– Ну – у, – протянул я презрительно.
– Тогда пять. И не мычи, а то и этих денег не получишь.
– Ладно, договорились. Развяжите меня.
Он кивнул своим подручным, а сам вышел. Криворожий подошёл ко мне, нагло улыбнулся и заявил:
– Скоро я твою мулаточку трахну.
На что я ему ответил:
– Трахни сам себя.
За эту короткую фразу получил очередной удар в живот, притворился, что мне этот тычок большой вред нанёс и обмяк. Как только они меня развязали, я ринулся на обидчика и выдал ему серию ударов из пяти. Обработал капитально, откуда только силы взялись. Повалился он на пол, а его приятель стал мне перевязку делать. И причём довольно-таки профессионально.
– Ты где перевязывать научился? – спрашиваю.
– Там же, где и резать.
Коротко и понятно. Сам калечит, сам и лечит. Я с ним связываться не буду. Лучше дружка его полуплю иногда немножко.
Едва успел он меня перевязать, входит «профессор» и с порога мне и брату моему говорит:
– Вот что, ребята, валите домой. И не вздумайте геройствовать: в милицию звонить или ещё что-нибудь в этом роде. А ты, – на меня показывает, – завтра летишь вместе с нами в Штаты.
– Мечтал всю свою жизнь, – говорю. – Вот только загранпаспорта у меня нет и въездной визы тоже.
– Об этом можешь не беспокоиться. У нас всё схвачено. Так что, до завтра, партнёр!
И они все трое удалились. Я остался вдвоём с Сашкой.
– Как ты, – спросил он меня.
– Не хуже твоего. Где они тебя взяли?
– На улице. Когда вечером домой шёл.
– Понятно. Вставай, пошли.
А в это самое время Ребекка стояла в здании аэропорта и глядела в окно. В руках мишку моего ушастого держала, и глаза у неё были мокрые. Может, она ждала, что я примчусь? Кто знает, такой вариант вполне возможен. И, может, всё сложилось бы иначе, если бы меня не задержали. Отправив Саню домой, я первым делом в аэропорт рванул, но только хвост самолёта увидел. Опоздал на каких-то паршивых десять минут. Пришлось развернуться и ни с чем возвернуться назад.
Когда пришёл, проинструктировал брата:
– Ты вот что сделай. Как только улечу, скройся куда-нибудь. Я сам с ними разберусь, если буду знать, что ты в безопасности.
– Может, всё-таки в милицию звякнуть?
– Забудь об этом. Кроме всего прочего, мне самому надо лететь, разобраться с одним делом.
– Да уж понятно с каким.
На том и порешили. Ночь я проспал спокойно. Не знаю почему, я был уверен, что всё будет хорошо. Даже радовался. Скоро Ребекку увижу, а там будет видно, что к чему.
Утром первым делом наелся. Запас энергии никогда не помешает. Собрал кое-какие вещички и стал ждать. Вскоре заехала знакомая компания и отвезла нас в аэропорт. Там я попрощался с брательником и вместе с тремя уже осточертевшими мне типами сел в самолёт. Расположился поудобнее в ожидании взлёта. Прощай, прощай, Россия-мама, привет, Америка.
7
Нельзя сказать, что полёт прошёл благополучно. В правое ухо мне храпела одна рожа, а в левое всё время что-то чавкала рожа вторая. Так что весь полёт я слушал плеер, это меня и спасло от тихого помешательства. Когда прибыли в ихний аэропорт, погода стояла чудесная: светило солнышко и на небе не было ни тучки. Несмотря на мрачноватые события последних дней, настроение у меня было приподнятое, и я бодрым шагом направился к выходу. При моём появлении на трапе воздух огласился радостными воплями. Неужели меня так Америка встречает? Только я хотел этому обстоятельству обрадоваться, как заметил, что взоры встречающих направлены вовсе не на меня, а на кого-то сзади стоящего. Оборачиваюсь и вижу здоровяка в спортивном костюме, приветливо размахивающего руками. Тоже мне, нашли героя, кроме толстой рожи и посмотреть не на что.
Впрочем, нас тоже встречали. Да на какой машине! Наверное, то был Кадиллак, потому что ну очень большая тачка. Когда мы все расселись, в ней, по моим расчётам, можно было ещё десяток человек разместить.
В полнейшем молчании подъехали к загородной вилле, которая своими размерами чуть-чуть Смольному уступала. И везде понаставлены угрюмые ребята в пиджаках, которые не могли скрыть различного рода ручные гаубицы.
– Вылезай!
Вот только не надо меня руками трогать, а то у меня создастся плохое впечатление о вашем гостеприимстве. Вылез, дверью хлопнул, прищемив при этом руку одному из моих провожатых, и прогулочным шагом направился к входу. Живут же люди! Кругом кустики, цветочки, птички на ветках поют. А воздух! Я от такого в вонючем городе уже и отвык. Дружной компанией вошли в домик и прошествовали в комнату, где я сразу уселся в мягкое кресло и закинул ноги на столик с фруктами.
Ко мне с листком бумаги подошёл «профессор»:
– Здесь её адрес. Немедленно туда отправляйся и возьми дискету.
Я утомлённо глазки прикрыл и спрашиваю:
– А как насчёт послеполётного отдыха? Душик принять, пару девочек для разрядки.
Тот, которому от меня всё время достаётся, вынул из-за пояса громадный пистолет, уже вооружился, подлюга, его дуло мне к виску приставил и говорит:
– Хочешь, я в тебя всю обойму разряжу?
– Тогда лучше уж я совсем без отдыха, – отвечаю.
Одного меня не отпустили. В сопровождающие дали двух этих толстопузиков.Вот и ладно. Втроём по незнакомому городу ходить веселее. На машине доехали до нужного района, а дальше пешочком. Идём, головами вертим, интересно всё-таки. Я раньше никогда за границей не был, если не считать бывшую дружескую республику Таджикистан. А здесь и деревья другие, и воздух не тот, и все люди говорят исключительно на английском. Это был пригород, так называемая «одноэтажная Америка». Не шикарные виллы, но даже такие домики мечта всей жизни для скромного постсовдеповского миллионера. Что приятно удивило, так это то, что домики были разные, ни одного похожего. И вообще во всём вокруг в глаза бросался неприкрытый индивидуализм, что мне, выросшему в районе, застроенному однотипными «хрущёвками», было несколько непривычно.
Пока шли, я из заднего кармана у одного из своих охранников незаметно вытащил бумажник, деньги взял, а его выкинул. В следующий раз не будет так беспечен, раззява. По пути на глаза попалось заведение с недвусмысленной вывеской, которая зазывала отдохнуть в самом что ни на есть широком смысле слова. А рядышком приютился магазинчик с товаром на эту же тему. Вот это я понимаю, комплексный подход. Только ещё аптеки не хватает и венерологической клиники. Я остановился и глазею. Друзья – приятели тоже смотрят на этот универсам. Меня потянуло на подвиги:
– Мужики!
– Что?
– Отклонимся от маршрута? Дело подождёт пару часиков.
– Сдурел?
А чего тут такого? Надо же немного расслабиться, а то всё время напрягаемся, напрягаемся, так и заболеть недолго.
Стоят, думают. И хочется им, и в то же время служебный долг покоя не даёт. Чтобы склонить их мнение к своему, решил подкупить халявой:
– Так и быть, плачу я.
Сразу оживились. Что значит знание души простого русского человека. Уже и о приказе строгом позабыли, глазки горят и слюни рекой текут. Прежде чем войти, они поджали животы и распрямили метровые плечи. И представьте себе, этот гад амбалистый ущупал-таки отсутствие бумажника и давай башкой вертеть, пропажу разыскивать.
– Бумажник пропал, – чуть не заплакал он, – только что был здесь, а теперь пропал.
– Ничего удивительного, – говорю, – ворья везде до фига шастает. Да не расстраивайся ты, у меня «бабок» много, на всех хватит.
Я придерживаюсь такого принципа – халявные деньги сразу тратить. Тяжёлым трудом их не зарабатывал, так что расстаться с ними нисколько не жалко. Успокоил немного беднягу и мы вошли в дверь. Я как лоцман впереди – и сразу подлетаю к толстушке за столиком:
– Мадам, троим путешественникам, коих вы видите перед собой, надо срочно расслабиться. Умоляю Вас, помогите нашему горю.
– А что именно вам нужно, джентльмены? – деловито осведомилась она.
– Для моих друзей вполне подошли бы две волосатые гориллы, – получил я с двух сторон под рёбра, – но они готовы удовольствоваться кем-нибудь из человеческого рода.
Она вежливо протянула мне журнальчик с фотографиями красоток. Выбор не ах, но с голодухи кое – что подобрать можно.
– Вот что, ребята, – обратился я к своим подельникам, – вы в этом деле понимаете не больше, чем наши министры в экономике, так что выбирать буду я.
И принялся листать журнал. Выбрал им двух длинноволосых блондинок, крашеных, разумеется. Не знаю почему, но в Питере на них мода. Стандартный набор: волосы цвета «блонди», кожаная куртка, огроменнейшие серьги-обручи в ушах. Может быть, это и круто выглядит, но всё же как то однообразно. Показываю им кандидаток на творческие десятиминутки, вижу – угодил. Их вкус оказался так же прост, как строение одноклеточной амёбы.
Тут меня ждало разочарование. Я то думал, что они разбредутся по койкам, и мне будет легко от них ускользнуть. Но у ребят, видать, ещё оставалось в мозгах по паре рабочих клеток. Решили развлекаться по очереди, так сказать повахтенно. Один ушёл, а другой со мной сидеть остался.
– А ты чего себе никого не выбрал? – спросил он.
– У меня сегодня тренировка, силу воли укрепляю.
– Ну и дурак.
Может, я и дурак, но на развлечения меня совершенно не тянуло. Всё-таки в глубине души жила надежда на встречу с Ребеккой. А вдруг у меня с ней что-нибудь да получится. Поэтому не хотелось и всё, как ни странно.
Чем без толку сидеть, решил порасспросить немножко, из-за чего собственно вся эта возня.
– Кстати, на кой хрен вам дискета понадобилась?
К такого рода вопросам он не был подготовлен, поэтому с сознанием собственной значимости выложил всё начистоту:
– Программка на ней мудрёная есть – банковские коды как семечки щёлкает.
– И вы её в задницу медведя запрятали?
– Верно, он сейчас очень умный. Эй, – встревожился он, – я не должен был тебе это говорить!
– Поздно, батенька. Да не бойся ты, я в этом деле всё равно ничего не понимаю.
– Разумеется. К тому же для работы пароль надо знать, иначе сотрёшь информацию. Но если ты, – погрозил он кулачком своим нехилым, – проболтаешься – башку откручу и в футбол ей играть буду.
– Расслабься, – успокоил я его, – мне умирать без надобности, я ещё пожить немного хочу.
Пришла смена – мой криворожий друг. В этот раз на его лице светилась довольная улыбка, немного скособоченная, правда, из-за моего хирургического вмешательства.
– Что, как в первый раз? Или он у тебя действительно был первый? – спросил я его.
– Заткнись!
Не очень то вежливый ответик.
– Значит, беседы не получится? Ладно.
Откинулся на спинку кресла, стал переваривать полученную информацию. Значит, дискета своего рода дешифратор. И с её помощью можно обалденные «бабки» делать. Достать – то я её достану, нет проблем, но для дальнейшего использования нужен компьютерный спец. Тем более что ещё и пароль разгадать надо. Конечно, такой человек у меня на примете был, но впутывать в это дело Ребекку не очень то хотелось. Во-первых, опасно, а во-вторых, надует, хитрая бестия. Хотя, с другой стороны, пускай надувает, лишь бы вернуть к себе её благосклонность. Но для этого придётся её заново обольстить, а это ой какая трудная задача. Совсем забыл, я ведь именно с такой целью сюда приехал, так чего я здесь размышляю? Всё равно с ней встречусь, а уж тогда всё в моих руках.
Пришёл я к такому выводу, и уже веселее вокруг глядеть стал. А глядеть было на что, вернее сказать, на кого. Кресло было низкое, так что глаза находились на уровне бёдер проходящих мимо работниц этого очага физической культуры. Одна из них села мне на колени, задрала как можно выше платье и прощебетала:
– Может, пойдём, развлечёмся?
– Лапочка, – говорю ей, – ты выглядишь очень аппетитно, но вся беда в том, что я на диете.
– Тогда позвони мне, когда диета закончится, у меня найдётся, чем тебя накормить.
И суёт мне свою фотографию с телефоном на обратной стороне. Встала и пошла походкой завлекающей. Я на телохранителя своего посмотрел, а он в мою сторону воззрился взглядом прямо-таки ненавидящим. Всё-таки он меня за что-то недолюбливает.
Когда второй мой приятель свою физзарядку закончил, мы все трое вышли из уютного заведения и минут через десять дошли до нужного дома. Вот ты где проживаешь, красавица моя! Весьма неплохо, чтоб я так жил. Не хоромы, но вполне приличное жилище. Два этажа, да и комнат, наверное, штук пять, не меньше. Да ты выгодная невеста, как я погляжу! Решено, хочу жениться и баста!
– Вы тут не маячьте, – сказал я своим сопровождающим, – а то ваши личики у кого угодно вызовут подозрение.
– А ты не сбежишь?
– Нет, – ответил я вполне искренне, – мне бежать некуда.
Они отошли в сторонку, а я прислонился плечом к магазинчику и стал ждать. Так как было воскресенье, то рано или поздно нам встречи не избежать, если конечно это её адрес. Так и есть, она вскоре появилась. Вместе с мамой, как я догадался: уж очень они были похожи, несмотря на некоторую разницу в возрасте. Рядом с ними ещё пуделёк, интересно постриженный, бегал. Высмотрел я пацана вида хулиганского, схватил его за шкирку и поставил перед собой:
– Двадцатку заработать хочешь?
– Смотря как.
– Видишь ту леди? – показал я на спутницу Ребекки.
– Вижу.
– Так вот, стащи у неё сумку, а я тебя догоню и отниму. Справишься?
– Раз плюнуть. Давай «бабки».
– Держи половину, – оторвал я кусочек от купюры, – остальные потом.
Парнишка дождался, когда мамаша остановилась у двери, чтобы вынуть ключи, и побежал к ней. Не успела она опомниться, как парень уже мчался с добычей по улице. Я немножко подождал и отправился за ним в погоню. На короткие дистанции бегаю я неплохо, так что нагнал его достаточно быстро. Сравнялся с ним и мягко толкнул на сваленные в кучу коробки. Нагнулся, сумку отобрал и поинтересовался:
– Ты как?
– Нормально, гони монету.
Швырнул ему вторую половину гонорара и зашагал к хозяйке радикюля. Иду, а у самого сердце тук-тук. То ли от пробежки, то ли потому что Ребекку вижу, а, скорее всего, от того и другого вместе. Может, я и ошибся, но мне показалось, что когда Ребекка меня увидела, на её личике промелькнуло радостное выражение. Но лишь на мгновение. Чем ближе я подходил, тем мрачнее оно становилось. А когда вплотную приблизился, то от её взгляда можно было прикуривать. Пёсик чего-то испугался, заскулил и спрятался за хозяйку. Тоже мне, верный страж. Я к нему первому и обратился:
– Да не бойся ты меня, я сам тебя боюсь.
Затем радостно улыбнулся Ребекке:
– Привет, Беки, очень рад тебя видеть!
Она мордасю свою в сторону отвернула. Пробрюзжала:
– А я тебя нет.
Так, сразу объятий и поцелуев не получилось. Ну, ничего, у меня в запасе кое-какой план имеется. Обращаюсь к маме:
– Возьмите. Это, кажется, Ваше.
Протягиваю ей сумочку. Она берёт и благодарит:
– Спасибо!
А сама глаза с меня на Ребекку переводит и обратно. Понимает, что мы знакомы. Молчание несколько затянулось, и мне настала пора воплотить в жизнь свою маленькую хитрость. Глазами наивно захлопал и прошу Ребекку:
– Познакомь меня со своей сестрой, пожалуйста.
Или я ничего в женщинах не понимаю, или с этой секунды появился надёжный союзник в лице мамаши. Мои надежды полностью оправдались. И пусть эта злюка сколько угодно презрительно фыркает, для мамочки я уже почти свой человек. У неё даже глаза от такой галантности заблестели.
– Ошибаетесь, я её мама. Сара, – запросто представилась она и протянула мне руку.
– Макс, – в свою очередь назвался я.
– Вообще-то нас часто за сестёр принимают, – похвасталась она.
– Ничего удивительного, вы очень похожи.
Вот это мамочка! Хороший человек, не то, что некоторые. Ладошка у неё оказалась такой же мягкой и тёплой как у Ребекки, а вот характер совсем другой. Наверное, папочка не сахар или сама дочка такой бякой выросла.
– Доченька, – сказала Сара, – давай, пригласим Макса в гости.
– Ни за что!
Наверное, чтобы унизить меня, шавку свою подняла, в нос чмокнула и вошла в дом, выговаривая при этом:
– Ньютон, пойдём домой, мой хороший.
Нашла учёного великого – собачонка кучерявого. Чтоб он тебе своей шерстью все диваны извалял. Хорошо бы с этим Ньютоном махнуться местами, но, так как это было нереально, я остался стоять на месте.
Сара решила разговор со мной продолжить:
– Макс, тебе нравится Ребекка?
– Ещё как! – подтвердил я восторженно.
– Кажется, вы поссорились. Я права?
– Поссорились? Слишком мягко сказано.
– Ты вот что, – ткнула она меня пальцем в грудь, – приходи часиков в восемь, попробуй с ней помириться. А теперь, я так думаю, тебе лучше уйти.
Открыла дверь, махнула мне рукой на прощание. Я едва успел сказать:
– До свидания! Спасибо Вам.
С такой мамочкой дело иметь можно. К тому же она и сама ничего себе. Не особый я по этой части специалист, да и современная косметика способна чудеса творить, но больше тридцати пяти ни за что ей не дал бы. Разве что чуть – чуть больше тридцати пяти.
Иду по улице, и настроение у меня прекрасное. Вечером я буду блестать. Главное, чтобы мне рот открыть дали, а там мой язык меня выручит, наплету с три короба, только слушай.
Так руками размахался, что шедшему сзади дяде – негру по роже нечаянно двинул. И до того в тот момент добрый был, что даже извинился:
– Извини, приятель!
Но у дяди настроение было, видать, не в пример моему, поганое.
– Что значит извини? – разбушевался он. – По морде съездил и хочешь извинением отделаться?
– Если хочешь, могу с другой стороны добавить, – огрызнулся я.
Тут ещё двое моих «друзей» подвалили и схватили его за руки.
– Тихо, а то в асфальт втопчем, – пригрозили они.
Но ворчун попался не из робкого десятка, с бойцовским характером. Не сказав ни слова, одному по уху звезданул, другому ногой куда – то заехал, и меня ещё достать хочет. А мне с ним связываться совершенно ни к чему. У него и весовая категория не та, килограмм на тридцать – сорок больше, да и фотокарточку свою до вечера в приличном состоянии сохранить желательно. Так что я от него удрал спортивной трусцой на другую сторону улицы. А ему до меня не добраться – едущие автомобили мешают.
– А ну стой! – злится он.
Я ему в ответ фигуру из одного пальца показал. Этот жест к нам из американских фильмов пришёл, так что понимать его смысл он должен. Он, конечно, понял, потому что ринулся через дорогу, несмотря на риск быть размолотым под колёсами. А я уже далеко, в полной безопасности, можно и поиздеваться:
– Эй, Кинг-Конг, ты только не запыхайся.
Он орёт:
– Всё равно тебя достану!
– Вряд ли, – разочаровал я его, – Америка страна большая.
И лёгким шагом, не спеша, удалился. Разве стоит расстраиваться из-за подобного пустяка. А теперь быстренько мыться, бриться, чиститься – должным образом готовиться к встрече. Да, не забыть бы ещё цветов купить! И не меньше двух букетов, ведь сразу к двум дамам в гости иду, хоть одна из них этого и не желает.
8
Без десяти восемь я был на месте. Точность – вежливость королей. Я не король, но почему бы не позаимствовать у них хорошие манеры.
Ради такого случая даже постригся, чего не делал уже месяца два. Сменил повседневную джинсу на элегантные штанишки и вооружился двумя охапистыми букетиками. Так что выглядел я и чувствовал себя на сто процентов. Ровно в восемь нажал на кнопку звонка. Дверь мне открыла Сара. Жаль, что не Ребекка, хотя с какой-то стороны так даже лучше. Поздравил её со своим прибытием – протянул один из букетов.
– Это Вам!
– Спасибо. Проходи.
Вошёл, огляделся. Ничего живут, уютненько.
– А где…. – начал я.
– Сейчас. Ребекка, – крикнула в недра жилища, – иди гостя встречай! И ты, Джек, оторвись, в конце концов, от своего телевизора.
Затем обратилась ко мне:
– Располагайся здесь, а я сейчас.
И ушла, как подсказал мой нос, на кухню. Первой вошла Ребекка. Мне на шею от радости не прыгнула, а встала у стеночки, руки оборонительно на груди скрестила и давай меня глазами сверлить. Вслед за ней вошёл её папа. Вошёл с улыбочкой, но как только меня увидел, сразу нахмурился. Ничего удивительного, у меня настроение тоже в момент испортилось. Потому что её папой оказался никто иной, как тот самый негр, в смысле, афроамериканец, которого я Кинг-Конгом обозвал. Хоть у меня душа в тот момент была где-то на пути к пяткам, я предпринял героическое усилие, чтобы улыбнуться и поприветствовать:
– Добрый вечер, сэр! Как поживаете?
Лучше бы я этого не говорил, он мои слова за насмешку принял. Выражение лица у него совершенно зверское стало. Не говоря ни слова, стал приближаться ко мне. А Ребекка с другой стороны крадётся. Караул, окружают! Хоть в окно прыгай. Но тут Сара вошла. Хоть один союзник появился. В руках у неё красовался тортик домашнего изготовления. Очень аппетитный на вид, хотя, на мой взгляд, несколько маловат.
– Давайте не будем горячиться. Лучше вот чайку с тортиком попьём, – предложил я.
Ребекка к матери подошла, забрала у неё торт и около меня с ним встала.
– Это ты мне?
– Тебе.
И «угостила» меня. Только если это называется угощением, то более оригинального способа мне видеть не приходилось. Обычно торт медленно едят вилочками или чайными ложечками, а тут он весь на моей физиономии оказался, да ещё сверху на «купол» поднос опустился – только в голове загудело.
Протёр я от крема глаза и вижу такую сценку: Ребекка довольно улыбается и тортик с моего лица вкушает, папаша её рядом хмурый стоит, а Сара замерла с удивлённым видом.
Боясь обидеть хозяйку и показаться невежливым, отлепил от себя кусочек торта, попробовал и сказал:
– Очень вкусный торт, мэм.
И тут меня точно щипцами за плечи схватили. Это Джек, папашка который, решил, что теперь его черёд настал. А уж этот дядя врежет, так врежет, второго раза не потребуется. Поэтому попросил:
– Только без рук.
Надо отдать ему должное, просьбу мою он выполнил, но мне от этого легче не стало, потому что ноги у него тоже ничего оказались.
Прогуливающиеся местные жители могли видеть меня вылетающим из окна и падающим на какие-то кусты. Хорошо, что здесь занимаются озеленением, а то на голую землю падать было бы гораздо менее приятно.
Если не считать испорченного костюма и нескольких ссадин и шишек, можно сказать, что приземление было удачным. Я встал, поохал, покряхтел и принялся оттирать землю со штанов. Привожу себя в порядок и ворчу при этом:
– Как это я про его ноги забыл?
Дверь открылась, показалась Ребекка с моим букетом цветов и своей грациозной походкой подошла ко мне. Может, они решили, что я не такой уж плохой парень? Чёрта с два! Швырнула цветы мне в лицо и убежала обратно. Такой жест прекрасно её характеризует. Хорошо ещё не розы принёс, а то на моей симпатичной мордашке живого места бы не осталось.
Внутренний голос подсказывал мне, что ещё одну попытку примирения в этот день предпринимать не стоит. Оставалось только уйти, да побыстрее, пока папочка не вышел добавку раздавать. Что я и сделал.
На улице увидел несчастное создание. У нас таких бомжами называют. Судя по одежде, это была женщина. В отличие от наших опустившихся алкашей, вид у неё был вполне приличный. Немного потёртый, ясное дело, но гопницей она не выглядела.
Подошёл к ней, букет этот роскошный протягиваю и говорю:
– Возьмите. С Днём Рождения Вас!
Она на меня глаза подняла и удивлённо спросила:
– А с чего ты взял, что у меня сегодня День Рождения?
– Будет же у Вас когда-нибудь День Рождения, верно? Возьмите.
Сунул ей в руки цветы и пошёл дальше. И довольно много уже протопал, прежде чем она меня окликнула:
– Эй, парень!
– Что?
– Спасибо!
Хоть один человек мне доброе слово сказал. А то в последнее время все меня только покалечить хотят, как будто я киборг неуязвимый и в моей программе заложено быть машиной для избиения. Ничего я ей не ответил, а только рукой махнул и поплёлся дальше.
Иду себе, никого не трогаю, в голове мысли всякие грустные. Улица пустынна и безмолвна. Вдруг услышал сзади шорох. Оборачиваюсь – стоит парень с бейсбольной битой в руках и как- то нехорошо на меня смотрит. И с другой стороны тоже шаги послышались. Ещё один красавец приближается. Вот только шпаны мне теперь не хватало! Драться, так драться, подумаешь, испугали. Тем более настроение соответствующее, хочется свою злость выплеснуть.
Тот, которого я вторым заметил, проквакал:
– Поговорим?
Вот здорово! Какие могут быть разговоры в столь позднее время?
– Поговорим.
– Оставь девочку в покое, понял? Она моя.
Как быстро всё разъяснилось. Тоже мне, рабовладелец нашёлся. Его она, видите ли. Плевал я на тебя и на дружка твоего спортивного. Сходу завёлся:
– А ты что, купил её? Может, квитанцию покажешь?
Он сразу свой тон надменный забыл и ринулся на меня, дурачок. Я в стойку встал и спокойно его нападения ожидаю. Такие психопаты сразу с ног начинают, думают, что это очень эффективно. Только он свою кривулю поднимать начал, я её встречным движением подбил и, пока мальчонка равновесие восстанавливал, с наслаждением опрокинул его на спину ударом в грудь. Этот герой валяется, а его приятель с битой на месте стоит. Что-то не получилось у них командной работы, а может, они думали, что до драки не дойдёт, я расплачусь и стану извиняться. Ошиблись ребята, с кем не бывает.
Первый мой противник очухался и снова в бой кинулся, ничему его приобретённый опыт не научил. Отскочил я в сторонку и сделал ему подсечку. Он и шмякнулся с разбега. Подпрыгнул, обрушился всей массой ему на живот, и давай голову в асфальт вбивать. В щадящем режиме поколотил его, встал, поднял оставленную кем-то бутылку с остатками бормотухи, посмотрел на этикетку, понюхал.
– На, освежись.
Мерзко воняющая жидкость полилась ему в пасть.
Покончил с одним и направился ко второму. У того никакого видимого желания со мной махаться не наблюдается. В дубинку свою вцепился, так, что пальцы побелели, и глазами моргает. Я остановился в двух шагах от него и поинтересовался:
– Куда ты меня бить-то хотел? В голову? По рёбрам? Бей, чего стоишь? А то я начинать стесняюсь.
Он проснулся и стал размахивать битой. Пришлось попрыгать как лягушонку. Только на третьем или на четвёртом взмахе удалось его руку перехватить. Выкрутил её ему за спину и въехал коленом в рёбра. Отобрал деревяшку, смазал ногой по лицу и отпустил. Он вытер кровь, сжал кулаки. По этим-то своим кулакам первый удар и получил. Пока растирал ушибленные кости, вторым ударом поставил его на колени, а закончил раунд коротким, но увесистым шлепком по спине. Пускай, думаю, отдыхают, воздухом дышат, а мне некогда. И как-то так неосторожно биту назад отшвырнул, что она влетела в магазинную витрину, разбив, естественно, все стёкла. Пришлось делать ноги.
Только отбежал метров сто, а мне навстречу полицейская машина уже катит. Остановилась, из неё вылез служитель закона. Добро бы ещё мужик был, а то баба. Ей сдаться – это же несмываемый позор. Поэтому развернулся и стал улепётывать от неё максимально быстрым шагом. Она сначала просто крикнула:
– Стоять!
А затем я услышал щелчок взводимого револьверного курка. Такой звук игнорировать никак нельзя. Пришлось направиться к ней. Подошёл и спрашиваю:
– Это Вы мне?
– Тебе, кому ещё. Ты задержан. У тебя есть право……
– Не надо, – прервал я её, – дальше я знаю. Полицейские сериалы у нас очень популярны.
– А я не для тебя говорю, а для протокола. Чтобы ты потом насчёт неправильного задержания не возмущался.
– Тогда зачитай мне мои права, так и быть, послушаю. Кстати, если вместо камеры ты впихнёшь меня в свою постель, то я очень даже не против.
Она поморщилась как от зубной боли и, выполнив необходимые формальности, посадила мою задницу в машину, и мы помчались, явно нарушая все мыслимые дорожные правила.
Кстати, о правах. Немного странно мне было это слышать, так как в родном Отечестве нравы «ментов» гораздо проще: поехали с нами, и точка.
Как нетрудно догадаться, меня застукали сознательные американские граждане. Кроме полиции, прикатила ещё их «скорая помощь» и забрала пострадавших, которые натуралистично изображали сильно избитых несчастных овечек. А мне досталась роль злодея, и в полном соответствии с ней меня отвезли в участок. Там меня с рук на руки передали пузатенькому сержанту. Привожу наш с ним разговор:
– Имя и фамилия?
– Владимир Ульянов, партийная кличка Ленин, вождь мирового пролетариата.
Он флегматично смял недописанный листок и повторил вопрос:
– Имя и фамилия?
Пришлось расколоться:
Максим Лёвочкин, Макс по-вашему. И вообще, – разозлился я, – как гражданин России требую встречи с российским консулом. Дайте позвонить.
– Звони, – придвинул мне телефон.
Я набрал номер моих «друзей» и, когда на том конце сняли трубку, спросил:
– Кто у телефона?
– Я.
Это был голос моего «босса».
– Слушай внимательно, «профессор». Я тут недалеко от нашей знакомой заглянул в местный полицейский участок и так всем понравился, что меня отпускать не хотят.
– Что ты там натворил?
– Приезжай, узнаешь.
– Идиот!
– Это ты про себя? Зачем же так категорично?
– Ладно, жди, приеду.
Я отпустил трубку на рычаг и обратился к сержанту:
– Разбудите, когда за мной прибудет посольская кавалькада, а сейчас я бы поспал в отдельном номере.
Тот заулыбался:
– Это пожалуйста. Отдельных номеров у нас сколько угодно. Мария, – позвал он,– отведи этого парня в камеру.
Из-за стола встала девушка с именем героини нашумевшего у нас телесериала и с соответствующей латиноамериканской внешностью. Что же касается описания её внешности, то роста она была сантиметров на восемь повыше меня и не то чтобы толстая, но такой внушительной комплекции, что чувствовалось: с ней лучше не конфликтовать. Такая дамочка по тебе пройдёт и не заметит. Так что если у неё имеется муж, я бы хотел передать ему свои искренние соболезнования.
Вдобавок к своему грозному виду, она ещё была явно недовольна тем, что из-за меня её оторвали от ужина, ко мне так и подошла с чашкой кофе и пиццой размером с мою грудную клетку.
– Ну надо же, Мария! Маша, Маруся. У тебя красивое имя.
Толчком в плечо она подтолкнула меня к двери, ведущей на нижний этаж. Чтобы наладить беседу, пришлось продолжить одному:
– Да и сама ты ничего.
В ответ мне достался толчок уже посильнее прежнего. Она открыла одну из клетушек и приказала:
– Заходи.
Я зашёл в камеру и огляделся. Учитывая мои скромные запросы, перетерпеть одну ночку здесь конечно было можно, но душа требовала большего комфорта. Не успел как следует расположиться, а меня уже запирают.
– Эй, Мария!
– Чего тебе?
– Я есть хочу.
– Жди утра.
Вот так ответ. О всех моих правах вспомнили, кроме права не умереть с голода. Какой может быть сон на новом месте, если кишки слипаются? Хоть и не хотелось мне на неприятности нарываться, пришлось снахальничать.
– Вот чего бы я сейчас с удовольствием съел, так это какую-нибудь пиццу.
И выразительно посмотрел на её ужин.
Она молча просунула через прутья решётки драгоценную еду. Видать, много доброты было в этом большом теле. Мне не было смысла отказываться от угощения, так как сам, можно сказать, вырвал его из её рта.