– Страшно жить в мире, где совершаются такие преступления. Еще страшнее, что люди, их совершающие, относятся к этому так спокойно, словно это обыденное дело… А другие люди их защищают, прикрываясь законом…
– Чего? – спросил Валеев, который не расслышал монолог Ангела.
– Ничего, – ответил Марк.
– Ну что, найдут? – спросил через некоторое время предприниматель. Ему ужасно не нравилось, что они стоят здесь. Он не думал, что когда–нибудь ему придется вернуться сюда. Находится тут оказалось даже противно. Почему? Тут вопрос психологии, криминологии.
Адвокат стоял спиной к своему клиенту. Он не сразу ответил на вопрос Валеева. Ангел засунул руку за пазуху, затем развернулся к клиенту и сказал:
– Да.
Валеев не успел понять, как, за что и почему он оказался убит. После громкого выстрела он вдруг обмяк и повалился на землю, недалеко от могилы своего конкурента.
Ангел положил пистолет обратно во внутренний карман пиджака. Он внимательно посмотрел на мертвое тело своего клиента, убеждаясь, что он отправился в последний путь. Затем Ангелу стало невыносимо противно, и он быстрым шагом отправился назад к машине. По пути он думал, видел ли кто–то, как он приехал сюда, слышал ли кто–нибудь грохот выстрела. Но больше всего ему хотелось тысячный раз убедить себя, что он все делает правильно, доказывая свою невиновность в убийстве Валеева. Последнее правило защиты – адвокат должен быть честным человеком.
–– Шоссе. 03 сентября. 14.18 –
«Все, – думал про себя Ангел, – я уже еле мог себя сдерживать. Я думал, они уже поймут. У меня трясутся руки, и, кажется, на допросе тряслись тоже. Все–таки я выбрал не самый простой путь. Убивать людей не только противозаконно, но и противоестественно. Хотя для зверей это нормально, а люди тоже своего рода звери. Имею ли я право лишать их жизни? Хотя этот вопрос я уже давно для себя решил, зачем задавать себе его вновь и вновь. Думал, второе будет проще… Но нет. Я уже весь дрожу, как в лихорадке. Все же трудно взять на себя эту ответственность. Возможно кому–то и проще. Только другие не делают это. Я же могу это вынести, хотя второй раз почти впадаю в безумие… Но разве можно назвать это чем–то, кроме как безумием?».
Ангел стал выбираться из леса к машине. Шел он машинально и часто спотыкался. Его губы все чаще размыкались, обнажая подобие звериного оскала. В глазах отражалось внутреннее безумие. Он уже плохо соображал. Он слышал зловещий смех. Этот смех становился все громче. Его теперь это не пугало, это было не первый раз. Он ждал этого. Ангел знал, что этот смех догонит его здесь, после убийства. Он сдерживал его весь день.
Марк остановился и как–то противоестественно изогнулся. В этот момент смех прорвался наружу. Это был действительно зловеще. Ангел сдержал себя, но через несколько секунд смех вырвался снова. Так продолжалось несколько раз, пока наконец Ангел ни дал волю этому выйти из себя целиком. Он упал на землю и дико хохотал. В этот момент в его голове не было ничего, кроме этого все заполняющего смеха. Немного погодя он, обессиленный, поднялся на ноги и поплелся дальше к автомобилю.
«Зачем я это делаю. Давай, пятитысячный раз вспомни и убеди себя. Я учился на юридическом, меня учили праву. Говорили про справедливость. Нет, все вокруг призывают к добру. Но никто не собирается действительно быть добрым и справедливым. Каждый хочет призвать к этому окружающих, кроме самого себя. Я стал работать, и что же. Все проблемы кругом, все страдания человечества происходят из-за несправедливости, противозаконности людских действий. Но это первая часть проблемы. Есть и вторая, которая меня и привела сюда, в этот лес. Кто призван наказывать тех, кто отступил от закона? От закона в широком смысле. Это общество или государство. Общество слишком разрозненно и тупо в своей массе. Государственный механизм отстаивает свои интересы. Если должностные лица государства заражены беззаконием, то все государство разлагается в нем. Таким образом, нет никого, кто нормально сможет решить проблему зла в мире. Сажают мелких воров, а коррупционеры, убийцы, насильники, слишком богатые и влиятельные, остаются на свободе. Кто разберется с ними? И еще: нужно точно установить их виновность, чтобы можно было принять решение о привлечении их к ответственности. Нет, я не мог стать ни следователем, ни прокурором. Их воля слишком скована начальством, а обвиняемый не будет откровенным. Тогда остался другой путь. Я буду адвокатом. Да, тем человеком, которому преступник расскажет все. Я буду знать, что и как он совершил. И мне решать, время защищать или время карать виновного. А кто подумает, что к смерти обвиняемого причастен его адвокат, который только что защитил его? Только вот в первый раз они подошли близко к правде, и пришлось возвращаться сюда. Нет, я сделал все правильно».
Марк уже ехал в машине обратно в Город. Очередной раз убедив себя в своей правоте, он теперь размышлял: оставил ли он улики или нет. Как казалось, нет. Никто не видел, что Валеев сел именно в его машину. Безусловно, Ангела допросят в первую очередь, как только решат, что его доверитель пропал. Если тело найдут раньше, чем спохватятся, то возбудят уголовное дело по факту убийства. Если нет, то решат, что Валеев скрылся от следствия. Марк не стал прятать труп – в этом не было смысла. Пусть все знают, что Валеев не пропал, а именно убит. Пусть знают, что он виновен в смерти Кравцова, если им хватит ума найти его тело рядом и провести причинно–следственную связь.
«Я не хотел так скоро после того дела в столице совершать что-нибудь здесь… Кто-нибудь может заподозрить связь между той смертью и этой… Заметят, что меня окружает некий ореол смерти. Ангел смерти. Это все мать Кравцова. Как она только узнала, что я стал защищать интересы Валеева? Откуда она только достала мой телефон? Она позвонила и давай меня убеждать в виновности моего клиента. Главное, зачем она мне звонила? Чего хотела добиться? Чтобы я бросил защищать его? Не знаю… Скорее всего, она сама этого не знала. Просто ее сердце обливалось кровью, и она хотела сделать хоть что-нибудь. Как можно бездействовать, когда твой родной сын пропадает бесследно? Она сердцем чувствовала, что во всем виноват Равиль. Она проклинала его по телефону, заклинала меня бросить дело. В этот момент я разделял ее боль. Я в тот же миг решил, что если Валеев виновен в смерти сына этой женщины, то я сотру его с лица земли. В этом мире не должно быть людей, которые могут себе позволить угнетать других, лишать их жизни. Только тогда настанет прекрасный мир будущего, когда все они исчезнут. А я… я не убиваю их, с юридической точки зрения. Я просто прекращаю их право на существование. Все же есть институт смертной казни. Почему он считается правильным, а мои действия нет? Я всего лишь устраняю ненужные стадии. Разве я поступил не также, как и поступило бы государство по их закону? Я узнал о преступлении, собрал доказательства, даже лучше тех, что собрали бы они, установил личность виновного, все предусмотрел и перепроверил, чтобы не осталось ни одного шанса на судебную ошибку, наконец, вынес приговор и привел в исполнение. Причем самым гуманным образом. Что тот, что Валеев – они совсем не страдали. Они умерли мгновенно, не ощутив мук перед смертью, как их жертвы. Разве это не идеальный судебный процесс?».
Телефон с сим-картой Ангела лежал в почтовом ящике его дома, куда его доставил курьер. Если его отследят по номеру, то докажут лишь то, что в момент преступления он направился из следственного отдела к себе. Сейчас он поедет в бар рядом с домом, покажется на глаза нескольким работникам заведения, которые запомнили его, так как он специально до этого появился там несколько раз и оставлял хорошие чаевые. Если будут подозревать его, то они ничего не докажут. А подозревать, скорее всего, будут. В столице несколько месяцев назад он так чуть не попался…
–– Университет. 04 сентября. 10.10 –
Ангел вошел в аудиторию. Студенты сидели на местах и не думали подниматься. Марк не сказал им не слова. Он просто встал перед ними и стал смотреть ученикам прямо в глаза по очереди. Те поняли, что в отличие от других, этот преподаватель требует к себе большего формального уважения. Все поднялись. Движением руки сверху вниз Марк попросил их сесть обратно.
– Давайте познакомимся. Меня зовут Ангел Марк Андреевич. Я адвокат. Я не знаю, как вас учили до этого, но хочу, чтобы вы знали законы. От этого может зависеть ваша жизнь или жизнь ваших близких. Уголовное право – мир преступлений, их квалификации и наказаний за их совершение. По–другому: мы с вами изучаем то, что общество считает тягчайшими проступками, а также то, что общество в лице государства предлагает совершить с теми, кто осмелится все же переступить через установленный запрет. Какое самое суровое наказание в нашей стране?
Студенты с уверенностью заявили, что пожизненное лишение свободы.
– Я не знаю, кто и для чего распространяет эту ложную информацию, но это не так. До настоящего времени наш закон предусматривает смертную казнь за наиболее тяжкие преступления против жизни. Смертная казнь, то есть санкционированное государством лишение жизни, лишь не применяется в стране. Но ее законодательное закрепление позволят власти в любой момент изменить свое мнение по отношению к ней, и суды вновь безбоязненно начнут назначать этот вид наказания. Это говорит о двух вещах. Во-первых, что воля государства определяет уголовное право, во-вторых, что вы его совсем не знаете.
По аудитории прошел слабый смешок. Студентам начинал нравиться новый преподаватель. Всем своим видом он будто показывал, что является не только теоретиком, но и искусным практиком. Такие обычно в почете у учеников, если только они умеют интересно преподнести свои собственные знания. И это самое сложное в этом деле – найти нужную форму передачи информации, суметь заинтересовать аудиторию своими познаниями, наконец, доказать, что ты тот, кого должны внимательно слушать.
– С одной стороны, государство творит закон, с другой, оно себя им связывает. Считается преступлением лишь то, что установлено законом и доказано в суде. Государство не может покарать тех, кто совершил несправедливый поступок, даже ужасный поступок, если он однозначно не попадает под описание какого–либо преступления. Именно поэтому на этих занятиях я буду учить вас определять, что такое преступление, отделять их друг от друга, разрушать уголовное дело, если такая возможность имеется.
После этого Ангел под запись дал определение таким понятия как «уголовное право», «предмет» и «метод» этой правовой отрасли, «преступление».
Пока студенты записывали, Марк вспомнил свою встречу с заведующим кафедрой перед началом занятия. Они стояли в коридоре. Стены разрисованы высокопарными высказываниями юристов и политиков прошлых столетий. Одно он даже запомнил: «Дело адвоката не доводить дело до суда». Учитывая вчерашние события, это высказывание звучало как черная шутка. Павел Александрович беспрестанно гладил свою бороду, что–то не умолкая рассказывал и постоянно задерживал свой похотливый взгляд на ножках проходящих мимо студенток. Ангел не скрывал своего отвращения, но Павел Александрович, похоже, не заметил, потому что он продолжал рассказывать:
– А еще в группе, которую я вам дал, есть студент, он очень смышленый. Это второй курс, но такое чувство, что он уже самостоятельно прошел всю программу по специальности. Я слышал, что он уже участвовал в нескольких судах, еще в том году. Если честно, он на моих занятиях пару раз задал такие вопросы, что даже я, доктор наук, не нашелся что ответить. Наверное, ему уже даже скучно должно быть на парах. Он действительно гений. Такие рождаются нечасто, уж мне-то можете поверить, я много перевидал учеников. В основном здесь только так, статисты. Они только числятся для галочки. Мы не можем их отчислить, чтобы не сократились финансы университета, но обществу от них никакого толку в будущем. Из них ни один не будет работать по специальности. А этот может очень многого добиться. Я его стараюсь двигать, отправлял на разные конференции, отовсюду с первыми местами возвращался. Только ему еще нужно, так сказать, стать чуть менее правильным. Если он хочет подняться по карьерной лестнице, то, сами знаете, нельзя всегда все делать исключительно по закону. Вот когда он станет более «гибким», то он рванет вверх, гарантирую! Кстати, – спохватился Павел Александрович, – я вспомнил, он искал как раз адвоката, у кого можно пройти практику. Думаю, что ты для этого лучшая кандидатура. Присмотрись, возьми его к себе. Его фамилия Мелех.
Сейчас на занятии Ангел искал глазами студента, которого так нахваливал глава кафедры. Он полагал, что сможет отличить его от остальных, если тот действительно такой умный. Он специально задавал вопросы студентам за первыми партами, после ответа спрашивал их фамилии, но каждый раз ошибался. В конце занятия он решил перестать угадывать, взял в руки свою записную книжку, делая вид, что у него там есть список группы, после чего сказал:
– Давайте подведем итоги. Хочу понять, что вы смоги уяснить из сегодняшней лекции. Так, допустим, – Марк сделал паузу, словно ищет глазами какую-нибудь фамилию в списке, – Мелех, скажите, что такое уголовное право.
С задних рядов поднялся худой светловолосый студент. Он выглядел очень обычно, совсем не похож на гения, каким его представлял Павел Александрович. Ангел даже не обращал на него внимания во время занятия. Он не думал, что талантливый умный студент будет сидеть в самом конце аудитории, подальше от преподавателя.
– Вы сказали, что уголовное право – отрасль права, регулирующая общественные отношения в области совершения преступлений, назначения наказания за них, а также иных мер уголовно-правового характера, – Мелех процитировал определение Ангела слово в слово, несмотря на записи в тетради. Как позже заметил Марк, он их и не делал.
– Хорошо, почему мы изучаем уголовное право?
– Потому что от этого может зависеть наша жизнь или жизнь наших близких. Уголовное право – это мир преступлений, их квалификации и наказаний за их совершение. По-другому: мы изучаем то, что общество считает тягчайшими проступками, а также то, что общество в лице государства предлагает совершить с теми, кто осмелится все же переступить через установленный запрет. – Мелех вновь дословно воспроизвел слова Ангела. Даже адвокат не смог бы снова их так повторить, потому что это была почти импровизация.
Тут студент добавил уже от себя:
– Кроме того, знание уголовного закона, в первую очередь, предназначено не для того, чтобы знать, какие действия на территории нашей страны находятся под запретом. Действительно, люди, в принципе, и так понимают, что делать нельзя. Нас, скорее, больше интересует вопрос назначения наказания. Уголовный закон содержит значительное количество правил порядка определения вида и размера наказания. Задача всех участников уголовного процесса состоит в том, чтобы добиться назначения судом максимально справедливого наказания. Кстати, позвольте отметить, смертная казнь, про которую вы говорили, не соответствует всем целям наказания, предусмотренным законом. Безусловно, цель предотвращения последующих преступлений она реализует максимально. Во-первых, физическое устранение виновного лица, вне всякого сомнения, не оставляет ему шансов продолжить совершать общественно-опасные деяния. Во-вторых, людей обыкновенно ничего так сильно не пугает, как смерть. Угроза быть лишенным жизни отпугивает от совершения преступлений. Вместе с тем, существуют и иные цели наказания. Это восстановление социальной справедливости, а также исправление осужденного. Вопрос: как может лишение жизни осужденного его исправить? Человек не может раскаяться в своих деяниях, если до этого момента общество его уничтожит. Кроме того, восстановление социальной справедливости посредством лишения жизни другого человека по приговору суда – достаточно спорное утверждение. Как по мне, не может быть справедливым наказание, сродни близкое тому преступлению, за которое оно назначено. Однако это лишь мое мнение.
Ангел усмехнулся. Студент был действительно хорош. Знал бы он, что Ангел сам лишает жизни преступников. Интересно, как бы он отреагировал на это?
–– Университет. 04 сентября. 11.37 –
Ангел отпустил своих студентов за несколько минут до окончания занятия. Как он и ожидал, к нему подошел Мелех. Студент спросил, может ли он пройти практику у адвоката.
– Даже не знаю…, – ответил Марк. – У меня сейчас не так много дел в производстве здесь. Я же не так давно вернулся из столицы.
– А почему?
– Ну, так получилось…
– Понятно. Но я все равно хочу поработать именно с вами. Во–первых, вас очень советовал Павел Александрович. Во–вторых, я понимаю, что у вас много опыта. В–третьих, сегодня на лекции я понял, что вы воспринимаете право не только как свод правил, установленных государством, но и стараетесь проникнуть в их природу.
Марк усмехнулся. Такого он не ожидал услышать. На это он ответил:
– Не знаю, не думал об этом.
– Просто я хочу, чтобы вы понимали. Я ищу ответ на один вопрос…Точнее, на два. Я хочу понять, что такое справедливость и как ее достичь. В глобальном масштабе. Собственно, именно поэтому я и пошел на эту специальность. Право и его механизм реализации – государство, проводники воли общества, по крайней мере, должны таковыми являться. Но и право не всегда справедливо… Кроме того, наличие стройной правовой системы также не гарантирует, что все нормы будут исполняться в точности. А если и будут, то станут ли люди от этого счастливее? Все это беспокоит меня, Марк Андреевич, может быть, работа с вами сможет подсказать мне ответ на эти вопросы? – Мелех в конце даже улыбнулся.
– Хорошо, – студент подкупил Марка своим стремлением к правде, – завтра у меня суд в десять часов. Приходите, кабинет 302. Там на месте уже разберемся…
Мелех поблагодарил и вышел. Марк собирал свою сумку, как вдруг краем глаза заметил, что кто–то вошел в аудиторию. Марк решил, что это одна из студенток решила его спросить о чем-нибудь, но он ошибся. Перед ним стояла следователь Меньшова.
– Здравствуй, Марк.
От неожиданности Ангел поприветствовал в ответ как–то уж совсем неуклюже.
– Я смотрю, ты вернулся в родной институт. Казалось бы, вот только мы его закончили…
– Не так много лет прошло с тех пор, – пробормотал Марк.
– Да, только столько всего произошло с тех пор, будто день за год идет.
Ангел пришел в себя, усмехнулся и уже спокойно произнес:
– Такова наша профессия. Все же не в офисе сидим за телефоном и не за станком одинаковые детали вытачиваем, – эти размышления были как-то совсем не к месту для этой встречи. – Что ты здесь делаешь, Аня?
– Я приехала опросить свидетеля по одному делу… Я же все-таки стала следователем после окончания учебы… Ты знал?
Ангел покачал головой, но при этом сразу понял, кого и по какому делу будут опрашивать. Однако, он не должен показать и виду, что ему все ясно. Анна смотрела на него в упор, словно стараясь прочитать его мысли.
– Надеюсь, это не кто–то из моих студентов?
– Нет, а с чего ты решил, что это студент?
Ангел был готов к любому допросу, но не ожидал, что спрашивать будет его именно она. Ей лгать оказалась труднее. Анна все же знала его лучше кого-либо, а значит, ложь будет скрыть труднее. Его ответы должны быть максимально правдоподобны и естественны. Марк начал нервничать. Более всего в последнее время он боялся двух вещей: быть пойманным за свои деяния и самому признаться в своей виновности.
– Значит, кто–то из сотрудников университета? Коррупция?
– Убийство.
Как должен на это отреагировать Ангел? Что бы сказал, сделал он, если бы не понимал, что речь идет об убийстве его клиента. Если тело Валеева нашли вчера вечером или сегодня утром, то, скорее всего, информация еще не могла появиться в средствах массовой информации. Значит, он не может дать даже намека на то, что знает о смерти клиента, а тем более, что его хотят опросить по этому делу, так как он последний, кто его видел. Тогда кого же могли убить, в связи с чем следователь пришел в университет? И стал бы он интересоваться, если бы всего этого не знал? Наверное, стал бы. Он бы спросил… что бы он спросил?
– А почему ты сама пришла сюда, а не вызвала свидетеля на допрос к себе в отдел?
– Я узнала, что ты вернулся, преподаешь здесь, и решила заодно тебя увидеть.
«Она играет со мной или как?! – сердился про себя Ангел. – И что теперь говорить? Я не могу вслух предположить, что свидетель и я – один и тот же человек. Скорее всего, она узнала, что я адвокат Валеева, затем откуда-то выяснила, что работаю в нашем университете, и решила прийти лично. Неужели она и вправду подозревает меня, и поэтому сочла необходимым лично увидеть мою первую реакцию? Как сложно. Она действительно профессионально выросла… Раньше в психологии она была не сильна… Но нужно что–то говорить, я не могу просто молчать».
– Это… – Марк подыскивал нужные слова, но они никак не находились, – мило с твоей стороны. Я и правда рад тебя видеть, даже если попутно ты расследуешь какое–то дело. Может, увидимся где–нибудь после работы? – вдруг выпалил он, сам того от себя не ожидая.
Более всего он не собирался видеть в Городе именно этого человека. Он сделал все, чтобы больше с ней никогда не встретиться, и тут, в таком положении, не подумав, пригласил ее, можно сказать, на свидание.
– Я все думала, предложишь ты или нет, – Анна улыбнулась, похоже, ей оказалось по нраву такое предложение. – Только мы и сейчас можем немного поговорить, ведь все-таки мне нужно опросить свидетеля.
– Я не понимаю, – соврал Ангел. В голове у него все смешалось. Анна, убийство, встреча…
– Видишь ли… некий гражданин Валеев являлся твоим клиентом?
– Да, это мой доверитель и сейчас.
«Сказала в прошедшем времени, а ведь я не знаю, что он мертв», – быстро пронеслось в голове у Марка.
– Но ведь дело по исчезновению Кравцова ведет другой следователь. Тебе перепоручили?
– Нет, я веду другое дело.
– Тогда ничего не понимаю, – сердце у Ангела бешено колотилось. Он только сейчас это заметил, так как Анна позволила небольшую паузу в диалоге.
– Значит, ты еще не знаешь, – девушка, казалось, сказала это с облегчением. – Твоего клиента нашли сегодня убитым в лесу.
Ангел постарался придать своему лицу ошарашенный вид, но не слишком, так как адвокат должен быть готов к любому развитию событий, а Валеев не тот человек, к которому его защитник мог бы привязаться.
– Это точно он? – Спросил Марк, как спросил бы в такой ситуации при «нормальных» обстоятельствах.
– Да, это он.
– Хм…, – адвокат скривил лицо, показав свое неудовольствие.
– Ты расстроен?
– Ну, как сказать, не очень хорошо, когда твой подзащитный умирает, особенно если он не до конца выплатил твой гонорар.
– Много он тебе недоплатил? – с особенным интересом просила Анна.
– Половину суммы. Должен был оплатить сегодня. Не думаю, что кто-то из его наследников захочет со мной расплатиться…
– Ты можешь рассказать мне все, что тебе известно? – продолжила допрос девушка. – Я понимаю, адвокатская тайна и все такое, именно поэтому я пришла просто без протокола поговорить. Это просьба.
– Для тебя – конечно… Но что именно ты хочешь узнать от меня? Мы с ним не друзья, виделись пару раз.
– Ты последний человек, с которым, как нам известно, общался Валеев перед своей смертью.
– Последний? Почему вы так решили?
– Примерное время смерти. Я не говорю, что ты действительно последний, я лишь говорю, что ты последний известный нам человек, с которым он точно общался.
– Понятно. Вчера мы с ним пришли на допрос к следователю, у него фамилия… Алексеев. Он допросил нас. После этого Валеев пошел, я тоже… А, нет, я вернулся к Алексееву, не помню, что хотел у него спросить. Если подумаю, может вспомню… Потом я вышел из отдела, Валеева уже не было.
– Куда ты отправился потом?
– Я подозреваемый? – ухмыльнулся Марк, но Анна не разделила его веселости. – Я поехал домой. Так, дай вспомнить, был дома, потом пошел там в одно заведение, кстати, можем туда сегодня сходить, там неплохо.
Вдруг выпалил он снова и сам этому удивился. Однако это могло неплохо отвлечь Анну в другую сторону от опасной темы.