Ветра потерянных душ

– Та пещера, в которой мы жили, там на стенах много детских рисунков, и твое имя, Марк. – Нарушила тишину Агата, за долгое время. Девушка вообще, практически, за все наше время, прибывания в Риме, не роняла не слова, кроме коротких фраз, но по лицу было видно, много думала, анализировала и переживала.

– Да, там мы с братом, часто играли в детстве, это было, наше секретное место.– Ответил я.

– Знаешь, можешь считать меня глупой девчонкой, но я многое видела за свою жизнь, и многое успела понять. Нет ничего хуже апатии, и я вижу, что ты близок к ней, пока живешь, борись, и я уверена ты победишь, может не сейчас, через год или сотню лет, но я верю в тебя Марк, поверила тогда в Каринии, верю и сейчас, я не сломалась и ты не дай себя сломать, я уверена, у тебя еще все получится!

Я как-то по новому посмотрел на нее.

– Тебе бы армии в бой поднимать, с таким красноречием.

– Это все от папы, в наследство досталось – Хмыкнула в ответ Агата, слегка улыбнувшись.

И тогда, на мгновение, улыбка, коснулась и моих губ и на долю мгновения, все что казалось мне глубоким, непроходимым морем, стало жалким ручьем, всё что навалилось на меня за последние недели, на краткий миг, показалось пустяком, с которым, я обязательно справлюсь. Где то, внутри меня, зародилась незыблемая уверенность, что я пройду любые испытания и добьюсь цели, пока рядом со мной она, моя серебровласая фея. В слух же, лишь сказал:

– Спасибо Агата, я обязательно справлюсь. Но сейчас, нам нужно покинуть, территорию Западной Римской империи, не будет нам тут покоя, найдут нас тут и убьют. Авдикий не успокоится, пока его люди, не проверят каждый камень. К тому же, не хочу убивать простых солдат, они не знают, какому мерзавцу служат.

– И куда же мы пойдем? – Поинтересовалась моя спутница.

– В Александрию, в Египет, всегда хотел там побывать, уверен и тебе там понравится.

Вечером, после заката солнца, в деревне по близости, я приобрел две лошади, в чем мне не мало поспособствовали деньги, найденные в тайнике отца и тот же перстень трибуна, с помощью которого я, обязал местных, не распространяться, по поводу нашего прибывания в деревне, объяснил это тем, что нахожусь на важном для державы задании. Селяне с понимающим видом покивали, хором заверяя что не выдадут супостатам, важную государственную тайну. То ли селяне, сдержали свое слово, то ли фортуна была на нашей стороне, но до Тарента, мы добрались без особых приключений. Той же ночью, сели на транспортное судно, идущее, за зерном в Египет.

Глава VII
Sands oblivionis.
Пески забвения.

Те дни, проведенные нами в Египте, были пожалуй самыми спокойными и умиротворенными. Используя старые связи отца, который не раз посещал эту древнюю, богатую культурой и традициями провинцию, мне удалось устроиться, на работу, ночным стражником, в александрийскую библиотеку, при Мусейоне. Жили мы с Агатой там же, в небольшой комнате, на втором этаже библиотеки. Ночи были теплые, и мы не редко, выходили на прогулку, сразу после заката, при том, как я, так и моя спутница, чувствовали себя более живыми, почти так, как было, до того, как мы стали тем, кем стали. Вероятно, виною тому воздух, за день, нагретый лучами, палящего солнца, теплом своим, окутывавший наши тела. При Этом не редко, Агата была в центре внимания местных, для которых, было дико видеть девушку, с бледной, почти белой кожей, серебристыми, длинными волосами, одетую в белое, пошитое из египетского шелка, на римский манер платье. Ангел! – восклицали некоторые, в восторге видя её, не подозревая, что серебристые волосы, это вовсе не дар небес.

В ночное время, библиотеку посещали редко, посему, моя работа была не сложной, лишь пару раз, отгонял уличных воришек и выставлял за ворота, заблудившихся забулдыг. Но без дела, я не сидел, и часто, ночами читал книги, расширяя свой кругозор, в основном религиозную литературу, историю, так же географию и астрологию. Агата же, предпочитала, куда более приземленную, художественную литературу и не редко, выбиралась на крышу библиотеки, чтобы прочитать очередную романтическую повесть, под светом луны и ночных звезд.

В один такой тихий вечер, я сидел на мраморной скамье, глазами поедая свиток Геродота, на греческом языке, рассказывающий, об истории Вавилона, когда ко мне, подошла посетительница. Подняв глаза, я понял что не редко, видел эту молодую девушку, в библиотеке, каждый раз, она приходила после заката, смугловатая кожа, с сероватым оттенком, длинные, прямые ноги, стройная фигура, дорогое, синее, шелковое платье, золотые кольца, на руках и ногах, черные как обсидиан, волнистые волосы, лицо с правильными чертами, сказал бы, даже благородными, на пухлых губах незнакомки снисходительная улыбка.

– Вы, Марк Флавий? – спросила она, скорее утвердительно, на латыни, с слегка уловимым акцентом, заставив меня немного поморщится, все же, я старался сохранить свою личность в тайне, зная что люди Авдикия, ищат меня и осознавая, что, что то, в моих мерах безопасности, явно хромает, но все же ответил:

– Да это я, Чем могу быть полезен?

– Меня зовут Нитокрис, я по поводу свитков, которые как я полагаю, хранятся у тебя Марк, тебе они как я поняла, не к чему уже, ты же выполнил свою миссию, единственным правильным образом и привез их сюда, в Египет, от куда эти знания, были когда то украдены, поэтому прошу, верни их мне, нельзя чтобы такими знаниями, владели смертные.

– Да пожалуйста, забирай их, мне эти злосчастные свитки не нужны, костер из них растопить собирался, но все руки не доходили – Ответил я девушке, на лице которой, пронеслась тень удивления.

– Не ожидала, что ты расстанешься так просто со знаниями, за которые, иные готовы убивать, возможно, хочешь что ни будь взамен, за свитки? Я не всесильна, но есть многие вещи, которые я могу исполнить.

Я, некоторое время смотрел на нее, но потом все же решился, изложить свою проблему. Нитокрис, села рядом, сложив ногу на ногу, а я, начал свой рассказ, о задании Авдикия, моем путешевствии в Британнию, покушении, предательстве и убийстве моей семьи, моей провальной попытке устранить Авдикия и наконец моём бегстве в Египет, потом сказал своей загадочной собеседнице:

– Я не хочу владеть, не миром, не судьбами других людей, все чего добивался это справедливость, и если у тебя нет таких знаний, как её добиться, то помочь ты мне ничем не сможешь и грош цена, всем этим древним свиткам.

Нитокрис с минуту молчала, глядя в пустоту, потом начала говорить:

– Ты знаешь, Марк, я ведь, была когда то в похожей ситуации, как и ты сейчас, тоже искала справедливость. Когда то, очень давно, я была царицей. Отец, умирая, передал трон моему брату, которому едва, двенадцать лет исполнилось, я же, была еще младше, понимая что фараон мал, вельможи, тогда взяли управление страной в свои руки, но брат рос и вскоре стал отбирать, уздья правления у них, что придворным чиновникам и вельможам не понравилось, и тогда, они решили отравить моего брата. После убийства, они выдвинули на трон меня, рассчитывая на послушную пешку, в своих руках, коей я и была, и делала всё, что они желали, но только ради того, чтобы усыпить их бдительность. Наконец, когда я поняла, что время справедливости пришло, велела слугам, устроить великий пир, в честь бога Амона, в подвальном помещении дворца. Я, пригласила всех вельмож и чиновников, которые были виновны, в гибели моего брата. Почти до рассвета, продолжался праздник, гости пили и совокуплялись с блудницами, когда же все они, были достаточно пьяны, я заперла все выходы из подвала и открыла шлюзы. Возмездие свершилось и все убийцы, утонули в водах Нила. Я же, подожгла свой дворец и ушла во тьму, предрассветной ночи. Пойми Марк, твой враг могуч и ты сейчас, в невыгодном положении, чтобы победить, тебе нужно, усыпить его бдительность и когда время придет, ударить.

– Слышу в твоих словах царицу, только правителям, свойственна такая расчетливость и целеустремленность. И да, теперь, я начинаю понимать то, что мне предстоит сделать – Ответил я ей. А в голове начали появляться первые ростки тех планов, которые я буду воплощать в будущем.

– Ты христианин? – спросила меня она, указывая на распятие, у меня на груди, выдернув из потока размышлений.

– Был когда то, теперь же, моё состояние противоречит всему тому, что написано в библии.

– Почему же противоречит? – Возразила мне Нитокрис. Разве сам Христос не говорил : «Среди вас есть те кто не умрет и увидит мое второе пришествие»? Ты пойми Марк, не имеет значения, сколько ты проживёшь, десять лет, пятьдесят, или несколько тысяч, это не делает тебя хуже, или лучше, имеет значение, только предназначение, чье то предназначение, это создать семью, родить детей и увидеть внуков, на все это, им хватает, чуть больше половины века. Мое предназначение, хранить знания и мне уже, три тысячи лет. Твое же предназначение Марк, это борьба с силами зла, ты тот камень равновесия, который не даст, этому миру скатиться в пучину мрака и хаоса.

Не один час, мы провели той ночью в беседе и когда наша встреча, приблизилась к концу, я отдал ей, те злополучные свитки. Нитокрис, поцеловала меня на прощание, затем внимательно посмотрела мне в глаза и сказала:

– Вижу, твое сердце уже принадлежит другой женщине, жаль, я бы с удовольствием, провела с тобой, несколько столетий. – Затем повернулась и грациозной походкой удалилась, растворяясь во тьме ночной Александрии.

Еще около года, мы с Агатой жили в Египте, но как оказалось, власть епископа Авдикия, дотягивалась и сюда. Вечером, еще перед закатом, ко мне постучался слуга библиотекаря, со словами:

– Господин Марк! Сюда идёт манипула византийских легионеров! Они идут за вами! Вы должны спешить! Вам нужно покинуть город!

К счастью, мы с Агатой, были готовы, к такому варианту, развития событий и не раз отрабатывали в заранее свой план отхода. Быстро переодевшись в плотные костюмы, скрывающие тело, от солнечных лучей, похожие на те, что носят жители аравийской пустыни, мы выбрались из территории библиотеки, к дому родственника библиотекаря, где нас ожидала пара коней. Тем же вечером, мы покинули Александрию, вскоре и Египет, направляясь на восток.

Глава VIII
Bellum meum.
Моя война.

Почти месяц, мы скитались, по безжизненной пустыне Синая, чтобы запутать преследователей, перед рассветом зарываясь в песок, чтобы с наступлением тьмы, снова продолжить свой путь, питаясь змеями и мелкими грызунами, пока наконец, минуя Рафию, где находился приграничный, византийский гарнизон, добрались в Газу. У меня, не было, не четкого плана куда идти, не понимания, как воплотить свои планы, только сила воли, которая толкала вперед.

Тем вечером, мы шли по улицам Газы, я раздумывал о том, как дальше быть, идти к персам на восток, устроится в Газе или Элии Капитолине, под чужим именем и постараться затеряться среди населения, или же вовсе, уйти в Аравийскую пустыню, поселиться в пещере и попробовать выжить там, когда случилось то, что до сей поры, заставляет меня, верить в бога, в высшие силы, если угодно, так как, вероятность этой встречи, была ничтожно мала. Меня оклинули:

– Марк, сын мой! Это ты?

Я повернул голову и удивлению моему, не было придела, недалеко от меня, стоял Давид, рядом с ним молодой человек, лет двадцати, волочил с собой телегу, как оказалось, слуга.

После долгой беседы в местной столовой, я узнал что по приезду в Палестину, Давид купил участок не далеко от Беершебы, маленького городка, который находиться на западе от Газы и на старость лет, занялся земледелием и скотоводством, в саму Газу же, приехал вчера, по торговым делам. Рут и Тирон, так же живы и здоровы, последний, по словам Давида, в скором времени, из мальца, вырастит в крепкого юношу и в последнее время, работает не хуже, а порою и лучше, многих наемных рабочих. Рассказал и я о своих злоключениях, впрочем от наблюдательных глаз Давида, не получилось скрыть то что со мной и Агатой, не все в порядке, поэтому пришлось рассказать всё, не утаивая подробностей, после чего Давид, заметно посерьезнел, недолго молчал и сказал:

– Я знаю, этот недуг, если таковым его можно назвать, сам не сталкивался, но дед рассказывал. Наш народ называет страдающих этим недугом «Алука», что переводится «пьющие кровь», и да, к сожалению, известных способов избавиться от недуга нет. Люди живут… скорее существуют, будет правильнее сказать, с ним порою столетиями во мраке, питаясь кровью, пока солнечный свет не заберет их.

– Что же делать? – Задал скорее риторический вопрос в полу слух, Давид же продолжил свой монолог:

– Очень не добрые вести ты принес, Марк, если всё так, как ты описал, то тёмные и непростые времена нас ждут. И я помогу тебе, возможно это будет глупостью с моей стороны, но я верю что ты, как и твоя спутница, сможете контролировать себя, тогда в Галлии, ты и люди которые были с тобой, спасли нас от страшной гибели, я же никогда не забывал тех, кто был добр, ко мне и моим близким.

Таким образом, нас с Агатой, приютили на ферме Давида, недалеко от Беершебы. Как рабочим на ферме, так и местным властям, наведывавшимся вскоре, после нашего прибытия, Давид, представил нас, как своего племянника, Авраама и его жену Марию. Примерно через год, нас с Агатой, под этими именами и расписали, в Элии Капитолине. Сначала я, был категорически против бракосочетания, не видя в нем смысла, но Давид был настойчив и поставив под сомнение мою добропорядочность, наконец, уговорил меня пойти, на данный шаг. В прочем, именно тогда, само имя «Авраам» прицепилось ко мне, и в будущем, не редко, буду известен, именно под этим именем.

Ночами работал на ферме, вечером же, после заката учил Тирона владению мечом и стрельбе из лука, так минул десяток лет, кажется как мгновение ока. Давид и Рут, покинули этот мир, с разницей всего в несколько дней, а Тирон унаследовал ферму, из него получился хороший хозяин и искусный воин, от рук которого, пал, не один слуга скверны. Сначала, мы с Тироном, охотились вдвоем, но на одном из наших заданий, когда несколько стигов, решили выпить кровь, жителей небольшой деревни, среди спасенных, была та, с кем Тирон, разделил свою дальнейшую жизнь, её звали Лайла, смелая девушка и прекрасная лучница, в скором времени вошедшая, в наш отряд. И она была не последней, приходили еще люди, обучались и вливались в наши ряды. Таким образом, в те далекие времена, зарождался наш орден. С тех пор, потомки Тирона и Лайлы, были моими ближайшими помощниками и служили связующим звеном, между мною и остальными членами ордена. И у меня, получалось оставаться в тени и в то же время, управлять организацией.

Таким образом миновали года, десятилетия, сменяли десятилетия, мужчины и женщины, вырастали, старели и обращались в прах, чтобы родиться вновь, более сильными. Только мы с Агатой не старели, оставались прежними, казалось, круговорот жизни, забыл про наше существование. Наконец в 476 – году пала Западная Римская Империя, под ударами варварских полчищ и на моей родине, как и в остальном мире, начались темные века.

Тревожные вести, приходили из Италии, стиги, сбивались в большую стаю и под предводительством, некого бывшего церковника, творили бесчинства, оставляя за собой мертвые, заваленные обескровленными покойниками деревни, так рассказывали редкие, добравшиеся до Римской Палестины беженцы. Я сразу понял, о ком речь, но к сожалению, сил у моего ордена, тогда было не достаточно, чтобы предпринять что ни будь, кроме одиночных вылазок, на небольшие группы стигов. Но всему, под бескрайними звездами, приходит свое время и когда в 533 году, император Юстиниан, объявил поход, с целью вернуть западные провинции, в состав Римской Империи, которую он планировал воссоздать, в своих прежних границах, я и еще 120 воинов нашего ордена, отправились в Антиохию, чтобы примкнуть к походу, под командованием талантливого военачальника, Флавия Велизария.

В тот день, когда мы прибыли в Антиохию, увиденное мною, заставило меня поверить, «Вот он, новый рассвет Римской Империи!». Стройными манипулами, двигались, хорошо экипированные воины. В город прибывали, ровным потоком, восставшие из праха, вновь сформированные легионы, верхом на конях, заезжали закованные в броню, тяжелые всадники – катафракты. Вся эта мощь грузилась на корабли, чтобы пересечь средиземное море и освободить земли, некогда Западной Римской Империи. Из нашего отряда, сформировали разведывательное подразделение и определили в конницу. Так как мои воины, носившие стандартные византийские доспехи, и щиты с символикой турмы, в которую нас определили, никак от остальных не отличались, я приказал каждому члену ордена, надеть алую повязку, на левую руку. Сам же я, под доспехами носил, специально разработанный, для этого похода, дневной костюм. Лицо от солнца защищала, древняя, бронзовая маска центуриона, времен республики, приобретенная мною несколько лет назад в Газе, у старьевщика. Тем же вечером, прозвучала команда на погрузку, так начался наш поход. Летом того же года освободили Карфаген и северную Африку, побеждая битву за битвой, римская сталь, проходила раскаленным ножом, через варварские королевства, города, один за другим, открывали свои ворота, многие приветствовали нас, как освободителей. Наконец летом 534-года, после кровавой, продолжительной битвы, под проливным дождем, мой Родной город, Рим, удалось освободить.

Спустя двое суток, после вышеупомянутой битвы, разведчики донесли, что крупная стая стигов, образовалась, в небольшой деревне, под названием Вилла Аркадия, не теряя времени, наш отряд, выросший к тому времени, до более чем, трех сотен человек, выдвинулся в сторону населенного пункта. В том походе, нередко встречались люди, которые, теряли своих родных и близких, от лап нечисти и прознав, чем занимается наш отряд, просились добровольцами в наши ряды. Грандиозного сражения, не получилось, спрятавшиеся от солнца по домам, стиги, не ожидали нападения и были застигнуты в расплох. Зачастую с домов, просто срывалась, ветхая крыша и попавшая, под прямые солнечные лучи, нечисть, просто сгорала. Проблемы начались, когда добрались, до небольшой церкви, в центре деревни, как оказалось, в ней, кровопийцы, удерживали уцелевших жителей деревни, в качестве пищевого резерва и узрев, поголовное уничтожение, своих сородичей, стали угрожать, расправой над своими заложниками. Было принято единственное возможное, в такой ситуации решение, быстро сформировав ударную группу, из лучших охотников, повел их лично на штурм. Прорвашись, через окна внутрь часовни, мы наткнулись на дюжину вооруженных стигов, у самого алтаря, находились живые люди, многие из них, связанны и подвешены за руки, там же я, заметил стига в черном балахоне, перерезающего горло пленному, и что то в нем, показалось мне больно знакомым. Приказав штурмовикам, отвлечь нечисть на себя, я в два прыжка, оказался у алтаря, одним взмахом, упокаивая рослого стига с копьем, делая его на голову короче, другим взмахом, лишая, вознесенной для удара, руки с кинжалом, по самое плечо, того самого, показавшегося мне знакомым мерзавца. Раненный, лишенный руки Авдикий, громко завопил. Я же, сняв маску, хищно улыбнулся и поприветствовал, старого знакомого:

– Сколько зим падре!

Последовала немая сцена, в течение которой, на лице бывшего епископа , можно было прочитать, всю политру эмоций, от глубокого недоумения, переходящего в узнавание, заканчивая отрицанием и наконец ужасом, который овладел разумом старого упыря.

– М-м-м-арк, с-сын мой! Я-я не хотел, э-это всё с-сенат т-так решил, п-прости! – заблеял он, на высокой ноте.

Я же, одев обратно маску, защищающую от солнца, схватил Авдикия за шею и со словами «бог простит» поволок выходу, к солнечному свету. Сражение за часовню, подходило к концу, стиги умирали один за другим, от рук моих охотников, для которых впрочем, штурм прошел тоже не без потерь, шестерых, отличных воинов, я потерял в том бою. Авдикий, весь путь до выхода из часовни, брыкался, скулил, молил о пощаде, после чего сгорел под солнечными лучами.

Изменила ли смерть моего врага, что либо, пожалуй нет, только последующие события, являлись уже не личной местью, а миссией, которую я нес, в уголки этого мира, моим cursus honorum – путем чести.

– На этом ли все? – Спросите вы, самые любопытные, возможно поинтересуются, удалось ли мне сразить Малрота? Безусловно, это был пожалуй самый черный, для нашего ордена день. Для меня же, случившиеся в ноябре 1066 года, события, по мимо скорби, по павшим в тот злополучный день, оставили множество вопросов и не одного ответа. Случилось это вскоре, после битвы при Гастингсе, в коей я, в роли рыцаря Гилберта де Ван Хельсинга, принимал участие, являясь подданным, герцога Вильгельма первого. К слову Агата, рвалась в тот поход со мной и у меня ушло много дней и ночей, чтобы убедить её остаться в замке, коим мы тогда владели, неподалеку от города Руана. Несколько недель, воины ордена, преследовали Малрота и его свиту, пока их, наконец, не удалось блокировать в пещере, не далеко от побережья, на территории нынешнего Уэльса. На штурм пещеры, в тот вечер, вышли тридцать лучших и самых опытных, воинов ордена, включая меня. После непродолжительной битвы, ценой десятка воинов, нам удалось уничтожить дюжину стигов, которые охраняли древнего врага. Сам Малрот, ждал нас, в самом широком участке пещеры, походившем, на небольшой зал, со сталагмитами. Высокий, статный, он вовсе не походил на старика, коего я все эти годы рисовал в своем воображении. В руках, он держал два, бритвенно-острых, изогнутых клинка, лицо же скрывала, золотая маска. Один из охотников выпустил в него болт из арбалета, который тот, с легкостью отбил мечем, после чего началась резня. Малрот, двигался так быстро, что глаз едва, улавливал его движения. Мои лучшие воины, падали замертво, один за другим, зачастую, не успевая делать, не единого выпада, или даже отразить удар, этого древнего монстра и вскоре, я остался с ним, один на один. Я, плохо помню, наш поединок, запомнилось, только что к концу нашей дуэли, я, несмотря на вековые тренировки, был изрезан, как беспомощный новобранец и едва ли держался на ногах, в то время, как на моем оппоненте, не было не царапины. Я уже понял, что этот противник, мне не по зубам и все на что надеялся, это умереть с мечом в руках. Отбросив искромсанный щит, я взялся за рукоять меча обеими руками и намеревался сделать, колющий выпад, от которого противнику будет легко уйти и лишить меня жизни, но то что случилось далее, остается для меня, до сих пор загадкой, вместо того чтобы уйти от удара и покончить со мной, или хотя бы парировать, Малрот, развел руки в обе стороны и тем самим, позволил насадить себя на меч. Изогнутые клинки, унесшие множество жизней, пали на земь, из раны хлынула теплая, синяя кровь, сам Малрот, завалился на бок, сказал что то, на чуждом, непонятном языке и умер. Прихрамывая, ведомый любопытством, я подошел к его телу, поверженного врага и снял маску, с его лица. По цвету крови понял, что Малрот не являлся стигом, или человеком. Под маской, несмотря на длинные, белые волосы, я не увидел, сморщенного, векового старца. На вид, лет двадцать, не более, лицо молодого мужчины, с светло серым, оттенком кожи, застыло в умиротворенной улыбке, будто смерть, являлась для него, долгожданным избавлением. Фиолетовые глаза, казалось, смотрели куда то в даль, сквозь потолок пещеры, в глубину черного космоса. Существо было похоже на человека, но были и отличия, помимо цвета крови, кожи и глаз, из под локон волос, выглядывали длинные, остроконечные уши. Той же ночью, вместе с павшими воинами ордена, был похоронен и сам Малрот. Многие члены ордена, не понимали тогда, моего решения, ведь слуг зла, мы обычно, предавали огню, я и сам до конца, этого не понимал, но что то в глубине души, говорило, что так нужно, и не как иначе.