– Факела не зажигать, пока не войдем внутрь. Тельм, остаешься на карауле.
– Не споткнемся? Не хочется свернуть шею.
– Лучше свернуть шею, чем сгореть.
– Нас итак поджарят как свинок, если не выполним указания короля, – предупредил всех Шейл. Неприятное ощущение не покидало парня всю дорогу. Пытаясь бороться с плохими мыслями, он упускал из виду нечто очень важное. Пришлось буквально потрясти головой, чтобы стало легче. Шейлу на миг показалось, что он покрыт проклятьем, как попавшаяся в сплетенную паутину муха, ждущая неизбежной смерти. – Вы ничего не чувствуете?
– Только вонь, – проговорил сквозь зажатый нос Каг. – Кемиас смердит еще сильней.
– Точно, – согласился Шейл.
Медленно спускаясь по ветхим ступенькам, мужчины придерживались руками стен. Пальцы то и дело касались паутины, которая быстро наматывалась на них. Трижды пришлось стряхнуть паутину, прежде чем они оказались внизу. Подвал освещал только один факел. Вдоль стены стояло три каменных саркофага. Вокруг них клубилось проклятье, которое защищало людей от воздействия изувеченных тел. Шейл не помнил, кто поставил преграду на саркофаги, но помнил, как ее снимать, чтобы подпитывать ритуал.
От спертости воздуха у Шейла закружилась голова. А может от того, что он забыл что-то очень важное. Глядя на саркофаги, Шейл чувствовал, будто он герой сказки о летающем ковре, ускользавшем от владельца при приближении. Во всех трех находились разлагающиеся, пораженные проклятьем тела, которые нужны королю для победы над Тарнбальдом. Телохранители робко встали у стены, чувствуя мягкие шаги смерти. Их затуманенный разум пытался сопротивляться, но проклятье Саттара глубоко запустило «корни».
– Встаньте перед саркофагом, – приказал Шейл. – Спиной ко мне.
Телохранители остановились перед крайним саркофагом, приблизившись к нему вплотную. Тела ощущали тепло идущее от саркофагов с заточенными телами. В тишине казалось, что внутри каменных посмертных узилищ скребутся. От этого по коже бежали мурашки. За спиной Шейл слышал тяжелое дыхание, но, поворачиваясь, парень никого не видел. Воображение играло злую шутку с мужчинами, которые основательно побледнели от страха. Капелька воды хлюпнула, упав с потолка на мягкую землю.
– Как Рокоту могут помочь эти тела? – Недоумевал безымянный телохранитель с родинкой на носу.
– Мы исполняем волю, а не задаем вопросы, – сознание Кага перестало сопротивляться, полностью отдавшись проклятью Саттара. Мужчина уже вытащил кинжал, до конца не осознавая этого.
– Узнаем, когда выполним его приказ, – Шейл задумчиво смотрел на саркофаги, никак не понимая, что здесь не так. – Еще немного и король вознаградит нас.
Крышка саркофага была очень тяжелая. Шейл с трудом откинул ее, сразу же отпрянув от потянувшихся к нему щупалец проклятья. Но в этот раз они были короткие и медленные. Кемиас успел разложиться, не подавая никаких признаков жизни. Пришло время в последний раз подпитать тела. Долго они стабилизированы не будут. Мысли приходили в голову Шейла со стороны, они перестали казаться парню своими. Снова помотав головой, Шейл почувствовал кратковременное облегчение.
Не колеблясь, Каг перерезал себе горло, заваливаясь прямо в открытый саркофаг. Кровь залила все вокруг, а проклятье телохранителя поглотили щупальца, впившиеся в тело бедного мужчины. Мужчина забился в предсмертной агонии, только щупальца из проклятья не давали ему упасть на землю. Второй телохранитель выронил кинжал и отступил назад от саркофага. Где-то сверху послышался шум, но Шейл не мог прервать сюрреалистичное действо. Время пришло.
– Подбери его, – негромко сказал садапт побледневшему телохранителю, но тот помотал головой.
– Я не могу… Я не могу сделать это, пожалуйста, я хочу жить, – мужчина обращался не к Шейлу, а к невидимому собеседнику, который завладел его разумом и отдавал приказы, находясь вдалеке отсюда. Откуда это узнал Шейл, он не понял, но в голове звучало уже два чужих голоса. Первый незнакомый Шейлу взял вверх и садапт сам подобрал кинжал и подтолкнул телохранителя к саркофагу. Оцепеневший мужчина не сопротивлялся, чувствуя, как лезвие погружается в мягкую плоть. Новый фонтан крови оросил тело в саркофаге, а проклятье впиталось через щупальца.
– Шейл, что же ты наделал! – Запыхавшийся Артур чуть не скатился по ступенькам кубарем, но не успел остановить садапта. Он чувствовал, как в парне разум борется за свою свободу, но не смог преодолеть преграду, оставленную проклятьем Саттара. Советник резко остановился, изумленно глядя на три саркофага. – Не может того быть!
– А, предатель, – Шейл вытянул окровавленный кинжал вперед. – Ты пойдешь со мной, король хочет поговорить с тобой. Ты предал его, ты предал Елену, ты предал Палатир.
– Очнись. – Темное сияние вокруг Артура многократно усилилось, скрывая мужчину под завесой темноты. У Артура подкосились ноги, голова закружилась, а в глазах потемнело так, что советник был вынужден опереться рукой о стену – он достиг пределов проклятья. Повлиять на разум Шейла оказалось не так легко, как предполагал Артур. Оставленный проклятьем Саттара барьер казался непреодолимым. Чуть ли не физически ощущая стену перед собой, с упорством проклятье Артура билось в нее раз за разом, борясь за разум паренька, который замер на месте.
– Не пытайся сбежать… Артур? Никто не мог поверить, что ты предатель… Моя голова идет кругом, что это за место? – Сознание Шейла разрывалось на части, но Артур не сбавлял напор, продолжая поддерживать проклятье. От него во все стороны било темное сияние, затемнив даже свет факела. Внутри Артура все переворачивалось, он ощущал, как кожа начинает нагреваться. Поддаться панике сейчас – значит умереть.
«Еще немного и я превращусь в живой факел. Ну же, Шейл, приди в себя!».
Паренек больше не разговаривал, он только тяжело дышал, мотая головой из стороны в сторону. Его глаза смотрели сквозь Артура, который почувствовал облегчение. Теперь внимание Артура обратилось к трем саркофагам. Увидев их, он сразу понял, что Саттар совершил и вторую ошибку. Для человека с далеко идущими планами эти ошибки совершенно непростительные. Что-то здесь не так, понимал Артур, но времени раздумывать – не было. В любой момент Шейл мог прийти в себя и попытаться атаковать советника.
Каменные крышки двух закрытых саркофагов Артур сдвинул без особого труда, сказалась отличная физическая подготовка. За последние годы мужчина развил мускулистое тело и выглядел как настоящий атлет из тех, что выступают на соревнованиях, которые проводились в Дамерте каждый год.
Если Саттар хотел спрятать саркофаги по всему городу, то почему не сделал это сам. Он слишком полагается на свое проклятье. Артур повернул голову, глядя на стену, где был прикреплен факел. Исходящие от тел щупальца искаженного проклятья пытались дотянуться до советника, но его темное сияние отталкивало их.
– Посмотрим, как хорошо вы можете гореть, – Артур заметил то, что искал взглядом. Запечатанный горшок с маслом для факелов стоял на полу в углу. Когда Артур жил в Дамерте и работал в городской страже, им выдавали такие горшочки, но масло в них было паршивое – оно быстро выгорало и пахло неприятно. В Палатире же масло изготавливали по другому рецепту, добавляя в него примесь из бендолина. Благодаря этому растению масло становилось ароматным и горело достаточно долго.
Краем глаза наблюдая за Шейлом, который выронил нож и схватился обеими руками за голову, Артур подобрал горшочек и вскрыл его. В ноздри ударил тягучий аромат бендолина. Аккуратно облив все три тела маслом, советник с сожалением посмотрел на тела своих телохранителей. Хоть и недолго, но они верно служили ему. Урбад умеет отлично работать с людьми, прививая им исполнительность.
– Шейл, ты слышишь меня? – Длительное применение проклятья стоило Артуру коже на руках. На ней появились темные пятна, которые начали зудеть – Сейчас нам придется бежать и лучше бы тебе прийти в себя.
Выносить тела Кага и Диамота Артур не стал. Пожарище станет хорошим погребальным костром этим двоим. Наверху еще лежал оглушенный Тельм, которого следовало прихватить. Ради сына и жены утомленный Артур был готов сделать что угодно. Времени на раздумья не оставалось, проклятье Артура начало слабеть.
– Только бы загорелась вся эта гниль, – Артур жалел, что не сжег тело Кемиаса раньше. Но тогда проклятье вокруг него вело себя по-другому. – Гори, гори ясно, чтобы не погасло.
На ум пришла детская присказка, которую Артур в детстве слышал от Цеты. Пламя с факела перекинулось на тело Кемиаса, а потом по струйке перебралось в другие саркофаги. Дым быстро начал заполнять подвал, но Артур уже вывел Шейла и поднимался с ним по ступенькам. На деревянные покрытия огонь перекинулся без труда и вскоре начал подгонять мужчин. Когда они выбрались на первый этаж, чтобы не терять время, Артур начал одной рукой толкать Шейла в спину, а второй подтаскивал Тельма за ворот.
– Да чтоб вас! – На советника упала прогнившая балка. От внезапного удара по плечу Артур выпустил воротник Тельма. Огонь подбирался все ближе, жар уже чувствовался спиной. Из подвала раздавались страшные стоны, от которых стыла кровь в жилах. Эти люди не могли быть живы, но стонали как живые.
– Тащим! – На помощь Артуру пришел очнувшийся Шейл. Проклятье Саттара ослабло или перестало на него действовать. Вдвоем схватившись за руки Тельма, они поволокли его к выходу, опережая пожирающее дерево пламя. Охваченное пламенем здание начало обрушиваться, а пламя грозило перекинуться на соседние дома.
Три человека сидели на земле перед горящим домом и тяжело дышали.
– Я не помню, как оказался здесь, – Шейл потер нос. – Я вообще ничего не помню. Что произошло?
– На рассказ уйдет время, а его у нас итак мало. – Артур поднялся и показал в сторону дворца. – Мне нужна ваша помощь. Мы устроим переворот.
– Что!? – В один голос воскликнули Тельм и Шейл.
– Наш противник совершил еще одну ошибку, когда решил переступить мне дорогу. По дороге объясню, нам пора, – поторопил спутников Артур. Пылающее здание притягивало взор. Язычки пламени исполняли завораживающий танец, перекидываясь дальше. Где-то в стороне зазвучал пожарный колокол. – Не думаю, что это был конец.
10. Болото интриг
Постоянно оглядываясь, Барн опасался увидеть за спиной преследователей. Ему чудом удалось выскользнуть из дворца после убийства Уреала, но при этом убийца советников повредил ногу, за которую схватилось жуткое существо, призванное даром проклятья Ксавия. Призыватель стал серьезной помехой, но Барну не хотелось его убивать. Тем более его информатор просил никоим образом не вредить призывателю.
Используя проклятье для исчезновения в камне, Барн серьезно рисковал. Монстр мог не застрять, а свободно последовать за ним или вообще оторвать ногу, за которую жуткое создание крепко ухватилось, оставив болезненные следы. Барну показалось, что к его ноге прикоснулся лед, настолько сильный холод исходил от соприкосновения с монстром. К тому же нещадно саднила рука, а тело после падения с высоты болело.
Выбраться из дворца было несложно, но теперь Барна будет искать вся городская стража. Придется постоянно использовать проклятье, чтобы оставаться скрытым от посторонних глаз. Убийца советников ощущал себя на пределе. Ему казалось, что еще немного, и он загорится ярким пламенем, как люди превысившие пороги своего проклятья. Натренированное и закаленное боями тело Барна болело так, что ему хотелось буквально выть от страданий.
По крайней мере, я не разбился, как этот предатель. Да отвергнет Хольд его душу, пусть она вечно блуждает на границе Сартариума. Остался еще один, но я не знаю кто он.
– С вами все в порядке? – От неожиданного голоса за спиной Барн вздрогнул и резко развернулся, приготовившись первым нанести удар, но это оказалась маленькая девочка, которая невесть каким образом попала в этот безлюдный переулок. Она смотрела на саднящие раны Барна, нахмурив маленькие брови. – Вы упали?
– Упал прямо с крыши, – не моргнув глазом приврал Барн. – Теперь иду домой, где смогу подлечиться.
– Моя мама лечит людей, вы можете пойти со мной, – девочка показала в сторону людной улицы. С самого утра жители Кольма куда-то спешили: кто-то шел на работу, кто-то на открывающиеся овощные рынки, а некоторые и вовсе слонялись без дела или клянчили у прохожих.
– Спасибо, дитя, но я обойдусь собственными силами.
– Хорошо, но помните раны – это опасно, нужно их обрабатывать.
– Смышленый ребенок, – хмыкнул Барн. – Ты чего забыла в этом переулке?
– Здесь растут грибы, – девочка указала на землю, но там ничего не было. – Я их собираю и отношу маме, а она готовит из них отвары для лечения.
Внимательно посмотрев вокруг, Барн почесал подбородок. Жесткая щетина похрустела под его пальцами.
– А вот и еще один гриб! – Девочка наклонилась и схватила руками воздух, изображая отрывание шляпки гриба, а потом запустила руку в маленькую корзинку, где ничего не было. – Могу поделиться?
– Не стоит, не люблю грибы, – вежливо отказался Барн, понимая, что девочка немного не в себе. – Как соберешь грибы, ступай домой. В таких местах гулять не стоит.
– А чего мне бояться, со мной всегда мой защитник. – Девочка подняла запястье вверх, демонстрируя тонкий однотонный браслет, который, скорее всего, был сделан из дешевого камня и продавался за бесценок в ближайшей подворотне. – Если я захочу, то просто дотронусь его и появится дикий зверь с темной аурой. Совсем как у победителя Кровавня. Поэтому мне нисколько не страшно.
– Скажу тебе по секрету, я видел имперского призывателя и даже разговаривал с ним.
– Не может быть! Когда он говорит, то люди теряют уши от его голоса.
– Уши!? – Барн рассмеялся. Разговор с девочкой помог ему на короткое время забыть о постоянной боли. – На самом деле у него нормальный голос. Примерно, как мой. Ты же от него «уши» не теряешь.
– А с его существами вы тоже разговаривали?
– К сожалению, они не умеют разговаривать. Так, мне нужно поспешить домой, перевязать раны, – Барн заметил, как в стороне по улице идут стражники, всматриваясь в лица проходящих мимо них людей. В темный переулок они не удосужились заглянуть. Девочка сделала вид, что срывает еще один гриб и протянула руку Барну.
– Съешьте вот этот и раны затянутся.
– Вкусно, – сказал Барн после того, как сделал вид, что ест гриб. – Я уже чувствую, что мне гораздо лучше. Спасибо.
Пока стражники не начали осматривать близлежащие переулки, Барн поспешил скрыться из виду. Один из поворотов в переулке заканчивался каменным тупиком, через который Барн прошел в который раз, за сегодняшнюю ночь, использовав дар проклятья. Волоски на коже мужчины зашевелились, ему стало дурно. Давали знать о себе последствия неоднократного применения дара. Никогда еще Барн не чувствовал себя столь разбитым и опустошенным.
За стеной оказался заброшенный дом, вход в который и окна заложили. Здесь обустроил свое убежище Барн. После падения Хатагара солдат твердо намеревался доложить обо всем, что ему известно, лично императору, но когда Барн попал в Кольм, он понял, что ему вряд ли кто-то поверит, сочтя его дезертиром и предателем. Поначалу Барн устроился на работу, где приходилось участвовать в строительстве стен, но долго заниматься монотонным трудом Барн не хотел. Больше всего он желал раскрыть заговор в совете. Чтобы это сделать Барн стал исследовать дворец, проникая в него в ночное время, но никаких разговоров или следов заговора он не обнаружил. Но потом ему пришло письмо…
– Стольбрид всемогущий, спасибо, что подарил еще один день жизни, чтобы я могу поквитаться с врагами моего императора. – Прихрамывающий мужчина остановился перед небольшой серебристой статуэткой божества, которое следовало располагать на высоте, чтобы он взирал на тебя, находясь над головой. Барн поместил статуэтку на полке, которую сам же и прибил. На обустройство помещения ушли заработанные на стройке деньги. Теперь Барн перебивался случайными заработками.
С трудом опустившись на жесткую кровать, Барн наконец-то позволил себе издать стон. Чувство боли захлестнуло мужчину с головой – от самых пяток и до головы. Значимых внешних повреждений Барн не заметил, но был уверен, что повредил внутренние органы. Больше всего болело под ребрами, заставляя мужчину сжимать зубы при каждом телодвижении. Но здесь у него не было ничего, что бы могло облегчить боль. Напиваться до бессознательности Барн не хотел, тем более, когда существовала угроза быть найденным стражниками, которые уже обыскивают город.
Принять позу, в которой боль ощущалась не так остро, Барн смог, но с большим трудом. Тяжело дыша, он лежал и смотрел в потолок, пересчитывая щербинки на камнях. Когда это занятие наскучило, осталось повернуть голову и смотреть в сторону забитого досками окна. По растрескавшейся доске ползли маленькие рогатые жуки, которые больно кусались, как успел узнать на собственном опыте Барн. В кровать они не лезли, их отпугивал запах аккуратно разложенной травы-бархучки, распространяющей вокруг себя своеобразный аромат, который со временем впитывался «в кожу». Добрая половина жителей Кольма летом пахла как Барн – этой травой.
Зная об опасности внутреннего кровотечения, Барн уже начал опасаться, что потеряет сознание и умрет, когда в дверь раздался стук. Дверь была заколочена и помечена знаком смертельной болезни, но это не помешало человеку за ней начать выламывать доски. Если это стражник, то противостоять ему Барн не сможет, оставалось только сбежать, воспользовавшись даром.
Возможно, в последний раз.
– Даже не думай дергаться, – предупредил его женский голос из-за двери. – Я знаю, что ты серьезно ранен после стычки во дворце.
– Кто ты? – Барн приблизился к двери, пытаясь через щель рассмотреть неожиданного гостя.
– А ты как думаешь? Зря что ли я тебя информацией снабжала. Чтобы ты сдох, не доделав работу до конца. – Женщина явно была подготовлена. Она выламывала доски не руками, а захватом, позволяющим упираться и с легкостью избавляться от прогнивших досок.
Информацию о заговорщиках Барн получал через письма, которые находил подложенными под дверь. Вначале Барн сомневался в правдивости писем, но чем больше изучал и подслушивал, тем явственней понимал, насколько высокопоставленные люди замешаны в нем. Пока не настало время действовать.
– Ты там не умер? – Судя по тону голоса, женщина не особо беспокоилась об этом. Он показался Барну сухим и жестким. – Предупреждаю, твой труп я хоронить не стану, оставлю там, где упадешь.
– Тогда я поживу еще немного, чтобы дойти до кладбища и лечь в ближайшую раскопанную могилу.
– Я уже слышала, что произошло во дворце. Ты хорошо постарался. От живого тебя больше толку. – Выломав доски, женщина отворила дверь, сорвав одну из петель. Невольно Барн отшатнулся, увидев, что лицо женщины скрыто под маской прокаженного человека. Такие маски носили люди, страдающие от опасной болезни. Их внешний облик кардинально менялся, кожа покрывалась незаживающими волдырями, а волосы выпадали. Прикосновение к таким людям могло вызвать заражение, поэтому они даже в самый жаркий день скрывали руки перчатками. А на лицо надевали маску человека с опущенными уголками рта. Именно в такой маске и перчатках женщина вошла внутрь убежища Барна, заставив его сделать шаг назад. – Не пугайся, моя зараза совсем иного толка.
– Прости, – Барн сел назад на кровать. – Не каждый день видишь человека в такой маске.
– Да ты весь потрепан, будто сейчас развалишься, – женщина бесцеремонно присела рядом с Барном, смотря на него через прорези маски. В полумраке ее глаза Барн разглядеть не смог.
– Зачем ты снабжала меня информацией?
– Ты хороший инструмент, – женщина протянула руку и провела ее возле тела Барна. Темное сияние проклятья окутало израненного мужчину, мгновенно облегчив всю боль. – И человек тоже. В твоих интересах помочь императору избавиться от заговорщиков.
– А в твоих? – Спросил Барн, наблюдая за тем, как таинственная женщина излечивает его. Подобным даром обладали немногие, а за свои услуги выставляли баснословные цены. Целители рисковали собственным здоровьем и жизнью.
– Скажу так, мне нужно найти одного человека, который стоит за всем этим цирком с Кровавнем. Он вовремя понял, что я его разыскиваю и сумел скрыться, но следы остались. Это имперский призыватель так повредил тебя? Ксавий…
– Я больше пострадал от падения, но и Ксавий со своими тварями постарался. Откуда ты знаешь его?
– Он хороший человек с очень большой силой проклятья, – женщина задумалась. – Враждовать с ним нельзя. Он может сыграть нам на руку.
– Он знает все имена заговорщиков.
– Ашай Бальд, – коротко сказала женщина. – Брат императора участвовал в заговоре.
– Ты врешь! Этого не может быть! – Боль отошла на второй план, Барн вскочил, с недоверием взирая на неожиданную собеседницу. – Ашая все уважают в городе.
– Тем не менее, он участвовал в затее с Кровавнем. Это ты сможешь узнать, если сейчас же направишься в его поместье. Куда уже идет Ксавий и принц для разговора со своим дядей. Настало время раскрыть карты, – ситуация откровенно забавляла женщину. Она засунула руку в мешочек на поясе и вытащила лекарский флакон зеленоватой жидкостью. – Выпей. Это поможет тебе и прибавит сил.
С недоверием смотря на флакон, Барн размышлял над тем, а не манипулируют ли им. Но желание узнать правду перевесило здравый смысл и мужчина, не глядя, выпил все содержимое флакона. Ничего не произошло.
– А ты ожидал, что горы начнешь сворачивать? – Усмехнулась поднимающаяся с кровати женщина в маске. – Поспеши. Время не на твоей стороне.
– Почему ты сама не поможешь мне, если так хочешь кого-то поймать?
Вопрос остался без ответа. Поправив маску, женщина вышла через сломанную дверь.
***
До поместья Ашая Бальда Ксавий и Аран добирались на открытой карете. Благодаря императорскому гербу перед каретой расступались на всех улицах. Некоторые махали руками, провожая карету с принцем. Несмотря на сложную обстановку и войну императорский род превозносили и почитали. Принц задумчиво смотрел на небо, погруженный в свои мысли. Он с заметным недоверием отнесся к словам Ксавия, предпочтя поговорить с дядей лицом к лицу.
«Что если я ошибся и Ашай невиновен. Это может подорвать доверие Арана ко мне. Если посудить я не видел его лица, а слышал только голос, который может оказаться плодом моего воображения. Хотя это вряд ли. Насчет Уреала и Одия я не мог знать что-то заранее и в видении отчетливо видел и слышал их, значит и Ашай действительно был там. Но кто же тогда стоит у истоков заговора. Неужели брат императора захотел захватить власть при помощи Кровавня».
– Ты точно уверен, что слышал голос моего дяди, а не похожий на него? – В который раз переспросил взволнованный Аран. – Сам сказал, что когда вы разговаривали на пиру, то ты был пьян. Мне бы не хотелось глупо выставлять себя перед дядей. Я его очень уважаю и доверяю ему. Он не мог предать отца.
– Мне начинает казаться, что дело совсем не в предательстве. Здесь кроется нечто большее.
– Тогда мы это узнаем! – Твердо сказал Аран, нахмурив брови. – А человек в белых одеждах, из-за которого чуть не погибла Мариль. Он тоже наверняка в этом замешан! А может быть, что он и повлиял на дядю во сне и заставил участвовать в заговоре!
– Спокойно, Аран. Скоро мы узнаем правду. – Ксавий заметил, как по кромке крыши одного из домов прыгает Синешерстка, которая сегодня неотступно следовала за призывателем, но по его указанию держалась в стороне. Ему не хотелось, чтобы существо пострадало, если придется вступить в драку.
Способный проникнуть куда угодно Барн мог наблюдать за Ксавием. Глупо было предполагать, что сумасшедший одиночка мог узнать про заговор. Некто помогал Барну и снабжал информацией. В этом у Ксавия сомнений не было, но чтобы докопаться до правды необходимо поймать Барна живьем. Стражники окружили дворец по периметру, а в городе неуловимого убийцу искали солдаты, которые пытались напасть на его след.
Пока карета перемещалась по городским улицам, Ксавий разглядывал имперских солдат, которые бродили и допрашивали удивленных горожан. Люди недоуменно пожимали плечами. В таком большом городе как Кольм, найти человека по одному лишь словесному практически невозможно. Тем более Барн не имел видимых отличительных признаков, по которым его можно легко опознать.
– Если дядя и вправду участвовал в заговоре… – Аран задумался над тем, что бы он сделал со своим родственником, но ничего хорошего на ум не пришло, поэтому принц решил отрицать участие Ашая в заговоре и дальше – Этого не может быть!
– В таком состоянии ты неспособен здраво рассуждать, – заметил Ксавий, наблюдая за тем, как Синешерстка прыгает по карнизам. – Разговаривать с Ашаем буду я.
– Ты его не знаешь так близко, как я, – возразил взволнованный принц.
– Вот именно. Я смогу надавить на него и получить ответы.
– Что ты собираешься делать? – Услышав жесткие нотки в голосе Ксавия, Аран с подозрением уставился на призывателя. – Ты понимаешь, что посягательство на члена королевской семьи чревато неприятными последствиями?
– Он виновен. В этом я не сомневаюсь. – Вспоминая сон, Ксавий все больше убеждался, что слышал голос императорского родственника. Вопрос лишь в том, что затеяли заговорщики и как сумели призвать создание с другой стороны. Убитый Барном хозяин Кровавня не обладал проклятьем призыва. Он лишь контролировал и удерживал существо, а призвал его другой человек. Может быть это Саттар. О нем Ксавий знал меньше всего.
– Я верю тебе, но мой разум противится этому. Столько лет я считал дядю героем. Мы уже близко, – карета добралась до поместья Ашая довольно быстро. Обширный участок на окраине Кольма был огорожен высоким забором, а за ним виднелась большая травянистая лужайка с фонтанами и садовыми кустами.
Возле ворот их остановили стражники, но увидев, кто прибыл, они торопливо отворили ворота, освобождая прямой путь к большому каменному поместью, возвышающемуся над округой. При взгляде на архитектуру здания, где проживали Бальды, ностальгия охватила Ксавия. Формы строения походили на те, что любили возводить именитые архитекторы Дамерта. К поместью вела ровная дорога, вдоль которой были рассажены больше цветы с красными лепестками, от которых исходил кружащий голову аромат. Такие цветы Ксавий видел впервые и был поражен их размерами. Полностью созревшие цветы достигали человеческого роста, а от стебля во все стороны извивались шипастые ползуны.
– Дядя привез их из Салестана. Редкие и чрезвычайно дорогие цветы, которые с трудом прижились, – Аран глубоко вдохнул воздух. – Их аромат успокаивает нервы и навевает приятные сновидения.
– Я путешествовал далеко на восток, а потом обратно, но нигде не видел столь больших цветов. – Последовав примеру своего друга, Ксавий сделал медленный, затяжной вдох. Аромат щекотал ноздри, проникая в голову призывателя, вызывая чувство умиротворения. – А почему такие цветы не посадят возле дворца?
– Отец не любит цветы. Великий император Адельт Бальд скорей предпочтет смотреть на ямы и грязь, чем увидеть пахучие цветы под окном. Брат у меня такой же. Не терпит подобное, – принц запнулся, а потом продолжил, – не терпел.
– Ты думаешь, что он действительно погиб?
– Да. Надежды на его чудесное спасение уже нет. Если бы мой брат выжил, то Палатир давно бы воспользовался столь ценным заложником. По рассказам выживших солдат в той мясорубке на поле творился настоящий хаос. Люди сгорали, применяя проклятье. Катапульты палатировцев обстреливали поле горящими масляными шарами, которые вдобавок распространяли сильный дым, в котором задохнулось немало наших солдат. Войска противника прорвали в тот день нашу оборону. До тел наши отряды добраться не смогли.
– Сомневаюсь, что после сильного пожара можно опознать тела. Сожалею о твоей потере.
– Мы мало общались. Брат постоянно пропадал, путешествуя по империи, вопреки недовольству отца.
Запряженная двумя мускулистыми рысаками карета быстро приближалась к поместью. Встречать гостей никто не спешил. В поместье редко бывали чужие люди, а если и бывали, то по приглашению. Появление принца стало для жителей поместья неожиданностью. Когда карета остановилась навстречу гостям выбежала прислуга. При виде принца Арана женщины в серых платьях начали охать и обхаживать его. Излишнее внимание заметно смущало принца.
– Нам нужно увидеть Ашая Бальда, – хмурый Ксавий прервал женский говор, всем своим видом демонстрируя, что они с принцем торопятся. Мрачный призыватель вызывал у людей неловкое чувство одним присутствием. И-за спины Ксавия выглянула Синешерстка, которая на некоторое время пропадала, а затем снова появилась, оказавшись возле призывателя. При виде необычного существа женщины испугались еще больше и замолчали, растерянно поглядывая на принца.
– Она не опасна, не бойтесь. Где мы можем найти дядю?
– Господин Ашай только недавно проснулся, – поспешила ответить одна из женщин. – Но он уже приступил к работе в мастерской. Вас сопроводить?
– Нет, спасибо, – ответил Аран, а после повернулся к другу – Я знаю, где находится мастерская. Поторопимся.
Принц повел призывателя по первому этажу поместья. С верхних этажей доносилась музыка и смех. Как и снаружи, внутри дома пахло чем-то очень вкусным и терпким. Видимо, что Ашай где-то познакомился с искусством ароматов, которое с успехом применял. От обилия незнакомых ароматов, обоняние Ксавия обострилось. Он «ловил» каждую нотку аромата, пытаясь понять, что так может пахнуть.
– А, учуял сицелиму. Очень редкая и дорогая мята, но дядя на такие вещи никогда не скупится.
– От всех этих запахов в конце дня голова будет трещать по швам.
– Ты не прав, Децей. – Принц воспользовался ненастоящий именем, потому что на их пути попался управляющий поместьем, который при виде принца чуть ли не подпрыгнул на месте.
– Господин Аран, простите, что не встретил вас по прибытии. Я сейчас же доложу о вас.
– Остановись, Эрбем. Хочу сделать дяде сюрприз, – стоявший вблизи от Арана Ксавий заметил, как у принца покраснели уши. Ашая Бальда действительно ждет сюрприз, но очень неприятный.
– Тогда я распоряжусь, чтобы вам приготовили завтрак, – Эрбем старался не смотреть на Ксавия, будто его здесь и не было. По каким причинам он это делал, Ксавий не понимал, но спрашивать не стал. Слухи быстро распространялись в Кольме, а что говорили о произошедшем после пира, Ксавий еще не знал, но догадывался, что ничего хорошего. Сплетни и слухи можно вывернуть так, что Ксавий сам окажется убийцей двух членов совета.
Людская молва самая ненадежная вещь.