Мой город 3: Эммануэль

– Что? – затем она спросила. Что Вы сказали?

Эммануэль задала тот же вопрос:

– Я спросила, все то, о чем Вы мне сейчас говорили, Вы имели в виду себя?

Люда не знала что ответить. Сейчас, когда она рассказала Эммануэль, то, что у нее на душе, и меж прочим рассказала ей о том, что у нее на сердце, она не знала, что и сказать? Что ответить на вопрос Эммануэль? И поняв, что говорить не о чем, Люда сказала:

– Нет, я не о себе. – схитрила она, и добавила неопределенно. – Я в общем.

Эммануэлю протянула долгое:

– А-а-а-а… – и сделав недоуменную многозначительную паузу, добавила. – Значит в общем?

Люда возможно поняла, что сама того не хотела, но все же позволила себе высказаться о том, что есть для нее Россия. Да, она возможно не осознавая сделала ошибку. Она не знала кто эта женщина, и выплеснув сейчас всю ту информацию, которой она, по-видимому обладала, теперь она сожалела об этом. Она хотела вернуться назад, в аэропорт. Никогда не сажать в такси эту женщину: «пусть лучше ее вез бы этот таксист. Таксист-самоубийца. Чем она села в ее такси. Что этим иностранцем не сидится в Европе? Все в Россию стремятся, и так нечего здесь делать – работы нет, а тут еще и они прутся». Люда сказала:

– Знаете, – она сделав паузу, продолжила. – Вы зря сюда приехали.

Не поняв о чем говорит Люда, Эммануэль спросила:

– Вы это к чему?

– Россия не для европейцев. – сказала Люда. – После развала СССР, здесь твориться одно беззакония. Убийства на каждом шагу. – она сделав паузу, продолжила. – На дворе начала девяностых. – она снова сделав паузу, тяжело вздохнула, и как бы с сожалением сказала. – Это не восьмидесятые. – казалось что в ее глазах была видна грусть по тем прекрасным годам ее детство, когда она была еще девочкой. – АХ! Восьмидесятые-восьмидесятые. Лучшие годы моей жизни.

Эммануэль тотчас же заметила:

– Детские годы всегда прекрасны. – затем она добавила. – мы не думаем ни о чем. Для нас детские годы это весь мир в кругу семьи. – она сделав паузу, сказала. – Я Вас отлично понимаю Люда. Я сама когда-то была маленькой девочкой, впрочем, как и все люди на этом земном шаре.

Лариса тихо ответила:

– Значит Вы меня понимаете.

– Конечно. – ответила Эммануэль. – Мы все люди, и все мы стремимся к лучшей жизни. – она сделав паузу, сказала. – Вот Вы например.

Лариса не поняла. Она спросила:

– Что я?

– Вы, как и многие люди в этом мире, хотите лучшей жизни для себя, и я Вас понимаю. – Эммануэль сделав долгую паузу, и тяжело вздохнув, сказала. – Каждый человек ищет место, где будет ему потеплей.

Люда согласилась с Эммануэль. Она сказала:

– Вот именно.

Тут Эммануэль поинтересовалась:

– Скажите, при советском коммунистическом строе было лучше?

Этот провокационный вопрос заставил Люду задуматься. Она никогда не думала на эту тему. Для нее ностальгия по прошлому, по годам ее детство, были самые счастливые годы в ее жизни. Но это были годы ее детство, во взрослую жизнь она вступила только в конце девяностых. Тогда, когда девятнадцатого августа одна тысяча девятьсот первого года был свергнут коммунистический строй во главе его последнего лидера; М. С. Горбачева. Его место в обновленной России занял тогдашний лидер; Б. Н. Ельцин. Россия переживала вначале девяностых кризис, и разгул преступных организаций. Никто не задумывался тогда, как сложиться их жизнь в дальнейшем? Тогда власть чтобы не думать о голоде, не видеть разгул преступности в новой России, правительство посадила людей на допинг для страждущих – сериалы. Что стоит одна Санта-Барбара, он наверное, самый длинный сериал в мире. Приехавшие после многочисленных серий артисты, сказали, что в ней две с половиной тысяч серий, так что на десять лет хватит. Я помню, что про все показанные сериалы сатирики анекдот тировали их. Про Санту-Барбару даже говорили; «если ехать в США, то надо ехать в Санту-Барбару. Мы так по крайне мере всех знаем». Вот так по крайне мере нам дали наркотик лучшей жизни. Мы смотрели сериалы: «Иоланта Лухан. Богатые тоже плачут. Рабыня Изаура. Каина. Секрет Тропиканки», и многие другие. Конечно по сравнению с той жизнью показанной на экране телевизора, жизнь в России казалась адом. Да и люди жить так не могли. Большинство из них уехала за границу, бо́льшая ее часть уехала в США.

Вот так Россия, еще не став на ноги стала зомбировать, то есть продолжать зомбировать свой народ. Раньше советские граждане боялись партии, хуже, чем вылететь из нее не было ничего ужаснее, чем стать изгоем советского общество, и получить ярлык: Враг народа.

Люда ответила:

– Я считаю, что при советах жизнь была лучше, чем сейчас.

– Почему?

– Тогда, кто-то кого-то боялся, а сейчас один беспредел пошел. У кого в руках оружие и власть, тот всегда прав. – затем она добавила с сожалением. – Правда Россия недалеко ушла от этого от КПСС. Разница лишь в том, что раньше на чиновник нельзя было жаловаться – посадят в психушку, а сейчас за это просто не найдут человека, он канет в небытие, исчезнет, впрочем, рождался ли он на свет? Вряд ли?

Эммануэль ужаснулась:

– Неужели в России так плохо.

– Хуже некуда. – ответила Люда, а затем добавила. – Вот получу диплом и уеду из этой страны в штаты. – Люда затем добавила в рассуждение о будущей своей жизни. – Там поступлю в Оксфорд, – затем она бросила. – авось повезет, и я выйду в люди.

– А если нет?

– Тогда пойду в Голливуд. – однозначно ответила Люда. – Попробую свою удачи на подмостках сцены. – она сделав паузу, добавила. – Знаете, я неплохая актриса, говорят.

Эммануэль озадачливо поинтересовалась:

– Тогда почему Вы сразу не поступили в театральное? Почему МГИМО?

Люда ответила так:

– В этом мире, где правительства сменяется как лоточный снег, неплохо бы знать юриспруденцию. – затем она добавила. – Без законов в этом мире – никуда, а адвокат берет дорого, да еще не поймешь, подкуплен он или нет? Деньги отдашь, а суд заранее проигран будет. – она сделав паузу, решительно добавила. – Нет, лучше знать законы чем их не знать, – затем она добавила. – Жить легче когда законы знаешь, да и практиковать можно. Говорят, юристы миллионеры, так же как адвокаты, а о прокурорской проверке – отдельный разговор.

Сейчас, слушая Люду, Эммануэль понимала, что она вряд ли что найдет в этой стране? то, за чем она сюда приехала было сделать невозможно. Найти в этой стране правду? Это было равносильно как из ада попасть в рай минуя чистилище. Как можно было найти в этой стране человека? Селиану-Карлу де Йрон из картины Карла Жюфийе? Этого Эммануэль не знала.

Эммануэль сказала:

– Люда, в этом мире много несправедливости. – она сделав паузу, добавила. – Закон, о котором Вы говорите не спасет вас от другого закона.

– Какого?

– Закона зеленых бумажек с американскими президентами на них. – она сделав паузу, сказала. – Я понимаю, что в России сейчас беспредел. Власти так таковой в России нет. Вместо нее есть только подобие власти. – она сделав паузу, с сожалением добавила. – Там, на западе тоже нет власти так таковой, вместо нее есть другая власть, и она более мощнее первой. – Эммануэль сделав паузу утвердительно добавила. – Это власть денег. У кого больше денег, тот у вершины мирового господства.

– А выборы?

– Возможно они являются прерогативой власти, но сама власть – это деньги. – затем она добавила. – У кого есть они, тот вхож во власть. – затем она добавила, между прочим. – Согласитесь, избирательная кампания не из дешевых удовольствий? А кто ее финансирует? – Эммануэль усмехнулась. – Не избиратели, точно.

– Кто же ее финансирует?

– Партии. – однозначно ответила Эммануэль. – Парии, в которых состоят те или иные кандидаты. – затем она с сожалением добавила. – К сожалению мы избираем их на свои посты, но никак не на выдвижения в те или иные кандидаты. – затем она утвердила. – Это делает партия – не народ.

Люда слушала Эммануэль и думала? Правильно ли она сделала, что посадила эту женщину в такси? Впрочем, у нее не было выбора. Ведь в такси эту женщину посадил милиционер. Кто же такая эта женщина? Она свободно говорит на те темы, на которые в России в девяностые годы только хотели сказать во всеуслышание: «ГЛАСНОСТЬ».

Люда спросила:

– Откуда Вы все это знаете?

– Я многое что знаю. – ответила Эммануэль. – К примеру, я точно знаю, что с такими рассуждениями Вы далеко не уедите.

Люда не поняла, что этим хотела сказать Эммануэль.

– Вы это о чем?

Эммануэль сказала:

– Только глупый человек может разговаривать на такие темы с незнакомкой.

Люда обиженно спросила:

– Вы так считаете?

– Считаю. – утвердила она, а затем сказал. – Представьте, что Вы посадили клиента, и тот спросил Вас о том, что Вы думаете о положении в стране? Нравиться Вам правительство, и. т. д. Вы говорите ему свое мнение о своем взгляде на политическую атмосферу в стране, говорите, что Вы бы лучше вернули старый режим, а он с Вами согласившись, вежливо попросит пройти с ним.

– Это куда попросит пройти с ним?

– В ФСБ, кажется когда-то оно называлась КГБ.

От этих слов Люда вздрогнула. Она никак не предполагала, что такое возможно? И она с острасткой спросила:

– Надеюсь Вы не из ФСБ?

– Конечно нет. – улыбнулась Эммануэль. – Я не из ФСБ.

У Люды отлегло от сердца.

– ФУ!!! А я-то подумала, что…

Эммануэль перебив ее, спросила?

– Что Вы подумали?

Люда отмахнулась:

– Так, ничего, забудьте.

– И все-таки?

Люда ответила:

– Я подумала, что Вы и вправду из ФСБ, вот я Вам наговорила тут всего, то что я думаю о России?

– Но это может быть на самом деле.

– Вряд ли. – отмахнулась она. – ФСБешником здесь делать нечего. Мы не шпионы.

– Но Вы возите иностранцев, что не повод для проверки?

Люда усмехнулась:

– Это Вам ни КПСС – железный занавес, это Россия! Страна, где возможно все, и даже больше.

Тем временем машина такси пересекла границу московской области и Москвы. Проехав МКАД, машина въехала в город, с великим и величественным названием – МОСКВА.

Глава 3
Срыв Люды

Москва! Москва-Москва, столица России. Прекрасный золотой город – Москва. Какая ты прекрасная столица России. Москва – жемчужина России. Путь в Санкт-Петербург, а затем открытое окно в Европу. Который проложил великий и могущественный царь – Петр первый. О Москве можно говорить много. Она пережила много потрясений за свои года. Пожары, нашествие иноземцев, вхождение в город Наполеона с его армией. Также нельзя обойти стороной «ВОВ». Великая Отечественная война. Сколько жизней унесла она за те четыре года пока она длилась. Вообще-то она длилась около девяти лет, с первого сентября тридцать девятого года, по девятое мая сорок пятого года двадцатого века. Также нельзя обойти и события России семнадцатого года. Когда после Великой Октябрьской социалистической революции Владимир Ильич Ленин переехал в Москву, а с ним вся партийная элита коммунистического пролетариата. Сейчас, въехав в Москву, за пределы МКАДа, Эммануэль почувствовала запах свободы. Да, с падением коммунистического режима, Россия похорошела. Она сбросила ненавистные оковы, в которых ее держал более семидесяти пяти лет коммунистическая партия советского союза, и расправив свои широкие и большие крылья устремилась вперед, к лучшей жизни. К жизни, которая обещала свободу. Эммануэль открыла боковое окно дверце такси, и посмотрев на улицу, на пробивающийся мима нее дома Дмитровского шоссе, она вздохнув полной грудью, сказала с полным восхищением и восторгом:

– Как Вы прекрасна – Москва. – она именно, так и сказала, «ВЫ». Уважительно и учтиво обращаясь к этому прекрасному городу – Москве. – Как хороши Ваши улицы и проспекты. Жаль, я здесь ненадолго.

Слушая Эммануэль, Люда посмотрев на нее, с гордостью спросила:

– Неправда ли прекрасный город!

– Да. – ответила восхищенная этим зрелищем Эммануэль. – Москва прекрасна! – она сделав паузу с сожалением добавила. – Жаль, что немногие города такие величественные и красивые как Москва!

Люда с интересом поинтересовалась:

– А что? Есть города в Европе также прекрасны как Москва?

– Есть. – ответила Эммануэль, и без раздумий сказала. – Париж! – затем она с восхищением и гордостью сказала. – Париж прекрасен!

Люда с любопытством поинтересовалась:

– Прекрасен Москвы?

Эммануэль не могла ответить на этот вопрос однозначно. Для нее был прекрасен город – Париж. Правда она выросла в Дании в Копенгагене. Для нее был прекрасен город тот, в котором он прожил всю свою жизнь. Для нас этот город какой бы он ни был – прекрасен. Этот город – мир! Мир, в котором мы живем, и другого нам не надо.

Эммануэль ответила так:

– Я нежила в девятнадцатого века, и не знаю, как жили люди при королях. – она сделав паузу, добавила. – Сейчас я могу сказать только одно…

– Что же?

– Каждый город прекрасен по-своему, он индивидуален. В разных городах своя красота, и говорить какой город прекрасен другого, значило бы сравнивать женщин друг с другом.

Люда ничего не ответила. Да ей не было что ответить на речь произнесенной Эммануэль. Она понимала, что Эммануэль по-своему права. нельзя сравнивать два великих не только по красоте, но и по значимости города. Москва так или иначе отличается от Санкт-петербурга. Они разные. Каждый красив по-своему.

Люда сказала:

– Вы правы Эммануэль. – сказала она. – Сравнивать города по своей красоте нельзя, каждый из них красив по-своему.

Эммануэль посмотрев в окно открытого авто, сказала:

– И все-таки Москва прекрасна!

– Вы еще не видели Москву. Хотите, я Вам ее покажу?

Эммануэль с сожалением сказала:

– Вряд ли это получиться.

– Почему?

– У меня вряд ли найдется столько денег, чтобы проехаться по всей Москве.

– А-а-а… – сказала понимающе Люда. – Понимаю. – она сделав паузу, добавила. – Но тогда послушайте моего совета, – Люда сделав паузу, добавила. – Но все же я Вам советую посмотреть этот город – Москву. Вы не пожалеете, впечатлений у Вас будет достаточно, чтобы уезжая из России у Вас остались хорошее воспоминание о Москве.

Эммануэль ответила:

– Я обязательно попутешествую по этому замечательному городу. – затем она добавила. – Но только когда я найду одного человека.

Люда рассмеялась, она спросила:

– Вы рассчитываете найти здесь человека?

Эммануэль недоуменно ответила:

– Конечно. – затем она удивленно спросила. – Что здесь смешного?

Люда ответила:

– В России никто никого не найдет. – затем она добавила. – Это просто невозможно.

Эммануэль недоуменно спросила:

– Почему?

– Россия – это страна, где человеку легко затеряться. – затем она добавила. – Если Вы хотите найти кого-нибудь в этой стране, то Вам надо обратиться с официальным запросом в ФСБ или в МИД России. – после очередной паузы, люда добавила. – Только там Вам смогут помочь.

Эммануэль задумалась: «ФСБ или МИД? Куда пойти? В ФСБ ее наверняка знают, а в МИДе? Тем более». Эммануэль не знала, что ей делать? Она не знала, как ей поступить в данной ситуации? Ей нужно было найти тех, кто знал правду о случившемся с Жаловской. Кто это мог быть? Она не знала. Не знала кто ей может помочь найти Селиану-Карлу де Йрон. Женщину с холста картины Карла Жюфийе. Она сказала ей, что она ее найдет, они встретиться в реальной жизни. Где-то в России, в Москве. Но где? Когда? Этого Эммануэль не знала. Она спросила Люду:

– Скажите, где можно в Москве остановится?

Этот вопрос заставил Люду задуматься. Она Эммануэль в Москву, но не знала куда? Точный адрес Эммануэль так и не сказала. Хотя она его даже и не знала. Мало ли сколько в Москве отелей? Все и не перечесть. Люда сказала:

– В Москве много отелей, выбирай любую. – затем она добавила с явной усмешкой. – Но цены в них заоблачные.

Эммануэль уточнила:

– Высокие?

– Ни то слово! Просто заоблачные. – затем она добавила, как бы невзначай. – Сейчас, умные люди снимают квартиры, – затем она добавила. – Так гораздо дешевле выходит.

Эммануэль задумалась:

– В считаете, что легче снять квартиру на месяц?

Люда ответила:

– Это смотря от кошелька, и оттого, может ли человек жить в съемной квартире? – затем она добавила. – Соседи знаете ли у нас нервные, чуть что в драку. – она посмотрев на Эммануэль, и увидев ее растерянный вид, бросила. – А впрочем, что ни говори, в гостинице лучше. Вошел в свой номер, и делай что хочешь. – затем она добавила с явной издевкой. – За что же тогда деньги платить если делать нечего?

Эммануэль посмотрев на Люду, сказала:

– Вы неправы. – затем она добавила. – Вот в Европе…

Не успев закончить фразу, как вдруг Люда перебила Эммануэль, проворчав:

– В Европе в Европе, что Вы все со своей Европой? Мы не в Европе, а в России, а здесь знаете ли свои порядки.

Эммануэль удивилась. Она никак не ожидала, что Люда вспылит. Она казалась Эммануэль вполне здравомыслящей женщиной, а тут? Впрочем, кто хочет за границу? Тот в подсознании понимает, что возможно он делает ошибку, и эмиграция – это ошибка. Но ничего не поделаешь. Так как они живут, в России жить нельзя. Эммануэль спросила:

– Скажите, если б была такая возможность, Вы бы остались в России?

Люда посмотрев на Эммануэль ничего не сказала. Она просто смотрела на дорогу Дмитровского шоссе, и по ее виду было видно, что ей больно говорить об этом. Россия – ее дом. Дом, где она выросла, и прожила всю свою жизнь. Как же можно бросить свой дом? Уехать из страны, где родился и провел всю свою жизнь на чужбину? Мне кажется, это возможно только в том случае, когда этот дом стал по-настоящему чужим, а чужбина родной вотчиной.

Люда возможно любила Россию, но здесь жить она не могла. Она не понимала ее. Для нее она становилась чужим домом, а заграница родным. И хотя она жалела о том, что ей приходится уехать из этой страны, чистика ее сердце возможно останется в России. Она сказала Эммануэль сквозь слезы:

– Конечно я люблю Россию, но жить в ней я не могу. – Люда остановила авто, и посмотрю на Эммануэль своими женскими заплаканными глазенками, призналась. – Я всегда любила и буду любить Россию. Какая б она ни была. – затем она добавила. – Россия – мой дом. – она тяжело вздохнула. – Что ждет меня там, на чужбине?

Эммануэль тяжело вздохнула. Она понимала Люду и хотела ей помочь. Помочь может быть лишь одним словом? Сказать ей то, что ее приободрит, выведет из этого кризиса, в котором она сейчас находится. Эммануэль осторожно спросила:

– С Вами все в порядке?

– Да. – сказала Люда вытирая слезы. Теперь, когда с ее лица смылся макияж, и она стала похожа на разбитую горем и чумазую женщину, она пристально посмотрев на Эммануэль, которая смотрела на нее, недоуменно спросила. – Что?

Эммануэль сказала:

– Вам надо прийти в себя, и привести себя в порядок.

Люда недоуменно посмотрела в зеркальце заднего вида, и увидев в его отражении свое зареванное и чумазое лицо, недоуменно спросила сама себя. – Это кто? – затем она приглядевшись, поняла, что из зеркальца заднего вида на нее смотрит ее же собственное отражение, тяжело сказала. – Это не я! – дотронувшись рукой до своего лица, она поняла, что все же на нее смотрит ее собственное отражение, и затем она сама себе сказала. – Что за уродина смотрит на меня? Я ни такая. – затем, она достала из бардачка авто, чистые одноразовые салфетки, и начала вытирать слезы вокруг глаз, при этом размазывая свой и без того смытый макияж по лицу. Затем, видя, что у нее ничего не получается, она проворчала. – Да что за напасти такое?

Эммануэль видя, что дело плохо. Они стояли посередине дороги Дмитровского шоссе, им сигналили объезжающие их машину водители, и показывая на них пальцем, отпускали в их адрес нецензурные выражения. Видя все это, Эммануэль взяла дело в свои руки, сказав:

– По-видимому здесь дело без салона красоты не обойдется.

Не расслышав что сказала Эммануэль, повернув к ней голову, Люда спросила:

– Что?

Эммануэль ответила:

– Вам надо умыться. – затем она спросила. – Здесь есть какое-нибудь заведение чтобы Вы могли привести себя в порядок?

– Есть. – ответила Эммануэль. – Здесь, недалеко.

– Вы сможете туда доехать?

– Да. – ответила Люда. – Смогу.

Но она не могла вести машину. Стресс полученной ею не позволял ей вести машину дальше.

Эммануэль сказала:

– Вы не можете в таком состоянии продолжать поездку.

Люда согласилась с Эммануэль. Но в то же самое время сказала:

– Я же водитель, кто Вас отвезет к отелю?

Эммануэль однозначно ответила:

– Я. – затем она добавила. – Если разрешите.

Люда недоуменно посмотрела на Эммануэль. За всю ее практику, ей никто не предлагал такое.

– Вы шутите?

– Нет. – ответила Эммануэль. – Я вполне серьезно.

– А у Вас есть права?

– Есть. – затем она добавила. – Да кто нас остановит? Такси останавливают так же, как и все машины за нарушение скоростного режима.

– Нет. – возразила Люда. – Ни только за это.

– А за что еще?

Люда усмехнулась.

– Чтобы подработать.

Эммануэль не поняла юмора.

– Что Вы имеете в виду?

– А то и имею в виду, – ляпнула с ненавистью Люда. – Российская милиция погрязла в коррупции. – затем она ляпнула. – Они останавливают машины чтобы подработать. – затем она пояснила. – Взять с нас деньги, за нарушения которых мы не совершали.

Эммануэль ужаснулась:

– Это преступление! Куда смотрит полиция?

– Это у Вас Полиция и законы которые соблюдают, у нас же закон это зеленая бумажка, тем выше ее достоинства, тем лучше. – затем она бросила. – А закон для дураков.

Эммануэль недоуменно вопросила:

– А куда же смотрит правительство?

Люда усмехнулась, она небрежно бросила:

– Правительство? Хм? Им бы с властью разобраться, а на коррупцию начхать. – она сделав паузу, добавила. – Ельцин взял страну в свои руки, и теперь ему бы удержать свою власть. Шутка ли, первый президент свободной России. – затем она добавила. – Все хотят покормиться из его ведра, все хотят власти.

– Уверенны?

– Абсолютно. – однозначно заявила Люда, и с не пренебрежением бросила. – Вон сколько партий развелось, соли-соли да не пересолишь. Все во власть лезут, кому ни лень. – затем она поинтересовалась. – Скажите Эммануэль, в Европе так же?

Эммануэль пожала плечами, сказав при этом:

– Власть везде одинакова, а ее достижения различны.

– Может быть Вы и правы. – согласилась Люда. – Власть и деньги, взаимозависимые друг от друга. – Люда приведя себя более-менее в порядок, повернув ключ зажигание, нажав на педаль газа поехала дальше. Она ехала не зная что будет с ней. Сейчас ей надо было успокоиться, и подвести Эммануэль к ближайшей гостинице. Она посмотрев на Эммануэль, осторожно поинтересовалась. – Вы не будете возражать, если я заеду к себе домой? – затем она заверила Эммануэль. – Я с Вас денег не возьму.

Эммануэль, как женщина понимала Люду. Она не могла вести машину в таком состоянии. Их безобидный разговор привел к неожиданным последствиям. Люда была в истерике. Она не могла вести авто. Но все же она вела машину. Сидя на месте водителя, она не могла доверить руль этого авто кому ни было.

– Хорошо. – согласилась Эммануэль. Затем она спросила. – А где Вы живете?

– Недалеко. – ответила Люда. – Через один квартал.

– Хорошо. – сказала Эммануэль. Затем она как бы подбодряя ее добавила. – Жизнь для Вас только начинается. Забудьте все горести и невзгоды, и живите. Живите жизнью, и радуйтесь ей.

– Вы правы. – согласилась Люда. – Жить надо счастлива. – она сделала грустную паузу, и с грустью на сердце добавила, словно утверждая свою правоту. – Только ни в этой стране. – затем она высказала предположение. – Возможно здесь когда-либо можно будет жить, – она сделав тяжелую паузу, и добавила. – Но не сейчас.

Эммануэль ничего не сказала. Она смотрела в окно авто, и о чем-то думала. Возможно она думала о том, зачем она здесь? В этой стране. Она возможно никогда не найдет здесь правду. Похороненная под грудой бумаги, она была сдана в архив, и вряд ли она увидит когда-нибудь свет. Правительства всех стран умеют хранить свои тайны, и делиться ими или их разглашать никто не собирается.

Впрочем, возможно Эммануэль думала о Люде. Ее отношение к России. Было очевидно, что она не хотела покидать эту страну, но в ней она вряд ли стала счастливой. Счастье для всех свое. Оно для каждого человека индивидуальное, и вряд ли кто-либо будет им делиться с кем бы то ни было.

Так они подъехали к одному из домов. Машина остановилась возле одного из подъездов по адресу, улица Яблокова Д. № 18. Люда заглушила мотор авто, и обратившись к Эммануэль, сказала:

– Вот мы и приехали.