– Боже Милостивый! – поспешил отец Владимир к бедняге. – Что с тобой, матушка?
Старушка тяжело дышала. Лицо обильно покрыл холодный пот.
– Что же ты, матушка? – спросил отец Владимир. – Пойдем, немного осталось. Вытащим мы твоего Ромку. Ты только верь. Не уходи. А это все дьявол искушает нас, чувствует слабость перед Богом. А мы всё равно придём. Мы сможем. Поднимайся, душа моя.
Он помог старушке подняться. Та тяжело встала на ноги и покачивающейся походкой пошла дальше. Медленно, но пошла.
– Мы идём, Ромочка! Уже близко, – говорила про себя Антонина Васильевна.
Когда священник начал читать молитву, ничего не произошло. Парень смотрел на непрошенных гостей с каменным лицом, которое претерпевало странные изменения. Чем больше священнослужитель читал, тем менее сдержанным становилось то, что раньше напоминало Илью. Последней каплей стала вода. Освященная в городском храме, неся в себе частичку силы Божьей, она кипятком упала на тело парня. Он разразился яростным криком, отчего Анна Никитична невольно прикрыла рот рукой от нечеловеческого испуга. Она в миг побелела, словно увидела смерть во плоти.
– ЗАЧЕМ ТЫ ЕГО ПРИВЕЛА СЮДА, ДУРА!!! – во весь голос прокричало то, что было её сыном. – ВЫШЛИ ОТСЮДА ВОН!!!
Затем взгляд дикого зверя упал на священника. Покрасневшие глаза готовы были лопнуть от напряжения.
– А ТЫ, ЖЕНЬКА, УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ! ГОРЕТЬ ТЕБЕ В АДУ, КАК И ВАМ ВСЕМ! АХА-ХА-ХА!
Грудная клетка содрогалась от животного, утробного смеха. Жуткое зрелище напугало даже Николая Ивановича. Он непроизвольно попятился назад, пока не упёрся спиной в стену. Киреев вдруг заметил, что священник не остановился и продолжает читать молитву, несмотря на ужасающие вопли и смех пациента. Новый взмах кропилом, и парень разразился матом, крича от смертельной боли. Да, он умирал. Умирала часть его, что подобно паразиту присосалось и завладело духом.
– ПРОВАЛИВАЙТЕ, СУКИ! УЙДИТЕ ПРОЧЬ! ХА-ХА-ХА!
Анна Никитична, уже теряя сознание, смотрела, как священник продолжал окроплять святой водой помещение и её сына, который заходился нечеловеческим криком. Подобно зверю, парень стал метаться по комнате, выкрикивая матерную ругань. Он насылал проклятия на всякого, кто посмеет войти. Обещал всех сжечь в пламени Ада и кричал ещё что-то вовсе не похожее на слова.
– А ТЫ ПОПЛАТИШЬСЯ ЗА ЭТО, ЖЕНЬКА! – изрыгал из себя Илья, указав пальцем на священника. – Я ПРИДУ ЗА ТОБОЙ! ХАХ-ХА-ХА!!!
На дикие оры сбежались санитары и не только. В панике они не стали выкручивать батюшке руки и уводить его вон. Гораздо больше опасений вызвало состояние Анны Никитичны, которая, потеряв сознание, упала на пол. Пришлось приводить её в чувство нашатырным спиртом.
Ругаясь и чертыхаясь, Николай Иванович приказал вколоть взбесившемуся пациенту успокоительное и запереть дверь.
– Знал же, что это плохая идея, – выдал он напоследок, когда за дело взялись санитары.
Он подошёл к Анне Никитичне, за состояние которой он стал беспокоиться гораздо сильнее. Такое зрелище могло запросто остановить сердце у слабонервных. Женщина уже пришла в себя. На лице не было ни капли эмоций. Безжизненная мертвая маска и пустой взгляд. Священник держал её руки, что-то тихо шепча на ухо.
– Что вы ещё тут делаете? – с нескрываемым недовольством спросил Николай Иванович. – Вам мало было этого представления? Видите, до чего довели ваши фокусы?
Парень поднялся на ноги, перекрестился, обратившись к Кирееву:
– Это совсем не фокусы, Николай Иванович.
– Ваши попытки увидеть в нём одержимость ни к чему хорошему не привели! – не останавливался Киреев. – Хорошо ещё, что никто не умер! Кстати, почему он назвал Вас так «Женя»? Это же не Ваше имя.
– Вот об этом я и хотел поговорить, – произнёс парень с растерянным выражением лица. – Мало кто знает, как звали меня до пострига. В мирской жизни я Евгений. Как по-вашему, мог он знать об этом?
Николая Ивановича словно обдало кипятком.
– Теперь Вы верите мне? – вдруг подала голос Анна Никитична.
Дверь отворилась, впустив внутрь клубящийся снег. В остывшей избе с разбитыми окнами на кровати сидел полуодетый мужик, качавшийся из стороны в сторону, словно маятник. В нём можно было узнать прежнего примерного семьянина и работягу, который не чаял дождаться появления на свет своих малышей. Поздно женившись, он надеялся наверстать упущенные годы, но случилось то, что случилось. К сожалению, с рождением детей Роман изменился до неузнаваемости. Он не просыхал годами. Перестал узнавать близких людей. Вокруг видел одних врагов, которых стремился уничтожить. Водка превратила сильного мужчину в одержимого старика. Похудевшее лицо лишь отчасти напоминало прежнего Рому.
Он никак не отреагировал, когда внутрь вошёл отец Владимир. На спине он нёс крепко привязанную к телу шпагатом Антонину Васильевну. Бедолага не выдержала долгого пути и рухнула без сил за полкилометра до села. Батюшке ничего другого не оставалось, как взвалить несчастную на себя. Только Божья помощь помогла добраться ему до нужного дома, при виде которого Антонина Васильевна вновь заплакала.