История античной науки. Открытия великих ученых и мыслителей древности

Зачатки религии

Нет смысла пытаться объяснять очень сложную религию древних египтян, так как она скорее иллюстрирует их мифопоэтическую фантазию, а не склонность к наукам. Однако развитие науки подразумевает определенный уровень развития нравственных и социальных идеалов. Можно задаться вопросом, почему они так рано развились в Египте? Ответ включает множество факторов, некоторые из них находятся за пределами нашего понимания; здесь достаточно вкратце обсудить политические и религиозные представления древних египтян.

Ни одна цивилизация не возникает за один день или за один век; ее развитие подразумевает объединение и преемственность усилий, что едва ли возможно без достаточного уровня политической концентрации и стабильности. Такие условия очень рано возникли в долине Нила; с их помощью легче понять то, что можно назвать «египетским чудом».

Некоторое политическое единство было достигнуто в доисторические времена (скажем, к 4000 г. до н. э. или раньше), однако оно пока не включало весь Египет. На его территории существовали два царства, царство Нижнего Египта (Дельта) и царство Верхнего Египта, длинная лента, которая тянулась от Мемфиса (Каира) до первого порога Нила (Асуан, Сиена). Начало династическим периодам положил фараон Менее (Мена), который объединил два царства, надел двойную корону и назвал себя «правителем Верхнего и Нижнего Египта» или «повелителем обеих стран». Этот союз не был вечным, однако продолжался на протяжении первых шести династий (Древнее царство), или примерно с 3400 до 2475 г., то есть почти тысячу лет. Такого времени достаточно, чтобы сложились определенные нравственные представления и нравственные обычаи. Тем читателям, которые полагают, что существование Древнего Египта было единообразным и монотонным, я напоминаю, что в его истории существовало три периода стабильности:

Древнее царство I–VI династии 3400—2475

Среднее царство XI–XII династии 2160—1788

Новое царство XVIII–XX династии 1580—1090

Эти периоды продолжались, соответственно, 925, 372 и 490 лет; их разделяли два периода анархии или, по крайней мере, нестабильности, которые продолжались 315 и 208 лет. К счастью для египтян, периоды стабильности оказались достаточно долгими, особенно первый и основной, для того чтобы они укрепили свои учреждения и добились укоренения традиций. В то время как периоды стабильности были достаточно долгими для того, чтобы египетская цивилизация приобрела определенное единство, различные перевороты и мятежи, смена политической обстановки и религиозных настроений не позволяли прийти к избыточному единообразию. Самый простой способ оценить эволюцию заключается в том, чтобы рассмотреть некоторое количество произведений искусства в их хронологической последовательности; особо восприимчивые наблюдатели сразу интуитивно поймут, как развивался египетский гений, оценят его взлеты и падения.

В эпоху Древнего царства египтяне уже обсуждали проблемы добра и зла; свидетельством тому служит так называемая «Мемфисская драма», которая дошла до нас лишь через позднейшую эфиопскую копию (XXV династия, 712–663). Однако ее действие происходит в глубокой древности. «Поучения Птахотепа», которые можно отнести к V династии, свидетельствуют о развитии нравственных представлений, которые можно назвать зарождением и развитием человеческого сознания. Вот пример: «Не будь высокомерным из-за твоего знания и не будь напыщенным из-за того, что ты ученый человек. Советуйся с невеждой, как и с ученым человеком, ибо пределов искусства достичь невозможно и ни один художник не совершенен в своем превосходстве. Прекрасное встречается реже, чем драгоценный нефрит, однако его можно найти и у рабынь, что склонились над жерновами».

То, о чем мы говорим, – не искусство, не наука и даже не религия, но без него невозможно сколько-нибудь продолжительное существование любой культуры, любой цивилизации. Тем временем египетская религия развивалась по двум основным направлениям, которые вели соответственно в рай и ад. С одной стороны, культ Солнца с понятием эмпирического царства мертвых; с другой стороны, цикл мифов об Осирисе, навеянный чудесным циклом плодородия растений, животных и людей, а также понятием подземных тайн. Эти легенды впоследствии можно (с трудом) проследить в «Текстах пирамид» и «Текстах саркофагов»; последние представляют собой разрозненные высказывания, которые в общих чертах обрисовывают идею человеческого братства. Говорит Ре, Бог Солнца:

«Я создал четыре ветра, которыми отныне может дышать каждый человек, как его брат в течение его времени.

Я создал великие воды, которыми может пользоваться и нищий, как господин.

Я создал каждого человека как его брата, и я запретил им делать зло, (но) их сердца уничтожили то, что я сказал».

Конечно, эти древние тексты, «Тексты саркофагов» и Книга мертвых, полны магии и прочей ерунды, но семена нравственности, которые они содержат, оправдывают и искупают их. Зарождение нравственности не менее важно, чем зарождение науки. В Книге мертвых появляется представление о нравственном суде, а ее иллюстрации придают идее весьма конкретный вид. Мы становимся свидетелями того, как сердце человека взвешивают на весах в храме Осириса (рис. 14).

Рис. 14. Папирус правительницы Анхая (Британский музей), Книга мертвых, гл. CXXV. Правительница Анхая была жрицей в общине Амона-Ра в Фивах в период XX или XXI династий (ок. 1200—945). На папирусе изображено взвешивание души (психостасия). Наверху слева изображены боги, сидящие у столов с приношениями. Взвешивание происходит под ними. Анубис с головой шакала взвешивает сердце (символ души) Анхаи. Оно находится на правой чашке весов, а на левой – фигурка Маат, богини правды; Анубис узнает, что вес одинаков, когда стрелка параллельна вертикальному столбу. Слева находятся Маат, а под ней ибисоголовый Тот, бог знаний и правосудия, который записывает результат. Более крупные фигуры справа – Гор с головой сокола, который ведет Анхаю к Осирису (его нет на этой табличке). Справа богиню Маат обнимает богиня Аментет

Нравственное и религиозное брожение достигло своего пика ближе к концу XVIII династии. В то время Древний Египет был поистине великой державой, главенствовавшей в мире Запада. Политический империализм предполагал своего рода империализм религиозный. Подобно тому как имелся только один фараон, должен был существовать только один бог. Последний фараон XVIII династии, Аменхотеп IV (ок. 1375–1350), пытался утвердить новую монотеистическую религию и как символ собственного обращения сменил имя на Эхнатон. Его рвение проиллюстрировано гимнами, самый примечательный из которых носит название «Поклонение Диску [солнечному диску, Атону, как звали единого бога] фараоном Эхнатоном и царицей Нефертити». По мнению Брэстеда, этот гимн – самый ранний монотеистический гимн в мировой литературе; в нем прослеживается некоторое сходство со 103-м псалмом.

Закрепляя свою реформу религии предков, Эхнатон перенес столицу из управляемых жрецами Фив на новое место, в Тель-эль-Амарну (примерно посередине между Мемфисом и Фивами, Каиром и Луксором). На развалинах города найдено много литературных и художественных ценностей, а также фрагменты переписки фараона с правителями Западной Азии, которая велась клинописью на глиняных табличках (об этом ниже).

Эхнатон был влиятельным фараоном, но ни один правитель не правит в одиночку, и чем мощнее его империя, тем больше ему требуется помощников. В конце концов, помощники склонны ограничивать власть правителя и, возможно, управлять им. Египетская империя (в этом она не отличается от почти любой другой империи) покоилась на трех столпах: фараоне, жрецах и армии. Дерзкая реформа Эхнатона, фараона-реформатора, жившего за 29 веков до европейской Реформации, оказалась преждевременной. Более того, империя уже прошла период своего наивысшего расцвета. Власть начинала ускользать из рук фараона. Жрецы отвергали монотеистический культ Атона. После смерти Эхнатона они вернули старую мифологию, заново утвердили свою власть и препятствовали новым авантюрам. Религия и наука закоснели; дальнейшее развитие стало более трудным, если не невозможным. Неудача Эхнатона усугубилась после того, как его второй преемник и зять, Тутанхамон (ставший самым известным египетским фараоном после того, как в 1922 г. Г.Дж. Карнарвон и Г. Картер обнаружили в Фивах его неразграбленную гробницу), перенес столицу назад в Фивы.

После отречения от причуды (или гениального поступка) Эхнатона закрылась глава в истории человечества – по крайней мере, так казалось. Несмотря на их огромную власть и мистическое влияние на людей, жрецам не удалось уничтожить монотеистический идеал. Идеи никогда нельзя уничтожить полностью; они склонны возникать снова и снова. Благородная мечта Эхнатона проявилась снова через три с половиной столетия после его смерти в «Поучениях Аменемопе» (или Аменофиса), а еще позже – в «Книге притчей Соломоновых».

Трудно решить, чему из достижений древних египтян, особенно живших в третьем и втором тысячелетиях до н. э., следует больше восхищаться – искусством, началам математики или медицины, разнообразием и совершенством их технических приемов или зарождению религии. Нельзя забывать о том, что научные достижения, которые вызывают у нас наибольший интерес, неизбежно были развиты меньше всего, в то время как художественные и даже религиозные достижения иногда находились на высшей ступени по сравнению с более поздними временами. Эхнатон подошел к идее бога почти так же близко, как мы, а художники Древнего царства так же близко подошли к идее красоты, как художники любого времени. С другой стороны, египетские математики и врачи стояли у подножия той лестницы, по которой мы поднимаемся и сейчас. Их положение было неизбежно низким, а если мы находимся немного выше, то отчасти благодаря их усилиям. Они были нашими первыми проводниками и нашими первыми учителями.

III. Месопотамия

Географические и исторические условия

У Месопотамии и Египта много общего; укажем некоторые точки соприкосновения, так как они помогают лучше уяснить обе цивилизации. Начнем с того, что история Египта развивалась на сравнительно простом фоне: в дельте и узкой долине Нила. Впрочем, такую простоту не следует преувеличивать.

В Египте имелась всего одна река против двух в Месопотамии, однако в обоих случаях страны омывали два моря. Египет омывали Средиземное море на севере и Красное море на востоке; оба моря играли чрезвычайно важную роль в истории страны. В Месопотамии следует говорить о Персидском заливе на юго-востоке и Средиземном море на западе. Почти все исторические события происходили в двух долинах и на расположенной между ними равнине, долине Шинар (Сенаар), часто упоминаемой в Библии. Именно поэтому мы решили дать данной главе чисто географическое название «Месопотамия», а не название типа «Вавилон и Ассирия», ведь оно справедливо лишь для определенных периодов. Однако термин «Вавилон» часто используется в более общем смысле, без хронологических ограничений. Так, принято говорить о «вавилонской математике». При этом имеют в виду не только собственно вавилонскую, но и шумерскую математику. Здесь нет вреда, если соблюдать известную осторожность. Ни один термин не является полностью удовлетворительным и не может оставаться таковым достаточно долго, поскольку регион применения географических и исторических названий время от времени меняется.

Однако, чтобы понять последовательность этих событий, необходимо принять в расчет гористую местность к востоку от Тигра и местность вдоль восточного побережья Средиземного моря. Между двумя «месопотамскими» морями лежит полукруглая область плодородной земли, которую Брэстед весьма уместно назвал Плодородным полумесяцем. Этот полумесяц, соединяющий Средиземное море с Персидским заливом, граничит с Сирийской пустыней и окружает ее; пустыню можно сравнить еще с одним морем, пусть и сухим. В пустыне нельзя жить, зато ее можно пересекать в разных направлениях.

Для того чтобы подробнее рассмотреть историю древней Месопотамии, необходимо рассматривать весь Плодородный полумесяц в качестве ее географического фона, но для древнейших времен достаточно учитывать регион, граничащий с Персидским заливом и низовьями Евфрата и Тигра, главным образом первой из двух названных рек. В те дни Персидский залив был немного длиннее, чем сейчас, и две реки впадали в него по отдельности; за прошедшее время залив постепенно уменьшался из-за заиливания. Главное отличие между двумя странами заключается в том, что в Месопотамии две реки, а в Египте – одна. Течение двух главных месопотамских рек весьма прихотливо. Между ними лежит Месопотамская низменность, но Евфрат граничит с Сирийской пустыней, а над долиной Тигра на востоке возвышаются горы Загрос. Обе реки берут начало в горах Восточной Турции.

Если не учитывать неравного количества рек, между двумя странами наблюдается любопытная симметрия. Обе простираются между двумя морями, и это одни и те же моря, Средиземное и Аравийское; обе страны разделяет Сирийская пустыня – возможно, лучше сказать, что расположенная между ними пустыня их объединяет, как и общие для них моря.

Самые ранние записи о месопотамской цивилизации относятся к стране Шумер, располагавшейся в Междуречье, вблизи Персидского залива. Однако к ее возникновению должны были быть причастны не только те народы, которые расселились на этой равнине. Никогда нельзя быть уверенным в том, как и где зародилась та или иная цивилизация, потому что самые ранние дошедшие до нас документы никогда не представляют начало; они относятся к гораздо более поздним временам. Зародилась ли месопотамская цивилизация в Шумере, или она была привнесена туда с возвышенностей, расположенных выше по течению рек или к востоку от них?

Когда в таких географических условиях, как месопотамские, развивается новая цивилизация, с большой долей вероятности можно ожидать трехстороннего конфликта между носителями такой культуры, обосновавшимися в городах, кочевниками, которые передвигаются по пустыне и по границе обрабатываемых земель, и, наконец, горцами, которые привыкли к более суровой жизни, чем люди, живущие на равнинах, которые не прекращают домогаться легкой жизни последних и их имущества. Отношения шумеров с двумя другими группами известны нам не слишком хорошо. В некоторых ранних текстах они с презрением отзываются о кочевниках как о «людях, которые не знают домов и не выращивают хлеб». Ясно, что древние шумеры не считали себя выскочками; они уже вспоминали о прошлом столь далеком, что его глубину невозможно было измерить. Задолго до 3000 г. до н. э. они уже осушили болота на побережье Персидского залива и в нижнем течении Евфрата. Они научились осушать почву и в то же время орошать землю посредством каналов, следы которых и сейчас видны с борта самолета. Они возделывали ячмень и спельту (полбу), как египтяне, одомашнили крупный рогатый скот, коз и овец; они запрягали в колесницы быков или ослов. Камни были им недоступны, поэтому для строительства домов они пользовались кирпичами из высушенной на солнце глины (саман).

Шумеры очень отличались от семитских народов, которые жили выше по течению между Тигром и Евфратом. Расовые соображения лучше опустить, так как мы не располагаем достоверными сведениями о племенах и народах, живших на Древнем Востоке. Ясно одно: к 2000 г. до н. э., если не задолго до того, эти народы уже активно смешивались. Для того чтобы на основании языка судить о племени, сведений всегда недостаточно. Люди, особенно дети, достаточно легко выучивают новый язык, однако изменить хромосомы невозможно. Поэтому мы для простоты называем семитскими те племена, которые говорили на семитских языках – и ничего больше. Как бы там ни было, язык древних шумеров не принадлежал к семитским, но не был он и индоарийским. Возможно, предки шумеров пришли с Эламитского плато к востоку от реки Тигр. На их происхождение из высокогорных районов намекает тот факт, что они пользовались тем же словом для обозначения «горы» и «страны», и еще несколько сходных, но столь же неубедительных совпадений. Во всяком случае, можно не думать о происхождении шумеров и об их культуре до их расселения в Шумере. Согласно самым первым сведениям о них, они жили по модели медного века. Как будет показано ниже, во многих отношениях они были поразительно развитыми.

Шумеры помнили о глубокой древности своей цивилизации и, подобно другим народам (например, китайцам и японцам), рационализировали свои верования, создав долгую мифологическую историю (она имелась у них уже в 2000 г. до н. э., если не раньше). В одной из священных шумерских легенд говорится о потопе, который мог быть настоящим потопом или огромной приливной волной в районе Персидского залива. Возможно, он идентичен с библейским Всемирным потопом. Древние шумеры принимали без доказательств существование множества допотопных царей, каждый из которых правил много тысячелетий. С династиями, которые правили после потопа, мы ступаем на более твердую почву, а археологические открытия подтверждают их смену. Раскопки Ч.Л. Вулли в Уре, библейском «Уре халдейском», на родине Авраама, привлекли к себе внимание всего мира. Можно сказать, что первая династия Ура обрела плоть и кровь. У шумерских городов было время развиваться не только в Уре, но и в Кише, Уруке, Ниппуре, Ларсе, Эриду, Лагаше, Умме, Телло и других местах. Мы знаем об этих городах не из легенд и преданий; наши познания основаны на археологических открытиях. Каждое из указанных мест сейчас известно достаточно подробно. Археологические находки сочетаются со сведениями, почерпнутыми из шумерских или более поздних текстов.

Тем временем выше по течению, в области под названием Аккад, развивалась другая цивилизация семитских народов. Аккадцы, возглавляемые царем Шаррукином (Саргоном, 2637–2582), подчинили себе шумеров. Так образовалось объединенное Шумеро-Аккадское царство. Шумерская культура значительно превосходила аккадскую и сохраняла главенство на протяжении целого тысячелетия. Можно сказать, что побежденные шумеры завоевали своих завоевателей, как 25 столетий спустя греки победили своих завоевателей-римлян. Вспомним строки Горация («Послания», II. 156):

 
Греция, взятая в плен, победителей диких пленила,
В Лаций суровый внеся искусства…
 

Преемникам Саргона недоставало его силы, и вскоре южная страна вернула независимость от северного соседа, однако Шумер и Аккад оставались объединенными. За Аккадской династией последовали многие другие, и среди правителей, именовавших себя «Царями Шумера и Аккада», имелись выходцы из обоих народов.

Новая кульминация произошла, когда верховным правителем Месопотамии стал Хаммурапи (1728–1686), шестой царь из династии Амурру, то есть амореев Ветхого Завета, семитского племени из Северной Сирии. Вторжение амореев приблизило побережье Средиземноморья к истории Месопотамии. Хаммурапи сделал своей столицей Вавилон, который так прославился, что позже всю страну стали называть Вавилоном, а название «Шумер» почти ушло в забвение. Говоря о вавилонской цивилизации, имеют в виду прежде всего эпоху Хаммурапи, которая стала золотым веком Вавилона. Более того, мы очень хорошо знаем этого прославленного правителя не только благодаря его законам («Кодекс Хаммурапи»), но и благодаря другим надписям и его переписке; до нас дошли 55 его писем. Вавилоняне говорили и писали на аккадском или вавилонском, то есть семитском, языке, но не забыли и шумерский. Более того, шумерский для них стал своего рода священным языком, который должны были знать образованные люди, как мы должны знать греческий и латынь (хотя мы, увы, перестали осознавать эту обязанность).

Вавилонский мир, учрежденный Хаммурапи, оказался не слишком продолжительным. Стычки жителей равнин и горцев продолжались. Влияние вавилонского мира пошатнулось после прихода жителей Востока, которые пригнали с собой лошадей. Затем следует период хаоса и застоя. Он длился почти до объединения ассирийской империи в VII в. Тогда название «Вавилон» сменилось названием «Ассирия». По воле случая ассирийские документы исследовались первыми, поэтому ученых, которые занимаются изучением месопотамских древностей, по сей день называют «ассириологами», несмотря на то что многие из них ограничиваются доассирийскими временами, когда главенствовала шумерская культура.

Конечно, вавилонские, а позже ассирийские завоеватели значительно изменили изначальную шумерскую цивилизацию. Кроме того, во втором тысячелетии, если не раньше, через западную границу Плодородного полумесяца в Месопотамию проникло египетское влияние; это культурное вторжение приобрело особую силу в тот период, когда египтяне доминировали на Ближнем Востоке (XVI–XII вв. до н. э.). Для нас, современных наблюдателей, египетская модель давно является настолько более очевидной и знакомой, чем месопотамская, что долгое время мы думали только или главным образом о Древнем Египте. Огромные каменные памятники Египта невозможно пропустить, в то время как месопотамские города из саманного кирпича исчезали один за другим почти целиком (прах к праху), оставляя подземные руины, которые невозможно было истолковать без сложных исследований. Более того, раскопки в Египте начали вести на полвека раньше, чем раскопки в Месопотамии.

Амарнский архив – собрание глиняных клинописных табличек, обнаруженное в долине Нила, – подробно раскрывает отношения, утвердившиеся к середине второго тысячелетия между Египтом и народами Западной Азии. Таблички доказывают, что в то время вавилонский язык считался языком международной дипломатии. Это объясняется не мощью Вавилона, поскольку тогда египтяне были сильнее вавилонян, а традицией (примерно как французский язык по-прежнему остается языком дипломатии спустя много времени после того, как закончилась французская гегемония).

Цари Месопотамии также участвовали во многих переговорах и схватках с северо-западными соседями, населявшими гористые районы Анатолии и Армении, – хурритами. Хурриты переселились в регион к западу от озера Ван, впоследствии объединились с хеттами и создали государство Митанни. Хурриты вторглись на территорию хеттов, захватив даже столицу последних, Хаттусас (около современной турецкой деревни Богазкале, в 145 км восточнее Анкары), и двинулись на юг вдоль сирийского побережья, дойдя до царства Идумея (Эдом) к югу от Мертвого моря. Следы их поселений обнаружены в Угарите (Рас-Шамра), Иерусалиме и еще южнее. Возможно, хурриты имеют отношение к таинственным гиксосам, которые вторглись в Египет в 1788–1580 гг. Правители Митанни имели индо-иранское происхождение; они поклонялись Индре, Митре и прочим богам. Хетты, насколько можно судить по их языку, также имели индо-иранские корни. Главным достижением хурритов, возможно заимствованным из Индии, стало использование военными лошадей, запряженных в колесницы.

История, которую приходится рассказывать так бегло, очень интересна; она вскрывает самые разнообразные культурные связи между жителями Месопотамии, египтянами, сирийцами и многими другими народами Западной Азии, с одной стороны, и народами Ирана и Индии – с другой. Судя по их расселению на берегах Персидского залива, весьма вероятно, что древние шумеры наладили отношения с Индией. Дальнейшее изучение доисторической цивилизации долины Инда (Мохенджо-Даро, Хараппа) и расшифровка их письменности, возможно, подкрепит эти предположения, которые в настоящее время основаны лишь на сходстве шумерских и индских печатей.

Несмотря на все внешние влияния, из которых самым значительным было египетское, месопотамская цивилизация сохраняла свою самобытность очень долго, примерно в течение трех тысячелетий. Позвольте повторить: эта цивилизация отмечена столь глубокой печатью первопроходцев-шумеров, что она до самого конца оставалась шумерской, как наша цивилизация остается греко-латинской или японская – китайской.