Глава 28. Что с колдовской книгой?
Альберт проснулся резко, словно от сильного толчка. Сердце его бешено колотилось от какого-то ужасного предчувствия, руки были холодные, как лёд, а тонкая нитка нерва на виске, казалось, вот-вот лопнет. Где-то внутри плескалась противная вязкая тошнота. Тихо застонав, он открыл глаза и тут же зажмурился. Яркая луна бесцеремонно заглядывала в окно, ничуть не стесняясь мрачного хозяина.
– Вот зараза!
Он прикрыл рукой глаза, спасаясь от нахальной гостьи, но через секунду, забыв о ней, с изумлением уставился на окно.
– Я ведь задёргивал перед сном занавеску! – прошептал он.
Сердце трепыхнулось бабочкой, пойманной в сеть, и замерло. Немигающими глазами он смотрел на жёлтый диск, нагло улыбающийся ему в окно. Лишь через несколько минут тепло вновь вернулось в окаменевшее тело, и Альберт, почувствовав внутри себя какую-то яростную силу, подскочил с дивана. Несколько шагов до окна он преодолел в одну секунду. И застыл. На широком подоконнике, освещённый лунным светом, лежал какой-то синий лепесток.
То, что этот лепесток появился здесь совсем недавно, Альберт мог сказать наверняка. Ещё вчера вечером он становился на этот самый подоконник, чтобы открыть заржавевший оконный замок, и точно помнил, что никаких цветов тут и в помине не было. Да и с какой стати им тут быть, если Альберт с детства ненавидел все эти женские, как он считал, штучки. И вот на тебе! Брезгливо подняв лепесток двумя пальцами, он прошёл с ним через всю комнату и нажал на выключатель. Яркий свет залил небольшое помещение, и Альберт поднёс к глазам таинственную находку. Да, несомненно, это был кусочек какого-то синего цветка. В грубой мужской руке он смотрелся жалко.
– Что за чёрт, откуда он тут взялся? – прохрипел он негодующе и со всей силы растёр его пальцами. Затем настороженно поднял голову. Его взгляд хищной птицей летал по комнате, пока не остановился ещё на одном синем пятне. Точно такой же лепесток лежал на полу, возле его дивана!
– Ах, ты…
Альберт бросился вперёд, упал на пол и со злостью ударил по твёрдым половицам рукой.
Заветный чемоданчик, лежащий в тёмном углублении, был повёрнут другой стороной, а не так, как в прошлый раз он его оставлял! Не раздумывая, мужчина вытащил кожаный ящичек и взгромоздил его прямо на белую простыню. Дрожащие руки не слушались его, когда он пытался открыть замок. Но вскоре и это препятствие было преодолено. Книга Колдуна была на месте. На первый взгляд нетронутая и невредимая. У Альберта немного отлегло от сердца, и он, с трудом подняв тяжёлую обложку, открыл первую попавшуюся страницу. Открыл и застыл в изумлении. На пожелтевшей бумаге не было ни одного слова. Чисто, как будто странный писатель забыл сделать свои пометки. Тонкие губы Альберта застыли в жуткой гримасе. Лихорадочно он стал открывать страницу за страницей, пальцы его прилипали к листам, но нигде не было ни одной буквы.
Судорожный хрип вырвался из его горла.
– А-а-а! – огласилась комната, и со всей силы он обрушил тяжёлую книгу на деревянные половицы. Через секунду ответный стук из нижней квартиры встряхнул замершую пустоту дома.
– Да идите вы все! – прохрипел Альберт невидимым соседям и, как подкошенный, упал на диван. Жизнь была разрушена.
Глава 29. Самая весёлая семья
– Да, Анна Даниловна, конечно, в это время мы спать уже не будем. Не переживайте, можете приехать к нам прямо с вокзала! – Марина, сдерживая прорывающийся наружу смех, разговаривала с Мишкиной учительницей. Лиза стояла рядом и хихикала, зажав ладошкой рот.
– Да, да, Лизонька себя очень хорошо чувствует, не волнуйтесь. Нет, что вы, о каких заботах вы говорите? Девочка не доставляет нам никаких хлопот! Кушает? Нормально кушает, как и все мои обормоты. Приедете – не узнаете её! – Мама подмигнула своим домочадцам. – До завтра, Анна Даниловна!
– Ну что, дорогие мои, – обвела весёлым взглядом собравшееся вокруг семейство мама, – через три дня приезжает Лизина мама, устроим ей незабываемый приём?
– Хо-хо! – воскликнула Шурка. – Ещё как устроим! Слушайте, у меня есть такая идея, вы со стульев упадёте, когда услышите!
– Может быть, не надо твоих идей, Шурочка? – насторожилась бабушка Соня. – Пожалей человека! Анна Даниловна и так будет в потрясении, когда увидит свою дочку!
– Бабуль, ты ничего не понимаешь! Не забывай, что я собираюсь поступать на режиссёра, а когда же начинать экспериментировать, как не сейчас? – Шурка обвела всех широко раскрытыми глазами и рассмеялась. – Да пошутила я, что вы так напряглись? Никакого экстрима, чесслово! Но вы же не хотите, чтобы Анна Даниловна, увидев свою дочь, упала в обморок? А для этого надо всё продумать. Может быть, даже порепетировать заранее!
– Александра! – строго сказал Рудик.
– Ну, не хотите репетировать, можно обойтись и без этого, – быстро согласилась Шурка. – Может быть, так даже веселее будет. Ну что, рассказать вам, что я придумала?
– Валяй, – Мишка пересел со стула на диван и во все глаза уставился на сестру. Бабушка Соня махнула рукой.
– Говори уж, фантазёрка! Всё равно ведь не успокоишься, пока не выложишь нам свою гениальную идею!
– Бабуль, а как ты догадалась, что она гениальная? – округлила глаза Шурка.
– Так в этой рыжей головке другие не водятся! – не замедлила ответить Соня.
– А то! – гордо встряхнула кудрями девочка. – Мне и Стас вчера сказал то же самое!
– Льстец твой Стас, – встряла старшая сестра. – И врунишка.
– Кто врунишка? – грозно нахмурилась Шурка, повернувшись к Лене, – Стас?! Да он вообще врать не умеет, если хочешь знать! Он за всю свою семнадцатилетнюю жизнь ни одного слова неправды не сказал, вот!
– Что вы, что вы, какие мы святые! – поджала губки Лена.
– Да, такие! – упрямо вскинув подбородок, воскликнула Шурка. – Это твой Петька, небось, уши тебе заливает, что ты самая прекрасная на свете, а на самом деле…
– Девочки! – прикрикнула на дочек Марина. – Ну что такое? Что о нас наша гостья подумает?
– Что вы самая весёлая семья в мире! – восторженно рассмеялась Лиза. – Расскажи же, Шурочка, что ты придумала, мне не терпится узнать!
– Ну ладно! – улыбнулась девочке Александра. – Слушайте…
Глава 30. Станция Вишенка и… до свидания, Альберт Игоревич
«Почему-то мне совсем не тяжело больше думать об Альберте, – удивлялась Анна, всматриваясь в пролетающие мимо пейзажи. – Даже предстоящая свадьба совершенно не печалит».
Когда, в какой момент почувствовала девушка внутреннее облегчение, она сама теперь не могла вспомнить, но сейчас, сидя в уютном купе, воспоминания о директоре не приносили ей жгучую тоску.
«Наверное, я просто, наконец, смирилась со своей участью, – подумала Анна. – Вот и мама мне всегда говорила: принимай, доченька, жизнь такой, какая она есть на самом деле, как будто ты сама выбрала её. Не ропщи на неё, даже если судьба подбрасывает тебе камешки на пути. Просто переступи эти камушки, да иди себе дальше».
«А если камень окажется таким огромным, что не переступить?» – спрашивала девочка Аня. Она сидела у мамы на коленях с зажмуренными глазами и видела перед собой длинную-предлинную дорожку, по обоим краям которой густеет зелёный лес.
«Тогда подумай, для чего он попался тебе на пути. Может быть, на него можно взобраться и увидеть оттуда что-то такое, чего не разглядеть снизу?»
– Ах, мама, мамочка, – прошептала Анна, – как мне сейчас не хватает тебя!
Она прижалась носом к запотевшему стеклу. Монотонный стук колёс стал замедлять свой бег. Поезд весело приближался к какой-то станции. Яркие огоньки подмигивали мчавшимся в темноте вагонам, и у Аннушки отчего-то поднялось настроение.
«Завтра утром я увижу свою Лизоньку, – улыбнулась она своему отражению. – А что случится дальше – какая разница, если мы с ней будем вместе?»
Поезд остановился. Подхватив сумочку, Анна выглянула из купе.
– Не скажете, какая это станция? – поинтересовалась она у проводницы.
– Так Вишенка же, – улыбнулась та. – Стоянка двадцать минут.
– Какое милое название! – обрадовалась хорошей примете Анна.
– Края тут такие, богатые на ягоду. Прогуляйтесь, девушка. Сейчас хоть и не сезон, но бабули местные такой морс вишнёвый продают на станции, что уезжать не захотите!
– Пойду попробую, – рассмеялась Анна.
Несколько быстрых шагов по ковровой дорожке душного вагона – и Анна, легко спустившись по металлическим ступенькам, очутилась на оживлённом перроне.
Небольшой городок своими яркими окошками всматривался в новую гостью. Анна даже отсюда почувствовала ненавязчивое внимание, с которым он оглядывал её. Ей стало совсем смешно, а в душе возникло такое беспричинное ощущение счастья, какое она не испытывала уже очень давно.
– Деточка, последняя банка осталась, как будто специально для такой красавицы!
Поняв, что обращаются именно к ней, Анна обернулась. Крохотная старушка в белом платке, с выбившимися из-под него седыми волосами, улыбаясь всем своим чудесным лицом, протягивала девушке большую банку, доверху наполненную густой тёмно-вишнёвой жидкостью.
– Здравствуйте! – Анне так захотелось погладить бабулю по голове, с трудом удержалась. – Сколько же вы просите за неё?
– А сколько не жалко, милая. Хоть пятачок.
– Как же так? Вы так и не наторгуете ничего, если будете товар за бесценок отдавать.
– А мне и не нужно ничего, моя хорошая, – приблизив губы к уху Анны, прошептала странная бабуля. – Я ж просто так прихожу сюда, чтобы на хороших людей полюбоваться.
– Откуда же вы знаете, что тут едут хорошие люди?
– А как же иначе, деточка? Люди-то – они чудесные, только не все знают об этом. Некоторые забыли, милая, и им нужно только немножко подсобить, чтобы они вспомнили. Вот как тот юноша.
Старушка махнула своей белой головой в сторону взъерошенного пассажира, который в этот момент о чём-то громко спорил с продавщицей пирожков. Он даже покраснел от возмущения, размахивая перед оторопевшей женщиной волосатыми руками.
– Ну и сиди дома, если такая умная, – донёсся до Анны его негодующий голос. – А то продают всякую дрянь, а люди потом травятся, как тараканы! Да ещё и дерут три шкуры за сомнительное удовольствие.
– Это Ксюшка, самые вкусные пирожки во всей округе печёт, – бабуля склонила голову набок.
– Ну и как такого нахала переделаешь?
Молча посмотрев на Аню, старушка вручила ей банку, пригладила свой платочек и засеменила к спорящей парочке. Анна наблюдала за ней с любопытством.
«Я бы от такого бежала, как от огня», – подумала она, с неудовольствием посматривая на хамовитого мужчину. А тот уже чуть ли не с кулаками наступал на растерявшуюся торговку.
– Нет, ты скажи, почему я должен платить бешеные деньги за протухший продукт?
– Я пеку пирожки только из самого свежего! – робко отбивалась бедная женщина.
– Все вы так говорите, а честные люди потом в больницы попадают после вашего свежего! Ну, что ещё?
Мужчина нервно дёрнулся и обернулся назад. Подошедшая бабуля тихонько постукивала его по плечу.
– Чего тебе, старая? Небось, защищать притопала свою товарку? Все вы, бабы, из одного теста сделаны!
Старушка тихо сказала что-то, подняв лицо наверх.
– Что-что? – не расслышал мужчина и невольно пригнулся.
Фраза, которую произнесла бабуля прямо в его ухо, заставила застыть невежливого типа в оторопи. С огромным удивлением наблюдала Анна, как ещё больше покраснело его лицо и покрылась алыми пятнами толстая шея. Он в полном молчании смотрел на крохотную старушку, замерев в неловкой позе. Лишь через минуту всё так же молча он перевёл взгляд на торговку пирожками, но в этом взгляде уже не было ни капли боевого хамства, а только одно лишь смущение.
– Извините, пожалуйста, – пробормотал он озадаченной продавщице, вытащил из бумажника деньги, не глядя, положил их в корзинку и сделал несколько шагов к поезду.
– А пирожки-то? – опомнилась торговка.
Не произнеся больше ни одного слова, притихший товарищ зажал в руке протянутый кулёк и с какой-то смущённой улыбкой двинулся к своему вагону.
– Что вы такого ему сказали, бабуля? – Анна в нетерпении ждала ответа от вернувшейся старушки.
– Просто напомнила, милая, – тихо произнесла та.
– Но… – начала было Анна.
– Пассажиры, заходите в вагоны, поезд отправляется через две минуты!
Голос проводницы совершенно некстати прозвенел над самым ухом девушки.
– Иди, деточка, а то останешься! – подтолкнула старушка Анну к темнеющему в сумерках вагону.
Крепко прижимая банку с бултыхающейся в ней жидкостью к своей груди и растерянно оглядываясь назад, Аня поднялась наверх, потопталась в тёмном проходе и прошла к своему купе.
– Ох, заплатить-то я забыла! – вдруг вспомнила она. Выхватив деньги из кошелька, она замахала ими в открытое окошко.
– Бабушка, я деньги вам не отдала! – крикнула Аня, завидев вдалеке ещё не успевшую уйти беленькую старушку. – Подойдите поближе, я вам их брошу!
– Не волнуйся, деточка! – еле слышно донеслось до неё. – Езжай себе спокойно, а морс выпьешь за здоровье своей дочери!
Поезд мягко качнулся, и вскоре за окном пролетали, оставляя за собой искрящиеся хвосты, разноцветные огоньки тающего во тьме города.
* * *
– Да, Альберт, слушаю вас, – держа в руке тяжёлую сумку и зажав подмышкой большого жёлтого бегемота, Анна шла по опустевшему перрону. – Что вы говорите? Я плохо слышу!
Слова, звучащие в телефонной трубке, никак не хотели укладываться в её голове.
«Наверное, я ещё не пришла в себя после дороги, вот и слышится всякая чепуха», – пронеслось в её мыслях.
– Нам нужно расстаться, Анна. Я возвращаюсь домой.
– Надолго?
– Вы меня не поняли, Анна Даниловна. Я уезжаю насовсем.
– А Лиза?
– Что – Лиза? – раздражённо переспросил мужчина.
– Мы же хотели повезти её на операцию… – пролепетала Анна.
– Вам придётся это делать без меня.
– Но… вы же договорились с вашим другом, – всё ещё не могла понять она.
– Мой друг изменил свои планы. Анна Даниловна, извините, мне сейчас некогда всё объяснять. Я позвоню вам, когда буду на месте.
– Да-да, хорошо…
Увидев невдалеке, под раскидистым клёном, приземистую лавочку, Анна направилась к ней. Она пристроила бегемота на тёплую деревяшку, прямо на вырезанные слова «Аня + Гоша = дружба», опустила на траву сумку и присела.
– Я надеюсь, вы не обижаетесь на меня, Анна.
– Я…
– Вы же умная женщина, моя дорогая! – голос Альберта приобрёл какие-то вкрадчивые нотки. – Пройдёт время, и вы сами поймёте, что так будет лучше для всех.
– Но…
– До свидания, Анна Даниловна, – так и не дал ей сказать ни слова Альберт. – Обещаю позвонить вам.
Тоскливый перезвон гудков завладел серебристым аппаратом.
– До свидания, Альберт Игоревич… – эти слова она адресовала тёмному экрану телефона.
Ощущая перед собой какую-то пелену, в полном молчании Аннушка положила трубку рядом с собой на лавочку и замерла. Если бы её сейчас мог видеть какой-нибудь случайный прохожий, он наверняка подивился бы одинокой фигуре, неподвижно сидящей в тени клёна. Но улица была совершенно пустынна, одноэтажные домики сквозь густые зелёные палисадники молча смотрели на притихшую женщину.
– Как странно, – тусклый голос Анны был сродни этой лавочке, старой и такой же уставшей от жизни. Она немного помолчала.
– Я ничего не понимаю. Совсем ничего. Совершенно. Может быть, хоть ты мне объяснишь? – солнечный зверь с синими глазами оказался у неё в руках. Заглянув в эти круглые, с яркой чёрной точечкой в середине, глаза, Анна продолжила: – Целый год этот человек уговаривал меня выйти за него замуж. Что же теперь с ним произошло? Почему он так легко от всего отказался? И как я теперь объясню Лизе, что операция, которая могла бы ей помочь, отменяется? Ну что ты молчишь, странное животное?
Она встряхнула мягкую игрушку, как будто та на самом деле могла ей что-то сказать. Жёлтая голова, наклонившись набок, всё так же продолжала смотреть глупыми васильковыми глазами на девушку.
– Вот и ты не можешь мне ответить, – вздохнула Анна. Она бросила бегемота на лавку, секунду помедлила, а потом решительно улеглась на твёрдую поверхность, положив голову на игрушку. И посмотрела наверх.
– Всё закончено. Нет больше ничего. Во всём мире только эти ветки, и небо, смотрящее на меня сквозь листву. Они тоже не могут мне помочь! Никто не может мне помочь!
Тоска болезненно сжала сердце. Анна всхлипнула.
– Ну вот, – пробормотала она и вытерла выступившие слёзы рукой, – я уже начала себя жалеть. А это самое последнее дело! Подумаешь, бросил жених, эка невидаль! Да и не нравился он мне вовсе, было бы из-за кого переживать. А Лизке я и сама смогу найти хорошего врача! Устроюсь на работу в городскую оранжерею к Андрею Ивановичу, тем более он давно меня звал. У них там зарплата не чета нашей. Заработаю денег и отвезу дочку в самую лучшую клинику. Да, так и сделаю!
Анна резко села. Не тратя больше ни секунды, она схватила баул, бросила телефон в сумочку, прижала к себе бегемота и быстрым шагом, не оглядываясь, пошла по дороге вперёд.
Глава 31. Привет, мамуль!
– Ну что, все готовы? – адмиральским голосом спросила Шурка, оглядывая сверху, словно с капитанского мостика, своё семейство.
– Так точно! – отсалютовал папа, приставив пальцы к виску.
– Лизка, ты как там? – крикнула Шурка.
– В порядке! – отозвалась из своей комнаты девочка.
– Молодец! Мамуль, у нас есть ещё время?
Марина взглянула на часы.
– Я думаю, Анна Даниловна уже близко.
– Судя по скрипу калитки, которую кто-то не может смазать уже год, Аннушка будет здесь через минуту, – ворчливо вставила бабушка Соня.
– Между прочим, я её смазывал неделю назад! – отреагировал Рудик. – Разве я виноват, что мой сын – великий наездник и предпочитает в качестве средства передвижения именно садовые калитки?
– Чш-ш-ш, – прижала палец к губам Шурка, – потом поругаетесь, родственники! Все по местам!
Ровно через двадцать секунд тренькнул входной звонок.
– Доброе утро, Анна Даниловна! – с улыбкой произнесла Марина, открывая дверь.
– Здравствуйте, Марина Александровна! Не разбудила вас?
– Ну что вы! – Марина помогла гостье занести тяжёлую сумку. – Мы уже давно встали! Только Лизонька ещё спит, не будем её будить пока, хорошо? Вы же не торопитесь, Анна Даниловна?
– Спит? – немного растерялась Анна.
– Да. Вы проходите в гостиную, перекусите с дороги. Мы уже и стол накрыли!
– Да я не голодна, спасибо, – медленно произнесла учительница, с удивлением разглядывая семейство Никитиных, радостно смотрящих на неё из-за огромного обеденного стола. – Доброе утро! Вы так рано встаёте?
– Здравствуйте, Анна Даниловна! – Мишка первым вскочил с места и кинулся к учительнице. – Как вы доехали? Как ваша бабушка Зина? Наверное, очень устали в поезде?
– Сразу столько вопросов, Мишенька! – улыбнулась Анна.
– Да вы садитесь, Анна Даниловна! Бабушка Соня испекла пирожки с фасолью. Вы любите пирожки с фасолью, Анна Даниловна?
– Мишка, не тараторь! Дай человеку в себя прийти! – старушка забрала у Ани жёлтого зверя. – Пойдёмте, я вам ванную покажу, Аннушка.
– Спасибо, Софья Михайловна, с удовольствием воспользуюсь вашим предложением. Только сначала загляну к дочке.
– Не надо! – в один голос воскликнули сидящие за столом. Анна удивлённо подняла брови.
– Лиза вчера очень поздно легла, набегалась… то есть наигралась за день. Пусть ещё поспит, – Марина почему-то слегка порозовела.
– Хорошо, хорошо, – не стала спорить Анна. – Пусть спит, если так. Хотя странно, моя дочь никогда позже десяти вечера не ложилась.
– Это потому, что она не проводила столько времени с этими оболтусами, – Соня потянула гостью за руку. – Пойдёмте, Аннушка. Умоетесь, позавтракаете, к тому времени и девочка проснётся.
– Ну, мама, чуть всё не провалила! – прошипела Шурка, когда обе женщины вышли из гостиной.
– Вырвалось, доченька, – виновато произнесла Марина.
– Не быть тебе актрисой! – вынесла суровый приговор девочка.
– Ну и хорошо, – ласково погладил жену по руке Рудик, – зачем мне в доме капризная тётка, которая никого, кроме себя, любимой, не замечает?
– Спасибо, дорогой! Умеешь ты утешить! – хмыкнула Марина.
– Бабуль! – обратилась Шурка к вернувшейся бабушке, – выпускай следующего!
– Как скажете, ваше режиссёрское сиятельство! – ответила та и направилась в сторону кухни.
В ванной комнате Анна с неудовольствием разглядывала в зеркале своё лицо. Немудрено, что Альберт уехал. Кому может понравиться это бледное безобразие?
Она вытащила из сумочки косметичку и наспех прошлась кисточкой по уставшей коже. Затем, пригладив расчёской и без того аккуратные пряди, она вышла из ванной и направилась в сторону гостиной. Густые мужские голоса ещё издали привлекли её внимание.
– …а я ей и говорю: я же доктор, а не художник! Если вы хотите выглядеть, как Весна с картины Боттичелли, то вы пришли не по адресу.
– Ох уж эти женщины, – поддакнул другой голос, в котором Аня узнала Мишиного отца. – Кому, как не мне, это знать!
Заинтригованная, она сделала ещё один шаг, но тут же остановилась, услышав следующую фразу.
– Дядь Жора, помнишь, ты рассказывал про мальчика, который после двухлетней немоты вдруг начал петь? – это был уже, несомненно, голос Шурки.
– Конечно, помню, Сашенька! Удивил всех Васька, ох уж удивил! До сих пор вспоминаю обалдевшие глаза его мамаши, которая впервые за два года услышала голос сыночка. И не просто голос, а виртуозно поющий голос!
– Представляю! – воскликнула Лена. – Я думаю, там не только мама была удивлена.
– Конечно!
– Дядь Жора, а что это за профессор Муркин такой, который придумал этот метод?
– Гений, Мишенька. Гений психоневрологии.
У Анны затекла нога, и она слегка потрясла ею. Затем, спохватившись, что её застанут в неловкой ситуации, снова сделала шаг вперёд и через несколько секунд вышла в гостиную. Какой-то неизвестный ей мужчина приподнялся из-за стола при её появлении.
«Наверное, тот самый врач», – промелькнуло у Ани в голове.
– Это мой брат Георгий, – представил незнакомца папа Рудик. – А это наша Анна Даниловна, Лизина мама!
– Рад знакомству, Анна Даниловна! – весёлые искорки сверкнули в мужских глазах. Он галантно коснулся губами её руки.
– Здравствуйте! – откликнулась Анна.
– Дядя Жора – доктор! – воскликнул Мишка.
– Правда? – посмотрела в весёлые глаза Анна. – А в какой области?
– В неврологии, Анна Даниловна. Позвольте, я помогу вам.
Георгий отодвинул стул, предназначенный для гостьи, и помог ей сесть. После чего прошёл на своё место.
– Пока вас не было, мой брат рассказывал про какой-то удивительный метод профессора Муркина, который творит с людьми просто чудеса.
– Профессор Муркин? – наморщила лоб Анна. – Не слышала о таком.
– Немудрено, Анна Даниловна. Анатолий Леонидович – человек очень осторожный. Пройдёт не меньше пяти лет, прежде чем он решится рассказать о своей гениальной методике миру. Вы же знаете, насколько экзальтированы порой бывают люди, Анна Даниловна. Прежде чем давать им надежду, нужно всё тщательно изучить и проверить. А на это могут уйти годы.
– В чём же заключается этот метод? – заинтересовалась Анна.
– В двух словах не расскажешь, – улыбнулся Георгий. – Если же определить основную его суть, кратко, конечно, то можно сказать так: доктор помогает человеку исцелиться, найдя точку, в которой началось развитие его болезни. Иначе говоря, функциональные возможности человеческого организма возвращаются к своим первоначальным, к тем, которые были в нём в здоровом периоде.
– С помощью гипноза, наверное?
– Какая-то доля правды есть в ваших словах, Анна Даниловна, но всё гораздо сложнее. И интереснее.
– А… какие же болезни можно излечить этим методом? – голос у Ани слегка задрожал.
– Все, – улыбнулся Георгий. – Единственное условие – болезнь не может быть врождённой. Иначе ничего не получится. Подумайте сами, если человек – инвалид с самого рождения, откуда ему знать, как чувствует себя здоровый организм?
– Все… – тихо повторила Анна.
– Впрочем, и над врождёнными болезнями наш Анатолий Леонидович может взять верх. По крайней мере, он не исключает такую возможность.
– Гоша, что же ты совсем ничего не ешь? – бабушка Соня укоризненно посмотрела на полную тарелку Георгия.
– Мой брат, когда рассказывает о своей работе, может неделями не есть, Софья Михайловна!
– Ай-яй-яй! Какой пример врач показывает своим пациентам!
– Софья Михайловна, дорогая, вы не успеете и глазом моргнуть, как я всё съем! Честное слово!
– Давай наперегонки, дядь Жорик? – Шурка застыла с пирожком в руках, ожидающе глядя на своего дядю.
– Не-е-е, – рассмеялся тот, – с профессионалами я тягаться не смогу!
– Скажите, Георгий, – робко спросила Анна, – а кому-то ваш профессор уже помог?
– Были такие случаи, – кивнул мужчина. – Мальчик, которого я наблюдал, недавно смог говорить.
– Так вы тоже умеете лечить по методу Муркина? – у Анны заколотилось сердце.
– Я, конечно, не такой талант, как Анатолий Леонидович, но что-то сделать смогу, да.
– Георгий, – дрогнувшим голосом начала она, – я не знаю, видели ли вы мою дочь, но у неё…
– Видел, Анна Даниловна. И понял ваш вопрос.
Георгий немного помолчал. Его глаза пристально наблюдали за замершей Аней. Через минуту он не выдержал.
– Я думаю, несправедливо заставлять человека страдать, Шурка. Мы слишком заигрались, не правда ли, господин режиссёр? – Георгий посмотрел в широко открытые девчачьи глаза.
– Но дядя Жора…
– Вы о чём? – недоумевающе спросила Анна. – Ничего не понимаю.
– Правда, Шурочка, история затянулась! – Марина поднялась со своего места.
– Ну, хорошо, – нехотя согласилась Шурка. – А ведь так всё гладко шло!
– О чём вы говорите? – Анна переводила глаза с одного на другого, чувствуя нарастающее волнение.
– Анна Даниловна, сколько уже болеет ваша дочь? – Георгий нежно прикоснулся к женской руке. Аня вздрогнула. Ей почему-то стало очень холодно.
– Три года.
– Сколько операций она перенесла?
– Пять. А через месяц мы должны были сделать ещё одну. Но, к сожалению, это уже невозможно.
– Почему? – воскликнул Мишка.
– Потому что врач, который должен был оперировать, изменил свои планы. Так сказал Альберт Игоревич, который, кстати, тоже поменял своё решение. Он возвращается домой. Насовсем.
– Ура! – обрадовался Мишка. – Значит, и свадьбы не будет?
– Какой свадьбы? – удивился Георгий.
– Свадьбы Анны Даниловны и Альберта Игоревича, нашего директора.
– Мудрое решение, Анна Даниловна, – улыбнулся мужчина. – Тем более что вам теперь вплотную придётся заниматься своей дочерью.
– Почему вы так говорите? – прошептала Анна.
– Лиза очень хочет стать цирковой акробаткой. Я думаю, это серьёзный повод, чтобы задуматься.
– Акробаткой? – она побледнела. – Нехорошо так шутить, Георгий!
– Какие уж тут шутки, Анна! – усмехнулся Георгий. – Впрочем, пусть она вам сама об этом скажет. Лиза, девочка, иди сюда!
Через минуту, показавшуюся Анне неимоверно длинной, дверь комнаты тихонько приоткрылась. На пороге стояла девчушка в светлом розовом халатике и в сиреневых тапочках. Она держала руки на дверном косяке.
– Привет, мамуль! – произнесла она и отпустила руки вниз. Анна ахнула. Лиза шагнула вперёд.
В ту же секунду Анна потеряла сознание.
– Я же говорила, надо было подготовить человека сначала!
– Ну не мог я дальше тянуть, вы же видели, что с ней делалось!
– Ну и правильно, Гоша.
– Не переживай, Лиза, сейчас твоя мама придёт в себя.
Гоша? Лиза? Анна почувствовала где-то глубоко в себе какой-то толчок, который словно помог ей выбраться из темноты. Она открыла глаза.
– Лизонька, девочка моя!
– Мамуля, с тобой всё в порядке?
Анна ощутила знакомый запах волос своей дочери и всхлипнула.
– Я боялась, что мне всё это приснилось! – она подняла голову. У её ног сидел этот замечательный доктор, и девочка, её девочка, держала свою маму за руку, опустившись на коленки.
– Не приснилось! – уверенно подтвердил Георгий.
– Как вы, Аннушка? – бабушка Соня заботливо прижимала мокрое холодное полотенце ко лбу Анны.
– Замечательно, Софья Михайловна! – Анна не сводила глаз со своей дочери. – Лизонька, как же так? Что произошло? Это вы помогли моей дочери?
Она перевела взгляд на Георгия.
– Нет-нет, Аня, к великому моему сожалению, это сделал не я.
– Мы тебе потом всё расскажем, мам! Хорошо?
– Ладно, солнце моё! – счастливо улыбнулась Анна. – Ой, что же это я разлеглась?
– Вам бы лучше отдохнуть, Анна, прийти в себя… – Георгий обхватил пальцами женское запястье и замер. Анна замерла тоже, не отрывая от него внимательных глаз.
– Странно, – сказала она.
– Что странно? – переспросил он, продолжая вслушиваться в дрожащую ниточку пульса.
– Ещё недавно ваша рука мне показалась очень холодной, а сейчас она обжигающая, как горячий пирожок.
– Вы, наверное, очень голодны, – весело ухмыльнулся Георгий. – Шурка, тащи сюда пирожки!
– Ну что вы, не нужно, – вяло запротестовала Анна.
– Ещё как нужно! Это я вам как доктор говорю!
Через минуту на табуретке, присоседившейся рядом с диваном, оказалась тарелка, полная горячих пирожков с фасолью, и большая кружка со сладким чаем. Не выпуская из руки детские пальчики, Анна принялась за еду. Все с сияющими лицами наблюдали за ней.
– Анна Даниловна, а кто же теперь у нас будет вместо Альберта Игоревича? – спросил Мишка. Он сидел на полу возле Лизы с чашкой в одной руке и пирожком в другой.
– Не знаю, Миша. Может быть, нам вернут Егора Егоровича?
– Это будет здорово! – обрадовался мальчик.
Внезапно все услышали тихое треньканье, доносящееся из глубины комнаты.
– Это мой телефон! – воскликнула Анна и сделала попытку встать.
– Лежи, мамуль! – остановила её Лиза. – Я сама принесу!
Она вскочила и вприпрыжку понеслась к обеденному столу. Анна не сводила с неё лучистых глаз.
– Вот! – серебристая трубка оказалась в женских руках.
– Алло? Капитолина? Да, я уже приехала. Сегодня утром. Что ты сказала? Повтори, пожалуйста, я не совсем тебя поняла. – Анна замолчала и лишь внимательно слушала собеседницу. Но вот её глаза вдруг вспыхнули от радости. – Как?! Вот это новость! Я поздравляю тебя, моя дорогая! Мы все тебя поздравляем! Да-да, конечно! Спасибо!
Мишка заёрзал на полу. Что могло произойти у Капитолины Аркадьевны?
Анна отключила телефон и застыла с какой-то странной улыбкой.
– Что случилось, мам?
– Капитолина Аркадьевна приглашает нас на свою помолвку! – она обвела всех изумлёнными глазами. – С Михаилом Семёновичем!
– Гип-гип, ура! – закричала Шурка.
– Ну, наконец-то, – улыбнулась бабушка Соня.
– А кто такая Капитолина Аркадьевна? – спросил Георгий.
– Самая сильная женщина на планете! – хором ответили все.