Советский Азербайджан: От оттепели к заморозкам

19 июня 1964 г. по приговору, вынесенному на основании ст. 323, 324 и 325 Уголовного кодекса Азербайджанской ССР на закрытом заседании судебной коллегии по уголовным делам первой степени Верховного суда Азербайджанской ССР под председательством судьи И. Исмаилова с участием народных заседателей Сеидова и Касумова, подсудимые Мириш Булуд-оглы Алимирзоев (1938 г. р., г. Ярдымлы) и Самандар Али-оглы Ибрагимов (1940 г. р., Товузский район) были признаны виновными на основании ст. 72 Уголовного кодекса Азербайджанской ССР и приговорены к 6 годам лишения свободы; Яшар Мусеиб-оглы Махмудов (1941 г. р., г. Астара) и Николай Иванович Шевченко (1938 г. р., г. Саатлы) признаны виновным на основании ст. 72 Уголовного кодекса Азербайджанской ССР и приговорены к 5 годам лишения свободы; Энвер Магеррам-оглы Махмудов (1941 г. р., Нухинский район) приговорен к 5 годам, а Асиф Умай-оглы Байрамов (1927 г. р., г. Кубадлы) – к 3 годам лишения свободы ^[311].

Сумгаитские события, прошедшие под сенью портретов Сталина, показали, насколько глубоки корни сталинизма в обществе. Форма возврата к сталинизму, которую в ряде случаев приняли протесты против Хрущева как главного виновника кризиса, охватившего страну, показывает, что их основной причиной была не нехватка демократии, а нехватка хлеба. И это несмотря на то, что в ходе 30-летнего сталинского правления люди жили не очень сыто. Сумгаитские беспорядки не единственные в череде подобных событий. В 1963 г. на нефтеперерабатывающем заводе им. Джапаридзе большой портрет Хрущева облили краской и выкололи ему глаза. При этом сотрудники КГБ проводили много времени в трудовых коллективах, прежде чем им удавалось разоблачать виновных в таких случаях^[312].

После XXII съезда КПСС учреждения и предприятия Баку, носившие имя Сталина, были переименованы. Сталинскому району города Баку и управлению «Сталиннефть» присвоили имя 26 Бакинских комиссаров; нефтеперегонный завод им. Сталина получил имя XXII партсъезда; Дом культуры им. Сталина стал Домом культуры им. Ильича; стадион им. Сталина превратился в стадион им. Ленина, а машиностроительный завод им. Сталина – в завод им. Орджоникидзе^[313]. Однако убрать фотографии Сталина из интерьеров рейсовых автобусов и грузовых машин, его большие портреты со стен отдельных квартир в жилых домах не представлялось возможным. А такие случаи в республике наблюдались часто. В этом плане показательно письмо на имя Хрущева от Ханкишиева Назима Самед-оглы, уроженца Баку. Он писал (орфография, стилистика и пунктуация сохранены): «Дорогой товарищ Хрущев! 22 июня 1962 года я находился у своего Зав. мага Халилова Халыга Асад-оглы на квартире, проживающего в гор. Баку по Тверской, 53. Пройдя несколько минут я заметил, что на стене большой портрет Сталина. Тогда я Халилову задал вопрос, почему не снимает портрет Сталина. Кроме нас находились дома жена и сын Халилова. Ответ Халилова: “В СССР Сталин был единственным мужчиной, его опозорил Хрущев. Будет время, увидишь и запомни мои слова, Хрущев и его друг Микоян обоих расстреляют. Возьми пример, был в 1936 г. расстрелян Ежов, Блюхер, Тухачевский, Везиров, Рахманов, Эфендиев, постепенно очередь дойдет им. Молотов был оратор СССР, Жуков взял Берлин и другие, что сделал им Хрущев. Вот ты увидишь, я мертвый ты живой, конец увидишь и запомни мои слова и скажешь покойник Халилов правильно сказал. Вот подумай, Молотов, Ворошилов, Маленков, Жуков, Багиров, Берия и т. д. они действительно были старые большевики, их запер Хрущев, почему Микояна не тронул, потому, что Хрущев совместно с Микояном отравили тов. Сталина, за это Хрущев не тронул Микояна, они связаны друг с другом по смерти Сталина”. Товарищ Н. С. Хрущев, мне было удивительно со стороны поступка, находится Халилов около 40–41 год членом КПСС, почему он так рассказывает об этом. Я сразу подал телеграмму председателю Комитета Гос. безопасности какие меры примет пока ответ придет от вас пусть проверят кв. Халилова за портрет Сталина почему не выполняет указания партии и правительства» ^[314].

В тот период в советском обществе уже широко распространился культ личности Хрущева. Явное свидетельство этому – поздравительная телеграмма азербайджанского руководства, направленная ему в Гагры 17 апреля 1963 г. В телеграмме по отношению к Хрущеву употреблены такие торжественные эпитеты, как «последовательный борец за чистоту идей марксизма-ленинизма», «непоколебимый ленинец», «преданный ленинец», «последовательный продолжатель дела Ленина»^[315]. В последние годы правления Хрущева такие выражения в его адрес были уже чем-то обычным.

§ 3. Отстранение Хрущева от власти

Хрущевский волюнтаризм, проявившийся как мягкая форма сталинского тоталитаризма, с течением времени стал принимать все более опасный характер. Незадолго до своего отстранения от власти на декабрьском заседании Президиума ЦК КПСС Хрущев привел совет, данный ему дедом: «Мой дед, когда узнал, что я научился считать до 100, он сказал: хватит с тебя, у тебя никогда больше не будет»^[316]. Однако он очень поздно вспомнил эти дедовские слова. К осени 1964 г. Хрущев превратился в нежелательную фигуру не только для всей страны, но и для партийного аппарата, который встал на его сторону в 1957 г. во время противостояния с антипартийной группой. В 1962–1963 гг. искусственное насаждение культа личности Хрущева сопровождалось падением его авторитета среди населения. После угроз, высказанных в адрес Академии наук из-за А. Д. Сахарова, возросло недовольство лидером партии и в научных кругах. На июльском пленуме 1964 г. Хрущев заявил: «Товарищи, для политического руководства, я считаю, нам достаточно нашей партии и Центрального Комитета, а если Академия наук будет вмешиваться, мы разгоним к чертовой матери Академию наук, потому что Академия наук, если так говорить, нам не нужна»^[317]. На коллективных портретах членов Президиума ЦК КПСС его портреты стали выделяться своими размерами. Повсюду применительно к нему стали звучать такие эпитеты, как «великий ленинец», «неутомимый борец за мир». Все школьные учебники, начиная с букварей, предварялись его портретами. Хрущев, в свое время подвергавший острой критике культ личности Сталина, не сделал ничего для того, чтобы прекратить приторные славословия ему самому^[318].

Когда в 1963 г. бывший второй секретарь ЦК КП Азербайджана В. Е. Семичастный приехал в Баку как председатель КГБ, В. Ю. Ахундов встретил его на военном аэродроме «Насосная» и вежливо спросил: «Владимир Ефимович, как здоровье дорогого Никиты Сергеевича?» Председатель КГБ ответил: «Никита Сергеевич здоров как бык, жиреет как свинья и умирать не собирается»^[319]. Ахундова очень обеспокоил этот ответ. То, что так говорили близкие к Хрущеву люди, кое о чем свидетельствовало. В начале 1964 г. ходили слухи о его желательной отставке. Они дошли даже до самого Никиты Сергеевича. Но он не считал эти слухи серьезными, так как верхний эшелон власти был представлен его собственными назначенцами.

В 1964 г. Хрущев произвел некоторые перестановки в руководстве. Поспоривший с ним секретарь ЦК Ф. Р. Козлов был освобожден от занимаемой должности, на его место назначен председатель Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнев, чье место, в свою очередь, занял А. И. Микоян. Хрущев не видел в высшем руководстве страны никого, кто мог бы выступить против него. И даже в случае таких выступлений он не сомневался в такой же поддержке членов ЦК КПСС, какую оказали ему в 1957 г. Он не понимал, что проводившаяся им политика, доведшая страну до кризиса, давно отдалила от него руководство партии и правительства, секретарей обкомов, руководителей совнархозов, министерств и госкомитетов, армейское командование, глав органов внутренних дел и госбезопасности^[320]. В преддверии 70-летия советского лидера положение в стране выглядело отнюдь не так хорошо, как в документальном фильме В. Д. Захарченко «Наш Никита Сергеевич». Поэтому и ответ Семичастного Ахундову не случаен. В заговоре приняли непосредственное участие «свои» люди Хрущева, такие руководители, как А. Н. Шелепин, В. Е. Семичастный и П. Е. Шелест, которых он опекал еще в бытность их комсомольскими работниками и которым доверял со времен их работы «на местах». Ф. М. Бурлацкий считает, что речь шла якобы о восстании «младотурок» против старшего поколения, так как Шелепин и Семичастный начали свою карьеру в руководстве комсомола. В 1961 г. Семичастный возглавил КГБ после Шелепина, который стал секретарем ЦК КПСС. Они договаривались и составляли заговор на стадионах во время футбольных матчей^[321].

После сменявших друг друга внутрисоюзных и зарубежных поездок 2 октября 1964 г. Хрущев направился на отдых в Пицунду. Однако его срочно вызвали на заседание Президиума ЦК КПСС «по сельскому хозяйству», назначенное на 13 октября, куда они вместе с Микояном и вылетели. При этом в московском аэропорту главу правительства Хрущева и главу государства Микояна встречали не секретари ЦК и члены Президиума ЦК КПСС, а председатель КГБ Семичастный, что навело первого секретаря на определенные мысли. Заседание Президиума ЦК КПСС, созванное по инициативе М. А. Суслова и А. Н. Шелепина на 13–14 октября 1964 г., было посвящено обсуждению вопроса о мероприятиях по восстановлению коллективного руководства в деятельности ЦК КПСС. Хрущев, открывший заседание, спросил о причине его созыва. Ему ответил Брежнев, указавший, что два года назад первый секретарь настоял на разделении партии по промышленному и сельскохозяйственному принципам, противоречащем «ленинским заветам». Он также добавил, что Хрущев грубо ведет себя по отношению к остальным членам руководства, принимает решения за обеденным столом, не считается с чужим мнением, действует единолично, не признает членов Президиума. От имени членов и кандидатов в члены Президиума, а также секретарей ЦК Брежнев объявил, что действия Хрущева приняли нетерпимый характер, и поставил вопрос о его отстранении от занимаемой должности ^[322]. Хрущев, сказал он, «перестал считаться даже с элементарными правилами и нормами поведения, и так отвратительно сквернословит, что, как говорится, не только уши вянут, чугунные тумбы краснеют. “Дурак, бездельник, лентяй, вонь, грязная муха, мокрая курица, дерьмо”.»^[323]

В докладе Президиума, подготовленном к октябрьскому пленуму ЦК, говорилось, что Хрущев пытается создать свою личную диктатуру в партии, руководящих органах и во всей стране^[324]. Значительная часть документа была посвящена появлению угрозы нового культа личности. В нем указывалось на публикацию в таких газетах, как «Правда» и «Известия», «всякого вздора» о Хрущеве, выход в свет многочисленных книг человека, «абсолютно не способного писать»^[325]. В докладе также отмечались допущенные им серьезные ошибки во внутренней политике, нахождение страны на грани кризиса, снижение в последние годы темпов развития промышленности и качественных показателей экономики, просчеты в сфере сельского хозяйства. Упоминались и другие проблемы: «В прошлом году в стране возникли серьезные трудности даже с хлебом. В связи с этим тов. Хрущев предлагал ввести карточную систему. И это через 20 лет после войны! Мы были вынуждены выделить 860 тонн золота, чтобы купить зерно у капиталистов» ^[326].

В докладе открыто признавалось, что создание по указанию Хрущева партийных организаций по производственному принципу в корне неверно и дорого обошлось стране. Что касается внешней политики, руководство партии сочло, что ошибочная политика Хрущева во время Суэцкого, Берлинского и Карибского кризисов поставила страну на грань войны. «Тов. Хрущев, – говорилось в докладе, – самодовольно заявляет, что Сталину не удалось проникнуть в Латинскую Америку, а ему удалось. Но, во-первых, политика “проникновения” – это не наша политика. А во-вторых, только авантюрист может утверждать, будто в современных условиях наше государство может оказать реальную военную помощь странам этого континента»^[327]. Указывалось также, что Хрущев нанес тяжелый удар по отношениям с социалистическими странами, его усилия по «добровольному» присоединению к СССР Болгарии и Монголии существенно поколебали веру в Москву стран социалистического лагеря, ошибки, допущенные в отношении Китая, Югославии, Румынии и других стран, ослабили мировую социалистическую систему, международное коммунистическое и рабочее движение. Руководство дружественных стран было очень недовольно тем, что он назвал Мао Цзэдуна «старой калошей», прикрикнул на Георгиу-Дежа во время визита в Румынию, сравнил Кастро с быком, готовым броситься на любую красную тряпку. Особо подчеркивалось, что с официальными визитами он ездил всей семьей, тратя на них большую часть своего времени, и провел во внутрисоюзных и зарубежных поездках 170 дней 1963 г., а также 150 дней еще не закончившегося 1964 г.^[328]

Выступивший в прениях по докладу первый секретарь ЦК КП Украины П. Е. Шелест сказал, что выдвинутая в 1957 г. Хрущевым инициатива догнать и перегнать Америку провалилась, обещанное семилетним планом повышение заработной платы рабочих и служащих откладывается, возложение на союзные республики ответственности без предоставления прав стало обычным делом. Председатель Совета министров РСФСР Г. И. Воронов отметил, что в результате действий Хрущева в руководстве создалась нетерпимая обстановка, а культ его личности приобрел опасный характер. По мнению заместителя председателя Совета министров СССР А. Н. Шелепина, характеристика, данная Лениным Сталину, полностью относилась и к Хрущеву, а некоторые действия Микояна также были ошибочны.

А. И. Микоян в своем выступлении подверг критике нетерпеливость, вспыльчивость Хрущева, излишнюю доверчивость к подхалимам. Однако он поддержал его политику в отношении Суэцкого и Берлинского кризисов, напомнил, что за размещение ракет на Кубе голосовали все члены Президиума. Микоян счел целесообразным освободить Хрущева от руководства партией, но сохранить за ним руководство правительством. По его мнению, освобождение Хрущева от обеих должностей стало бы «большим подарком китайцам, Мао Цзэдуну».

Первый секретарь ЦК КП Белоруссии К. Т. Мазуров указал, что в стране процветает национализм, а забвение национального вопроса – опасно; отметил, что культ личности зашел далеко, а исправить Хрущева – очень трудно. Выступивший на пленуме М. А. Суслов напомнил, что вошло в обычай все положительное приписывать Хрущеву, а недостатки – обкомам партии. Председатель ВЦСПС В. В. Гришин заявил, что нецелесообразно сосредоточивать власть в одних руках. Первый заместитель председателя Совета министров СССР А. Н. Косыгин заметил, что стиль работы Хрущева не ленинский и входит в противоречие с принципами великого вождя. Сам Хрущев признал свои ошибки, сказал, что не будет «бороться», «искать краски и мазать» критиковавших его членов Президиума, выразил радость оттого, что «наконец партия выросла и может контролировать любого человека» ^[329].

14 октября пленум ЦК КПСС обсудил вопрос «О сложившемся ненормальном положении в Президиуме ЦК КПСС в связи с действиями тов. Н. С. Хрущева». С сообщением по вопросу выступил секретарь ЦК КПСС М. А. Суслов. Он сказал: «Президиум ЦК КПСС уже два дня обсуждает ошибочные действия Н. С. Хрущева. Все члены Президиума осудили его действия на посту первого секретаря ЦК КПСС и председателя Совета министров СССР. В ходе обсуждений указывалось, что все устали от беспрерывных изменений в управлении народным хозяйством, которые нанесли урон делу. В зарубежные поездки он выезжал не только с супругой, как принято в Европе, но и с детьми, внуками, другими членами своей семьи. Во время зарубежных поездок Н. Хрущев самовольно награждал буржуазных государственных деятелей советскими орденами. Он также хотел изгнать из столицы не согласную с его ошибочными идеями Тимирязевскую академию – главный сельскохозяйственный научный центр страны. Можно сказать, что начиная с 1958 года в СССР не наблюдается роста производства сельскохозяйственной продукции. Существуют известные трудности и с обеспечением населения продуктами питания. А это бросает тень на авторитет нашей страны. Высказывания Н. Хрущева о Калиновке, нанесшие ущерб животноводству, утомили всех и всем надоели. Н. Хрущев совершил серьезные ошибки во внешней политике. Его ошибочное отношение к правительству Польши поставило экономику Польши в трудное положение. То, что он учил румын, как нужно сеять кукурузу, его неуместные высказывания привели к напряженным отношениям с румынским руководством».

В итоге пленум освободил Хрущева от занимаемых должностей. Пленум также принял решение впредь запретить совмещение в одном лице должностей первого секретаря ЦК КПСС и председателя Совета министров. Первым секретарем ЦК КПСС был избран Л. И. Брежнев, председателем Совета министров А. Н. Косыгин^[330]. Таким образом, в СССР началась эра Брежнева, которая с небольшими исключениями продлилась до распада СССР. По прошествии определенного времени Брежнев также почувствовал необходимость в расширении своих полномочий. Несмотря на решение двух пленумов 1953 и 1964 гг. о недопустимости концентрации разных государственных должностей в одних руках, в 1977 г. Брежнев стал председателем Президиума Верховного Совета СССР.

16 октября, сразу по возвращении с октябрьского пленума, В. Ю. Ахундов созвал собрание актива компартии, на котором изложил участникам подробные сведения о процессе отстранения Хрущева от власти. Он довел до присутствовавших на собрании все, что говорилось на пленуме о серьезных недостатках, допущенных бывшим советским лидером в работе, его скатывании к волюнтаризму, проявлениях культа личности, самовольных действиях, которые довели страну до политического и экономического кризиса, а также большом ущербе, нанесенном им внешней политике СССР. Ахундов отметил, что сведения об освобождении Хрущева от должностей руководителя партии и правительства по состоянию здоровья, опубликованные в печати, предназначены для внешнего мира, настоящая же причина кроется в том, что сказано на собрании^[331].

Он также предположил, что в связи с Хрущевым в ближайшие дни ЦК КПСС даст указания. На собрании задавали много вопросов о неожиданном уходе руководителя СССР со всех постов. Первым выступил председатель Главлита, который спросил, что делать с книгами, написанными про Хрущева или упоминающими его имя и деятельность. Ахундов ответил, что, наверное, отношение ко всем вопросам, связанным с Хрущевым, по всей стране будет одинаковым и понятно только, что оно не будет таким, как прежде. При этом он особо отметил, что партия верна решениям XX, XXI и XXII съездов и это следует учитывать. На вопрос, признал ли Хрущев свои ошибки, руководитель компартии Азербайджана рассказал, что в первый день работа заседания Президиума шла без Хрущева, на второй день его вызвали из Сочи (так в оригинале) и высказали ему все. Вначале, говорят, он возражал, подавал реплики, а потом, когда увидел единодушное осуждение Президиума, замолчал и ничего не мог сказать в свое оправдание.

На собрании был задан вопрос о том, в какой степени следует говорить об обсуждаемом событии. Отвечая на него, Ахундов пояснил, что для начала об этом стоит рассказать членам пленумов парторганизаций, секретарям первичных организаций, а в дальнейшем поступят новые указания. От портретов Хрущева первый секретарь ЦК КП Азербайджана рекомендовал избавляться, предупредив: «Не надо из этого демонстрацию устраивать, но уберите тихо, спокойно»^[332]. Собрание актива Азербайджанской партийной организации приняло резолюцию, в которой «единодушно одобрило постановление Пленума ЦК КПСС об избрании товарища Брежнева Л. И. первым секретарем ЦК КПСС и назначении товарища Косыгина А. Н. председателем Совета министров СССР»^[333].

На ноябрьском пленуме ЦК КПСС рассматривался вопрос об объединении краевых и областных партийных и советских организаций, разделенных при Хрущеве. Один из секретарей ЦК КПСС сделал доклад на эту тему. В прениях по докладу выступил и Ахундов. Он сообщил об одобрении коммунистами Азербайджана и трудящимися республики решений октябрьского пленума ЦК КПСС и выдвинул ряд интересных предложений. В частности, поднял вопрос о ликвидации созданного Хрущевым Закавказского бюро, которое служило одним из дополнительных звеньев зависимости закавказских республик, в том числе Азербайджана, от союзного центра. Ахундов отметил, что это бюро не имеет никакого практического значения и нет никакой необходимости в существовании дополнительного органа-посредника между центром и республиками. В 1965 г. стартовала так называемая косыгинская реформа. Делалась попытка внедрить отдельные рыночные регуляторы в нерыночную планово-распределительную среду ^[334].

Руководитель партийной организации Азербайджана отметил большой вред, нанесенный стране созданием партийных и советских органов по производственному принципу, а также вызванные этим большие сложности и предложил их устранить. Ахундов указал также на необходимость прекращения бесконечной череды проверок, оказывающих отрицательное воздействие на производственный процесс. В частности, он сказал: «Сейчас на заводах и фабриках ведутся постоянные проверки, велико количество проверяющих организаций. Некоторые из них работают, так сказать, в перманентном режиме. Продолжаются бесконечные проверки. Следует навести порядок и дать людям возможность работать. Проверки проверками, но у людей должна быть возможность трудиться»^[335].

Ахундов также выразил мнение, что на рабочий процесс отрицательно влияет и отвлечение сотрудников для участия в различных совещаниях и мероприятиях. Он заметил: «Как на местах, так и в Москве людей слишком много направляют на различные совещания и заседания. И найти руководящего сотрудника на месте превращается сегодня в большую проблему. Человек возвращается с совещания, а на следующий день его снова куда-то вызывают; он проводит большую часть своего времени в самолетах и поездах, а времени для работы не остается. Пришло время обратить на это внимание»^[336].

27 октября, через две недели после отстранения Хрущева от власти, Президиум ЦК КПСС принял решение о ликвидации Закавказского бюро. В проекте постановления, подготовленного секретарями ЦК Н. В. Подгорным и В. Н. Титовым, говорилось: «Коммунистические партии Грузии (тов. Мжаванадзе), Азербайджана (тов. Ахундов) и Армении (тов. Заробян) предложили ликвидировать как лишнюю структуру Закавказское бюро, осуществляющее руководство партийными и хозяйственными связями между ЦК КПСС и закавказскими партийными органами. На основании данного нам поручения предложение коммунистических партий Грузии, Азербайджана и Армении было рассмотрено. Считаем это предложение правильным» ^[337]. В тот же день заседание Президиума ЦК КПСС утвердило проект и поручило отделу по работе с партийными органами совместно с центральными комитетами коммунистических партий республик Закавказья дать предложения по трудоустройству сотрудников Закавказского бюро в ЦК КПСС^[338].

В октябре 1964 г. с отстранением от власти Н. С. Хрущева в СССР закончилась хрущевская эра, продолжавшаяся около 10 лет. Хрущев, пришедший к власти в 1950-е гг. как реформатор, развеявший, как миф, культ личности Сталина, был отстранен от власти в период расцвета культа своей личности. Его социальные эксперименты, не обоснованные ни политически, ни экономически, привели советское общество на грань кризиса. Новая команда, пришедшая к власти после него, состоявшая в основном из выдвинутых им кадров, взяла курс на «закручивание гаек».