Самое интересное, важное и любимое место моей комнаты, это компьютер. Через него я выхожу в интернет, и это моё электронное окно во внешний мир, – намного более эффективное, чем окно стеклянное, через которое немногое-то и увидишь. Не то чтобы я был заперт в пределах комнаты, или даже в пределах квартиры; более того, люди даже порой пытались меня зачем-то выводить вовне, на улицу, однако действительность там настолько непредсказуемая и пугающая, что мне приходилось всякий раз бежать и прятаться, и они со временем оставили эти жестокие эксперименты. В квартире, и даже в моей комнате тоже порой неизвестно откуда доносятся угрожающие в своей непредсказуемости звуки, но всё же в привычной обстановке пережидать их намного легче…
В качестве другого эксперимента они однажды привели в мою комнату постороннего человека! Причём заранее планировали его визит, много совещались между собой, называя его почтительно "специалист", – как я мог это расслышать из-за стенки, находясь в своей комнате. А затем даже заговорили о нём прямо при мне, чем в конец меня растревожили ожиданием неизвестного, – они, возможно, думают, что я не понимаю человеческую речь, или, что я глух. Однако они всё откладывали визит этого «специалиста», как будто сами сомневались в целесообразности такого эксперимента, и я уже начал надеяться, что всё как-нибудь обойдётся… Но нет, однажды он всё-таки пришёл! Он смотрел на меня тяжёлым, очень пристальным и незнакомым взглядом, задавал им обо мне многие вопросы, касающиеся моей жизни. Я же не мог и шевельнуться от напряжения, только сидел неподвижно, до боли сцепив пальцы рук. Совершенная неизвестность того, как выглядит чужак, была особенно ужасающа. Взглянуть на него, я, конечно, не решался, пока он на меня смотрит, а выждать момент, когда он отвернётся, чтобы взглянуть на него, тоже не мог, так как от ужаса сам повернулся к нему почти спиной… А они говорили с ним обо мне, – я и не знал, что они вообще столько обо мне знают! А тут ещё делились этой информацией с совсем чужим человеком… О, насколько проще было бы мне тогда умереть, чем продолжать выносить тот эксперимент! Но, – возможно, поняв моё состояние, и найдя меня достаточно измученным, – они всё же свой эксперимент остановили и ушли, оставив меня, наконец, одного, совершенно обессиленным. О, как долго я потом лежал на кровати, разглядывая родные обои, силясь успокоиться! Но как было успокоиться, когда он, даже уйдя из моей комнаты, всё никак не уходил из квартиры, продолжая разговаривать с ними обо мне!.. Он даже придумал для меня новое слово, которое я с тех пор не могу забыть, хоть и не понимаю его значения (и оттого оно словно пытается поглотить меня, широко открывая свой немой рот) – "аутизм".