По-другому

– Что вы тут делаете? – голос мой показался мне тихим и не знакомым. Я осмотрел комнату и увидев стакан чая на столе попытался встать, но повалился обратно на узкий диван без сил

– Погоди, погоди. – Иван подбежал ко мне. – Не спеши. Ты меня узнаешь?

– А меня, меня? – Павел держал мою руку свое тяжелой рукой. – Как меня зовут?

– Вы откуда здесь?

– Как меня зовут? – все спрашивал, наклоняясь ко мне Паша.

– Что со мной? – Я не понимал, оглядывая свои худые как мослы колени.

– Посмотри на меня. – Иван нагнулся прямо над моим лицом. – Просто скажи, как меня зовут.

– Иван. – в изнеможении сказал я.

– А меня, меня. – Пашка до боли сжал мою руку.

– Павел.

– Фу. – Радостно сказал Пашка и отпрянул от кровати. – Ну, слава богу. Ложись. Пускай поспит.

– Да он спал почти сутки. Давай его посадим.

Они усадили меня на кровать, и я мог оглядеться. И их обоих, и эту комнату я вспоминал как сквозь густой снег в глазах и теле, но почему оно дрожит от бессилия и в мыслях пустота и тяжесть.

– Что случилось со мной? – Слабо спросил я, ощупывая свои плечи.

– Потом расскажем, ты вот лучше поешь. Что хочешь? Бульон хочешь. Хлеб с маслом.

– Давай. Ржаного хлеба с бульоном.

Иван хотел покормить меня с ложки, но я взял тарелку в руки и чуть не расплескал все на себя. Иван держал передо мной тарелку, а я в одной руке держал ложку в другой кусок черного хлеба и с удовольствием ел пересоленный бульон.

– Курица- Вдруг сказал я и друзья почему-то засмеялись.

Поев бульон, я выпил стакан сладкого душистого чая и смиренно уснул.

Вечером вновь пришел доктор.

– Бульон солить не надо. Ему нельзя сильно соленое. Так м, ну что, кризис миновал и, по-моему, он справился. Организм молодой, здоровый восстановиться должен быстро. Лекарства принимает пусть те же, но дозу уменьшайте. Выведите его на улицу. Пускай вздохнет свежего воздуха.

– И все-таки доктор, вы говорите, что это наркотическое отравление, но следов уколов нет, да и не употреблял он их никогда, да и на работе в это не верят. Что же это может быть.

– Не знаю. По всем признакам сильнейшая психическая травма которая так просто произойти не могла. Он подвергся воздействию какого-то сильного препарата, а на этом фоне что-то еще произошло. Ну, может он, когда наберется сил, вам расскажет, но сейчас лучше его про это не спрашивайте. Может наступить возврат, и тогда мы уже будем бессильны. Кормите его, поите и гуляйте. Да. Повезло парню, что у него такие друзья. – Иван сунул доктору несколько купюр и тот ушел.

На следующий день я встал с дивана и подошел к столу. Ванька приготовил пшенной каши с маслом и не спеша я съел всю тарелку. Валерки дома не было, а Иван рассказывал мне про себя, про то как несколько лет плавал на контейнеровозе по морям. В каких странах был и что видел. Я молчал и слушал, хотя сознание временами плыло в желтом воздухе слабости и пересыхала на какое-то время ка ручей в жару. Я пил воду и потел, потел и ел пшенную кашу с маслом.

Павел пришел ближе к вечеру. Радостный и немного встревоженный.

–Ну что, пойдем гулять. У меня мало времени, понимаешь- Павел одевал меня как маленького и втроем мы спускались вниз по кривым ступеням деревянной лестницы.

– Ну, что за наш стол пойдем.

У меня почти не было сил и ноги еле отрывались от земли. Люди, проходившие мимо оглядывали нас принимая за подвыпившую компанию, а я оглядывал их будто приехавший из долгой командировки и не привыкший еще к знакомым когда-то соседям. Меня усадили за стол, на лавку, которую Иван достал из кустов. Было немного сыро, но тепло и ветер с Волги гладил нас по волосам. Я сел и уснул даже, не облокачиваясь ни на что, просто свесив подбородок на грудь, а друзья молча сидели рядом и смотрели на реку там внизу и на тучи над лесом и на меня спящего, обессиленного и чуть не обезумевшего в прошедшей страшной истории.

Я проспал так минут тридцать, а потом также не спеша меня отвели назад в дом и уложили на диван. Эта прогулка и правда дала мне силы и на следующий день сразу после завтрака мы медленно спускались вниз к набережной, но не рассчитали силы и подымались обратно почти до обеда с длинными мучительными перерывами на отдых. Вечером, когда кончился небольшой дождь я сам попросился гулять и мы шли уже по улице вдоль трамвайных путей и я вспоминал дома вокруг. Чувствуя тихую радость от их присутствия.

Когда я пытался осознать, что со мной происходит всегда вставал вопрос как так получилось. Ни Иван, ни Павел не говорили об этом, и я пытался вспомнить хоть что-нибудь, но память возвращалась только если это как-то была связано с тем что я видел. Я помнил, как пропал Иван и помнил, как уезжал в Брест Павел, но дальше туман наваливался на меня и не позволял видеть прошедшее. Чувствуя свое беспомощное тело и бредя вдоль дороги я в какой-то момент подумал, что оказался в аварии и поэтому ничего не помню, и на этом успокоился.

– Расскажите уже наконец, как я попал сюда? Откуда вы появились? Объясните.

– А ты сам, что последнее помнишь- Спросил Иван, наливая себе чая. Павел сидел напротив с тревогой глядя на меня.

– Что я помню? Не знаю. – я закрыл глаза на несколько секунд. – Юрка, да, а где Юрка. Я же с ним. Я у него работал, а потом мы куда-то поехали. Только, вот я совсем не помню куда. – Голова у меня странно затряслась, и я почувствовал, как заколотилось сердце.

– Успокойся. успокойся- Тихо заговорил Иван. – Да, давай постепенно и спокойно вспоминать.

Они начали рассказ и оказалось, что Иван вернулся в город в тот день когда я уехал. Разминулись мы всего на несколько часов. Найдя дом пустым, он подождал день и отправился ко мне на работу, в мастерскую где подсказали, что меня можно найти у Юрия Валерьевича и коротко рассказали, что вообще со ной происходит. В тот вечер в дом вернулся Павел. Мама его хорошо устроилась в небольшом городке под Брестом, но ему там делать было нечего, и он решил перебраться в Минск, а по дороги навестить меня. Удивительная случайность, что дом снова в тяжелый момент собрал у себя их обоих, о невероятной причине этой случайности, подозревал и догадывался, наверное, только я. Вдвоем они пошли в офис Юрия Валерьевича и там рассказали куда, и когда уехали Юрка и я и даже объяснили, как доехать. Странности заподозрил Иван, который быстро подружился с секретаршей второго офиса. Моряк повидавший пол мира нашел путь к сердцу девушки почти без труда, и та невзначай рассказала, что знает. А все остальное они додумали сами.

Сидеть в доме, когда их друг может быть в беде они не могли, потому, что ехали сюда в этот дом только к нему и теперь делать вид, что, ну и ладно, не получится. Сев в машину Ивана, которую тот пригнал из Польши они отправились к Югу, примерно представляя место назначения. Они не сразу поняли, когда увидели глухой забор, что это и есть их цель путешествия. Остановившись в кемпинге у дороги они пару дней ходили по округе и узнавали у местных жителей хоть что –то об обитателях поселка за забором. И тут сразу зазвучало слово секта.

Переговорив несколько раз с людьми, которые выезжали из-за забора по делам и тщательно, как могли, скрывая свой интерес, и у Ивана, и у Павла не оставалось сомнения, что меня надо спасать.

Я сидел и слушал их рассказ молча и тело мое тяжелело и немело все сильнее. И тут кто-то открыл дверь в подъезде дома и не спеша стал подыматься наверх. Гостей никто не ждал и все замолчали с удивлением слушая приближающийся звук шагов. Для меня все происходило как в тумане, приятели же, посмотрев друг на друг пошли к двери. Но в дверь никто не стучал. Мы все трое ждали стука , но звук раздался не у нашей двери. Кто-то вставил ключ в замок двери напротив и повернув его отварил дверь . Сердце у меня колотилось, но подняться я не мог. Павел и Иван подошли к двери и выглянули на лестничную площадку. Дверь напротив захлопнулась перед ними, и они не увидели кто туда вошел. Это когда-то была квартира, которую занимал Юрка. Иван громко постучал в его дверь и шаги вернулись обратно после чего дверь открылась.

– Какая встреча, привет. – Юрка стоял в еще мокрой от дождя синей куртке и спокойно смотрел на приятелей.

– А вас не ждали,– удивленно проговорил Иван. -Какими судьбами?

– Что значит не ждали- Юрий вышел за порог тревожно, но спокойно улыбаясь. – Вообще то я здесь прописан, и эта моя квартира. – приятели замолчали в нерешительности, и он продолжил. – Это как я понимаю вы в гости приехали. Сколько же мы не виделись? А Александр где?

– А может сейчас ему башку проломить, а Вань? – Павел сжал кулаки, но шага вперед не сделал не понимая, что дальше.

– Но. За что? – Юрий удивленно поднял глаза. – Может поговорим вначале. Я войду? – он, все также улыбаясь, сделал шаг вперед показывая плечом, что готов пройти в комнату где должен был быть я и в этот момент Иван сильно ударил его в подбородок. От удара Юрка опрокинулся спиной в неплотно закрытую дверь и провалившись в нее оказался на полу в прихожей.

– Молодец. – удивленно проговорил Павел. – Отличный удар.

Они подняли ничего не соображавшего учителя и перетащив ко мне в комнату усадили на кресло. Верхняя губа у него была разбита, но немного осмотревшись взгляд его снова стал чуть насмешливым.

– Привет Саш. – обратился он ко мне, вытирая с лица кровь поданным Иваном платком.

– Вытирай давай, а то сейчас все здесь кровью запачкаешь. – И Иван и Павел сели на стулья рядом наблюдая за бывшим приятелем.

– Так, – не спеша начал он, слегка кривясь от боли при разговоре. – Больше так не делай. Понял. На улице двое ребят, и если я скажу вас в реке утопят, а дом сожгут. И вопросов ни у кого не возникнет. Поверь. -он старательно вытирал платком губу

– Иван улыбнулся и посмотрел на Пашку, который не спеша поднялся со стула.

– Нет- Сказал я, останавливая его. – Пускай говорит зачем пришел. – Павел удивленно посмотрел на меня и сел обратно на стул.

– Привет Иван, – Юрий попытался улыбнуться больной губой и скривился от боли. – Ты куда тогда пропал. Не ожидал тебя здесь увидеть. Больно ты меня. Твои дядьки как-то заходили ко мне. Да. Серьезные такие, даже я бы сказал злые они на тебя Иван. И планы у них не хорошие, уж поверь. Так что уезжал бы ты лучше. –он повернулся к Валерке.

– А ты как Валер? Кандидат наук или уже доктор? – он снова попытался улыбнуться- Кандидат, наверное, еще. Сейчас время то сложное. Не простое для вас интеллигентов. Это у меня все как бы неплохо. Да вон Саша знает. – Юрка кивнул на меня. – Как ты. Зачем так уехал. Спросил бы я бы тебя сам домой отвез. Ты чего мне то не сказал, что что-то не так, а? Неужели я бы не понял. А понимаю почему не сказал. А вы понимаете почему не сказал он мне ни чего. – Тут на лестнице раздались громкие шаги – Не волнуйтесь, обратился Юрка к нам всем. – Это мои ребята, я велел зайти через двадцать минут проверить как дела. Открой дверь я скажу им пару слов, и они уйдут. Иван открыл дверь. Двое парней в кожаных, коротких куртках стояли на пороге. Услышав спокойный голос хозяина они также тяжело и спокойно спустились в низ.

– Ну? Так вы понимаете почему он меня не просил о том, чтобы уехать оттуда. Он, наверное, сопротивлялся, когда вы его увозили. Сопротивлялся? Правда? А ты может расскажешь Саш почему ты сопротивлялся, когда они тебя в машину запихивали.

– А он не помнит ни чего, – Спокойно ответил Иван. -Память у него пропала и разум он почти потерял.

– Он сам это хотел попробовать, – с изумлением глядя на меня удивленно заговорил Юрка. – Он сам просил меня об этом. Сам.

– Если бы еще несколько дней он бы пробыл в этом твоем санатории то у него бы мозги из ушей полезли и его уже никто бы не спас. Понимаешь? – Павел почти кричал на сидящего напротив учителя. – И ты лучше молчи и иди отсюда пока я не выкинул тебя.

– Погоди. -Прервал его я-Он прав я сам его просил об этом. Он не заставлял меня, я сам просил. Я вспомнил.

– Да, просил, – начал было опять Иван- Он наверняка тебя каким-то наркотиком обработал вот ты его и попросил.

– Нет, Вы не понимаете. Все сложнее. Я просил его правда, но, -я запнулся. – Я вспомнил. Да. Но если бы не вы, то я правда там, наверное, скоро бы … Умер.

– А он, что не видел то что с тобой происходит? Не видел твои бешенные глаза.

– Отпустите его. Пускай идет. Я сам его просил. – все замолчали.

– Ну, меня кстати, здесь никто и не держит. – Юрка и правда чувствовал себя уже довольно свободно, слегка прикусывая иногда разбитую губу. – Но я пришел не за этим. –глаза его стали спокойными и серьезными и стало понятно, что на самом деле его не особо тревожит, что он один, а нас трое и даже без тех двоих на улице он бы не испугался. – Я пришел предупредить. Предупредить о том, что не надо никому рассказывать о том, что вы там видели. Не надо ни с кем делится своими фантазиями и домыслами. Не надо потому, что, хотя ни чего противозаконного нет, но…просто не надо. И здесь не вопрос правильно или неправильно, здесь вопрос поиска. Правда Александр? Это вопрос поиска… Который не закончен. – Он встал и спокойно пошел к выходу. – И еще. Я не злопамятный, но за обиды привык наказывать. –он потер свою губу. – Уезжайте отсюда. Наш с ним поиск еще не закончен, а вам здесь делать что? – он подошел к двери и у входа снова остановился. – Кстати, а что с тем подземным ходом в подвале, он еще цел? И еще один где-то здесь есть. Вы знали об этом? Удивительный дом. – Усмехнувшись он вышел, и мы молча следили как его шаги отмеривали старые ступени и дверь внизу хрустнув скрыла звуки на улице.

– Он в чем-то прав. -Начал я, разбудив тишину комнаты. – Я сам шел к этому. Да. Но если бы не вы, то скорее всего я бы не справился с тем, что произошло. Вот так. Вы спасли меня, выходит, от меня самого.

– А он значит ни в чем не виноват? – Иван говорил зло, но спокойно. – Подумай. Тебя мы спасли, а те, кто остался там за забором, что сейчас с ними? Их спасут. Я не знаю их, но я видел тебя, когда мы ехали, а ты почти в беспамятстве валялся на заднем сиденье машины. Да, я могу забыть об этом и уехать. Через сорок дней корабль уходит из Одессы, и я появлюсь здесь через шесть месяцев. А может и вообще не появлюсь. Чего мне здесь ждать. Пока дядья найдут и ножиком сунут?

– Эти люди сами так решили, и ты им не поможешь. – Часы над моей кроватью стали отчетливо набивать заклепки секунд в прошлое. – Мы не сможем им помочь.

– Может ты и прав, – он продолжил после небольшой паузы, – ну и что? Я не знаю, что делать, но…

– Давайте ложиться спать. – Павел встал и медленно направился к умывальнику. Но затем остановился. – Ну ты почти здоров, я у себя, в своей комнате сегодня заночую.

– Я с тобой. – Сказал Иван. – Здесь душно.

Я остался один и чувствовал себя почти здоровым только слабость в мышцах и кислый вкус во рту напоминали о болезни. Я выпил молока с черным хлебом и тут же сильно захотел спать. Им никого не спасти. Да и не нуждается там никто в их спасении. Каждый сам решает.

Стоп. Что же я говорю. Разве этому учит система. Обычный человек не знакомый с законами редко что решает сам. Приходит время и обстоятельства толкают его на путь, а ему кажется, что он решил идти по нему. Юрка, научившись чувствовать слабости людей, теперь может уже не осознанно, использует их давая людям возможности следовать своей слабости выстраивая реальность таким образом, чтобы занять в ней главное место. Эта способность, пробужденная когда-то может быть в том кишлаке в котором он прожил несколько лет с так называемым учителем, затем. может быть, и была вытеснена в бессознательную для него способность, но никуда не делась, а лишь шлифуется с годами приобретая изящество в способах выполнения. Его не победить. Потому, что может он уже и не человек вовсе, а реализация той страшной способности, воплощенной в его теле. Я сел на диван. Ноги у меня дрожали в холодной слабости, а подбородок все время пытался клюнуть вперед, то ли от желания уснуть, то ли от тягостной борьбы с наступающим страшным сном. Из темноты прямо передо мной появилось лицо учителя.

– Им ничего не изменить. Ты же знаешь. Останови их. Или они погибнут.

Лицо потемнело и слилось с пустотой, окружавшей меня.

Проснулся я поздно и сразу почувствовал, что силы возвращаются ко мне все надежнее и тело становилось крепче. Понял я это потому что перестал его замечать и тревожиться о его состоянии.

Я сам оделся и вышел один из дома. Сердце устало и дрябло колотилось где-то в кармане куртки, но я улыбался и шел вперед, дыша воздухом поздней осени. Прошатался я почти час, а возвращаясь зашел в магазин и купил несколько куриных окорочков. Ножки буша это единственное, что я сейчас себе мог позволить. Деньги как-то быстро растаяли и надо было подумать о работе. Силы уже позволяли. И, наверное, завтра уже можно пойти в мастерскую где, конечно, найдется работа для меня.

Вернувшись я постучал в Валеркину дверь, но никто не открыл и внутри было тихо. Впервые за много дней я сел за свой компьютер и сразу понял, что в нем кто-то побывал. Вряд ли Иван, а значит Павел. И пароль вскрыл и с файлами разобрался сразу видно мат часть знает. Ладно ему доверять можно, но это урок на будущее и защиту надо придумать понадежнее. Внизу раздались шаги и вскоре оба приятеля вошли, снимая грязную обувь и сырые куртки.

– У Пашки, все-таки холодно спать, ты знаешь, я даже пожалел, что ушел от тебя. – Иван был в хорошем настроении.

– Пожалел он. – Павел удивленно улыбался. – Сам у меня всю колбасу с хлебом съел, а теперь решил свалить. Да, ради бога, плакать не буду, пускай теперь вон этот тебя кормит. Он уже выздоровел кажется.

–Да, мне лучше. Я прогулялся с утра и сейчас вас покормлю окорочками.

– Во. Это я понимаю, а то бутерброды. Нищенская еда.

– Это ты нас кормить должен. Вы там в валюте получаете, а куда тебе без семейной деньги девать?

– Вот как раз без семейному деньги и нужны. девушки с деньгами легче любят, а соблазны требуют реализации.

Сковорода жареных окорочков исчезла, превратившись в костяное кладбище неизвестных животных, тогда как аппетит трех здоровых парней одолел бы еще пару таких сковородок.

– Да. не рассчитал я с количеством. Пойду на рынок. Приготовлю вам царский обед. Борщ любите?

–Борщ? Ты умеешь готовить борщ?

– Я три года в Ялте в кафе работал. Я могу из ничего вкусно сделать. Поверь. Да. Мне бы только денежек немного.

– Понятно. – Иван протянул несколько бумажек.

Мы ели горячий борщ со сметаной и зеленью, а на второе целая сковорода свиных ребрышек томилась под крышкой в ожидании своего выхода. Водки себе я налил немного, а приятели с удовольствием выпили по рюмке сразу и по второй, когда еще борщ не кончился в их тарелках. Дальше каждый пил по готовности, но под ребрышки вся бутылка опустела быстро.

Затем мы спустились на первый этаж в бывшую квартиру старика где за муляжом старого шкафа была дверь в подвал. В подвал, из которого узкий подземный ход вел к монастырю там на горе. И из которого совсем недавно, если это конечно не было в болезненном моем бреду, из которого поднялась невероятная сила этого дома и удержала меня, когда я был готов на всегда остановить свое дыхание и пойти за девочкой с синим бантом.

– Ты знаешь, что мы тут с Пашкой решили. – Начал Иван, отойдя от шкафа. – Если этот гад думает, что я его испугался, то он ошибается. Да. У меня еще месяц есть, а у Пашке пять дней. Только это между нами. Понимаешь. Ты говоришь мы с ним не справимся. Я так не думаю, но сейчас не об этом. Эти люди там они конечно по своей воли. Но если им дать шанс что-то изменить, то может некоторые задумаются. Вот если бы мы тогда не забрали тебя оттуда чтобы с тобой бы было? А ты не хотел уезжать, как и они, наверное, не хотят. А сейчас ты хотел бы туда вернуться? Честно?

– Наверное нет, – спокойно ответил я и мотнул совершенно хмельной головой.

– Вот видишь. И им надо дать шанс. Мы не просим тебя в этом участвовать. Мы сделаем то, что должны и исчезнем. Ты останешься здесь и с тебя взятки гладки, а мы исчезнем. Я, в плавание, этот, – он мотнул головой в сторону опьяневшего приятеля- вообще, в другую страну свалит. Кто нас достанет? Даже если выйдут на нас. Но мы же сделаем так, что никто на нас бы и не вышел, правильно?

– Остановись. – Хмель мой почти прошел. Я вспомнил сон и мне стало немного страшно. – Не делай это. Так ты ничего не изменишь. Пойми. это другой уровень бытия. Это жизнь по другим законом. Пойми. Вы спасли мою жизнь потому что я верю вам и знаю вас, а те другие вас не знают и воспримут вас, как чужаков, желающих разрушить их жизнь, а это еще больше сплотит их с учителем. Пойми. – Все замолчали.

– И что? Ни чего нельзя сделать?

– Я не знаю, что делать. Я не знаю, что делать, чтобы ты достиг то чего хочешь. Наверное, ты этого никогда не достигнешь потому, что это невозможно. Люди такие какие они есть и законы изменить нельзя, даже если ты знаешь их, и готов к действию.

– Он будет думать, что мы испугались. – Голос Ивана стал тише и спокойней.

– А я не согласен, – начал Павел уверенно. – Законы конечно не изменишь. И каждый идет своим путем, и мы его с его пути не сдвинем. А что, если наш путь заключается именно в этой попытке. Может в безнадежной, но в такой попытке, которую требует вся наша сущность, вся наша душа хочет попытаться что-то изменить, так почему я должен бояться нарушить чьи-то законы забыв про то что требует моя душа. Законы, в которые верит моя душа. Наши цели ведут к деньгам или славу мы хотим только… Нет. Тогда что нас останавливать, может только страх. Страх разрушить жестокий закон, про который мы знаем, что он для всех. А я против. И это и есть мой путь. Я с тобой Иван. И пускай он знает, что не его закон здесь.

– Что вы решили? –начал я после небольшой паузы.

– Не надо идти на подвиг, – обратился Иван к Валерке. – Ты прав, но не для геройского поступка все это.

– Ну, а зачем тогда? – Пытался еще что-то изменить я.

– А затем, что закон не такой как он рассчитывает и может все-таки что-то быть по-другому.

А потом был тот день. Самый тяжелый день в моей жизни.

С утра было солнце и подморозило. В воскресенье утром наша улица бывает почти пустой. Ни машин, ни прохожих, только звон да треск трамвая на повороте и туристы зевая начинают свое путешествие по городу у домика пролетарского писателя сейчас почти забытого. И то только летом, а сейчас поздней осенью, когда мы сели в Опель Ивана втроем то никого вокруг не было. Только серая машина с тонированными стеклами у обочины стояла с работающим двигателем, да парень в короткой куртке ждал, наверное, кого-то на углу. Я сидел на переднем сиденье рядом с Иваном, а Павел за мной что- то рассказывая и еще зевая, и ежась в холодной машине. Чтобы развернуться на другую сторону дороги наш опель остановился и краем глаза я заметил, как стоящий на углу парень шагнул с тротуара. Он скрылся позади машины со стороны Ивана и еще через пару секунд раздался хлопок и лобовое стекло передо мной стало кровавым и лопнуло от пробившей его пули. Иван повалился на руль тем местом где еще мгновенье назад было его лицо. Я увидел развороченную кость его черепа и ошметку кожи с его лица на своей руке. Я схватил его за плечо и краем глаза заметил Валерку который смотрел куда-то назад, а затем я услышал, как открывается задняя дверь и он вываливается наружу. Наша машина заглохла и дергая за ручку двери я увидел, как Павел бежит за отъезжающим, на полной скорости автомобиле. Вокруг опять стало тихо и пусто.