Но он был рад задумчивому одиночеству и пожиравшей его грусти. В голове его вяло рождались мысли, туманным потоком уносящие вдаль такие живые еще воспоминания.
Мороз смотрел на блестевшее вдали солнце и ждал. Ждал, когда случится то, что должно было случиться. А пока он просто смотрел в небо.
Вдруг волос его коснулось легкое дуновение и, повернув голову в середину помещения, мужчина увидел своих детей, пришедших вслед за Женщиной из племени Ветров. Все они светло улыбались, робко пытаясь поймать взгляд отца.
– Кто это? – спросил он женщину, не веря своим глазам.
– Твои дети, – ответила она, пожав плечами, – Зефир поймал их и позвал меня. Они прокляты Севером и навсегда останутся здесь.
– Я могу… как-то помочь им? – спросил Мороз, побледневший в испуге и горести. Тело его била мелкая дрожь, а на глаза наворачивались слезы.
– Они вечными призраками будут бродить по холоду и снегу… – покачала головой женщина. – Разве только…
Она посмотрела на Мороза. Он ждал.
– Призови силу Севера и попроси его сжалиться. Дай им цель – им все равно не уйти от наказания и скитания, – твердо сказала женщина, отбросив сомнения.
Мороз кивнул и, поднявшись на ноги, резко запрокинул голову назад, глубоко вдыхая холодный воздух. Он раскинул руки, раскрыв ладони и принимая дар справедливого Севера. Мужчина стоял так, и вокруг него собиралась танцующая вьюга, кружившаяся в стремительном снежном торнадо, скрывшем силуэт бывшего царя разоренных краев. Еще мгновенье – и метель пала, осыпалась миллиардом неповторимых снежинок, уснувших на каменном полу. По венам Мороза проскользнуло голубое свечение, змеей извивавшееся под грубой кожей, и тут же исчезло. Мужчина шумно выдохнул и тяжело опустился на трон.
Он поднял голову на духов в человеческих обличьях, ждавших его решения.
– Властью, данной мне Севером, – тихо начал Мороз, – я призываю вас к нему на службу. Один миллион лет вы будете исполнять данные вам приказания, затем станете свободны. Я буду с вами, пока не истечет срок вашей неволи. Я буду с вами всегда.
Мужчина замолчал, разглядывая лица своих детей. Они тихо стояли, опустив головы и слушая слова отца.
– Буран, – промолвил он, и старший сын, защитник государства, обратил к нему свой взор, – Ты будешь стражем Севера, поднимающим метели и снежные бури, ты сам превратишься в них. Ты станешь стеной на пути его врагов и тех, кто может ими являться. Ты будешь останавливать всех чужестранцев, странников, и здесь им будет холодная могила. Я буду с тобой.
– Да, отец, – Буран склонил голову, сжав алые губы на бледном лице, – Один миллион лет.
Мороз кивнул, и перевел взгляд на среднюю дочь, защитницу невинных:
– Гесна. Ты будешь противовесом стражу. Ты станешь оберегать всех путников, что явятся сюда, и если они достойны Севера, они будут жить. Знай, что спасти всех ты не сможешь, даже самых лучших ты будешь терять. Но пока ты стоишь на их защите, у них будет шанс. Я буду с тобой.
– Да, отец, – улыбнулась Гесна и, подняв сверкающие глаза, радостно взглянула на Мороза, – Один миллион лет.
Небесное светило темнело, но все еще висело в небе огромным ровным шаром, проникая в холодный тронный зал огненными лучами. Ветер сметал верхний слой снега, лишенного человеческих следов опустевшего края.
– Солнце, мальчик мой, – вновь заговорил Мороз, – Ты станешь наблюдателем. Твоими помощниками будут звезды, рассеянные по всему миру. А сам ты сможешь путешествовать по бесконечному куполу неба, даже на Юг, потому что Север сжалился над тобой, зная о болезни. Ты станешь полярным сиянием, самым невероятным явлением двух полюсов. Я буду с тобой.
– Да, отец, – ответил младший сын, не поднимая лица, спрятанного в тени. Его сердце выжигала вина, и он был готов нести вечную службу, чтобы искупить ее.
– Всего один миллион лет, – прошептал Солнце.
Мороз замолчал и сокрушенно покачал головой. Покрасневшая звезда плавно скатывалась за горизонт, и путь ее обозначался наступавшей темнотой, которая все же еще не победила свет дня.
– Прости нас, – вдруг сказала Гесна, обращаясь к отцу, нарушив гулкую тишину.
– Я прощаю, – ответил он устало.
Прошла еще минута молчания, растянувшаяся в часы. Мороз все так же сидел на троне, опустив голову на согнутую в локте руку, и смотрел в пустоту, ровно дыша. Он слишком утомился, обессилел и не хотел двигаться, не хотел даже думать. Усталость сковала его обездвиженное тело.
– Нам пора, – мягко сказала Женщина из племени Ветров. Она взяла Солнце за руку и повела его к выходу, Буран и Гесна пошли за ними.
Но внезапно она остановилась, обернувшись на Мороза.
– Я всегда была рядом. И всегда буду, поверь. Ради тебя… ветер станет связью между живыми и духами, ради тебя.
Женщина вновь направилась к выходу, и единственный живой, оставшийся на Севере, видел ее тонкую спину и то, как она исчезает, уводя с собой детей.
* * *
– Говорят, он построил хижину где-то в снегах и живет там до сих пор, – продолжал старик, – Да… Когда пала стена, южане ворвались в город и убили почти всех его жителей, других увели и сделали рабами. И потому, по легенде, сейчас в снегах никто не живет, кроме, конечно, царя Мороза. Как видишь, султан не исполнил обещание, данное капитану Ноктису. Потом он завоевал остальные края. Соединил их, все четыре стороны света, чтобы было легче править. Но не учел одного: ни Запад, ни Восток, ни Юг и ни Север не умели сосуществовать. Все было разрушено, кроме тех мест, которые защищал Буран… И тогда мир пришлось начинать сначала. И он стал таким, каким ты видишь его сейчас. Первозданный Север…
Дед замолчал и, протянув руку, поставил фотографию жены на место. Мы помолчали еще немного. Ему это нужно было, потому что, наверное, он уже устал говорить (забавно, но это было впервые), а мне нужно, потому что те картинки, что всплывали у меня в мозгу с каждым его словом, все еще плясали перед глазами.
Я вдруг вспомнил свой сон, где какая-то девчонка просила меня передать медальон ее отцу. Я залез в карман своих клетчатых пижамных штанов, потому что всегда по привычке раскладываю мелкие вещи по карманам. Нащупал что-то холодное, овальной формы и на цепочке. Это точно был тот самый кулон. Но разве такое возможно? Ну, если только в фильмах. Я мысленно рассмеялся, а на лице у меня появилась улыбка, как я ни пытался ее удержать.
– Знаете, кажется, эта вещь принадлежит вам, – сказал я, рассматривая вынутый кулон. На нем была выгравирована снежинка, и, хоть я и не разбираюсь в металлах, он был из благородного серебра. Увесистый такой медальончик, однако.
Старик посмотрел на меня, затем перевел взгляд на мои руки, в которых я держал украшение. Я протянул его деду, и мне почему-то казалось, что все в порядке, что так и должно быть: кулон из сна оказался у меня в кармане, а внутренний голос подсказывал мне, что он принадлежит странному старику.
Мужчина принял медальон и усмехнулся, раскрыв его. Внутри была какая-то фотография, но я не разглядел ее.
– Откуда у тебя это, сынок? – спросил дед. Но я видел, что он не нуждается в ответе, потому что знает его.
Было так тихо, что я слышал нетерпеливый ход часов, догоняющих самих себя. Глаза мои давно уже привыкли к темноте чужой комнаты, а ноги затекли. Но я не мог встать и размять их, я просто не имел сил двинуться с места, как иной человек замирает перед волнующим разговором.
– Так вы… Мороз? Царь Мороз? – наконец вымолвил я, с трудом разлепив пересохшие губы.
– Так меня давно никто не называет, – вновь усмехнулся старик, – Просто Мороз. Да я ведь представлялся уже.
Да, что-то такое было. Он представился, как только я зашел в избушку, просто я не стал слушать болтливого незнакомца.
– И что же? Что же? Всё правда? И Гесна, и Буран? – теперь уже я занервничал, хотя понимал, какой будет ответ. Я жалко улыбнулся, еле сдерживая истерический смех.
– Конечно. Разве может быть иначе? – спокойно ответил Мороз. Его спокойствие и легкость, с которой он говорил, поразили меня. Взбесили, наверное. Но я быстро успокоился, и раздражение мое сменилось какой-то тревогой и беспомощностью. Мне хотелось забиться в угол и обнять самого себя или, на худой конец, съесть огромный кусок сырной пиццы.
– Это же… это же всего лишь легенда, – пролепетал я, помотав головой. Я правда всегда любил сказки, но никогда не верил в них, даже будучи ребенком. Ведь иначе все, что создали взрослые, рухнуло бы в одночасье, а я знал, что взрослым когда-нибудь стану и я.
– Все легенды правдивы, кто бы их ни выдумал, – ответил старик, пожав плечами, и эти слова резанули мой слух. Меня передернуло.
Мы снова замолчали. У меня в голове было много вопросов, но я не знал, с какого начать.
– И сколько вы уже здесь? – вдруг вырвалось у меня, хотя думал я совсем о другом.
– Намного меньше, чем миллион лет…
– Зачем вы рассказали мне все это? – перебил его я, и вдруг почувствовал, что это был правильный вопрос, и стал увереннее.
– Человек никогда не перестанет искать. У него есть и любовь, и счастье. Но он играет с ними в прятки. Закрывает глаза и заставляет их скрываться. А потом заканчивает счет и вновь начинает искать, сокрушаясь в своем бессилии, – ответил старик, уставившись в одну точку остекленевшим взглядом, – У меня было все… и я это потерял. Теперь я стараюсь показать людям дорогу, потому что правильный путь всегда ведет к счастью. А счастье – это дом, новая книга, бенгальские огни… и щекочущее ощущение скорого чуда.
Мороз повернул ко мне голову и посмотрел в мои глаза. Мне стало неудобно, я никогда не выдерживал долгий взор, и в этот раз тоже не выдержал. Мужчина усмехнулся, в который раз. Я разочаровывал его? Почему-то для меня было важно его мнение.
– Твой дом – Север. Я вижу это по лицу. Разве ты еще не понял этого? – вымолвил он, и я заметил в глазах его бесконечную усталость, глубокую, как и его печаль.