Возвращение Повелителя. Между Светом и Тьмой. Книга III

– Твоими бы устами да мед пить… Я понятия не имею, как это делать по собственной воле! Все случаи, когда со мной действительно происходило что-то необычное, были так или иначе связаны с псевдокотами, которых не видит никто, кроме меня.

– Следовательно, эти коты не являются реальностью, а существуют исключительно в твоем воображении. Для того, чтобы заставить тебя воспринимать дополненную реальность как реальность полноценную, нейрокомпьютер сопрягается с твоим мозгом и синхронизирует его в принудительном порядке. А твои коты – это универсальный чит-код! Он вшит в нейропрограммы теми, кто их разрабатывал – не имея прав администратора, ты ничего не сможешь с этим сделать. Поэтому забудь про котов! Подумай о том, каким образом ты сам можешь опосредованно воздействовать на реальность!

– Колян! Я сейчас не вполне понимаю, что ты от меня хочешь.

– Вот, смотри! Я, скажем, кладу на стол пробку от винной бутылки…

– Неудачный вариант, ты не находишь?

– Согласен. Пробка – штука неустойчивая. Пусть опытным предметом будет коробок спичек. Воздействуй на него. Сделай так, чтобы коробок подвинулся на десять сантиметров влево. Что ты для этого сделаешь?

– Руками воспользуюсь. Вот так.

– Это – нормальное восприятие реальности. Но нам-то как раз и нужно выйти за рамки этого восприятия. А теперь сделай то же самое, не прикасаясь ни к коробку, ни к столу.

– Не представляю, как это можно сделать. Я, знаешь ли, не мадам Кулагина, и экстрасенсорной магией не владею.

– Постой… Что ты сейчас сказал?

– Магия.

– Именно. А там ты ей владеешь?

– М-м… Там у меня есть волшебная книга для заклинаний. Забавная такая, с радужной лошадкой на обложке, на детскую раскраску похожая. Правда, она совсем пустая – магическую концентрацию я не изучил, поэтому магией пока пользоваться не могу.

– Досадно…

– Но это еще не означает, что в Альтернативе я вовсе ничего экстраординарного не умею! У меня есть пассивное умение из раздела магии Тьмы – «Сумеречное зрение». С его помощью я могу видеть в темноте, как кошка. Правда, картинка при этом получается совершенно монохромная. И с дистанцированием возникают трудности – предметы на разном расстоянии видятся одинаково четко.

– Ну, это хотя бы уже что-то. А ты пробовал применить это умение в реальности?

– С чего бы? Я еще не совсем мозгами подвинулся!

– А если все же попробовать? Не забывай, что ты – человек уникальный. В силу того, что сейчас находится в твоей голове.

Адресатом сего предложения был взрослый человек с высшим инженерным образованием. Вот честно скажу: на трезвую голову я бы ничего подобного делать не стал. А вот так… Да почему бы и нет?

Колька наглухо закрыл шторы в зале и задвинул занавески на кухне. На пасмурной осенней улице и так-то уже стемнело, а редкие дворовые фонари под окнами дома Стрешнева света не сильно добавляли.

Я честно стоял посреди квартиры, пытаясь разглядеть хоть что-то в кромешной темени вокруг меня. Прошло какое-то время – ничего не изменилось. А я, немножко протрезвев, почувствовал себя клиническим идиотом.

– Колян… Это не работает.

– Синхронизируй мозговые ритмы, – проворчал голос Стрешнева из темноты. – Войди в транс, и у тебя сразу все получится.

– Стрешнев! Ты хоть сам-то понимаешь, о чем говоришь?! Я тебе не Ванга и даже не Кашпировский! Я понятия не имею, как входить в этот самый транс!

– Вот ведь заладил… Еж – птица гордая, пока не пнешь – не полетит… – недовольно пробурчал Колян, шебурша в ящиках стенки. – Сейчас мы тебе хороший импульс дадим. Дед мой покойный знатным фотографом был, от него много чего бесполезного осталось… Ага – нашел! Как говорили классики: чтобы творить магию, нужно видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий! Повтори!

Я и повторил. А еще, вспомнив, при каких обстоятельствах сумеречное зрение включалось у меня в прошлый раз, в бункере на Розенде – я обратился с призывом помощи к Тьме.

И в этот момент прямо у меня перед глазами полыхнуло магниевое пламя фотовспышки! Резко отшатнувшись и споткнувшись обо что-то под ногами, я в падении ударился затылком о стену! Хорошо так приложился – аж круги разноцветные перед глазами поплыли!

– Твою же мать, …, …, …!!! – излил я душу в творческом порыве. – Николай Васильевич, вы меня досрочно на тот свет решили отправить?! Ну что ты репу чешешь, сволочь ты этакая?! А еще друг, называется! Я с тобой больше никогда пить не буду, так и знай!

– Игорян, ты извини – перестарался малость! – испуганно воскликнул мой товарищ. – Хотел, чтобы уж наверняка… Постой-ка… Ты что, видишь меня?!

Да! Это было невероятно и это казалось невозможным! Но после того, как световые сполохи перестали плясать в моих глазах, я уже видел все, что находилось вокруг меня!

– Дас ист фантастиш… – тихо произнес я, оторопело поворачивая головой.

В серых тонах и полутонах я мог детально разглядеть каждую вещь в квартире Стрешнева, а также и ее хозяина, нервно расчесывающего и без того небогатую волосами макушку. Шторы за спиной Кольки просвечивали так, будто на улице был ясный летний полдень. Более того, этот невидимый свет бросал причудливые тени внутрь квартиры из обоих окон!

Тени в тенях? Но это же… Я резко повернул голову в дверной проем, ведущий на кухню, и оцепенел от страха! Там стояла беспросветно черная фигура маленькой девочки, державшей в руке какую-то мягкую игрушку с торчащими ушками!

В этом момент у меня резко заложило уши, и я отчетливо понял – что это. И тогда мой страх, мгновенно квалифицировавшийся в панический ужас, пробил крышу моего рассудка и уверенно стартовал куда-то в космос, в объятия бездны безумия!

– Ты звал меня? Иди ко мне, я давно уже тебя жду… – шелестящим эхом в абсолютной тишине произнесла девочка и потянулась ко мне второй рукой. Тень от тени побежала прямо к моим ногам, а у игрушки зажглись красные глаза, и она зашипела, словно рассерженная кошка.

В этот момент мир вокруг меня превратился в свет. Протирая слезящиеся глаза, я разглядел Стрешнева, задержавшего руку на выключателе. Выглядел Колян совсем трезвым, а его лицо было бледным, как у покойника.

– Игорян, ты… – не сразу нашелся со словами Стрешнев. – Ты в порядке? Ты прямо сейчас так орал, будто тебя живьем без наркоза режут.

– Привиделось что-то… – с трудом произнес я, фокусируя взгляд на товарище. Но при этом мои глаза невольно раз за разом возвращались к дверному проему кухни. – Хватит уже на сегодня экспериментов. И с алкоголем точно пора завязывать. И вообще я лучше домой пойду.

– Ну ладно… Иди… – потерянно пробормотал Колян, а его глаза тоже зафиксировали то место, которое не отпускало мой взгляд. – Ты там что-то увидел?

– Да нет, ничего… – покачал головой я, ощущая в себе какую-то внутреннюю опустошенность. – Я пойду уже…

Меня более-менее отпустило, только когда я уже оделся и вышел из квартиры. Но напоследок я все же ненавязчиво поинтересовался:

– Слушай, Николай Васильевич! А у тебя в квартире, случаем, никто не умирал? Ребенок, например? А полтергейст не случался ни разу?

– Н-нет, – испуганно выдавил Колька. – По крайней мере, я про это не знаю.

На том и расстались. А спустя два часа, когда я уже ложился спать, в дверь моей квартиры раздался звонок. На пороге стоял Стрешнев – какой-то весь нервный и озабоченный.

– Игорян, ты, это… Пусти меня сегодня к себе на ночь, – упавшим голосом произнес Николай. – Ты когда сказал про покойника – я в вещах деда порылся и старые послевоенные снимки нашел. На одном из них все их многочисленное семейство сфотографировалось – они тогда еще в Москве жили. И вот там, между прочим, есть девочка лет шести – дедова племяшка. Тут-то я и вспомнил: дед сказывал, что с его двоюродной сестрой какая-то жуткая история случилась – ее нашли повешенной на люстре, прямо под потолком. Сама она туда никак не могла добраться – малолетка совсем, а потолки в «сталинках» высокие. А дверь в квартиру изнутри была закрыта, и внутри никого больше не было… Дед, конечно, тем еще сочинителем был – царствие ему небесное. Вот только я после таких воспоминаний в своей квартире заснуть не смог. Голоса какие-то шепчущие чудятся. А еще как будто за мной постоянно кто-то стоит и в спину так пристально смотрит. Я уж подумал – «белочка» у меня началась. А ведь и выпили-то всего ничего!

– Но ведь ты же хотел, чтобы я реальность вокруг себя изменил? У меня это вроде как получилось. Причем так хорошо, что я даже тебе сумел внушить то, чего на самом деле нет. Но не могу сказать, что результаты меня обрадовали – я сам чуть рассудка не лишился! Поэтому ну его нафиг, такие опыты!

– Да уж… – вздохнул Стрешнев, устраиваясь спать на диванчике в кухне. – Эксперименты с разумом – штука непредсказуемая. В следующий раз чем-нибудь попроще займемся.

– То есть?

– Кирпичи тебя голыми руками научим ломать.

– Да иди ты в задницу!

– Ой… Спасите! Помогите, мои руки куда-то не туда лезут! Игорян, ты – извращенец! Сотворить такое со своим лучшим другом!

– У тебя там все в порядке?

– Ага, повелся! Не ты один умеешь внушением заниматься! Мы тут тоже кой-чего умеем!

– Да спи уже, малахольный…

– Все-все – уже засыпаю… Сплю!

Спустя четыре дня после описанных событий у Маши и Вани начались их школьные каникулы. А мне предстояли свои – с затяжным нырком в глубины моего удивительного внутреннего мира.

К погружению в Альтернативу мы готовились основательно: я затарился продуктами на неделю, а Стрешнев взял на работе двухнедельный отпуск и по моему проекту изготовил самую настоящую клетку из арматуры, в которой мне предстояло провести всю следующую неделю. Причем вне зависимости от того, кто окажется в моем теле вместо меня.

Да, относительно ни в чем не повинного Аграфена это выглядело жестоко. Но следовало учитывать тот факт, что Аваллон уже научился перемещать свое сознание по собственному желанию. Так что Аграфену, если он заменит меня на моей «тыловой базе», придется смириться с недельным заточением. Он человек умный, потому должен понять, что рисковать здесь я не имею права.

Ну а вообще-то в клетке было довольно-таки удобно: в ограниченном пространстве два на два на полтора метра можно было спать, сидеть, есть и даже заняться гимнастикой, если на то будет желание. Для естественных надобностей внизу имелась дверца размером аккурат для детского ночного горшка – тот еще от моего Ванятки остался.

Единственно, чего нельзя было сделать в этой клетке – открыть ее, находясь внутри. Этому препятствовали два замка: один обычный навесной, но очень солидный с виду, а другой – электронный, который можно было открыть только ключом-таблеткой, спрятанной в квартире Стрешнева так, что про это не знал даже сам хозяин квартиры. Последняя мера была превентивной на случай подчинения Коляна ментальным контролем. В свете недавних событий подобный вариант не представлялся мне таким уж невероятным.

– В общем, инструкции будут такие, – обустроившись в клетке, обратился я к Стрешневу. – Пока я бороздю космические просторы в параллельной вселенной, тебе здесь всю неделю в одиночку придется держать оборону от нашего Врага. Следи, чтобы за время моего отсутствия ментальный подселенец мое тело не сильно поюзал. Кормить по расписанию, горшок вовремя выносить, на провокационные вопросы не отвечать, в глаза ему не смотреть. А если буянить начнет, головой о клетку будет биться или вздумает прутья гнуть – у меня на этот случай сарбакан с усыпляющими дротиками имеется.

– Зашибись… – озадаченно произнес мой друг, доставая из моей сумки пластиковую трубку длиною в локоть. – Как хоть этим пользоваться-то?

– Детство вспомни – как шариками из жеваной бумаги стрелял. Только здесь вместо бумаги шприц с препаратом. Не вздумай сломать или потерять – сей инструмент я у сестры позаимствовал. Хоть какая-то еще польза от ее работы в ветеринарке обнаружилась, помимо бесплатной кастрации родительского котофея. Доза в одной ампуле на лошадь рассчитана – на меня уж точно хватит…

– Как бы передоза не было… – напряженно произнес Колян, с опаской крутя в руках упаковку с ампулами. – Не то придется скорую вызывать. А если ты кони двинешь прямо тут, за решеткой, то меня потом точно закроют – в другой клетке и лет на десять.

– Передоза не будет – я специально узнавал. Отосплюсь капитально, но не более того. Лучше, конечно, до эксцессов не доводить. Аваллон тот еще прохвост, однако он все же предпочитает решать вопросы путем переговоров, а не грубой силы. Так что и тебе не стоит прибегать к насилию без крайней нужды. Наоборот, в диалоге с Врагом даже можно что-нибудь полезное выяснить. Но тут тоже нужно меру знать – смотри, чтобы он тебя не заговорил и мозги тебе не затуманил. Бутылку водки постоянно держи наготове. Если что неладное почувствуешь – сразу стакан замахни. Если не поможет – пей прямо из горла, сколь влезет. Установить ментальный контроль над пьяным – это еще очень и очень постараться надо!

– Это именно то, что доктор прописал! – одобрительно кивнул друг-собутыльник, нащупав в глубине сумки зазвеневшие флаконы «антимагического эликсира». – Алкоголь – лучшее средство профилактики всевозможных инфекций. Этим я даже Врага могу ментально обезвредить – тогда у него уж точно никакой контроль надо мною не получится.

– Не вздумай! – возмутился я. – Еще не хватало, чтобы вы тут с ним упились в хламину! Стратегический продукт без особой нужды не изводить! Все диалоги записывать на диктофон! Вернусь – проверю! Если обнаружу, что вы тут дуэтом спелись и спились – накажу!

– Это как же? – расплылся в улыбке Колян, видимо нарисовав в своей голове какую-то непотребную картину.

– Очень даже просто! Ты же хотел, чтобы я свои сверхспособности развивал? Вот я на тебе и потренируюсь! И ты потом в своей собственной квартире в каждом углу будешь глюки видеть! Что, страшно стало? То-то же – не зли меня, пока я добрый! Все, инструктаж окончен – мне пора отправляться в Альтернативу.

Напоследок мне предстоял еще один маленький эксперимент. Несмотря на изобилие событий, происходивших в приснопамятном храме Балуса, я запомнил, каким образом Аваллон тогда вызвал псевдокота. Затворив себя в клетке, я вспомнил образ Смайлика и провел рукой по воздуху, изображая поглаживание несуществующего кота по спинке.

Получилось с первого раза! Черный читерский кот выскользнул откуда-то из-за предела моего кругозора. Только что и духа его здесь не было, и вот Смайлик уже стоит передо мной во всей своей красе, расплывается своей жизнеутверждающей улыбкой, мерцает золотистыми глазами и приглашает меня в мир по ту сторону моего раздвоенного сознания.

– Ну, с богом, – вздохнул я, ощущая, как меня начинает затягивать в бездонные глубины телепортирующих кошачьих глаз. – Подлодка уходит в волшебные воды! Держать курс на Мирабеллу! Мои супердевочки, ваш блуждающий Повелитель снова возвращается к вам!

Глава 2

Глава 2. ЭКОНОМИКА И ПОЛИТИКА

– Приветствую вас, ваше сиятельство, – прозвучал невозмутимо-размеренный голос Карриола. – С возвращением в Благодать.

Я еще и глаза раскрыть не успел, а мастер «теневых работ» уже сориентировался и даже нужную позицию успел занять – у меня за спиной. Случись что непредвиденное – можно и петельку на горло успеть накинуть, и свинцовым грузиком по затылку оприходовать. Ох, и шустер у меня безопасник – такого врасплох не застанешь! Такой сам кого хочешь врасплох застанет!

– Я тоже рад тебя видеть, – произнес я, неспешно поднимаясь, потягиваясь, и приспосабливаясь к ощущениям молодого и крепкого тела, от которого я за этот месяц уже успел отвыкнуть. – Какие у нас новости? Про то, что ты наконец-то привел в порядок эту пыльную богадельню, можешь не рассказывать – я и так вижу, что в секретной комнате все блестит и сияет, как причиндалы у порядочного кота.

– Более того, теперь здесь все упорядочено и каталогизировано, – все же не преминул похвалить себя Карриол. – А в процессе приборки тут такие интересные вещи обнаружились, что наши потенциальные возможности в части разведки и спецопераций существенно увеличились.

– Замечательно, – задумчиво произнес я, подходя к зеркалу. – Было бы еще кому эти спецоперации проводить. Но ничего, когда-нибудь мы и до этого дорастем. Итак, что тут у нас?

Слишком уж давно не видел я своего аватара – успел подзабыть, как выглядит Аграфен Бортник. Да и интересно было, какие перемены произошли в его облике на этот раз? Вроде все нормально – руки-ноги на месте, одет прилично, вымыт, причесан и надушен. Только тело отчего-то зудит, будто…

– У меня что, блохи?! Блин, ну это уж ни в какие ворота! Я же Повелитель, без пяти минут князь! Как вы такое могли допустить?!

– Вообще-то у нас в замке работают полсотни ушастых блохоносцев. Но мы с этим как-то уже свыклись, да и вы вряд ли из-за блошиных укусов чешетесь. Мало ли чего вы могли подхватить в городе, куда только что прибыла масса пришлого народа из социальных низов. Там и вши, и чесотка, и сифилис, и чего только нет! Я за порядком-то в Благодати не успеваю следить, куда уж там думать о гигиене!

– О том, как вывести вшей у горожан, пусть наши медики-практиканты голову ломают. А вот поддержание правопорядка – это уже наша забота. Что, если нам создать что-то наподобие народной дружины? Неужели у нас в городе не найдется пары десятков добровольцев, желающих патрулировать улицы и решать мелкие общественные конфликты?

– Непременно найдутся. И они даже денег с нас за это не попросят. Но только если таким «добровольцам» доверить следить за порядком – наша так называемая «народная дружина» очень быстро превратится в бандитское кубло. Между прочим, на что-то подобное нам уже намекнули – Незримая Рука из Медузы сделала нам негласное предложение об открытии их филиала в Благодати. Тогда вопрос с порядком в городе решится сам собой – организованная преступность замечательно умеет его наводить. А их методы гораздо более действенны, нежели избирательный произвол народных добровольцев.

– Предлагаете создать в моем городе воровской притон? Нет уж, увольте! А для поддержания правопорядка вы уж лучше полицию создайте. Ну, или хотя бы городскую стражу, если мы еще до полиции не доросли.

– Хотя бы? Настоящую городскую стражу надо обучать, вооружать и содержать. Этого мы пока себе позволить не можем.

– Жаль… Но хотя бы о расширении штата службы безопасности стоит подумать. У тебя есть кто-нибудь на примете?

– У меня тут уже завелась пара молодых помощников: Харли «Призрак» и Вьюн «Везде свой». Оба они с Агранны – выходцы из воровского мира Медузы. Парнишки в совершенстве знают несколько языков, умеют грамотно вести переговоры, вести наружную слежку и, конечно же, скрываться в Тенях. Их работа всегда имела спрос у заказчиков – до той поры, пока гильдия воров не изгнала обоих дружков. Одного за то, что украденное у богачей беднякам раздавал. Другого – за убийство нескольких воровских авторитетов.

– Значит, воры…

– Бывшие воры. Хотя, по чести, воры бывшими не бывают. Это клеймо на всю жизнь. Тем более, если освоены специфические профессиональные умения: Харли умеет уходить в невидимость на длительное время, а Вьюн может к кому угодно в доверие втереться.

– Да, свойства и впрямь очень полезные – не только для воров, но и для агентов секретной службы. Где же ты разыскал таких умельцев?

– Да прямо здесь, в Благодати. Эта шустрая парочка прибыла к нам с переселенцами и еду воровала. Да так мастерски, что за руку их поймать никак нельзя было. Но я все же вычислил воришек и предложил им выбор: изгнание с позором или тайная работа на ваше сиятельство. А парни умные – быстро смекнули, что к чему. Теперь они – мои глаза и уши в Благодати, в Аполлонграде и в Амароке. Вот такие дела у нас.

– Понятно… А с чего бы молодым талантам еду воровать? Насколько помню, в прошлый раз ее всем нуждающимся раздавали. У нас что, уже начались продовольственные проблемы?

– Не то чтобы это проблемы… – замявшись, ответил Карриол. – Скорее, дело в недостатке организованности. Дело в том, что переселенцы прибывают к нам неравномерно, крупными группами и чаще всего без собственных продуктов. А наши запасы весьма ограничены. Не то чтобы у нас кто-то совсем уж голодает, но… Несколько раз так получалось, что кроме сухарей и сушеной рыбы, нам было нечего предложить людям. Однако в последние недели мы закупали продовольствие централизованно, крупным оптом. Это обходится нам несколько дороже, зато мы сформировали резервный продовольственный фонд. И теперь очередной наплыв эмигрантов уже не приведет к тому, что всем остальным придется на время затянуть пояса.

– Получается, у вас опт дороже розницы? Странно. Но я рад, что вы решили продовольственную проблему самостоятельно. Ведь кратчайший путь к сердцу гражданина лежит через его сытый желудок! – назидательно произнес я, продолжая рассматривать свою персону в зеркале и с удовлетворением находя явные перемены к лучшему. – У вас тут, похоже, опытный парикмахер завелся?

– Да, есть и такое, – не сразу найдясь с ответом, ответил глава службы безопасности, явно державший у себя в голове совсем другие информационные приоритеты. – Мастер Луиджи из самого Аполлонграда к нам переехал.

– А ничего так, что этот непонятно кто по имени Луиджи в момент нахождения у него в руках заточенной бритвы имеет свободный доступ к моему горлу?

– Я его проверял, волшебницы – тоже. Все чисто, репутация идеальная.

– В каком смысле?

– За всю свою карьеру он еще никого не зарезал, даже когда его об этом очень просили. Но господину Луиджи стало просто небезопасно находиться в Аполлонграде после того, как в его салоне бесследно исчез некто Рике Шельмас, баронет.

– О-о, знакомое имя! Помнится мне, господин Шельмас был последним в цепочке участников заговора, имевшем целью мое убийство. Я так понимаю, исчез он не без вашей помощи?

– Именно. Мои парни взяли баронета живьем, тихо и аккуратно, никто даже и не заметил. В настоящее время этот любитель модных причесок и чистых ногтей отдыхает от тягот придворной жизни в подвале Белой Цитадели, под бдительным присмотром гремлинов. Но, наверное, мы его скоро в тюрьму переведем – ее как раз заканчивают ремонтировать.

– Это уже не принципиально, главное – результат. Вам удалось узнать имена заказчиков?

– К сожалению, в этом направлении мы никак не продвинулись. Господин Шельмас достаточно холодно относится к вам и не признает ваши права на трон Благодати. Однако баронет решительно отрицает свою причастность к заговору. А своего бывшего камердинера Пуньку, давшего на него показания, Шельмас считает жуликом и проходимцем, вполне заслуживающим петли. Жаль, что мы поторопились отправить камердинера на виселицу – очной ставки между ними уже не сделать.

– А вы допрашивали нашего заключенного? Так, как вы умеете?

– В его случае даже дознание с пристрастием не поможет. Господин баронет из породы таких людей, что будут стоически молчать под пытками, а перед казнью рассмеются и плюнут в лицо палачу. Чтобы добиться от Шельмаса хоть каких-то показаний, надо действовать очень деликатно. А таким методам я не обучен.

– Что ж, разберемся и с ним… Да с чего же я так чешусь-то?! Аллергия у Аграфена, что ли? Какое-то раздражение на коже, будто он мандаринами обожрался… Магическими! Какие-то еще новости имеются по вашей части?

– Да, пожалуй, нет. Впрочем, ходят слухи, что главари крайненских банд все же договорились с аристократами из Аполлонграда о сумме оплаты их подряда на захват Белой Цитадели. Пока что заказчики собирают нужную сумму – закладывают семейные драгоценности у ростовщиков. Но это означает, что вторжение банд в Благодать может состояться уже в ближайшую пару недель.

– Хреново… – помрачнел я. – Эта дворянская шобла совсем берега потеряла! Не хотел я доводить дело до крайностей – надеялся, что по-людски удастся договориться. Но, видимо, придется нанести им упреждающий удар, пока все еще не завертелось. Потом останавливать маховик войны уже будет сложно, дорого и выльется в большую кровь. Поэтому, Номер Первый, вводи в курс дела своих помощников и в экстренном порядке начинай готовить спецоперацию на Арабелле. А с этим шалопутом Рике я сам поговорю – по-мужски, но без мордобоя. Если у тебя больше новостей нет, тогда пригласи на доклад обеих волшебниц. Я буду ждать их в своем рабочем кабинете.

Княжеский кабинет предстал передо мной все в том же служебном уюте, как я его помнил: изящная мебель из красного дерева, такие же резные панели на стенах, перемежающиеся вставками из кремового шелка и перехваченными кружевной лентой портьерами. Плотные узорчатые ковры под ногами скрадывали шаги, а солнечный свет, пробивавшийся сквозь оконные витражи, пронзал воздушную круговерть пылинок и осыпал цветными бликами шеренгу белоснежных статуй фавориток Аполлона.

Наверное, здесь ничего не менялось десятилетиями, если не столетиями. Но одну перемену я все же заметил: рамка картины, висевшая напротив входа, вновь обрела свое некогда скрытое, а потом и вовсе утерянное содержимое. Видимо, Улисс решил, что не имеет права прятать у себя шедевр кисти Великой художницы, и им должны любоваться все истинные ценители искусства. Поэтому картина Майи Гаури «Руины храма Балуса в долине Бальбек» заняла свое достойное место в кабинете Повелителя Благодати.

Так же, как и надпись «Помни об этом» на могильной плите на переднем плане картины. Это напоминание о том, что даже самые благие поступки зачастую имеют оборотную сторону, в тени которой легко скрываются низость, подлость и предательство. Теперь я уж точно буду помнить об этом – не забуду, даже если очень захочется. Потому что свежи и мои собственные воспоминания о том, что произошло в Бальбеке уже со мной.

Волшебницы влетели в кабинет, обмениваясь загадочными взглядами и возбужденно щебеча, как студентки-первокурсницы.

– Сказать ему?

– Ни-ни-ни – не надо! Пусть это будет секрет!

– Точно – секрет! Настоящий секрет!

– Словами не передать, насколько я рад видеть вас, мои дорогие! – широко улыбнулся я, раскидывая руки и принимая в свои объятия сразу обеих девушек. – Итак, какие же у вас могут быть секреты от меня, дамы?

– Самый секретный секрет! – восторженно воскликнула Александра, повиснув у меня на руке и звонко чмокнув меня в левую щеку. – Мы тут та-акое подготовили…

– Но если мы расскажем – секрет перестанет быть секретом, – томно и загадочно произнесла Оэллис, игриво пощекотав у меня за ухом и мимолетно приложившись губами к правой щеке. – Поэтому всему свое время.

– Хорошо. Тогда рассказывайте о том, что секретом не является, – снова улыбнулся я, приглашая волшебниц за рабочий стол. – Как вы тут провели без меня эти три месяца? Не скучали?

Юная волшебница земли заметно покраснела. А вот ее более опытная подруга выразила всю гамму своих эмоций одним-единственным глубоким вздохом. Вот это уж точно магия – ни дать ни взять!

Коротко и ясно докладывать мои пассии не умели, потому что… Потому что женщины, и этим все сказано! Но все же информация подавалась достаточно грамотно и позволяла делать некоторые выводы.

Итак, начнем с главного – с людей. Количество населения Благодати за время моего отсутствия увеличилось аж в три раза и теперь составляло чуть более полутысячи душ. Профессиональный расклад по переселенцам принципиально не изменился – в основном, это все так же были ремесленники, чуть больше стало земледельцев. Последним в сухом и жарком климате метрополии пока ничего не светило – сейчас на Мирабелле была осень, а дожди более-менее регулярно случались здесь лишь зимой и весной.

Проблемы с продовольствием действительно имели место быть, однако содержать сотни дармоедов в Благодати никто не собирался. Генеральный завхоз Благодати Александра Меллинор твердо усвоила памятную заповедь Аполлона: «Кто не работает – тот не ест!» Поэтому ее верные серокожие помощники, вооруженные увесистыми дубинками, в добровольно-принудительном порядке сгоняли на разбор руин всех безработных и праздношатающихся.

Благодаря притоку бесплатных рабочих рук, строительство жилого сектора в ремесленном квартале Благодати развернулось на широкую ногу. Было восстановлено или построено вновь более сотни домов. Причем в городской ратуше обнаружились чудом уцелевшие реестры домовладельцев – нередки были случаи, когда люди заселялись в дома, принадлежавшие еще их дедам и прадедам.

Те из мастеровых, кто прибыл в Благодать в первых рядах переселенцев, уже успели развернуть свое производство и теперь хотя бы кормили сами себя и своих работников. Вследствие этого товарный поток на Арабеллу, где производилось мало чего, а также на острова Альтремары, где не было буквально ничего, возрастал буквально с каждой неделей.

В результате у нас уже полноценно функционировали скорняжная мастерская, мастерские по производству обуви и одежды из кожи, прядильня, ткацкий цех, швейная мастерская, красильня, столярка и целых три пекарни. Усилиями многочисленного семейства Грюндеров активно развивалось производство фаянсовой посуды – благодаря ее высокому качеству посуда стала основой наших экспортных отгрузок на Агранну.

Вслед за возникшими товарно-денежными потоками в Благодати появились и первые купцы. Ну, насчет купцов я малость преувеличил – скажем так, пока это были перекупщики средней руки. Причем сомнительных личностей среди них было предостаточно. И едва ли не каждый первый исповедовал старую, как мир, торговую истину: «Не обманешь – не продашь». Однако все так называемые «купцы» исправно платили налог с продаж. Те, кто пытался не платить – пополнили ряды «добровольцев» на нашей всенародной стройке.

Неожиданно резво стартовала ювелирная мастерская – оказалось, что перебравшийся к нам беглый мастер тонких работ был вообще единственным ювелиром на Арабелле. А теперь перед ним замаячил еще и бездонный рынок миров Созвездия, где качественная ювелирка всегда пользовалась постоянным спросом. Работая всего лишь на давальческом сырье, наш мастер за три месяца ухитрился отстроить себе двухэтажный особняк и при этом тоже не забывал платить налоги!

Еще доходы в наш бюджет приносила артефактная мастерская, где началось фабричное производство магически улучшенных канцтоваров и магических же амулетов. Канцелярка, как и ожидалось, пошла на ура. Но стоила она недорого, да и объемы по сравнению с былыми рекордными достижениями были невелики – слишком мало мастеров-барухов дожило до возвращения Повелителя.

А вот с магической снарягой эконом-класса вышла неувязочка. Да, на Арабелле и даже в Альтремаре наши амулеты расходились «на ура». Но платежеспособность бедных колонистов и нищих островитян была очень уж скромной. А в континентальной Крайне рынок данных товаров оказался занят местными производителями и к тому же плотно контролировался крайненскими бандитами. Первый же наш караван они выкупили за полцены под прицелами арбалетов и прозрачно намекнули, что в следующий раз наивным лавочникам из Благодати сильно повезет, если они вернутся домой целыми и невредимыми.