Восемь виноградных косточек

Глава 23

– Из-за Роджера Догерти, – сказал Аарон.

– Из-за него, – ответил Андервуд. – Дилемма вышла, а Догерти-старший – человек принципиальный. Либо сажать всех, либо отмазывать – тоже всех. Роджера он готовил себе на замену.

Они остановились, и Аарон оглянулся назад. До остановки было не меньше километра, пляж кончился, впереди простиралась бескрайняя водная гладь. Огромные массы воды пугали его, словно могли накатить безо всякой причины. Ему не терпелось докопаться до решающей точки в этой истории и приступить к поискам Ивонн.

Он с надеждой посмотрел на Андервуда и просил:

– Так, а что дальше?

– А это все, – сказал Андервуд, и Аарон вспомнил, как нечто подобное уже слышал вчера от Кауфмана. Была здесь неприятная закономерность. Стоило ему начать собирать информацию, и она тут же заканчивалась. Прямо как в захватывающем детективном романе, где автор предлагает самостоятельно додумать продолжение.

– Как все?

– Ну, – Андервуд стоял спиной к воде, повернувшись к Аарону всем корпусом. Он почесал затылок и виновато скривил рот. – Остальное вы знаете.

– Хорошо, но в таком случае как это поможет найти Ивонн Шнайдер? – Аарон почувствовал, что выходит из себя. – Согласен, история грязненькая, но, получается, люди, которым публикация могла испортить жизнь, мертвы или сидят в больнице для душевнобольных. И, следовательно, она пропала по совершенно другой причине.

Андервуд снова пожал плечами и отвел глаза в сторону.

– Или вы что-то скрываете, так?

Такая версия давно крутилась у него в голове, правда наружу она вырвалась сама собой.

Андервуд резко обернулся на него.

– Что вы хотите сказать?

– То, что я сказал, – Аарон лихорадочно соображал, как не подать виду, что такой прием всего лишь навсего рассчитан на то, чтобы прощупать возможности и выведать чуть больше информации. Он пользовался им время от времени, когда брал интервью. – Например, вы знаете, кто убийца. Или его имя скрывается в интересах следствия в то время, как он продолжает свои дела. Быть может, Ивонн Шнайдер – его очередная жертва.

Андервуд растерялся. Это стало заметно, пока он, закусив губу, сверлил Аарона задумчивым взглядом. Без единого намека на разгорающийся гнев или желание броситься на него.

– Я гляжу, смелости вам не занимать, – сказал он после долгой паузы.

На мгновение Аарону показалось, что у начальника полиции дрожит голос. Впрочем, он действительно дрожал. Ведь чутье сыщика наверняка говорило Эмосу Андервуду – журналист знает куда больше.

– Всего лишь версия, – сказал Аарон. – Я просто обязан ее озвучить.

Андервуд развернулся и пошел прочь в обратном направлении, туда, где рыбак все еще забрасывал свою удочку.

– Ваше время истекло, – сказал он на ходу, остановился и теперь уже с вызовом добавил: – Больше ничем не помогу.

Андервуд успел пройти еще несколько шагов, прежде чем новый вопрос ударил его в спину, как пуля.

– А что, если я буду искать дальше, Эмос? – крикнул Аарон. Он не делал попытки догнать его, но шел следом. Так было легче совладать со слабостью в коленях. – Со мной будет так же, как с другими?

Андервуд хорошо все расслышал.

Со спины было трудно определить выражение его лица, однако то, как он прилип к месту, означало, что прием на дурака снова сработал. Пресловутое двусмысленное утверждение «Я все знаю», произнесенное невпопад, способно творить настоящие чудеса дознания.

И Андервуд купился. Черт побери. Он таки купился.

Аарону так не везло еще никогда за всю карьеру. Восторг был сравним с тем, как если бы он два раза попал в десятку в кромешной темноте.

Ветер с озера задул сильнее. Шорты на ногах у Андервуда захлопали, как два черных флага, а он продолжал неподвижно стоять, как чучело.

Бьюсь о заклад, – подумал Аарон с удовольствием, – он очнется, только если его обгадят чайки.

Не решаясь подходить ближе к неподвижной фигуре, он замедлил шаг. На всякий случай встал рядом с россыпью небольших, но увесистых камней. Он посчитал в уме, еще раз перебрал в памяти то, что успел запомнить.

– Вам было пятнадцать, не так ли? – спросил он с усмешкой. Откуда вам стало известно, как все было, – из газет?

Андервуд развернулся так резко, что Аарон едва поборол в себе желание нагнуться и схватить черный булыжник, угловатый, с острыми краями.

Не вздумай, – сказал он себе. – На сей раз может не повезти. Толстяк толстяку рознь, и, может быть, у этого есть более веская причина, чтобы врать.

Но Андервуд и не думал подходить. Он успокоился, и, как видно, сообразил, что может не совладать с собой, а значит, скажет или сделает то, о чем в последствии пожалеет.

– Допустим, я все видел. Ну и что?

Андервуд хотел выговориться. Это факт. Его кадык быстро ходил вниз и вверх, словно он сдерживал внутри поток слов. Верно и другое. Поведать миру все, о чем он знал, означало последствия – назойливое внимание многих людей, почитавших начальника уголовной полиции за непререкаемый авторитет.

– С вашей помощью или нет, – сказал Аарон, – я закончу то, что начала Ивонн Шнайдер. А потом состряпаю любопытную историю. Там будет море неудобных фактов, и все, чего я не знаю, я просто придумаю.

Секунд пять Аарон и Эмос Андервуд смотрели друг на друга. Мелькнула надежда, что уловка опять сработает. Аарон чувствовал – он подобрался совсем близко. Но нет, не к гипотетической истине, а к чему-то глубоко закопанному в недрах чужой памяти.

– Удачи, – сказал Андервуд, махнул рукой, развернулся и побежал легкой трусцой вдоль кромки воды.

– Удача у меня в кармане, – прошептал Аарон.

Он сел на булыжник, достал диктофон – длинный серебристый прямоугольник, не больше фломастера. Вид пустого дисплея озадачил его. Он посмотрел на панель кнопок и выругался:

– Вот дрянь. Как же так?

Неприятное озарение вспыхнуло в голове пульсирующей болью. Вместо того чтобы начать запись, встретившись с Андервудом, он просто выключил диктофон.

Он перепутал кнопки.

Признание Андервуда растворилось в воздухе.

В этот день Аарон вернулся в дом Марка Лаврова с пустыми руками. В отчаянии он заперся в комнате и шерстил интернет. Первым делом красочный сайт психиатрической клиники «Белый мыс» – главный врач на домашней странице деликатно намекал о важности регулярной настройки внутреннего мира. В арсенале – специалисты вне категорий и передовые психотехнологии. Всего сорок восемь номеров уровня пятизвездочного отеля, персональный менеджер, СПА-зоны, гидроколонотерапия, плазмаферез и репликация – коррекция судьбы по авторской технологии. Дурдом мечты. Но, как и следовало ожидать, больница хранила тайну об именах пациентов. Кто из них попал сюда в восемьдесят шестом году? И как обосновать цель встречи с человеком, который молчит двадцать семь лет? В надежде узнать его имя Аарон набрал номер ресепшена, в спешке забыл продумать легенду, но, как обычно, нарвался на автоответчик, предлагавший запись на бесплатную консультацию. «Для выбора даты переведите телефон в тональный режим» Справедливости ради Аарон заметил, что автомат говорил мужским тенором, внушающим больше доверия, чем женский. Он дождался ответа оператора и сказал, что хочет навестить дядю.

– Как его зовут?

– Ох, я не знаю. Меня тогда еще не было. Кажется, он попал к вам в восьмидесятых.

– Сожалею, но максимальный курс лечения в нашей клинике составляет шесть месяцев.

Аарон бросил трубку и раскрыл органайзер. При всей ненависти к Андервуду он поймал себя на том, что автоматически следует его совету.

«Белый мыс» находился в пятидесяти километрах от города. Он наведается туда завтра.

Четырехзвездочный отель «Нуабель Инн» был единственным местом, где Ивонн могла кинуть кости. И они как пить дать не предоставляют персональные данные своих постояльцев. Впрочем, у него в арсенале была парочка способов разговорить персонал.

Газетный архив городской библиотеки в плане на завтра стоял последним пунктом. Больше он просто не успеет. Безо всякой надежды Аарон позвонил в справочную. Предполагая, что журнал «Инсайд» здесь не слишком известен, он сказал, что пишет для «Эсквайр» (а так оно и было), и осторожно уточнил, что собирается арендовать самую большую кабинку для индивидуальной работы вместе с коллегой – Ивонн Шнайдер:

– Может быть, вы о ней слышали, – сказал он между делом.

Уловки, помогавшие вытягивать сведения, настолько въелись в систему базальных ганглиев – систему мозга, отвечавшую за привычки, – что превратились в наркотическую зависимость.

Им понадобятся подшивки газет за восемьдесят шестой год, автомат для просмотра слайдов и документы за тот же год с грифом «ДСП». Он набрал в легкие воздуха и собирался перечислить еще парочку пожеланий, но заткнулся на полуслове – сотрудница справочной простодушно защебетала ему:

– Госпожа Шнайдер уже обо всем позаботилась.

– Да что вы? Прекрасно, – ответил Аарон, чувствуя, что еще немного и он сорвется с места, как случилось сегодня утром, когда он бежал на встречу с Андервудом. – Тогда увидимся завтра. Как, вы сказали, вас зовут?

Девушка на том конце произнесла имя так, будто через мгновение собиралась лизнуть его в ухо, и сказала – по тому, как заглушились звуки на заднем плане, он догадался, что она говорила в руку, – несмотря на запрет проносить в кабинку еду и напитки, для них с Ивонн действует персональное исключение. Добавила, что госпожи Шнайдер давно не было, но согласно распоряжению директора библиотеки бронь кабинки действует до конца месяца.

– Спасибо, – ответил он и прервал разговор.

Казалось бы, первый день в Нуабеле можно считать плодотворным, если бы не тот факт, что он, случайно наткнувшись на след Ивонн, продолжал сидеть в комнате, в то время как она… где-то сейчас умирала? Заперлась в номере и строчит текст? А Эмос Андервуд? Живой участник и, вполне вероятно, виновник скандального «Дела о скелете» – название так и просилось на бумагу в качестве заголовка – следит за ним? Ищет способ избавиться и от него тоже?

Аарона трясло от бездействия.

«Нуабель Инн» был в получасе ходьбы от дома Лавровых. Помня предупреждение Андервуда о некой мистической каре, он припустил быстрым шагом, но страх быстро улетучился. Субботним вечером город кишел людьми. Столики уличных кафе занимали половину тротуаров, и в оставшемся узком пространстве Аарон лавировал сквозь толпы, как часто бывало дома, в многомилионном, вечно неспящем городе.

В отеле четверо администраторов в поте лица отбивались от туристов, которых без устали исторгал конвейер двухэтажных лайнеров у парадного входа. Наблюдая за этой сценой, Арон посмотрел на стол прямо за стойкой ресепшена и понял, что услужливое внимание сделало за него большую часть работы. Номер «Столичного обозрения» лежал рядом с клавиатурой, раскрытый на статье о «Зодиаке», за которую Ивонн получила Пулитцеровскую премию. Тот же номер лежал у него дома. Он узнал выпуск по рисунку в заголовке – круг, перечеркнутый крестом. На поле, свободном от текста, размашистый автограф – Yvonne B. Schneider, где за литерой «В» скрывалось не имя отца, как все думали, а прозвище, которым тот называл ее без свидетелей.

Если в отеле Ивонн не хватились, значит она либо съехала, либо сняла номер на месяц, что вполне в её духе. Ради дела на расходы она не скупилась. Кроме космических гонораров, в активах Ивонн значилась мебельная фабрика отца, где, согласно завещанию, она занимала должность члена совета директоров и владела контрольным пакетом акций.

Аарон вклинился в просвет между группами. Мальчик службы размещения встретил его маской гостеприимства на усталом лице, но вполне искренне, если верить ясному взгляду. Аарон показал аккредитацию для СМИ без даты, набор которых носил с собой для таких задач.

Рядом с журналом Аарон заметил кнопочную панель внутреннего телефона, поблагодарил судьбу за то, что она свободно просматривалась, когда он подошел к стойке. На бейджике у администратора значилось имя – Борис.

Нужные слова рождались в уме прямо из воздуха.

– Борис, добрый день, я из журнала «Инсайд». Моя коллега остановилась у вас. Ее мобильный не отвечает. Не могли бы вы позвонить в номер и сообщить, что я жду?

Администратор улыбнулся. Наивный. Он даже не понял, что произойдет.

– Да, конечно. Кому звоним?

– Ивонн Шнайдер.

– Как вас представить? – при звуке имени мальчик заметно порозовел. Лицо разгладилась. Усталость испарилась.

– Нери. Аарон Нери.

– Секунду.

Аарон внимательно проследил, какой номер набрал администратор. Он слышал гудки и насчитал десять, прежде чем мальчик положил трубку. Номер не отвечал. Аарон подождал, когда внимание Бориса переключится на нового постояльца, пошел к лестнице, взлетел на пятый этаж, перепрыгивая через три ступеньки, и, сканируя взглядом номерные таблички на дверях, припустил по коридору. Номер Ивонн располагался у атриума – просторного зала со стеклянной крышей.

Дверь номера была открыта. Внутри шелестела бумага, гудел пылесос. Знакомые звуки, производимые горничными во время отсутствия постояльцев.

Это был шанс. Решение нужно принять до того, как девушка закончит уборку и захлопнет дверь.

На сайте отеля перед тем, как выйти из дома, Аарон от нечего делать изучил убранство номеров, от самых дешевых до сьютов. Заглянул и на страничку президентских апартаментов – пять комнат, пять санузлов, шестидесятидюймовый телевизор, персидские ковры и позолота. Сначала он долго не понимал, что ищет (впрочем, даже и не пытался). Бессмысленно кликая на стрелку перемотки, он выводил на экран снимки роскошных номеров – в пятизвездочном «Нуабель Инн» они все были великолепны. Интерьеры выдержаны в пастельных тонах, палитра в узком диапазоне – бежевые стены, деревянные стеновые панели, желтый уютный свет теплого спектра. Минималистичный дизайн и высокие технологии господствовали во всем – гладкие, лишенные узоров и ручек дверцы шкафов и тумбочек; краны в ванной снабжены сенсорными панелями регулировки температуры. На зеркало можно вывести время, прогноз погоды, температуру тела и даже концентрацию кислорода в крови, правда, Аарон так и не понял, где находится сенсоры, способные производить данные измерения.

Журналист отошел от двери. До конца уборки оставались считаные минуты. Он прокручивал в голове детали номеров, которые успел схватить в бессмысленном созерцании фотогалереи.

Что из них можно использовать?

Кроме того, чтобы заблокировать язычок замка, ничего в голову не лезло, но ни скотча, ни спички при себе у него не было. Для этой цели мог подойти разломанный на щепки карандаш, и Аарон посмотрел в обе стороны коридора в поисках стола с внутренним телефоном, бумагой для записи и подставкой для канцелярских принадлежностей. Жаль, но вселенная не спешила ему на помощь.

В этот момент пылесос в номере замолчал.

Открылась дверь и зашумела вода.

Он снова вернулся мыслями к снимкам номеров.

Думай, Ари! Думай быстрее.

Великолепие, так присущее требовательной Ивонн, в какой-то момент насытило его до такой степени, что он невольно обратил внимание на прихожую. Сначала в одном номере, затем в другом, третьем – везде похожая картина – шкаф для одежды, разделенный на две части: одна половина с полками для мелких вещей, другая – с вешалками для верхней одежды и брюк, высотой в человеческий рост.

Замка на дверце не было.

Ответ пришел моментально.

Воистину, ничто так не стимулирует воображение, как жгучая потребность и нехватка времени.

Аарон подошел к номеру. Прислушался. Так и есть, горничная убиралась в ванной. Он тенью скользнул в номер – шкаф для одежды был на месте – и, втиснувшись в узкое отделение для пальто, прикрыл за собой дверцу. В последний момент, когда шум воды затих, он вспомнил про мобильный телефон и поспешно перевел его в беззвучный режим.

Как и следовало ожидать, мебель в номере отличалась высочайшим качеством – отсутствие щели в плотно закрытой двери лишило его возможности наблюдать за передвижениями уборщицы. Но, спасибо большое, она вышла из номера спустя несколько минут.

Сверяясь с наручными часами, Аарон выждал три минуты и только затем решился открыть дверь на ширину ладони. От дерзкого и, по сути, противоправного поступка его слегка трясло. Вероятность того, что в номере жил совершенно незнакомый человек, составляла по его предположению пятьдесят на пятьдесят. Однако, как он успел заметить, стресс и предвкушение возможного наказания хорошо отразились на умственных способностях. Не укрылся от внимания тот факт, что из-за мягкого ковра в коридоре приближение посторонних людей к номеру останется незамеченным. В ногах все еще сохранялось приятное ощущение утопающих в густом ворсе ботинок. Замок в двери электронный, а значит, в момент открывания у него будет от двух до пяти секунд среагировать на звуковой сигнал открывания двери, если он вообще был.

Номер был самого высокого класса. От президентского сьюта его отличало разве что количество комнат. Все остальное было знакомо по картинкам, которые Аарон отсмотрел час назад на сайте отеля. Стильная матовая позолота великолепно сочеталась с темным деревом – на рамах картин, регуляторах на панели а-ля умный дом, точечных светильниках. Пути отступления волновали его в первую очередь и мешали сосредоточиться. Аарон бегло осмотрел номер. Для экстренной маскировки идеально подходил встроенный в стену платяной шкаф и щель под огромной двуспальной кроватью на ножках. Да, теперь все в порядке. Шанс, пусть и призрачный, выбраться из отеля незамеченным привел мысли в порядок.

Он подошел к раскрытому на ковре полупустому чемодану фирмы «Глоуб Троттер» бирюзового цвета. Уже неплохо. Потому что как раз таким пользовалась Ивонн.

Кровать завалена бумагами и глянцевыми журналами, среди которых тренированное внимание зацепилось за ксерокопии газет. Вполне возможно, в бумагах он найдет знакомые имена и другие детали, упомянутые Эмосом Андервудом. Но сейчас, пусть он успокоился, однако просто был неспособен замереть и сконцентрироваться, чтобы вникать в текст. Чутье подсказывало ему, что должен быть более надежный и быстрый способ определить того, кто занимал этот роскошный номер.

Он огляделся.

На письменном столе лежал серебристый макбук про. Он открыл крышку и нажал кнопку запуска. Система загрузилась в считанные секунды, и следом над окном ввода пароля Аарон увидел то, чего так сильно хотел, – с круглой аватарки на него смотрела Ивонн.

– Боже, спасибо тебе, – сказал он.

Само собой, подбирать пароль – безнадежное дело. Аарон вернулся к кровати. Бросил портфель на пол. Схватил первый попавшийся лист бумаги – распечатку с текстом. Содержание не могло не вызвать улыбки, однако в какой-то момент он получил укол профессиональной зависти. Только что он прочитал стенографию разговора с Эмосом Андервудом, и что-то ему подсказывало, что расшифровка диктофонной записи сделана не руками, а программой, купленной за немалые деньги и вдобавок недоступной широкому потребителю. За исключением нескольких опечаток и запятых текст был идеален. Ходил слух, что крупные вещательные компании вроде CCN или BBC вкладывают миллионы в разработку таких программ для внутреннего пользования. Впрочем, неудивительно, что они впереди всей планеты. А Ивонн – женщина прогрессивная, да к тому же с массой знакомств. Ему постоянно приходилось напоминать себе об этом. Ничто так не помогает держать высокую планку в профессии, как спина лидера, которая маячит далеко впереди.

– Ого-го, – сказал он, когда добрался до середины листа. Перечитал два абзаца. Снова и снова. И прежде, чем достать телефон и включить камеру, понял сразу две нереально взрывающие мозг вещи: Первое – Эмоса Андервуда и его людей в номере еще не было. Второе – Эмос Андервуд, вполне вероятно, видел, кто убил Саймона Келли. Сложность расплывчатой формулировки не позволяла утверждать этого, но Ивонн – вот где мастерство, вот где аналитический склад ума – подчеркнула красным хаотично разбросанные по тексту слова, которые, если составить из них отдельное предложение, фактически означали признание.

Когда тебе есть что скрывать, подсознание не даст соврать, это точно. А это значит, такие скрытое послание есть в любом тексте, который не успел пройти через редакторские жернова.

Интересно, – подумал он, – сколько раз Ивонн понадобилось прочитать текст, чтобы вскрыть этот сложнейший код?

Секунда потребовалась Аарону на размышления. Он знал, что собирается поступить правильно. Подошел к столу в глубине комнаты. В который раз подумал о том, что даже в таких роскошных отелях, как «Нуабель Инн», дизайнерам интерьеров не всегда хватает проницательности продумать все до мелочей. Ему даже не пришлось сесть на стул, чтобы испытать знакомое волнение, возникавшее, когда вход в помещение оказывался за спиной.

Он положил листок на крышку компьютера и направил на него объектив камеры. Сделал два снимка. Распечатку свернул и втиснул в кармашек для кредитных карт на задней панели смартфона.

Сзади мелькнула тень.

Страх парализовал его.

Аарон выпустил телефон, и тот бесшумно приземлился на ковер. Очень мягкий ковер, который прекрасно глушил шаги.

От чудовищного удара в изгиб ног он упал на колени. Второй удар по спине повалил его лицом в пол. В полете он задел головой ножку стола, голова взорвалась болью, но, как оказалось, она была ничем по сравнению с другой – запястье омерзительно хрустнуло, когда на него опустился тяжелый армейский ботинок. В глазах все стало серым. И он вскрикнул от боли.

Сильные – пожалуй, чересчур сильные руки, и они, разумеется, прекрасно сочетались с грозным басом – защелкнули на запястье правой руки холодный металлический браслет. Он опять закричал, когда сломанную левую руку дернули за спину и она присоединилась ко второй.

Он услышал, как лязгнули замки портфеля. Руки, надо думать, те самые, что защелкнули наручники на его запястьях, полезли внутрь.

– Вы не имеете права! – сказал Аарон и хотел повернуться, но нападавший наступил ногой ему на спину.

– Лежать, сучий сын! – приказал ему тот, кто был за спиной, низким мужским голосом.

Зашелестели страницы паспорта.

– Нери, – сказал нападавший. – Аарон Нери. Что забыл здесь, Нери?

– Я все объясню. Только дайте мне встать.

– Объяснишь. В полицейском участке.

Дверь в номер открылась, и в номер ворвались взволнованные голоса. Молодая женщина с сильным испанским акцентом без конца повторяла и повторяла:

– Я нэ видела. Я нэ видела.

– А кто по-твоему должен видеть? – спросил первый мужской голос.

– Я нэ видела.

– Где он? – спросил второй.

Когда все трое замолчали, Аарон догадался, что они вошли в комнату и уставились на него. Как он, должно быть, нелепо смотрелся. Он с ужасом предвкушал, что рано или поздно, вероятно, через считанные секунды, его поднимут на ноги и эти люди начнут разглядывать его, как мелкого воришку.

– Как успехи? – спросил первый из вошедших.

Ярость захлестнула Аарона. Безумие – лежать на полу, уткнувшись лицом в ковер, в то время как Ивонн где-то звала на помощь, как когда-то на той скале на помощь звал он. Превозмогая боль, он спихнул локтем ногу со своей спины. Сломанное запястье взорвалось, а в серой пелене перед глазами поплыли фиолетовые круги. Он извернулся и сел.

И еще до того, как пелена рассеялась, рука в матерчатой перчатке стальной хваткой сдавила горло и со всей силой впечатала его затылком в прикроватную тумбу, откуда незамедлительно посыпались бумаги. Последним был винтажный будильник на ножках, который ударил его по лицу и скатился на живот.

– Слышь, паря. Не дергайся, – зашипел бас. – А то зашибу. Ей-богу, зашибу.

Теперь-то Аарон разглядел своего стражника. Впрочем, смотреть особенно было не на что – бесцветные, налитые яростью глаза смотрели на него сквозь прорези для глаз в черной хлопковой балаклаве.

За спиной у него стояли, как правильно угадал Аарон, двое мужчин – один в черной униформе охраны, второй – высокий, в джинсах, рубашке и пиджаке, а с ними уборщица, молодая толстая испанка, с носом картошкой и пухлыми руками.

– Слушай, ты, обезьяна! – выкрикнул Аарон. – Ты понятия не имеешь, кто я такой.

– Да знаю я, кто ты такой. Гребаный медвежатник.

Человек в балаклаве вдавил его в тумбу с удвоенной силой, напрочь перекрыв Аарону доступ воздуха.

– Потише, Сандро́, – сказал высокий тип в пиджаке. – Давай подождем полицию.

Назвать имя человека, который прятался под маской, было ошибкой, но такой маневр скорее всего был уловкой. Ему доводилось брать интервью у сотрудника секретной службы – спецназовцам во время операций строго-настрого запрещалось называть друг друга по именам.

– Ждем, – ответил Сандро, но хватку не ослабил.

Уборщица вжалась в стену позади себя. Несмотря на простоватый вид, ей хватало смелости смотреть на него в упор. Аарон видел, как женщина осмотрела его с головы до ног и обратно. Задержалась взглядом на ботинках. Он уловил на ее лице жалость и, может быть, чувство вины. Наверное, только дурак мог принять его за воришку. Каковым, вероятно, и являлся Сандро.

Но совершенно точно высокий тип в белой рубашке и пиджаке дураком не был.

– Вы здесь живете? – спросил он и прищурился, потому что вопрос, разумеется, был проверкой на адекватность.

– Вы знаете, что нет, – ответил Аарон.

– Знаем, – согласился высокий. – В таком случае зачем вы здесь?

– Вас это не касается.

Высокий пожал плечами и улыбнулся.

– Кажется, мы зашли в тупик. Вы тайком проникаете в чужой номер и ведете себя как агент секретной службы. Чье это дело, как не наше?

– Я журналист, – сказал Аарон и понял, к своему стыду, слишком поздно, что сморозил, наверное, самую большую глупость в жизни.

– О, даже так, – сказал длинный. – Тем хуже.

Он повернулся ко второму охраннику и уборщице.

– Вы свободны. Можете идти.

Закрыв за ними дверь, он вернулся и встал у входа в комнату, на прежнее место.

– А вам известно, кто живет в этом номере?

– Известно, – Ответил Аарон и на мгновение посмотрел на человека в маске. – Послушайте, у меня руки связаны за спиной. Может быть, вы дадите мне нормально дышать?

– Сандро, – сказал длинный.

– Да, – ответил Сандро. Он отпустил горло, но еще несколько секунд держал рядом свою ручищу, словно желая убедиться, что Аарон не выкинет какой-нибудь фортель, поднялся с колена и встал рядом с длинным.

Аарон вдохнул. От притока воздуха в голове зашумело.

Человек в маске вытащил из кобуры электрошоковый пистолет. Острые серебристые электроды сверкали на него, как змеиное жало.

– Сиди смирно, – его хриплый голос напоминал клокотание в сточной трубе. – А то вмиг прижучим тебя. Ниггер.

Длинный скривил рот и покачал головой.

– Сандро!

– Ладно. Извини.

– Продолжим? – спросил длинный и, присев на стул, положил ногу на ногу. Для полноты образа ему не хватало чашки кофе в руках.

– Полицию вызвали? – спросил Аарон.

– А как же, – ответил длинный. – Но все еще поправимо.

– Вот там и продолжим.

Длинный и Сандро молчаливо переглянулись между собой.

Сандро хрипло усмехнулся, а длинный кивнул на дверь.

– Иди. Я тут сам.

– Я у двери постою, – сказал тот и, опустив пистолет, поплелся к выходу из номера.

До того, как дверь номера открылась во второй раз, минут десять длинный простоял, глядя в окно с видом на внутренний двор. Амуниция патрульных бренчала при каждом шаге на коротком пути в комнату.

– Ну где ваш медвежатник? – спросил первый из них. Проследив за кивком длинного, он подошел к журналисту и легонько пнул его в подошву ботинка.

– Давай поднимайся.

Второй полицейский подошел к нему, когда Аарон сел и попытался встать на колено. И тут в номер вошел третий, в гражданской одежде. Он возник за спиной у патрульных, отодвинул обоих и равнодушно, с холодным выражением на лице осмотрел Аарона с ног до головы. В конце они встретились взглядами. Эмос Андервуд недовольно вздернул брови, закатил глаза и цокнул языком.

– В машину его, быстро, – сказал он.

Второй полицейский удивленно посмотрел на него.

– А протокол?

– Просто возьмите этого придурка и тащите в машину, – повторил начальник полиции и повернулся к Аарону. – Документы твои где?

– У него.

Аарон кивнул на длинного, стараясь смотреть куда угодно, только не в глаза Андервуду.

Эмос взял паспорт у длинного, быстро пролистал страницы и убрал во внутренний карман пиджака.

– Предлагаю вести его через служебный, – вступил в разговор длинный.

Эмос Андервуд, наблюдая, как двое патрульных поднимают Аарона и ведут к выходу, сказал, смакуя каждое слово:

– Нет, Дирк. Мы прогуляемся через центральный. Страна должна знать своих героев.

В интонации его голоса Аарон услышал улыбку.

У длинного отвисла челюсть, то ли оттого, что с ним говорили как с подчиненным, то ли оттого, что вдруг понял, что начальник полиции скрывает от него знакомство с Аароном.

Когда они шли через холл отеля, Аарон почувствовал чей-то взгляд и, повернувшись к стойке портье, увидел мальчишку, который полчаса назад звонил по его просьбе в номер Ивонн. Тот испуганно посмотрел на руки, скованные за спиной.

На улице Андервуд первым подошел к черно-белому минивэну «Фольксваген Транспортер» с решетками на задних окнах и эмблемой Георгия Победоносца, пронзающего змею копьем, заключенной в круг. Двое патрульных сели вперед. Эмос открыл сдвижную дверь и, придерживая Аарона за локоть, усадил в салон спиной к водителю, а сам сел напротив.

В гробовом молчании они проехали два квартала, прежде чем Андервуд, задумчиво глядя на свои руки, крикнул:

– Останови здесь!

Машина прижалась к тротуару, где в обоих направлениях шли навстречу друг другу потоки людей.

– Ключи от браслетов дайте, – сказал он.

Патрульный с пассажирского сиденья протянул ему ключ.

– Руки давай.

Аарон наклонился вперед и, морщась от боли, повернулся спиной. Когда Андервуд снял браслеты, он первым делом осмотрел левое запястье, помассировал розовую вмятину от металла. Осторожно подвигал кистью. Если он правильно помнил, на месте перелома должен образоваться отек, но его, к счастью, не было.

– И что теперь? – спросил Аарон.

Андервуд не говоря ни слова наклонился, нажал ручку двери так, что она съехала вбок, а следом в салон проникли типичные городские звуки – людская речь, шум проезжающих машин.

– Сделайте так, чтобы я вас больше не видел.

– Вы увидите меня по телевизору.

– Вот отсюда, – прошипел Андервуд и указал пальцем на дверь.

Стоя на тротуаре, Аарон повернулся к салону, намереваясь вбить заключительный гвоздь в самообладание начальника полиции, но не успел открыть рта, как машина тронулась с места. Он проводил минивэн взглядом. Когда тот повернул на перекрестке перед тем, как скрыться за поворотом здания, дверь в салон все еще была открыта.

Аарон улыбнулся и помахал Андервуду – семьянину, чья должность превратила его в маленького, по сути, человека, вынужденного тянуть крест.