– Я помочь вам пришёл, Настасья Матвеевна.
Женщина с трудом распрямилась, тыльной стороной ладони отирая бисеринки пота со лба. Не опуская руки, она внимательно посмотрела из-под нее на учителя. Немолодой, но статный. Одет он был в старенький чистый твидовый костюм c орденской планкой на лацкане пиджака. Фронтовик. Повоевать успел.
– А чё эт вдруг? Учитель, а чужой бабе помогать удумал?
– Хочу с вами сделку заключить, Настасья Матвеевна.
– Это какую ж такую сделку? У меня денег нет.
– Я помогу вам картошку убрать, а вы Вениамину разрешите посещать все уроки в школе.
Венька стоял, обхватив руками черенок лопаты и опустив голову. Его злило, что из-за отца его семья была такая убогая. И вот даже учитель пришёл помогать. Женщина окинула взглядом Ивана Павловича.
– Запачкаетесь.– В голосе её было сильное сомнение.
– Ничего, я постираю потом.
– Здесь много, 15 соток поди. – Настасья Матвеевна кивнула на свои угодья.
– Если за раз не управимся, я ещё приду.– не отступал Иван Павлович.
Настасья Матвеевна подумала, посмотрела на сына, на двойняшек, и сказала:
– Ну вот лопата-то, берите чё ли.
Учитель взял лопату у мальчика. Он за раз выкапывал куст картофеля, вытягивая его за ботву на отвал. Витамин и его мать выбирали клубни и вёдрами носили в сарай на проветривание и просушку. К темноте не управились. Уходя, учитель попрощался с матерью мальчика на словах, а ему самому протянул свою широкую открытую ладонь:
– Ну, до завтра, Вениамин Андреевич. Молодец, что матери помогаешь. Жду тебя на уроке. Не забудь.
Мальчик поднял влажные, широко раскрытые глаза на Учителя. До сих пор он был Венька, Веник, Витамин, а теперь стал Вениамин Андреевич.
– До свидания, Иван Павлович. Я обязательно приду!
И они крепко, по-мужски пожали друг другу руки.
3.
В школе сегодня был большой праздник. Школе присваивали имя. Вымытая и свежевыкрашенная, она сверкала новыми стёклами окон и рядами новеньких парт. Теперь заведение будет гордо носить имя большого художника, односельчанина и выпускника этой самой школы. Его работы побывали на выставках в Москве, Ленинграде, Праге, Софии и даже одну взяли в Париж!
Имя присваивалось при жизни художника. И это было грандиозное событие. О школе говорили в области. На торжества прибыло всё районное начальство. Ждали представителя из министерства и ждали самого художника. Первый где-то задерживался, а второй приехал, но не захотел томиться в ожидании высокопоставленного чиновника и ушёл на пленэр, сказав, чтобы его позвали, как только все соберутся.
Мастер расположился недалеко от школьного здания, на пригорке между огромной березой и обрывом у небольшой речушки. К мольберту был прикреплен лист бумаги, на котором акварельными красками был сделан набросок, в котором уже угадывался окружающий пейзаж: береза, пригорок, кусок старого кладбища, с краю которого добавилась одна могила с невысокой оградкой и узким пирамидальным металлическим обелиском со звездой наверху. Этот пейзаж он рисовал уже сотый раз. Он рисовал его маслом, акварелью, пастелью. И каждый раз пейзаж получался немного другим. Художник задумался. Вдруг он обратил внимание, что по верхней кромке мольберта ползёт улитка. Она далеко вытягивала свое тельце вперёд и, изучая новый путь, шевелила рожками, свешивая голову вниз, как будто хотела разглядеть: "что же там нарисовано?". Художник уже почти закончил работу, когда улитка доползла до угла мольберта и теперь указывала своими рожками куда-то вперёд. Туда, где, повернув голову направо, в высокой траве мастер увидел большеглазого мальчугана в шлеме лётчика. Он забавно, так же, как та улитка, вытягивал свою тонкую шею вперёд, чтобы разглядеть рисунок на мольберте.