На Другой стороне. Падение

Сколько он ехал, стараясь не потерять сознание, Джеймс не знал. Лишь к тому моменту, когда перед ним засияли огни больницы, стало ясно, что времени осталось совсем мало. Выйдя из машины, Джеймс направился к парадному входу больницы. Он плохо видел, куда шел, но двигался в направлении света, придерживая рукой кровоточащую рану. Сотрудники вечерней смены непринужденно переговаривались друг с другом в ярком парадном холле, когда Джеймс переступил порог разъехавшихся дверей больницы и чуть не упал на скамейки для ожидания в приемной.

– Позовите доктора Беннета! Скорее! – крикнул кто-то через коридор, подхватив Джеймса под руку. С другой стороны его подхватила медсестра, придирчиво осмотрев медового цвета глазами. Было слышно, что появились другие сотрудники больницы с каталкой, но Джеймс их уже не видел, не разбирая даже голосов, звучащих рядом. Он успел подумать про Фараи, а перед его мысленным взором всплыло лицо незнакомого мальчика, искаженное ненавистью. От страшной злости, сверкающей в детских глазах, или же от потери крови, но вдруг Джеймс почувствовал, как его сковал сильный холод, и он погрузился в темноту, окончательно потеряв сознание.

***

Люция всегда просыпалась рано, по обыкновению до восхода солнца, чтобы посмотреть на небеса и меняющиеся краски рассвета, а потом отправиться в королевские покои. Но в этот раз она проснулась еще раньше, не сразу поняв причину. Открыв глаза, Люция осмотрела заснувшего рядом с ней Раниеро. Они так заболтались перед сном в его комнате, что Люция и не заметила, как задремала в окружении их старых любимых игрушек из детства. А Раниеро так и заснул в ворохе его же рукой написанных писем, которые Люция решила ему перечитать и напомнить, сколько историй Раниеро пытался уложить в короткие пересказы и шутливые воспоминания о своей службе. Умиротворенно улыбнувшись, Люция прижалась щекой к подушке, но, когда она взглянула на лицо Раниеро, тревога сковала ее сердце, а в серых глазах мелькнул страх. Раниеро снился кошмар, а свет в кристалле, что свисал с его шеи на цепочке, медленно терял свою силу. Обомлев, Люция приподнялась на локтях и взглянула на свой собственный кристалл, сияющий ровно и ярко, а потом осторожно взяла кристалл Раниеро в свои руки.

Говорили, что в своих снах эна видят мир теней, тех удивительных созданий, что живут во Мраке и сражаются из века в век за Свет. Когда-то барьер, разделяющий их миры, был прозрачным как кристально чистая вода, и они могли видеть друг друга, оказавшись достаточно близко к невесомой пелене. С течением времени барьер помутнел и исказился. Эна больше не видели мира теней, а перестав видеть, засомневались, во что им верить. Разве тени имели какую-то власть над их судьбами? Были ли невидимые нити между кристаллами эна и тенями? Был ли мир теней вообще? Многие эна перестали признавать в своей судьбе волю созданий, о которых впоследствии стали рассказывать легенды и сказки для детей. Они больше не знали, правда ли история о первых тенях и эна или нет.

Но Люция всегда верила в то, что тени влияют на их жизни, порой даря счастье, а порой и горе, что нити Света, нити дарованной Светом жизни, соединяли их миры как две части одного целого, и даже сновидения были бликами и отголосками неизвестной жизни по другую сторону барьера. Эна могли чувствовать раны и боль своих теней, их усталость и горечь точно так же как порой радость и веселье, вдохновение и уверенность. Считалось, что когда кристаллы эна меркли, жизнь тени обрывалась, и ее бой с Мраком был проигран. Поэтому Люция была уверена, что Раниеро чувствовал и видел, что его тень смертельно ранили. Тень Раниеро могла проиграть свой бой в своем мире по другую сторону барьера, и Люция опасалась, что скоро свет кристалла Раниеро полностью погаснет. Потом, с течением времени, должна была появиться новая тень, а нить жизни должна была снова восстановиться, и кристалл бы засиял как прежде. Но Люция не хотела, чтобы наступающий важный день Раниеро встречал без той тени, что помогала ему сражаться последние годы с Мглой уже в их собственном мире. Уверенно улыбнувшись, Люция осторожно сжала кристалл Раниеро в ладонях, зажмурилась и едва слышно зашептала мольбу:

– Пожалуйста, держись… Ты справишься. Не сдавайся, борись за Свет.

Люция не открывала глаз, всем сердцем желая поделиться своими силами с тенью Раниеро, лишь бы свет его кристалла восстановился. Она забылась в своих мольбах, и открыла глаза лишь тогда, когда ей показалось, что Раниеро проснулся. Раниеро хмурился, заелозив от своего тягостного сна, но вскоре перестал шевелиться, а охватившая его в кошмаре тревога как будто спала. Раскрыв ладони, Люция ласково улыбнулась, увидев, что сияние кристалла Раниеро снова стало ровным, хоть и не таким ярким, как прежде. Но теперь она была уверена, что тень Раниеро не умрет, а наберется сил и продолжит сражаться с Мраком в своем мире.

Бережно уложив кристалл за воротник Раниеро, где он обычно его прятал, Люция осторожно поцеловала спящего брата в щеку и встала с кровати, стараясь не уронить на пол разбросанных по покрывалу игрушечных солдатиков. Выглянув в окно, она увидела, что на востоке плавно расцвели алым облака, предвещая появление солнца, и поспешила из комнаты в коридор, напоследок еще раз взглянув на спящего Раниеро. Притворив за собой дверь, Люция снова улыбнулась и поспешила к лестничному пролету через просторный холл.

Королевский замок постепенно просыпался, и то и дело на пути Люции оказывались живущие в стенах белоснежной крепости эна. Одни уже спешили по своим делам в простирающийся у подножия замка сад, другие на кухню, чтобы приготовить для всех завтрак, третьи начинали уборку светлых помещений. Прислуги в замке было много, но все прислужники с одинаковым почтением склоняли головы перед проходящей мимо Люцией, ведь она была личной прислужницей Зарии и считалась вторым лекарем всей Басилеи после самой королевы. Никогда не задирая носа, Люция ценила ту возможность немного влиять на жизни эна, которой обладала, и старалась сделать утро каждого попавшегося ей на пути прислужника чуть ярче своим вежливым приветствием и улыбкой в ответ. Она почти летела в королевскую башню, окрыленная хорошим настроением, и лишь у самых покоев правителей замедлила свой шаг. Люция осторожно приоткрыла дверь в просторную комнату короля и королевы и заглянула внутрь, заметив, как плавно начал гаснуть свет спифов, что украшали их покои от пола до потолка. Но стоило Люции взглянуть на Зарию, как к ней вновь вернулась холодящая нутро тревога.

Казалось, королева Зария тоже видела кошмар, сжимая во сне свой кристалл. В отличие от кристаллов Люции и Раниеро, да и всех остальных подданных короля и королевы, камень Зарии, как и камень короля Раанана, был белым и сиял особенным белым светом. Люция не видела, таял ли свет кристалла королевы или ей просто виделись битвы по другую сторону барьера в мире теней, но она не могла себе позволить просто стоять рядом с правительницей, с тревогой взглянув на разгорающийся рассвет через просторное окно комнаты.

– Лучезарная королева!.. – осторожно позвала Люция, подойдя ближе к кровати Зарии. Королева вздрогнула и открыла медового цвета глаза, сначала рассеянно уставившись в арочный потолок своих покоев, а потом словно сквозь Люцию, не замечая ее присутствия. Сон Зарии не спешил ее покинуть даже после пробуждения, и Люция виновато склонила голову, видя, каким печальным оказалось утро ее королевы.

Зария видела во сне чьи-то лица, слышала совершенно непонятную ей речь. Все, что вспоминала Зария, тревожило ее, но больше всего то чувство, с которым она пробудилась… Чувство безысходности. Она словно не замечала света солнца, не чувствовала его тепла, и пыталась рассмотреть в ускользающих обрывках сновидения ту правду, что открылась в мире теней. Зария видела, будто знакомый ей страж оказал врагу помощь, и как врагов вдруг стало больше, а она не знала ответа на многочисленные обращенные к ней одной вопросы, а потом – какими глубокими ранами могли обернуться доброта и помощь по отношению к тем, кто их не заслуживал…

Зария с трудом приподнялась над подушкой, вдруг вновь услышав голос, донесшийся до нее словно издали.

– Прошу прощения, госпожа, я не хотела вас побеспокоить, – виновато произнесла Люция, все не решаясь поднять на Зарию взгляд. Зария внимательно осмотрела Люцию, а потом взглянула на свою руку, в которой отчаянно зажимала свисающий с шеи белый кристалл. Прогнав напавшую на нее тревогу, королева повернула лицо к солнцу, отогрелась в его лучах и уверенно улыбнулась, заставляя себя забыть кошмар минувшей ночи. Зария почувствовала вину из-за того, что поддалась непонятным страхам из своего сна и испугала Люцию своей реакцией. Больше она не желала думать о мире теней, ведь впереди ее ждало светлое утро и немало важных дел.

– Лучезарная Люция, – ответила наконец приветствием со снисходительной улыбкой на губах Зария, вставая с постели. Люция сразу поспешила к Зарии с подготовленным с вечера серебристым платьем с золотым узором, чтобы помочь королеве одеться, после чего Зария с подчеркнуто невозмутимым видом отошла в другую часть комнаты и села напротив большого зеркала. Люция направилась помочь королеве расчесать ее густые темно-русые волосы и встала за ее спиной. Пока Зария выбирала, в каких драгоценностях появится перед своими подданными, Люция задумчиво проводила мягкой расческой по ее отливающим золотом прядям, с улыбкой тихо напевая песню. Люция так задумалась о своем, что не сразу услышала голос королевы.

– Госпожа?.. – виновато переспросила Люция.

– Я спросила, почему ты поешь, Люция? – повторила вопрос Зария, перебирая украшения из золотой шкатулки. Королева бросила на Люцию любопытный взгляд. Зария не помнила, чтобы Люция когда-нибудь пребывала в столь приподнятом настроении и витала в облаках. Расческа в руках Люции вдруг застыла в воздухе. Королева никогда не злилась на нее, да и в этот раз голос Зарии был не более чем заинтересованным, но укол совести заставил Люцию одуматься. Улыбка сошла с ее лица, а во взгляде Люции королева заметила легкую растерянность. Лишь спустя мгновение, которого было достаточно, чтобы виновато поникнуть головой, Люция вернулась к работе и смущенно ответила:

– Простите меня, госпожа, если я помешала вам своим пением. Я так рада прибытию своего старшего брата, что не могу думать ни о чем другом в это светлое утро, – призналась Люция.

– Ах, да, – вспомнила Зария и тепло улыбнулась Люции. – Перед отбытием на запад генерал Вителиус очень уважительно высказался по отношению к Раниеро, – вспомнила она задумавшись, и вдруг смущенно добавила ставшую такой ясной деталь, которую прежде она не замечала:

– Вы с Раниеро такие разные, прямо как солнце и луна.

Люция поджала губы, продолжая усердно расчесывать локоны правительницы. В столице все знали, что Люция и Раниеро родня. Но если о Люции отзывались как о лучике солнца, то ее старший брат в глазах других эна выглядел не в лучшем свете из-за своего природного упрямства и порой неуместной дерзости, прославившей его на все королевство.

Невольно вспомнив про генерала Вителиуса, Люция смущенно улыбнулась. Раниеро писал о нем исключительно иронично, но Люция знала, что так говорят только о друзьях, и даже соперничество между ними не мешало узам «братьев по оружию».

– Если бы мы с Раниеро были похожи как две капли воды, госпожа, я бы претендовала на ту же почетную должность, что и он, – улыбнувшись, ответила Люция, не скрывая задорных искр, заплясавших в ее серых глазах.

Зария задумчиво улыбнулась чужим словам. Эна родственники всегда были преданы друг другу, поскольку были связаны чем-то большим, чем просто кристаллами одной формы. Люция даже не смела подумать что-то плохое о старшем брате, готовая скорее принизить себя, чем его в глазах правительницы. Мудрость и любовь Люции тронули Зарию, и больше они не разговаривали, пока не настало время покинуть королевские покои.

Когда все приготовления к выходу закончились, Люция спустилась вслед за королевой во внутренний двор замка, сразу же попав в окружение прислужников правителей и мастеров всех умений, чьи гильдии располагались в пределах столицы.

Король Раанан, будучи воином, старался поддерживать свою боевую форму, хотя в том совсем не нуждался в виду постоянной охраны стражников. Но очередная тренировка короля была особенной, поскольку впервые за долгие годы Раанан позволил присутствовать на мероприятии всем желающим. Пока шел бой, Зария в сопровождении Люции неторопливо шла среди толпы восхищенных придворных, учтиво кивая на поклоны прислужников и гостей, лишь иногда бросая взгляды на короля и его соперника, сражающихся в полете над зрителями.

Когда бой закончился под громкие аплодисменты, Раанан тяжело приземлился на землю, явно оставшись недовольным собой. Король и без доспехов отличался высоким ростом и широким размахом плеч, что мешало ему биться с легким и юрким мастером-лучником Арвидом, а в своих громоздких латах он оказался слишком неповоротливым, чтобы выиграть сражение. Но уверенность правителя затмевала собой любые преграды на пути к победе, и он не собирался сдаваться. Каждый раз Раанан сражался как в последний, и никто из присутствовавших во дворе замка не знал, что очередная тренировка для короля была важна не только для того, чтобы проверить свои навыки боя, но и для того, чтобы избавиться от охватившей его в ночном кошмаре злости.

– Еще раз! – прикрикнул Раанан, резко зачесав пятерней выбившиеся из короткого хвоста на затылке каштановые волосы. Сложив за спиной крылья, Раанан величественным взмахом руки потребовал начать новое сражение. Арвид встал напротив правителя, взмахнув белыми крыльями для разминки, и послушно натянул тетиву лука. Его оружие засияло огненно-красным светом, среди которого вдруг материализовалось несколько рыжих полосок волшебных стрел. Раанан невозмутимо поднял в руках меч, засиявший ярким огнем, а в его, орехового цвета, глазах заплясали недобрые искры.

По сигналу оба соперника снова взмыли в небо, не упустив первых секунд сражения, чтобы попытаться сразу же остановить друг друга и приковать магией к земле. Мастер-лучник изощрялся на такие выстрелы, которые сразили бы десятка два профессионалов других умений, но король, разозлившись из-за своей неудачи в предыдущем сражении, умело отражал все стрелы, в конце концов одолев соперника дальними воинскими атаками. Спустя некоторое время, изрядно измотанный, но на этот раз довольный собой, Раанан приземлился на лужайку победителем. Собравшиеся принялись бурно аплодировать участникам поединка, а король снисходительно кивнул Арвиду в знак благодарности и принялся обсуждать с мастером-лучником разницу в тактике боя в полете и на земле.

Засмотревшись на разыгравшееся перед ее глазами сражение, Люция зааплодировала, как и все остальные прислужники, не скрывая восхищенной улыбки. Услышав хлопки сбоку, она радостно взглянула на аплодирующую королеву. Зария устроилась в одном из королевских кресел, расположенных под сводами просторной беседки в центре сада, ожидая, когда к ней присоединится Раанан.

Вдруг среди придворных раздался взволнованный шепот, ставший повсеместным гулом. Все эна обратили свои взгляды куда-то в сторону от королевской беседки и расступились перед новым гостем на тренировке короля. Присмотревшись туда, куда были направлены взгляды шепчущихся придворных, Люция увидела Раниеро и невольно сделала шаг вперед. Заметив волнение Раниеро, встревоженного всеобщим вниманием к себе, Люция перестала улыбаться, решив к нему подойти, но Зария остановила ее мановением руки, ведь теперь на Раниеро смотрел и сам Раанан, которому доложили о прибытии бывшего командира Громового форта.

Остановившись на почтительном расстоянии от Раанана, Раниеро встретил его прожигающий насквозь взгляд и преклонил колено, склонив голову перед правителем.

– Господин, – произнес Раниеро, еще больше склонив голову, когда Раанан неторопливо подошел к нему ближе и остановился напротив. Свой меч Раанан в ножны так и не убрал, и блестящее лезвие оружия короля засверкало в лучах яркого солнца, слепя Раниеро глаза. Король молчал, словно о чем-то размышляя, и заговорил лишь тогда, когда Раниеро уже потерял счет времени от охватившего его волнения.

– Говорят, Громовой форт стал образцовой крепостью под твоим руководством, так ли это? – спросил Раанан с ироничной улыбкой.

– Я не могу сказать, так ли это, господин, – не шевелясь, ответил Раниеро, – я руководил им так, чтобы форт был неприступен для наших врагов и Мглы, а образцово или нет, я не берусь судить.

Толпа снова загудела, и среди шепота собравшихся Раниеро различил название своего форта, имена своего бывшего командира и почившего вождя арья, которого Раниеро сразил в схватке один на один. История о той битве словно ожила в его памяти, и Раниеро почувствовал себя одиноким несмотря на десятки направленных на него взглядов. Лишь один взгляд не тревожил Раниеро как все прочие. Приподняв голову, Раниеро увидел Люцию. Она обошла толпу и встала сбоку от него и короля, наблюдая за происходящим так, словно расспрос короля был обращен и к ней. Но стоило их взглядам пересечься, как Раниеро тут же опустил глаза, когда Раанан начал обходить его кругом, так и не позволив Раниеро встать.

– Еще говорят, что стражники крепости уважают и боятся тебя больше, чем Мглу и арья, так ли это? – спросил снова Раанан. Раниеро на миг зажмурился, не желая себя оправдывать в глазах правителя, ведь услышал, как ему показалось, упрек и насмешку в голосе короля.

– Если так, то я рад, господин, ведь чем меньше они боятся Мглу и арья, тем лучше будут вам служить, – ответил Раниеро. – И потому я делал все, что мог на своей собственной службе как их командир.

– Говорят, что командир Ферокс отдал приказ не вмешиваться в его поединок с вождем арья Издубаром, но ты его ослушался, так ли это? – снова спросил Раанан после долгой паузы, во время которой Раниеро оцепенел. Ответить на этот вопрос было сложнее всего. Толпа притихла, и лишь биение собственного сердца еще напоминало Раниеро о том, что он живой и должен отвечать на вопрос короля.

– Это так, господин, – коротко ответил Раниеро, ожидая, что в следующую минуту будет схвачен и предан правосудию. На пост нового командира Громового форта после Ферокса его назначал Вителиус, и именно Вителиус смог сохранить ситуацию с Фероксом в тайне, чтобы не лишить форт репутации, а Раниеро жизни. Но теперь не было никаких преград получить по заслугам, и Раниеро тяжело вздохнул, собираясь с духом.

– Господин, позвольте попрощаться с сестрой перед тем, как меня накажут, – попросил он, решившись поднять на короля взгляд.

Раанан отошел в сторону, обернувшись к Зарии, и размял руку с мечом, размахнувшись своим оружием. – Вставай, – приказал король, и растерянный Раниеро поспешно поднялся на ноги.

– Сразимся! Мне интересно, одолеешь ли ты меня так же, как смог того вождя арья! – важно произнес Раанан. Раниеро не поверил услышанному, отступив на шаг назад.

– Господин, как я могу сражаться с вами?..

– Можешь, потому что я так приказал! – громко произнес Раанан. – Расступитесь все! – крикнул король, чтобы собравшиеся не пострадали во время их дуэли.

Лишь одна Люция не смогла отойти подальше, оказавшись в первых рядах зрителей, еле дыша от страха. Все происходящее не укладывалось у нее в голове. Испуганно взглянув на королеву, но не найдя ответа на свой немой вопрос, как такое могло произойти, Люция прижала замок рук к груди, отчаянно шепча молитву Свету, чтобы король пощадил Раниеро.

Выбора, кроме как подчиниться приказу, у Раниеро не оставалось. Коснувшись сердца, чтобы проявить свои доспехи, он выхватил меч из ножен и приготовился к бою, не собираясь лезть в атаку первым. Начавшийся бой едва ли походил на настоящее сражение, Раниеро только отражал атаки Раанана, отступая всякий раз, когда король открывался для ответного удара. Рассердившись, Раанан остановился.

– Видимо, приказов для тебя недостаточно, чтобы повиноваться воле короля? Тогда найдем другой способ!.. – сказал Раанан и вдруг взмахом меча выпустил в сторону стоящей неподалеку Люции огненный вихрь.

Открыв глаза, Люция увидела перед собой неумолимо надвигающийся огненный шквал. Вдруг перед ней вылетел на крыльях Раниеро, в развороте отбив удар короля волшебным золотистым щитом, проявившимся возле его руки. Раниеро приземлился на ноги и застыл перед Люцией, закрыв ее широко расправленными крыльями, словно его щита и меча было недостаточно, чтобы ее обезопасить. Тяжело дыша, Раниеро смотрел лишь на Раанана, не слыша испуганного голоса сестры.

– Нэро!.. – пролепетала Люция, не успев даже коснуться его плеча. Словно сорвавшись с цепи, Раниеро ринулся вперед, в кувырке отправив в сторону короля сразу несколько огненных вихрей, и больше не останавливался в своем нападении, стараясь пробить защиту Раанана и оттеснить его как можно дальше от толпы зрителей и Люции.

На удивление зрителей дуэли, атаки Раниеро были сильнее атак Раанана, и чем быстрее разгоралось сражение, тем очевиднее становилось, что бывший командир Громового форта дрался намного лучше, чем правитель Басилеи. Раанан и сам понял, что оказался слабее своего соперника, и уже едва держал меч для защиты, когда Раниеро в очередной раз нанес свой удар. Удар стал последним, ведь Раанан устал и отклонил свое оружие, и тогда меч Раниеро рассек королю щеку.

В пылу сражения разъяренный Раниеро увидел пролитый королем свет и замер, словно в одно мгновение оказался на краю пропасти. Бросив меч на землю, Раниеро и сам упал на колени, испугавшись того, что сделал. Вдруг на него накинулась Люция, бросившись рядом на колени перед Раананом.

– Господин, это все моя вина! Брат прибыл поздно ночью, он устал, а я не дала ему отдохнуть своей глупой болтовней! – затараторила Люция, отмахиваясь от Раниеро, пытающегося ее оттащить в сторону.

– Люция, хватит! – не своим голосом воскликнул Раниеро, опасаясь, что гнев Раанана падет и на Люцию.

– Его тень чуть не умерла ночью! Забрала его силы и внимательность, это случайность, господин! – звенящим голосом добавила Люция и сложила руки в мольбе. Зария подошла к Раанану и залечила царапину на его щеке яркой зеленой целебной магией, но король не шевелился, глядя на Раниеро испепеляющим взглядом.

– Не говори ерунды! Уйди! – прорычал в отчаянии Раниеро, пытаясь спрятать Люцию за собой, но та в ответ лишь обняла его, не собираясь отстраняться.

– Еще и не верит в Свет и Тени, – подытожил Раанан, мягко отстранив руку Зарии от себя. – Как можно жить среди эна, ставя под сомнение сами основы нашего общества? Как можно жить, если жизнь пуста и бессмысленна?

Голос правителя показался Раниеро настолько угрожающим и изничтожающим, что он виновато склонил голову, подобрал с земли свой меч и без сомнений протянул оружие Раанану рукоятью вперед.

– У меня нет повода жить, если правитель не считает мою жизнь достойной, – обреченным, но уверенным голосом произнес Раниеро. Люция почувствовала, как по щеке скользнула слеза и не смогла произнести ни слова, уверенно прижавшись к Раниеро еще сильнее, словно собиралась разделить любую уготованную ему участь.

Не долго думая, Раанан играючи перехватил меч Раниеро и навел острие под его подбородок, заставив Раниеро поднять голову.

– Если ты не веришь в Свет и Тени, то не веришь в мое Предназначение, – с расстановкой в голосе произнес Раанан. Пристальный взгляд короля оказался даже страшнее его гневного голоса, но от дальнейших слов правителя Раниеро забыл, как дышать. – Если ты не веришь в него, значит, не считаешь меня своим королем.

– Нет, господин! – ужаснувшись от одной только мысли, Раниеро даже не заметил, как подался вперед, а острие его собственного клинка стало давить куда сильнее, чем в начале. На шее появилась золотая полоска света от пореза, но она не имела значения, когда речь шла о смысле всего его существования.

– Я не знаю иной жизни, кроме служения правителям! – горячо возразил Раниеро. – Я готов умереть ради вас, это мой долг, как и любого другого эна, и я его исполню, как вы пожелаете!

– Люция, встань, – после недолгого молчания приказал Раанан. Вонзив меч Раниеро перед ним в землю, Раанан вогнал свой собственный меч в ножны, развернулся и вместе с Зарией отправился к беседке, где располагались кресла правителей.

Раниеро замер и закрыл глаза, снова склонив голову. Он даже не обратил внимания, что Люция закрыла ладонью его рану на шее и быстро залечила порез целебной магией, прежде чем подняться по приказу правителя. Что произошло дальше, Раниеро не видел, пока вдруг не почувствовал, как на плечи легла легкая ткань. Открыв глаза, Раниеро удивленно взглянул на Люцию. Она улыбалась сквозь слезы радости, осторожно пристегивая к его доспехам белый гвардейский плащ.

– Можно не верить в тени и Свет, но знать свое место в им созданном мире и служить ему, честно исполняя свой долг!.. – сказал Раанан, обращаясь не только к Раниеро, но и ко всем остальным собравшимся. – Знай, что отныне вместе с гвардейским белым плащом на тебя ложится ответственность за королевскую стражу и долг перед Светом оберегать и защищать Басилею и ее правителей!.. Встань, капитан, твои гвардейцы ждут тебя в тронном зале.

– Люция, можешь идти, проводи капитана в Белую Казарму, – ласковым тоном добавила Зария, улыбнувшись засиявшей от счастья Люции.

Поднявшись, обескураженный Раниеро неловко поклонился правителям и вместе с Люцией направился в замок, с трудом понимая, куда идет. Оказанная королем честь, о которой Раниеро не смел и мечтать, летя в Сердце Басилеи, ошеломила его настолько, что даже прибыв в Белую Казарму, где жили гвардейцы, он не сразу поверил в свое назначение.

Белая Казарма находилась в основании королевской башни и представляла собой круглый зал с арочным сводом, под которым гвардейцы могли вместе отдохнуть и поесть. На стенах висели боевые трофеи, а вдоль стен были расставлены те из них, которые повесить не представлялось возможным. В зале было несколько дверей, одна из которых оказалась открытой и вела в просторную комнату, в которую Люция поспешно направила Раниеро, ведя его за собой. В комнате было светло и чисто, не было в ней и никаких украшений. Люция позаботилась лишь о том, чтобы комнату прибрали к приходу Раниеро, и придирчиво осмотрела ее, вдруг замявшись на месте.

– Я хочу тебе кое-что подарить… – с волнением в голосе произнесла Люция, и Раниеро обернулся к сестре, стоящей у шкафа. – Думаю, стоит переодеться, прежде чем идти в тронный зал к твоим новым подчиненным!

Улыбаясь в предвкушении, Люция отошла в сторону, попутно открыв тяжелые створки шкафа, и прижала к груди замок рук, пытаясь сдержать свой смех и восторг при виде обомлевшего Раниеро. В шкафу оказался новый набор доспехов. На нагрудных латах на месте сердца красовалась отчеканенная голова льва, а шлем блестел в свете спифов белым поперечным гребнем. Но больше всего внимание Раниеро привлек новый меч с такой же головой льва на рукояти.

– Тебе нравится? – с надеждой спросила Люция, встав рядом с ошеломленным Раниеро.

Не зная, что ответить сразу, Раниеро подошел ближе к шкафу, коснувшись своих новых лат.

– Они легкие, но очень прочные, я просила сделать самые лучшие, какие только можно, чтобы защищали тебя от любой магии или оружия, и… – с волнением в голосе заговорила быстро Люция, как вдруг ее перебил Раниеро:

– Защищают не доспехи, а голова на плечах… И ответственность перед той, что их подарила, – уверенно сказал Раниеро, улыбнувшись Люции. – Я бы недолго протянул на службе, если бы не помнил, что раз в неделю мне надо перед тобой отчитываться.

Люция облегченно вздохнула и смущенно усмехнулась.

– Это лучшие доспехи, какие только можно пожелать. Я никогда их не сниму, обещаю, – гордо заявил Раниеро с искренней благодарностью в голосе.

Больше ничего не сказав, счастливая Люция прижалась к Раниеро, а сам Раниеро обнял сестру и с улыбкой оглянулся на сверкающие латы. Он не знал, что ждет дальше и какой окажется предстоящая служба, но надеялся, что сам будет достоин как новой должности, так и новых доспехов, подаренных сестрой.

***

Амелия проснулась раньше обычного, еще до восхода солнца, с чувством гнетущей тревоги, повод для которой она не находила ни в сером пейзаже за окном ее спальни, ни в сводке новостей по телевизору. Казалось, причина крылась где-то за неведомой преградой, будь то расстояние или время, но сердце, несмотря ни на что, билось чаще, словно Амелия увидела ночной кошмар. Даже окончательно пробудившись, она так и не смогла успокоиться, а руки сами собой потянулись к телефону.

Джеймс не ответил на звонки на мобильный, не ответил он и по домашнему номеру. Лишь в полицейском участке, куда Амелия позвонила в надежде услышать, что ее старший брат просто на дежурстве, ей рассказали о произошедшем ночью инциденте. Все внутри Амелии похолодело и сжалось от страха, какого она не испытывала уже много лет. Она забыла про важную встречу на работе и, едва солнце взошло над горизонтом, уже ехала в больницу, в которой разместили Джеймса.

Дождавшись, когда ей разрешат навестить брата, Амелия вошла в палату и почувствовала, как на душе стало немного теплее от сонной ухмылки, с которой ее приветствовал единственный бодрствующий пациент.

– Ты давно здесь? – спросил заботливо Джеймс, когда медсестра пропустила Амелию внутрь, закрыв за ней дверь.

– Пару часов, – ответила Амелия, обеспокоенно осматривая Джеймса, словно опасалась за его здоровье вопреки всем заверениям его врача о быстрой поправке.

– Я слышал твой голос во сне, – признался с улыбкой Джеймс. – Извини меня, это…

– Не твоя вина, – уверенно заявила Амелия, садясь рядом. – Я рассказала твоим коллегам, что случилось… Про сообщение и куда ты поехал вчера. Они их обязательно найдут… Тех негодяев, что тебя так подло ранили, – неловко добавила Амелия, заметив, как переменилось настроение Джеймса. Он был подавлен новостью и совсем не радовался перспективе, что ранившие его преступники будут пойманы.

– Меня ранила моя глупость, – хмыкнув, ответил Джеймс, закрыв глаза. – Сам виноват.

– О чем ты?.. – осторожно спросила Амелия.

– Я нашел избитого мальчика, беженца с юга, пока дежурил на машине, – тихо ответил Джеймс, открыв глаза и уставившись в потолок палаты. – Накормил, довез до его приюта в районе беженцев… Дал свой телефон настоятельнице приюта, чтобы в случае чего, я мог бы оперативно помочь с драчунами, – поймав на себе укоризненный взгляд Амелии, Джеймс пожал плечами, продолжив: