Израиль, три года спустя
…Он припарковал арендованный «ниссан» на стоянке, втиснувшись между микроавтобусом и джипом, достал телефон, нашел абонента в списке, нажал вызов. После третьего гудка трубка ожила, сонно отозвалась на иврите. «Шалом, Миша! Это Саша, мы с тобой списывались по поводу чехлов от велосипедов. Сегодня вечером будем, все норм?» Миша помолчал, видимо просыпаясь, потом утвердительно буркнул: «Привет, Саша. Да, буду ждать. Во сколько, примерно?» – «Часа через четыре. Сейчас я в «Бен-Гурионе», жду рейсы. Как распакуемся, соберем велосипеды, отправлю машину к тебе и отзвонюсь». Попрощались.
Он вышел из машины, пискнул кнопкой сигналки, двинулся к выходу с менорой, по пути оглядывая сквер с лавками-бортами длинного тенистого газона. «Ничего не изменилось. Те же цветы, те же деревья, тот же людской Вавилон. Даже индусы, кажется, те же». Он усмехнулся, огибая группу энергично жестикулирующих гостей в тюрбанах, во рту возник кисловатый привкус сигарет «Мадрас». «Боже, да когда ж я их курил-то? Лет тридцать пять назад?» Вспомнил, как год назад поляки звали его прокатиться по побережью Бенгальского залива, соблазняли бесплатными ночевками в католических миссиях, предлагали выстроить новый коммерческий маршрут. Заманчиво…
Он прошел рамку металлодетектора, бросил взгляд на табло. Московский уже сел, только что, киевский – через два часа, как обычно. Пошагал к выдаче негабаритного груза, прислонился к стенке, стал ждать, оглядывая зал. Жизнь кипела броуновским движением из гостей разной степени экзотики, мелькали с завидным постоянством солдаты с оружием. «Всё как тогда…»
Минут через пятнадцать он увидел их – трое из Энска, четверо абалаковских, помахал. Они увидели, заулыбались, поспешили в его угол. Высокая девушка-блондинка неловко обняла его, чмокнула в щеку: «Привет, па!» Он обнял ее за плечи, прижал-качнул: «Полинка… Как долетели?» – «Нормально. Трясло немного» – «Что с институтом?» – «Да всё ок, договорилась на �