что спасен и в любом случае ему уже не чего бояться. Он попытался надавить на дверь ладонью, и она с трудом, но поддалась вперед. Он сидел на коленях в полной темноте и упирался в старые расы корёженную дверь и чувствовал, что ему трудно дышать и все его сознание собрано на ладонях рук из последних сил, упирающихся в высохшую дверь. Дверь открывалась и в слабом свете Виктор увидел довольно просторную нору. Наверное, такие норы должны были делать звери под землей для зимовки. Силы почти оставили Виктора, и он тупо освещал стены норы фонариком, дрожащим в темноте. В стенах были выдолблены полки, и Виктор увидел на них что-то завернутое в старую ткань. Оставив включенным экран телефона, он забрался внутрь норы и попытался встать на ноги. Внутри он смог стоять, нагнувшись и теперь немного размять мышцы. Воздух внутри был очень тяжелым, и он чувствовал, что теряет силы.
Еще оглядевшись, он заметил еще две такие же двери и после небольших усилий смог открыть и их. Он чувствовал, что силы почти оставляют его. Он подошел к полкам и распахнул ткани чтобы увидеть, наконец, свою добычу. В ткани были завернуты деревянные коробки и открыв их он увидел серые от времени переплеты книг. Неожиданный звук разорвал полумрак. На телефоне оставалось всего пятая часть зарядки. Время было 4 часа утра. Надо было спешить. Он взял одну коробку в ткани и вытолкнул ее в лаз впереди себя. Путь обратно в дом оказался быстрее и удобней чем путь под землю. Все тело дрожало и потело от слабости, но он не останавливался, толкая впереди коробки и как можно интенсивнее работая коленями и локтями. Несколько раз ему казалось, что силы оставляют его тогда он освещал путь впереди и лез снова вперед. Воздух становился свежее и скоро свет от лампы появился желтым пятном там чуть сверху. Кажется, из последних сил он вытолкнул книги в подвал и уже не заботясь о безопасности выполз сам. Почувствовав чистый воздух и яркий свет вокруг Виктор перевернулся на спину и лежал, чувствуя только свое дыхание.
Даже сон не приходил в обессилевшее тело, и он просто лежал, пытаясь осознать, что произошло, и что делать дальше. – Рассказать все им? Показать книги и этот вход? Как? Я и не думал, что найду все так быстро. Черт, а меня могло просто завалить там или зажать землей, и я не смог бы выбраться и теперь я должен все, ради чего рисковал, я должен отдать? Как? Почему? Это я рисковал жизнью. Это с помощью моего прибора я нашел лаз. И теперь так просто все отдать. Зачем. Нет. Он не мог никак уснуть, и какие-то серые пыльные мысли заполняли его сознание, и у него не было сил, чтобы сопротивляться им. Он сел перед коробками на колени. Я должен отдать. Они мои…Мы вместе… Да конечно никто не собирается кидать друзей, но сначала надо показать находку знающим людям. Попросить, чтобы они оценили и разобрались, что это такое вообще. – Он провел рукой по грязной ткани. Отдать. Нет. Пока нет. Да.
Часть12.
Проснувшись поздно, Сергей еще долго лежал, вспоминая вчерашний рассказ Иваныча. Странная история. Почти не реальная, а вместе с тем Иваныч не такой человек чтобы вот так просто ради красоты легенды выдумывать что-то. А если это правда, то понимание ее надо искать на каком-то другом уровне реальности. Он сам говорил, что занимался системой с таким упорством и терпением, что может это и стало результатом этих усилий. И тогда он не врал совсем, а просто рассказал то, что увидел, находясь в состоянии, в которое вошел благодаря упражнениям.
Как спортсмен, находясь на пике формы может испытывать широкую гамму ощущений и не знает, как организм отреагирует на ту или иную нагрузку, так и человек после длительных психологических упражнений может помимо собственной воли впасть в состояние невероятное, почти фантастическое. И, если только он не сможет контролировать его, то разум его может отдать этому состоянию управление всем существом человека, и тогда психика человека не выдержит и ни что, ни память, ни социальные нормы и привычки не смогут диктовать ему способы поведения, и тогда сущность его сдастся, и уступит месту бреду и фантастическим картинкам обессиленного сознания.
Может и так, но, если это не произошло и Иваныч честно рассказал, что с ним случилось, значит система позволила ему одновременно и удержать сознание от краха и пережить новое состояние его и удивительные ощущения, связанные с этим. Так вот зачем Иваныч рассказал все это. Он не просто развлек их или попытался удивить невероятной историей, он показал силу свою и не соврал ни, одним словом. Просто, если я бы не понял, что он хотел сказать я должен был или посмеяться, или попросить еще таких историй. А больше историй не надо. Он рассказал все, что надо знать и все остальное будет пересказ сказанного. Тогда что.
Рано утром, сквозь сон он слышал, как ушел Виктор, позже хлопнула дверь за ушедшим хозяином и теперь лежа в полудреме и оцепенении неожиданных мыслей он почувствовал себя в доме, как в животе огромной диковиной рыбы, которая занырнула с ним в глубину и показалось, что если выглянуть в окно, то увидишь осьминогов и дельфинов в толще морские воды. Это просто дождь начался, понял Сергей и на несколько минут утонул в немоте сна растворяясь в океане и становясь им. Но громадная рыба вынырнула из шума дождя, и Сергей, в который раз за утро проснулся от звонка трамвая где-то рядом. Удивительное утро-подумал он, приоткрывая глаза. Но надо же уже и вставать.
Сентябрьский дождь еще не холодный и не сбивает мертвую листву с веток, а только поплачет по прошедшему лету и смахнув недолгие слезы улыбнется солнцем из-за ненужных туч.
Перекусив тем, что осталось в холодильнике Сергей взял фотоаппарат, подаренный хозяином и вышел на улицу. Сначала он снимал все подряд, что казалось глазу необычным. Затем взгляд по обвыкся и стал более требователен к снимку, пренебрежительно отказывая во внимании ярким пятнам листвы и милым студенткам на переходах. Но дома. Дома как тело для существование людской жизни притягивали его. Если тело человека – это дом души, то дом, построенный человеком, это тело жизни сознания человека. Потому, что все в нем и он сам этот дом создан сознанием человека. И вид его с наружи и устройство пространства внутри все не случайно. И как сущность человека требует обустроить место где он живет так потом она и расскажет о нем по мимо его воли всю правду. Надо только уметь увидеть и понять
– Все так, – подумал Сергей и улыбнулся- На все эти мысли мои Виктор бы посмеялся, сказав, что красота дома зависит от дохода его хозяина. Так, да не так. Вот шахматный дом с претензией на оригинальность. Вот классический, купеческий скуластый с небольшими окнами. Вот с садиком перед входом и кованным крыльцом, а вот с аркой и глухими воротами. Разные дома и разные люди. Так и у себя в Балахне Сергей замечал их и помнил. Низкий с высокой покатой крышей и резными узорами наличников, а рядом бесшабашный с растворенными ставнями, но двухэтажный с гонором. Так он их понимал. И может поэтому, и не зря он пошел в архитектурный.
Плотницкий переулок в субботу. В субботу, когда время идет к вечеру. Переулок ждет субботнего вечера, тогда он становится сам собой. По будням он претворяется, делает вид, старается. Одной стороной он современный и высокомерный как капитан дальнего плавания в бане. А с другого края он постаревший весельчак и насмешник шутивший когда-то зло, и которого опасались по привычке, а теперь ждут может от него чего-то, а он взял и поумнел, ведет себе тихо, а смотрит с усмешкой. И вот сидят напротив два давних приятеля субботним вечером и смотрят. Старое в прошлом, а новое … Нет ничего нового. И не надо. Зачем нам новый вечер в Плотницком переулке. Пусть этот длится долго-долго. Хорошо бы всегда.
Он стоял и целился объективом в переулок, когда за спиной раздался сигнал машины Иваныча. Тот улыбался сквозь лобовое стекло, приглашая к себе.
– Завидую я тебе. Виктор на работе, я проезжал сейчас видел. У меня даже сегодня в воскресенье есть работа, а ты можешь себе позволить вот так походить с моим фотоаппаратом. Здорово.
– Каникулы уже заканчиваются, так что все. – Сергей уселся поудобней, хотя с удовольствием побродил бы еще.
– Ну, тогда гуляй, студент, что расселся, я просто так тебя позвал, поздороваться.
– Нет. Я бы хотел с Вами поговорить.
–Ну, давай. А может дома тогда. Поехали.
– Нет, давайте у того стола.
– Хорошо, только сыро там, после дождя.
–Давайте там.
Они свернули в свой проулок медленно и Иваныч проезжая мимо дома оглядел его вертя головой в сторону камер, которые они установили по периметру.
– Вот эту камеру надо направить в проулок вдоль забора, а то там слепое пятно, а в дом с той стороны попасть можно через окно первого этажа. Кто знает то это даже и не трудно.
Они уселись на подсушенные ветром лавки и Иваныч молча ждал понимая, чего сейчас спросит Сергей.
– Александр Иваныч, вы совсем ничего не рассказываете про систему. Вы занимаетесь по ней всю жизнь, а ни разу не объяснили, что это и из чего она состоит. Я бы, наверное, тоже хотел заниматься по ней. Расскажите.
Иваныч молчал и улыбался, глядя в лицо Сергея.
– Ну, для начала, чтобы тебе сказали ты должен спросить. Это только в одной странной книге говорят, что ничего не надо просить и все сами принесут. Не правда, ничего не принесут, пока не спросишь, хоть всю жизнь жди. Просто спрашивать надо правильно, правильного человека и в нужное время.
Признаюсь, мне много раз хотелось вам рассказать из чего она состоит, но правильные слова превратятся в свою противоположность, если слушатель воспримет их не верно. А если короче, то я просто не считаю себя мастером, который может чему-то научить. И хотя ты прав, и я занимаюсь по системе всю жизнь, но, чтобы взяться передавать знания – вот так, извини, я не могу. – Иваныч внимательно смотрел в лицо Сергея и слегка улыбался. Сергей не мог понять, что за этой улыбкой. Может обласканное самолюбие радуется, что его оценили или, может быть, это еще одна проверка.
– Ну ладно, -продолжил Сергей осторожно, – но рассказать про систему вы можете? Конечно, я могу все найти в интернете. Но вы же можете рассказать все интереснее потому, что многое почувствовали на себе, когда применяли систему. А вы же столько лет пробуете с ней работать. –Иваныч продолжал тихо улыбаться и молчать.
– Хорошо. Ты прав. Все равно в интернете ты найдешь, в конце концов, всю теорию и делать из этого какой-то секрет бессмысленно.
Гурджиев привез свою систему из путешествия по Ближнему Востоку. Вернее, скорее всего никакой сформировавшейся системы у него не было. Было знания старых школ и монастырей, которыми он неизвестными нам способами овладел, но, как мне кажется никакой системы не было. Приехал он в Россию, потому что родился в Российской Империи и считал ее своей Родиной. По национальности он был армянский грек и подданный Российской империи согласись интересное сочетание особенностей крови и образования. Так вот, вернулся он в Петербург, наверное, не имея и особых планов по передачи своих знаний людям. Как я его понимаю человек он был практический и больше заботился о то как заработать кусок хлеба. Но это было время, когда в Российском обществе интерес ко всему эзотерическому и загадочному набирал силу. Вот на эту благодатную почву и легли его навыки и приобретенный опыт. Ну и конечно колорит восточного путешественника. Если коротко, то в Москве он знакомится с Успенским, который с головой погружен сам в поиски как он говорил «чудесного» и объединившись с Успенским их группа становится очень популярной как в Москве, так и в Петрограде. Рассказываю я все это тебе не только для того чтобы ты начал понимать откуда что взялось, но и в качестве иллюстрации действия системы. Не достаточно одного желания или даже действия, а должна сложиться ситуация, которая сама приведет действия к определенному результату и не в твоей власти что-то изменить. Все только случается. Это отправная точка системы. С простым человеком все только случается. Даже для образования системы нужно было, чтобы сработал этот механизм иначе ни чего бы не произошло. – Иваныч замолчал, заканчивая вступление.
– Ну, раз существует система, позволяющая изменить этот закон то у человека есть возможность стать другим. В любом законе есть исключения?
– По-другому быть не может. Этот закон непобедим. -Иваныч стал серьезным.
– Тогда зачем нужна эта система, если она не дает нужный результат.
– Ну, во-первых, она дает результат, но путь к этому результату оказывается настолько трудным, что мало кто дошел.
– А вы дошли? – усмехнулся Сергей. Иваныч молчал серьезно, глядя на Сергея и улыбка сошла с лица молодого человека.
– Нет. Не дошел. Но многое здесь понимается только на нужном, более высоком уровне, а мой уровень гораздо выше твоего. -он замолчал.
– Извините. – продолжил Сергей, – ну так в чем система?
– Своей целью Гурджиев сделал только одно. Показать человеку, что все, что с ним происходит, происходит во сне, и чтобы начать реально жить он должен сделать все чтобы проснуться. А так как человек спит всегда и не понимает этого то, для начала надо, чтобы он это понял, а затем с помощью упражнений научился, сначала лишь не на долго, просыпаться со временем стараясь увеличить эти моменты сознания. Вот так. И все. Все просто. И не достижимо сложно в исполнении если не знаешь, как это достичь. А даже если знаешь, как достичь, то спокойно продолжишь спать с уверенностью что проснулся. Будешь обманывать себя. Уверенно и твердо веря в обман. Вот тебе вся система в одном слове. «Проснись»!
– И что ваша система даст людям?
– Все.
– Как это?
– Только во сне люди могут делать подлости и убивать друг друга, только не сознавая реальность и не просыпаясь они будут унижать и заниматься развратом. Если они проснуться они узнают реальную цену всему. И отбросят без всякой жалости все это. И тогда они обретут все. Все что им нужно, не больше, но и не меньше. – Иваныч замолчал и уже не глядел в лицо Сергея потому, что ему была безразлична его реакция на эти слова. Вера в эти слова не изменится, несмотря ни на что.
– Вы романтик.
– Нет. Ты ошибаешься. Ты просто не понимаешь, что я говорю. Вернее, понимаешь лишь на том уровне, на котором находишься, а, чтобы понимать человека надо находиться на уровне равным ему или выше. Да – он отодвинулся от стола и отвернулся в сторону реки. – А великий уравнитель под названием телевизор привел сознание людей к такому низкому общему знаменателю, что они увидят что-то, только если это подведут ему под нос и крикнут в ухо краткое определение предмета или состояния. Да, поэтому я считаю телевидение главным врагом пробуждения. Надо признать, что Гурджиев пошел дальше и считал культуру и науку в том виде, в который мы их себе представляем основными способами обмана и распространителем заблуждений. Но если принять то, что он смотрел на мир критериями другого масштаба то можно допустить, что он был прав, хотя для меня это слишком радикальное утверждение.
– Александр Иванович, а вот вчера вы остановились на странном месте в своем рассказе. Что это было, и как вы выбрались из той ситуации?
– Да, это очень странный и очень значительный момент в моей жизни. Наверное, во всей моей жизни. Утром я лежал в кровати и пытался понять, как попал сюда. Внутри было пусто и сыро как в старом сарае. Ни воспоминаний, которые сплетают нашу жизнь во едино ни маленьких теплых эмоций, которые делают человека живым в сознании не было. Простота и пустота были настолько неожиданные для меня, что я ни как ни мог, это принять в себе. Я изо всех сил пытался отделить это состояние от себя и посмотреть на него со стороны чтобы понять, что это и откуда оно взялось. И раз в моих мыслях была эта необходимость, то можно было найти возможность для этого. Человеку не знакомому с системой трудно это понять, но нахождение в себе разных частей и возможность анализировать одну часть с помощью другой – это то чему она учит. А здесь я чувствовал в себе пустое единство. Чужое, инородное и занимающее все сознание. Все мои эмоции упростились и потеряв разнообразие остались при этом яркими и подвижными. Мысли стали точнее, внимательнее и закончены в своей цели. Мое тело. Иногда мне казалось, что я могу держать во внимании все свое тело и осознавая его понимать, что с ним происходит в любую минуту. Но в этой простой пустоте чего-то не было. То, что я потерял, обретя вот это.
Я вспомнил те золотистые фисташки, которые я так четко видел в своем мозгу прошлым вечером, и которые, на короткий миг озарили своей чистотой все мое сознание и от которого так отпрянул Юрка опрокинув стол и стул за собой в попытке скрыться от этого света. Но сила этого света была краткосрочна и вскоре тяжесть тьмы придавила ее, но в памяти она осталась. Наверное, память о нем спасла меня.
Потом я долго пытался сопротивляться этой пустоте в себе и думал, что же это было и у меня сложилась только одно объяснение. Об этом есть и у Гурджиева. В некоторых группах практиковалась использование специальных наркотиков, которые позволяли в короткий срок ввести человека в состояние, которое было нужно учителю и те впечатления которые приобретал практикующий позволяли быстро узнать, что он может и должен получить после долгой работы. Считалось, что, увидев и поняв это, ученик может быстрее найти в себе возможность достигать это состояние с помощью других упражнений. Это был простой, действенный и не надежный способ достижения цели. И после долгих раздумий я пришел к выводу, что Юрка испробовал на мне какую-то траву или наркотик. Эффект от него оказался совсем не тот, на который он рассчитывал сразу, и это напугало его. Но эта пустота, с которой я ни как ни мог справится, позволила ему уговорить меня поехать с ним на юг где в небольшом поселке уже жила колония созданного им общества. – Иваныч замолчал.