– Я знаю. – это прозвучало немного обречённо. – Я перевёл взгляд на дверь, потом снова на бездну, обратно на дверь. Около минуты глаза бегали туда-сюда, словно следя за игрой в настольный теннис. – Точно туда?
– Абсолютно.
На самом деле, я уже сделал выбор, поэтому сердце билось всё быстрее. Но я никак не мог сделать первый шаг, опыт подсказывал мне, что прыжок в глубокую тёмную яму не сулит ничего хорошего.
– Со мной всё будет в порядке?
– Порядок – понятие относительное. Хочешь прыгать, так прыгай. Не думай и не спрашивай.
Эти слова вызвали у меня в голове озарение. Действительно, цепочка мыслей и вопросов – не что иное, как попытка отсрочить прыжок. Если бы я хотел вернуться в квартиру, уже бы вернулся. «А как именно прыгнуть?» – после этой мысли я начал перебирать варианты в голове. А потом снова понял, что этими мыслями я оттягиваю прыжок. И даже мыслями о том, как я оттягиваю прыжок, я оттягиваю прыжок. Порочный круг из мыслей способно прервать только действие. Только шаг. Сами мысли о шаге противоположны шагу. И, прервав очередную подступающую мысль, я сделал его. И он, ввиду отсутствия твёрдой земли, перешёл в падение. А самопроизвольное «ааа» перешло в несдерживаемое «ААА!».
Свободное падение и страх от него высвобождают невероятное количество адреналина. Поэтому сердце билось в сумасшедшем темпе. Но ещё больше пугала неизвестность.
2
«Интересно, сколько ещё?» – не знаю сколько я уже летел. Минут пять? Десять? Тяжело ответить на этот вопрос. Телефон отрубился, возможно, села батарея. Судя по всему, я забыл выключить фонарик, когда возвращал его в карман. Да и двигаюсь ли я? Тоже хороший вопрос, ведь дыра, через которую я сюда попал, исчезла из вида уже давно. Движение заметно только когда есть объект, относительно которого ты движешься. Если такового не имеется, то движение и покой предстают перед тем, кто движется, как нечто одинаковое и неразличимое. А здесь нет ничего, корме темноты. Либо есть, но ничего не видно.
Я даже уже успел успокоиться. Страшно было сделать первый шаг, сейчас бояться уже нечего. А может, просто несколько минут сильного страха утомляют, и мне надоело. Я думал, если разобьюсь, кто выключит мой компьютер? Кто поудаляет оттуда всякую чепуху? Кто польёт мой кактус?
Пойму ли я, во что врежусь? Увижу ли, что меня убило? И так ли это важно? Может, именно это имел в виду тот странный «я»? Возможно, на самом деле, именно последовав за ним, я обрёк себя на смерть? А пошёл бы домой, сейчас, скорее всего, вертелся бы под одеялом, в попытках уснуть. И ведь, действительно – никто не заставлял. Но уже поздно, никакие сожаления не отменят шаг. И, если это мои последние мгновения, могу ли я провести их с пользой? Обычно люди, узнавая о скорой гибели, пытаются исправить свои ошибки, судорожно берутся за незаконченные дела. А за что же браться мне, если тут ничего нет, кроме меня? За себя? Я, конечно, никогда не был идеальным, но, мне кажется, уже поздновато что-либо менять. А вообще, существовать в бесконечном ничего, достаточно скучно и даже, в какой-то степени, мучительно.
Вдруг, вдали появилась яркая точка света. Можно было подумать, что это свет в конце тоннеля. Только вот никакого тоннеля не было. Как я уже говорил, вокруг вообще ничего не было, кроме темноты. Точка приближалась. Или, вероятнее, я к ней приближался. Она постепенно приобретала очертания…прямоугольника. «Это витрина?!» – последняя мысль, прозвучавшая у меня в голове, перед тем как я столкнулся с чем-то твёрдым.
Я открыл глаза, придя в себя от лёгких пощёчин. Я оказался в просторной светлой комнате, которая была чем-то заставлена.
– Это ты кидал камни? – это был он, ну тот «он», который я. Только, почему-то, был одет как охранник и вёл себя как охранник.
– Возможно. – камни я, конечно, кидал. Только вот я не был уверен, что мы говорим об одних и тех же камнях. – Ты зачем ушёл? Я, вот, как раз собирался ответить, у меня ещё десять минут оставалось (интересно, сейчас сколько). И зачем ты переоделся?
– Ты в своём уме, димон? Ты вообще понимаешь, где ты находишься?
Оглядевшись, я увидел, что оказался на полу просторной залы, которая напоминала музей. На стенах были развешаны картины, по центру в несколько рядов стояли стеклянные витрины с экспонатами. Возле одной такой я и лежал, в осколках разбитого стекла.
– В музее? – неуверенно ответил я, только на второй из двух вопросов. На первый точного ответа у меня не было, как минимум, с полуночи.
– Да, именно так. И вот ты, с помощью камней, совершил акт хулиганства и разбил витрину. А там, между прочим, находились камни, которыми орудовали первобытные димоны. И вот скажи, как теперь отличить их от твоих?
– Ну, если между ними нет ярко выраженной разницы, то делать это не обязательно. Можно просто сложить в одну кучу и сделать вид, что ничего не произошло.
– Так ты нигилист? Всё ясно. Но то, что тебе не нравится история или ты считаешь её бесполезной, не означает, что ты можешь нарушать закон и портить общественное имущество. Понимаешь?
– Та я, как бы, особо тут не при чём. Не факт даже, что конкретно эти камни бросал я.
– А кто? Тут только ты и я. Я не бросал, выходит это сделал ты. Из того, что ты не совсем адекватен, я делаю вывод, что ты напился и решил немного подебоширить. Не понимаю только, как ты сюда попал. – он призадумался. – Возможно, спрятался, подождал закрытия и вот решил, что можно начинать.
– Так, хватит, мне это надоело! Ты, в очередной раз, решил меня запутать и устроил весь этот спектакль! Тебе ещё нужен мой ответ на вопрос? Или мы заканчиваем нашу игру?
– Да, к тебе скоро будет много вопросов по поводу твоих личных данных. Полиция этим заинтересуется.
– С меня достаточно, верни меня обратно домой!
– …– он почесал голову, явно пытаясь осмыслить услышанное.
– Нет? Ладно, сам как-нибудь доберусь.
Я встал и наугад выбрал сторону, куда идти, лишь бы быстрее покинуть это место. Охранник схватил меня за руку, я попытался вырваться. В следующий момент я уже лежал на полу, а на запястьях щёлкнули наручники. Не знал, что умею так.
– Приём. Вызывай ментов. Да, у нас тут буйный хулиган, вероятно, неадекватен.
В этот момент, я окончательно перестал понимать, что происходит. И дальше не стало лучше. Лёжа на полу, я принялся разглядывать внимательней окружение. Тело болело от падения, нужно было как-то отвлечься. Я обратил внимание на картины на стенах, некоторые из них выглядели знакомо, другие совсем нет. Но у всех них была одна особенность – на всех были изображены димоны, а точнее один такой, то есть я. Вот «Битва димонов на холме» – они там сражаются, в латах с мечами, все как один, и все как я. Вот «Димоны на Северном море» – большой деревянный корабль, который маневрирует меж штормовыми волнами, ну а команда, конечно, состоит из одних…меня. А вот «Моно дима» – я так понимаю, чей-то портрет. Ну, в смысле чей-то…мой, но не мой. Это всё выглядело в крайней степени странно, даже страннее того, что происходило до этого.
Через какое-то время приехали стражи правопорядка, в форме, с оружием. И да, они тоже были мной…выглядели, как мои копии или клоны. Это невероятно странное чувство. И вполне можно было подумать, что я действительно неадекватен. И вот они трое стоят надо мной и сокрушаются о глупости и бессмысленности моего преступления.
– Что тебе камни сделали, хулиган? – сказал один из копов, поднимая меня.
– Ребята, произошло небольшое недопонимание. Я ни в чём не виновен.
– Да-да-да, конечно. – саркастично подметил другой. – В отделении разберёмся.
– Неужели мы не найдём общий язык? Мы же все с вами димоны, разве мы бы стали обманывать друг друга?
– Ахах, ещё один. Ты не представляешь, сколько раз я слышу подобное за неделю.
– Может вы, хотя бы, выслушаете мою версию того, что произошло?
– Конечно. В машине, по дороге в отделение.
3
Развалившись на заднем сидении патрульной машины (на сколько это возможно в наручниках), я смотрел на улицы яркого ночного города. Дома, деревья, различные магазины и рекламные щиты. Очень много рекламных щитов, разных размеров и форм. На всех были изображены димоны, которые представляли огромное множество товаров, брендов, различных услуг: новые телефоны, кредиты, доставка еды. Но львиную долю всего этого разнообразия занимали букмекерские конторы – «3xbet», «Dimxbet», «Betxbet».
– Ты, кстати, очень хотел рассказать нам свою версию событий. – тот димон, который сидел рядом с водителем пристально смотрел на меня в зеркало заднего вида. – Ну так мы готовы слушать. Можешь начинать.
– Знаете, я протрезвел и решил признаться. Вы были правы, я просто напился и хулиганил, сам не знаю почему. А потом хотел ввести вас в заблуждение, думал, что вы меня отпустите. – проще подтвердить их версию, чем пытаться объяснить, что же произошло. Тем более, делать это нелегко, когда сам ничего не понял.
– Молодец. Честность – это похвально. Верно? – он обратился к своему напарнику, тот лишь одобрительно кивнул и издал звук «угу». – К тому же, ты сэкономил и наше время и своё, не нужно будет устанавливать твою адекватность. Запишем просто как пьяного хулигана.
– Я смотрю, у вас тут все пытаются «поднять бабла»?
– Конечно, а кому оно лишним будет?
– И на что ставите?
– Так на всё: спорт, политика, жизнь знаменитостей, последнее время начинают набирать популярность даже ставки на погоду. Я тебе так скажу, – он повернулся ко мне, и говорил через металлическую сетку, отделяющую переднюю часть салона, от задней, – димонам вообще без разницы, на что ставить. Главное – это коэффициент. Верно?
– Угу. – водитель тоже участвовал в беседе.
Пока он ещё что-то продолжал говорить, я посмотрел в окно и задумался. В ночном городе будто все испарились. Я не увидел ни одного прохожего, а очень хотелось. Хотелось убедиться, действительно ли тут все – это я. Спрашивать у тех, кто меня задержал желания не было, они ведь только решили, что я адекватен, и заставлять их сомневаться я не собирался. По крайней мере, пока что. При этом, можно сказать, что никак не реагируя на нашу одинаковость, они уже мне кое-что сообщили – они к этому равнодушны, привычны. Не знаю точно, кого именно я ищу, но, если он решил спрятаться от меня здесь, то он гений. Понятия не имею, как в таких условиях его найти? Какой из этих всех «я», именно тот «я», который мне нужен? Они же (или мы же) должны чем-то отличаться? И как-то друг друга отличать.
– …и вот именно поэтому я решил, что кэф 2.55 мне не подходит. Кстати, мы практически на месте. – Пока он заканчивал свою речь, а я размышлял, мы доехали до пункта назначения. Вокруг царила темнота, и, казалось, само маленькое здание, в которое меня вели, излучало эту темноту. В камере было немного светлей, что позволило разглядеть, что на одной из двух лавочек, уже кто-то спит. К сожалению, лицом к стене, так что рассмотреть его не удалось. Но думаю, я смогу это сделать позже. А сейчас, последовав его примеру, я предпринял попытку лечь поудобней на лавочке, на которой принято сидеть. Так что получалось не очень. «А может, если усну тут, то проснусь у себя дома?» – эта мысль вселяла надежду и придавала мотивации постараться. А тот, кто старается, рано или поздно получает своё.
4
Всё тело до сих пор болело, от падения и от ночи на твёрдом дереве. Так что пришлось приложить немало усилий, чтобы сесть…даже несмотря на то, что меня уже «посадили». Отделение оказалось действительно небольшим: камера (в которой я и находился), окошко дежурного и дверь в кабинет участкового. Мой сокамерник тоже выглядел, как я. Похоже, это действительно норма, для этого места. Он был одет в тёмные джинсы и немного растянутую чёрную футболку – в принципе, весьма в моём стиле. Сидел он, почему-то, с закрытыми глазами, положив руки на колени. Может, ему просто надоело спать лёжа. Я решил, что это отличная возможность рассмотреть поближе, насколько они похожи на меня. Даже не смотря на то, что это было волнительное решение, я же не знаю, за что он тут сидит. Подойти пришлось достаточно близко, практически лицом к лицу. Шрамы на месте, родинки на месте, цвет волос, форма ушей – всё одинаковое, а значит и мы одинаковы. По крайней мере, внешне. Я смотрел как заворожённый, и никак не ожидал, что он откроет глаза. А он открыл. Резко, словно хищник, который заманил меня в свою ловушку. Я немного попятился, в ожидании того, как он отреагирует на эту ситуацию.
– Налюбовался?
– Та я…просто…– я правда надеялся, что он перебьёт меня, и скажет какую-нибудь свою версию.
– …
– Просто хотел познакомиться, меня Дима зовут. – придумав хоть что-то, я протянул ему руку. – Та и вообще, хотел убедиться, что ты живой. Мало ли, в каком состоянии ты тут оказался.
– Надо же, какое необычное имя, Дима. Никогда такого не слышал. Ей, начальник, ты слышал, его Димой зовут! – не вставая, крикнул он. – Нужно будет в городе рассказать, вот все удивятся.
– Ты немного переборщил с сарказмом, но, в принципе, мысль донёс. – я уже собрался убирать руку, как он её пожал.
– Та ладно, мне просто скучно. – на его лице промелькнула улыбка. – Но ты, правда, думал, что сможешь таким наивным юмором отвлечь меня от темы?
– А почему ты так на этом заостряешь внимание?
– Потому что это странно.
– То, что я смотрел на тебя?
– То, что ты так избегаешь ответа на вопрос «почему ты на меня смотрел?».
– Выглядит, как будто ты мне не доверяешь.
– Серьёзно? А ты точно, понимаешь, где ты сейчас находишься?
– Да, понимаю, в камере. Но поверь, ничего криминального я делать не собирался.
– Забавный каламбур, но, учитывая обстоятельства нашего знакомства, думаю, ты не специалист в том, что есть криминальное, а что нет. К тому же, ты говоришь «поверь», но я до сих пор не знаю, за что ты тут оказался. Так за что?
– По версии следствия?
– Ахах, это мне нравится. – он немного подобрел. – Ну, для начала, да.
– Они утверждают, что я немного похулиганил, побил витрины.
– Это, в принципе, не самый плохой вариант. А по твоей версии?
– По моей версии…ну скажем так, намеренно я точно никакого ущерба не наносил.
– Очень интересно ты выражаешься. Дам совет: будешь так неуверенно говорить на суде, считай, шансов на победу у тебя нет.
– Суд?! – я был шокирован услышанным. – Какой суд?!
– Обычный.
– Меня будут судить?!
– Не знаю. Зависит от тебя. И от серьёзности ущерба, который ты нанёс. Ты сильно похулиганил?
– Охранник, который меня скрутил, был недоволен. Но мне кажется, не сильно.
– Ну тогда может повезёт, отделаешься штрафом без суда, для мелких хулиганов это постоянная практика. Суды и так переполнены.
– Это хорошо, наверное, но у меня нет денег. Я когда выходил с квартиры не взял с собой.
– Тогда отправят на какие-нибудь работы.
– Работы? Я не могу, мне срочно нужно найти кое-кого. – если в этом, конечно, ещё остался хоть какой-то смысл, 3 часа уже давно прошли.
– Понимаю. Только вот не понимаю, зачем ты мне это говоришь? Прибереги слова для другого места, ведь это решается не здесь.
– А где?
Он молча перевёл взгляд на кабинет с табличкой «Участковый», и этого ответа оказалось достаточно.
– А когда это будет решаться?
– Не знаю, тебя позовут, когда будет нужно. Вот, кстати, идёт дежурный, сам. А значит, он не ведёт к нам нового сидельца, а придёт за кем-то из нас. Может и за тобой.
И это, действительно, пришли за мной.
5
Внутри кабинет выглядел вполне под стать остальному зданию: небольшой, тесный, заставленный множеством папок с бумагами. Сам участковый сидел, с важным видом, за небольшим столом. Как и все остальные, он был как я. Только в этот раз с небольшими отличиями: более строгая причёска и…усы, густые усы. Такие были популярны во времена молодости моего отца. Я старался не пялиться на них, но взгляд словно сам притягивался. Слишком уж необычно это для меня выглядит.
– Ты пялишься на мои усы? – он оторвался от заполнения новой партии макулатуры.
– Разве что немного. Просто думаю, может себе такие отрастить.
– Ну ладно. – похоже, он воспринял это, как своего рода комплимент. – Только вот думаю, у тебя не получится. Понимаешь, тут важна физиология, не всем везёт, как мне.
– Понимаю. – на самом деле, я не понимал, шутит он или говорит серьёзно.
– В общем, мне нужны твои данные. Никнейм?
– Что?
– Никнейм. Второе имя. – он словно говорил очевидные вещи.
– У меня его нет.
– Как это нет? Это важная часть нашего общества. Представь, если бы у всех, как у тебя, его не было? Мы бы что, друг друга димонами называли? Какая чушь. – он даже засмеялся. – Ты вообще с какой луны свалился?
– Я просто из очень-очень глубокой деревни. У нас там все друг друга в лицо знают, и потому мы таким особо не заморачиваемся. – умение сочинять на ходу, выработанное за годы образования, в этом мире неплохо пригождается.
– Да? Странно, но ладно. Паспортные данные?
– Их у меня тоже нет.
–…
– Понимаете, у нас в деревне, местные представители власти, очень ленивы. Поэтому так получилось, что бумажку я уже подал, но паспорт ещё не получил. – «бумажку подал» универсальный псевдоюридический термин, который может включать в себя любое письменное взаимодействие с государством. На юрфаке мы этого не проходили, но, тем не менее, это я знал.
– Странно. Хорошо, ИНД?
– ИНД? – привычка повторять вопрос, если не знаешь ответа, тоже родом из образовательных учреждений.
– Да, ИНД – идентификационный номер димона. Что непонятного?
– Ааа, ну да, конечно. Тут такое дело, понимаете, в нашей деревне…
– И что мне писать в протокол? О тебе никаких данных нет! Или, по-твоему, мне просто написать «дима»? Ахах, какая же чушь.
– А протокол обязателен?
– Конечно. Даже больше скажу, теперь мне нужно писать 3 протокола на тебя.
– Три?
– За вчерашнее нарушение, за отсутствие ника и за отсутствие идентификационного номера. За каждое правонарушение – штраф. И вообще, за порчу музейного имущества ты легко отделался. Ущерб небольшой, а так могли бы и посадить.
– И сколько же я должен?
– Сейчас посчитаем. – он достал два калькулятора, какую-то бумагу с расчетами и принялся считать. Это заняло у него, примерно, минут пять, во время которых он записывал, метался между калькуляторами, зачёркивал, бубнил что-то себе под нос. – Выходит, пять тысяч пять долларов.
– Долларов?
– Ну да, долларов.
– А разве не должна у вас быть какая-то другая валюта?
– Та нет, димоны любят доллары. И другие валюты их не интересуют.
– Ладно. А если, как бы вам это сказать…
– Только не говори, что в твоей деревне вы не пользуетесь деньгами, и ты не знаешь, что это такое!
– Та нет, что такое деньги я в курсе. Поэтому, могу с уверенностью сказать, что их у меня нет.
– Тогда государство может устроить тебя на работу, чтобы они у тебя появились. И после ты отдал их государству.
– Интересное предложение. А есть ещё варианты?
– Можешь сесть в тюрьму, если откажешься платить.
– Какие вы говорите есть работы?
– А я ещё не говорил. Можем устроить тебя курьером, можем на почту, можем грузчиком.
– Очень привлекательный список. А ещё какие-то варианты имеются?
– Ещё есть теолог-консультант.
– Теолог? То есть это как-то связано с Богом?
– Ну да.
– А почему вы мне сразу не предложили? – это был мой шанс. Если где-то и стоит искать ответы, или хотя бы намёки на ответы, то скорее там. Чем, например, на складе или почте.
– Ты не выглядишь, как тот, кто заинтересуется этим вариантом. К тому же, новички там меньше зарабатывают.
– Это не принципиально, мне подходит. Что дальше?
– Как хочешь, но помни: продавать, не работа, а призвание. Не всем это нравится. Дальше тебе нужно сделать документы, чтобы ты мог работать.
– Где они делаются?
– В центре документооборота.
– И как туда попасть?
– Ты не знаешь? А, ну да, ты же из деревни. Это ничего, тот димон, что с тобой сидел в камере, тебя проведёт. Я бы тебя одного всё равно не отпустил.
– Вы мне не доверяете?
– А должен?
– А тому димону, значит, доверяете?
– В большей степени, с ним я, по крайней мере, знаком. Он тут регулярно появляется. С его помощью доберешься до нужного места, а там предъявишь эту бумажку. – он протянул мне какой-то листок с подписью и печатью.
– Хорошо, спасибо. А можно ещё один вопрос задать?
– Задавай.
– Вы же много разных димонов видите? Среди них, случайно, в последнее время не попадался димон в чёрном классическом костюме?
– Да, я вижу много разных димонов, и нет, такого среди них не попадалось, даже примерно. Тот контингент, с которым я пересекаюсь, не носит классических костюмов, вообще. Ничем не могу помочь.
– Ладно, спасибо и на том.
6
Я сидел на крыльце и ждал, пока ко мне выйдет димон. Утреннее время, яркое солнце и пение птиц. Странно, тут как будто весна, а у меня дома осень. Это отделение явно не находилось в центральной части города, так что здесь было спокойно и малолюдно. За металлическим забором из тёмных прутьев изредка ходили димоны. Каждый по своим делам, кто-то в торопливой суете, кто-то спокойно. Ну, видимо, и правда, тут все выглядят, как я.
– Ну что ж, спасибо. – сказал он, выйдя и вдохнув полной грудью свежий воздух.
– За что?
– Благодаря тебе я освободился немного раньше. В каком-то смысле, это условно досрочное, в обмен на то, что я проконтролирую, чтобы ты дошел куда нужно, и сделал себе документы.
– Та не за что. Это тебе спасибо, за то, что поможешь. Ты ведь поможешь?
– Конечно. Я всегда держу своё слово. Нам туда. – он показал рукой направление, и неторопливо, по прогулочному, направился к выходу со двора. Я пошёл следом.
– А у тебя есть никнейм? – спросил я, поравнявшись с ним.
– Нет.
– Как это? Участковый сказал, что у всех есть.
– И у меня был.
– И что же с ним случилось?
– Ты совсем не в курсе, как тут всё работает?
– …– я покачал головой, отвечая на вопрос.
– Ну, тогда смотри. Видишь, вокруг ходят димоны, каждый из них идёт либо на работу, либо с работы, либо по работе. По всему городу они роятся и трудятся, как муравьи. Но, если ты выглядишь, как димон, то должен понимать, что работать они очень не любят. Их лень огромна, а трудолюбие крохотное. Именно поэтому, они все хотят только одного…– он остановился, в ожидании того, продолжу ли я фразу.
– Не работать.
– Верно. – ему понравилось, словно он увидел подтверждение того, что я действительно димон. – А в этом мире не так много возможностей, которые позволяют добиться этого. Можно упорно работать, чтобы потом не работать, но это долгий и непростой путь. Можно сделать удачную ставку, озолотиться и пожинать плоды этого – многие пробуют, но практически ни у кого не получается, и мало кто ограничивается одной. Поэтому букмекеры процветают. И ещё можно стать известным в сети, каким-то образом завладеть вниманием димонов. Тогда к тебе придут рекламодатели, весьма вероятно, те же букмекеры, и предложат контракт. Это выглядит, как лучший вариант, но тут-то и кроется загвоздка. По контракту спонсоры получают в собственность твой никнейм, за это тебе и платят, а ты становишься лишь его пользователем. Словно взял его в аренду. И если, вдруг, ты начинаешь говорить или делать то, что им не нравится, то у тебя его забирают.
– И что тогда?
– Тогда ты теряешь никнейм, теряешь возможность использовать его. Можно, конечно, придумать новый и попробовать начать всё сначала, но редко у кого выходит добиться тех же результатов. Обычно, после этого, димонам приходиться делать то, что, как мы выяснили, они очень не любят. Идти на работу.
– Это и произошло с тобой?
– Да, примерно так всё и было.
– И ты не придумал новый?
– Нет, и не планирую. И штраф платить не собираюсь. Таков мой протест. И за это, периодически, я сижу в камере. Ведь по закону димоны обязаны иметь ник.
– А почему не планируешь?
– Если у тебя есть ник, ты можешь стать известным, даже если не хочешь этого. Такая перспектива меня не привлекает.
Разговаривая, мы дошли до нужного здания. Высокое, широкое, государственное. Стены немного обветшали и им бы не помешал ремонт. Внутри всё было выдержано в таком же стиле. Несколько дверей, и возле каждой собралась небольшая очередь из димонов. Яркие цвета волос, яркие одежды, необычные причёски – каждый выделялся, как мог.
– Они все такие разные. – сообщил я своему сопровождающему.
– Лишь пытаются такими казаться. А эти пёстрые цвета, привлекающие внимание, подтверждение этих слов.
– Почему?
– Если ты так сильно стараешься выделиться, то признаешь свою одинаковость со всеми. А если ты не такой как все, то тебе не нужно дополнительно выделяться. – после этих слов он указал мне на один из кабинетов. – Тебе туда.
Отсидев свою очередь, я вошёл внутрь. Тесный серый кабинет, небольшой стол, за которым сидел не менее серый димон. Белая выстиранная рубашка, мешки под глазами, усталый взгляд – он-то точно не пытался ни от кого отличаться.
– Добрый день, мне необходимо сделать документы. – я передал ему бумажку от участкового.
– Присаживайтесь. – он на меня даже не посмотрел, думаю, таких через него проходит несколько десятков за день. – Никнейм придумали?
– Нет.
– А чего тогда пришли?
– Меня участковый направил.
– Это я уже увидел. Ну, тогда придумывайте сейчас, до десяти символов латинского алфавита и чисел.
– Хорошо. Допустим, Dima.
– Занято.
– Dima2.
– Занято.
– Dima3442.
– …– он набрал что-то на клавиатуре и повернулся ко мне. – Занято.
Dimon, Diman, Dmytry, UltraDima, Dimabest, Dimonsky, Dimazavr, Dimonnn, Dimaaaaa22… – все эти, и многие другие варианты, с различными приставками и числами были заняты.
– А какие варианты вообще свободны?
– Все, которые не заняты. – вполне ожидаемый ответ от работника государственной структуры.
– Ясно. Ладно, D.mon?
– Занято.
– D.man?
– Занято.
– D.man33108? – я наугад подставил первые пришедшие в голову цифры.
– Свободно. Это ваше окончательное решение?
– Да! – я так утомился от этих переборов, что было уже всё равно.
Он закончил вносить данные в компьютер, и, через какое-то время, отдал мне книжечку с моим ником и фотографией. А также бумагу с кодом – 31219942911.
– Но я же не фоткался?
– У тебя стандартная внешность, так что я взял стандартную.
– Окей. А это что за код?
– ИНД. Странно, что у тебя его не было раньше, его обычно первым делают. Ведь без этого кода тебя не возьмут работать, не станут обслуживать в магазине, даже в парикмахерской не постригут. В общем, без него, как говориться «ни помирать, ни хоронить».
– Всё понятно. Я должен что-то за документы?
– Нет, документы, чтобы ты мог платить государству, оно делает бесплатно.
– Это отлично, потому что я уже задолжал.
7
– А куда мы вообще идём? И что это за работа «теолог-консультант»?
– Участковый сказал, что ты из деревни, но почему у меня такое ощущение, что из пещеры?
– В смысле, что я мало что знаю об этом мире?
– Да, именно.
– Может я просто редко выходил из дома. Ты ответишь на вопросы?
– Отвечу. Идём мы в торговый центр. А что такое теолог-консультант… Когда-то давно, столетия назад, один димон открыл или изобрёл, никто точно не знает, сеть. Она даёт нам ответы, она даёт нам возможность заработать себе на еду, и даёт возможность смотреть видосы, пока ты эту еду ешь, и ещё много-много полезных вещей. Она – основа нашего общества, столп, на котором оно стоит. Теперь этого димона почитают как Бога, что явил нам эти чудеса. И теологи-консультанты занимаются тем, что помогают приблизиться к Нему, через эту сеть.
– Каким образом?
– Продают им специальные устройства, конечно же. Прости, забыл, что для тебя это не так очевидно.
– Устройства для доступа в сеть? Телефоны что ли?
– Да, можно и так сказать, но звонить уже давно далеко не основная их функция. В какой-то момент истории, три региональных менеджера решили выяснить имя этого димона, и не смогли прийти к единому мнению. С тех пор существует три различных компании, которые этим занимаются.
– А устройства у них разные?
– На 90% одинаковые.
– А сеть, к которой они подключатся одна и та же?
– Конечно, сеть у нас одна.
– А чем же они тогда отличаются?
– Я не эксперт в этом, у меня даже телефона нет. Но, думаю, ты сам скоро сможешь ответить на этот вопрос лучше.
– А этот димон, он вообще существовал?
– Кто знает. В городе находится гробница – «Тысячелетний склеп». Место паломничества, куда сходятся представители всех трёх ветвей, ходят там, фоткаются. Говорят, когда-то его тело лежало там, но уже очень много лет она пуста. Может он воскрес, и пошёл путешествовать по этому миру, может его тело украли, а может, его там никогда и не было. Но они ждут, что когда-то он вернётся.
– Интересная история. И сложная это работа?
– Не знаю, я никогда этим не занимался.
– А платят много?
– Без понятия.
– Ясно. А долго ещё идти?
– Да нет, считай уже пришли. – он указал пальцем на небольшой торговый центр, что находился через дорогу. – Войдешь внутрь, а дальше, думаю, сориентируешься.
– А если не сориентируюсь?
– Тогда потеряешься.
– Весьма логично. В любом случае спасибо за помощь.
– Не за что. И удачи тебе, может ещё свидимся.
– Может быть, но надеюсь не в камере.
Внутри торговый центр пестрил магазинами, товарами и димонами. Все стараются привлечь твоё внимание, и все словно говорят тебе: посмотри, попробуй, купи. «Что угодно, но обрати на меня внимание!» Похоже, за всё это время маркетологи так и не поняли, что реклама, как антибиотики – чем больше её используешь, тем менее она эффективна. Поэтому сознание, уже рефлекторно, пропускает это всё мимо себя. В центе большого павильона, как остров в море предложений, стояли столики, за которыми димоны могли посидеть и, видимо, отдохнуть от утомительных хождений по магазинам.
За одним таким сидели трое. Они что-то громко обсуждали, и тем самым, даже не желая этого, обращали на себя внимание. Так что я решил подойти поближе. К тому же, они были вполне похожи на продавцов-консультантов. Первый был одет в красную футболку, с воротником, на груди, возле сердца была надпись белыми буквами Kolero, а под ней белый квадрат; второй – такая же футболка, но белого цвета, на груди чёрными буквами надпись Timo, а под ней чёрный круг; третий – был одет в чёрную футболку, на груди надпись желтыми буквами Fiero, а под ней того же цвета звезда. Я неспешно направлялся в их сторону, и уже мог слышать, о чём они говорят.
– Ты неправ, и всегда был неправ! Не понимаю, как можно быть таким упёртым и глупым!
– От неправого слышу! Именно наши идейные предки первыми подняли вопрос об имени Бога! А первые, значит правые, запомнил?!
– Достаточно! Вы оба позорите димонов перед Богом! Во-первых, своими отвратительными футболками, а во-вторых, тем, что вы оба неправы!
Я стоял уже прямо возле стола, за которым они спорили, и не мог остаться незамеченным.