Приемы спора
Лояльные (корректные):
Предмет спора: урок Марьи Ивановны, точнее тезис – «урок отличный».
1) не обороняться, а наступать,
Все ваши замечания настолько несущественны, что не следует даже останавливаться на их опровержении. Отметив их как незначительные и не влияющие на ход урока недочеты, перейдем к неоспоримым достоинствам урока Марии Ивановны…
2) возложить бремя доказательств или опровержений на оппонента,
Увы, в педагогической практике при обсуждении урока больше возможностей доказать свою правоту имеет тот учитель, которому дали больше времени на выступление (при прочих равных шансах). Поэтому самое надежное – не дать оппонентам высказаться.
Зато при других обстоятельствах это правило «работает». Например, Ваши уроки другой учитель назвал неподготовленными. Если Вы – неравнодушный порядочный человек, то Вы с пеной у рта броситесь доказывать обратное. Если Вы – равнодушный человек, то оставляете ему право иметь такое мнение (Ваше мнение, естественно, – другое). Если Вы – непорядочный человек, то моментально придумываете и талантливо внедряете в кругу коллег такой «компромат» на этого учителя, что он сразу забывает о ваших уроках и всю оставшуюся жизнь оправдывается или сразу увольняется.
Обратите внимание на то, что в первых двух случаях страдает Ваша карьера, но чиста Ваша совесть. В третьем случае Ваша карьера укрепляется, ну а совесть…
3) концентрация внимания на наиболее слабом звене в аргументах,
В подмеченных вами недостатках видна некоторая тенденциозность, они практически сводят на «нет» все достоинства урока. Ваша цель – помочь Марье Ивановне разобраться в ее ошибках, или доказать ей, что она не состоялась как специалист? Что Вы добиваетесь, формулируя свои впечатления об уроке в критическом аспекте? Вы можете объяснить нам свой настрой?
4) эффект внезапности,
В данной ситуации трудно придумать что-нибудь неожиданное. Можно, например, в высоком темпе опросить проверяющих о недостатках, ставя вопросы таким образом, чтобы ответы были одобрительными или не успевали прозвучать вообще.
5) последнее слово.
Резюмируя все вышесказанное и учитывая все указанные недостатки, точнее мелкие недочеты, возьму на себя смелость назвать урок Марии Ивановны отличным.
Нелояльные (некорректные):
Предмет спора: урок Марья Ивановна провела «на отлично».
1) подмена тезиса
Считаю данный урок очень оригинальным, совершенно нестандартным и разительно отличающимся от уроков, виденных нами до него. Да, безусловно, отличным.
2) использование недопустимых аргументов
2.1) аргумент к личности
Надеюсь, что Вы, Анатолий Семенович, как человек, зарекомендовавший себя принципиальным, независимым и бескомпромиссным в суждениях, присоединитесь к мнению нашей комиссии об отлично проведенном Марией Ивановной уроке.
2.2) аргумент к авторитету
Уроки Марии Ивановны всегда отличные. Это отмечал даже сам заведующий отделом образования, которому приходилось посещать ее уроки.
2.3) аргумент к публике
Уверена, что вы, Антонина Петровна, присоединитесь к восторгам нашей комиссии и всех здесь присутствующих по поводу отлично проведенного Марией Ивановной урока.
2.4) аргумент к тщеславию
Все здесь сидящие обладают достаточной мудростью и опытом работы, чтобы заметить то множество педагогических находок, которые позволяют оценить урок Марии Ивановны на отлично.
2.5) аргумент к силе (“к палке”)
Те, кто не считает урок Марии Ивановны отличным, могут оставаться при своем мнении и зафиксировать его в противовес общему мнению комиссии. Но не забывайте, что все мы делаем одно большое общее дело, и коллектив всегда сумеет найти возможность указать тем, кто этому мешает, на их ошибки и не только указать.
2.6) аргумент к жалости
В наших условиях при имеющейся материальной базе и контингенте учащихся, когда педагогическая деятельность – это подвиг, оценить урок Марии Ивановны ниже, чем на «отлично», будет просто негуманно.
2.7) аргумент к невежеству.
Данный урок полностью соответствует модели идеального урока по работе академика Свинопупенко «Самоопределяющиеся компоненты образовательного процесса в модели повышенной эффективности воспитательного фактора».
Логика сосуществования с несправедливостью в среднем учебном заведении
Не спорим, не доказываем, не убеждаем
Уважаемые коллеги! Вы остро ощущаете необходимость борьбы с вопиющей несправедливостью. Постараюсь угомонить вас, ведомых святой верой в торжество справедливости и жаждущих установить ее на территории собственной школы (училища, лицея, техникума, колледжа).
Приводимые в этом разделе умозаключения не претендуют на академичность. Ваше мнение может быть совершенно противоположным. Здесь я опишу лишь собственные мысли, которые, возможно, высказывались и до меня. Мой педагогический, а также непедагогический и антипедагогический опыт на данный момент позволяет называть это моими противоречивыми убеждениями.
Я родился, чтобы жизни радоваться, а Вы?
Если Вы видите на улице женщину, у которой такой вид, будто ее только что обворовали, избили и пообещали убить, если она еще хоть раз в жизни улыбнется, то перед вами – учительница.
Если Вы в школе встретили очаровательную женщину, рядом с которой мужчинам хочется втянуть животы, то это – не учительница.
Если Вам где-нибудь в очереди в магазине какая-нибудь незнакомая женщина неприятным голосом сделала замечание (например, по поводу того, что деньги надо готовить заранее), то это – учительница.
Если в школе, разговаривая с учительницей, Вы, вдруг, замечаете, что она чудо как хороша, то объяснений этому может быть только три.
1) За минуту до встречи с Вами ей сообщили, что сегодня будет получка.
2) Она вчера развелась или завтра выходит замуж.
3) Вы – мужчина, который слишком долго воздерживался.
Подобные наблюдения можно напечатать еще на несколько страниц. И здесь дело не в моей язвительности, а в принципе. Много ли Вы встречали жизнерадостных учителей? А вообще, может ли учитель быть жизнерадостным? В педагогике написано, что должен, а в жизни?
Приходит в школу молодая красивая жизнерадостная учительница. Почему она такая милая и женственная? Почему она вся лучится? Да потому, что это – нормальное состояние для здоровой женщины до тех пор, пока ее жизнь не «обломает». А теперь зададим несколько вопросов по ее школьной жизни.
Почему ей сразу же дали классное руководство в самом «запущенном» классе?
Почему ей не обеспечили постоянного места, а поставили уроки в трех разных аудиториях, причем именно у тех учителей, которые не дают ключей, скандалят и пишут директору докладные даже по поводу плохо вымытой доски и взятых со стола без спроса личных цветных мелков?
Почему завуч сразу же по секрету сообщил ей, что у Софьи Петровны сын – наркоман, а у Клавдии Ивановны три года назад внучка погибла, и поэтому ее веселая улыбка в стенах школы вызывающа и оскорбительна?
Почему ей не менее трех опытных учителей настоятельно рекомендовали одеваться не как на дискотеку, а как полагается, а заодно подумать о своей походке и прическе?
Почему у нее сразу же обнаружились серьезные недостатки в ведении уроков?
Почему самая безобидная оценка ее уроков примерно такая: «Конечно, видно, что ребята Ваш предмет любят, а Вас просто обожают, но Вы, милочка, не обижайтесь – хуже урока я в жизни не видывала»?
Почему детям, которые все ее боготворят и бегают к ней со всей школы на каждую переменку, начинают рассказывать про нее какие-то порочащие небылицы?
Почему двух мужиков, которые впервые за несколько лет выбрались из спортзала и мастерской, надели выглаженные костюмы и зашли в класс к нашей красавице пообщаться, сразу же «выдернула» оттуда директор и так озадачила, что те снова надолго пропали в своих спортзалах и мастерских?
Сколько «почему» мне еще надо задать, чтобы стало понятно, что наша красавица быстро перестала быть таковой?
В свои двадцать пять я не был молодой красивой жизнерадостной учительницей. Я был инженером, только что отслужившим в армии и устроившимся работать преподавателем в техникум. До армии у меня был один принцип: я родился, чтобы радоваться жизни. После армии появился второй: Чтобы меня еще хоть кто-нибудь «построил»? Никогда!!! Своим принципам я не изменял. Не было в этом техникуме ни одного даже самого маленького начальника, которого я грубо или интеллигентно не послал в «дали дальние». Меньше, чем через два года меня выгнали в связи с несоответствием занимаемой должности.
Сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что были среди тех моих коллег интересные люди, у которых многому можно было бы научиться. Увы, не нашлось среди них гибкого ироничного наставника, который бы смог не «в лоб», а незаметно для меня менять мои взгляды на стиль общения с руководителями и соответственно мои действия. Ушел я тогда с непоколебимой верой в свою правоту и свои силы и с детским прозвищем, которое в приемлемой транскрипции читается как «пофигист».