Глава 26
Бен проснулся раньше Аэтель. Стараясь не разбудить девушку, он выбрался из постели. За прошедшую ночь он почти не сомкнул глаз – Аэтель просто не дала такой возможности. Стоит узнать подробности у Вир или Макса. Смотря, кто первым попадется на глаза.
Вчера, когда Макс прибежал за ним, толком ничего не объяснил. Лишь то, что брюнетка напоила Аэтель чем-то вроде авила или крида. Разбираться уже не оставалось времени, и Киневард оставил все на напарника. Поэтому не сомневался, что тот уже все узнал от Вираи. Но кое-что он уже понял и сам – дело было не только в возбуждающем средстве. Слишком остро Аэтель реагировала на прикосновения, порой всхлипывая и крича. Такой эффект не давал ни один из возбуждающих препаратов, которые он знал. И мужчина понял, что Вир примешала что-то еще. Успокоилась девушка лишь после полуночи. И то скорее из-за того, что закончились силы. Остаток ночи она тесно прижималась к нему, иногда потираясь о его тело во сне и что-то невнятно бормоча под нос. В такие моменты он думал, что все начнется по новой и уже сомневался, выдержит ли еще хотя бы один раунд. Но девушка продолжала спать. Бенедикт чувствовал себя, словно выжатый лимон. Стараясь не шуметь, мужчина собрался и вышел из комнаты, плотно прикрыв дверь.
Поскольку час был еще ранний, Бен не стал будить Вираю, а пошел в комнату к Максу. Тот, как ни странно, еще спал. Но стоило Киневарду зайти и тихо прикрыть за собой дверь, как Освин тут же подскочил в постели.
Оба замерли, в полутьме рассматривая друг друга. И через мгновенье, узнав командира, Освин вновь рухнул на постель.
– Какого черта ты уже не спишь, Бен? – в подушку пробубнил тот.
Брюнет молча сел в кресло. И лишь потом ответил.
– Привычка.
– Я надеялся, что раньше восьми не встанешь.
– Рассказывай, что взбрело Вирае в голову в этот раз.
Макс какое-то время молчал, обдумывая, что стоит сказать. А о чем и не обязательно. Он сел в постели и начал с иного.
– Знаешь, она думает, что это ты скинул Матиса.
– Она недалека от правды, – откинув голову назад и прикрыв глаза, произнес он. – К чему ты об этом заговорил?
– Поэтому, – продолжил Макс, – поскольку Вир считает тебя благодетелем, то решила сделать подарок. Дать тебе то, что ты хочешь. Точнее, кого.
– Глупость какая, – хмыкнул Бен.
– Ну, девчонка души в тебе не чает, вот и подумала, что так поможет затащить упрямицу в постель. А та никак не хотела сдаваться.
– Что она ей намешала? – вперив взгляд в собеседника, спросил он.
– Маресс. И хейзен куал.
Киневард дернулся, словно хотел вскочить, но остался на месте. Лишь уперся локтями в колени, чуть поддавшись вперед:
– Хейзен куал? – переспросил он. А Макс добавил:
– Сначала Вир давала только маресс. Но поняв, что Аэтель все равно к тебе не пойдет несмотря на свое состояние, добавила куал.
Бенедикт молчал.
Теперь он понимал реакцию девушки вчера. Почему она так реагировала на него и его прикосновения. Удовольствие, смешанное с болью… Именно это вызывала подобная смесь. Главное знать дозировку. А Вир хорошо ее знала.
И теперь стало понятно, почему Аэтель старалась избегать его в последнее время. Он не раз замечал ее странное поведение. Киневард чувствовал, как она настораживалась, как только появлялся в комнате. Замечал, как дрожали ее руки, когда просил налить кофе. Вздрагивала, стоило ему к ней приблизиться. И почему он думал, что Аэтель боится его? Ведь достаточно взглянуть в ее серые глаза, чтоб заметить блеск желания. Это был совсем не страх.
Только что ему теперь делать? Аэтель не признает, что так сильно хочет его. Она и правда весьма упряма. Даже слишком. Ведь девушка до сих пор злилась на него из-за обстоятельств, вследствие которых попала в Болдизар, и не хотела мириться со своей новой жизнью, требуя вернуть ее в Риорику. Хотя прошедшая ночь доказывала, что она неравнодушна к нему.
Он склонил голову, и взъерошил волосы, погружая в шевелюру пальцы.
– Черт! – пробормотал он. Похоже, отношения между ними станут еще хуже, чем были. Хотя куда еще хуже?!
Аэтель и так шарахалась от него последний месяц. Старалась свести общение к минимуму и не появляться перед его взором. Любые попытки провести время вместе сводились к ее отказу по какой-либо причине. Хотя оба знали, что это причины незначительные.
– Что будешь делать? – поинтересовался Макс, наблюдая за командиром.
– А что я могу сделать? – вскочил он, чувствуя, что ему нужно движение. – Ничего.
– Ты такой же осел, как и она! – рассердился Освин.
– Пусть я осел, – с горечью произнес брюнет. – Но хоть сам себе не вру. Я на разминку.
Макс еще долю секунды смотрел на закрывшуюся дверь и тоже поднялся.
Не хотелось пропускать спектакля, что устроит Аэтель, как увидит Вираю, но повеселиться у него не было возможности. Меньше чем черезнеделю начнется тренинг и нужно подготовить все к его началу.
Наскоро собравшись и позавтракав, мужчина присоединился к Бену в спортзале, который с какой-то одержимостью избивал манекен, за неимением другого достойного противника. Поскольку час был ранним, а солдаты собирались ближе к девяти, зал был почти пуст. Лишь в другом конце разминалось трое новобранцев. Но в своём состоянии Бен скорее покалечит их.
– Надо отправить ее обратно, – как только Освин приблизился, произнес Киневард.
Макс промолчал, решив пока не возражать. Он начал разогреваться.
– Если б она не наткнулась на чертова Лекса, ее бы вообще тут не оказалось. – Продолжая мучить куклу, говорил он.
Понаблюдав еще какое-то время на издевательства над инвентарем, Макс приблизился ближе, одевая перчатки для спарринга.
– Долго ты, – отходя от куклы и вставая в стойку напротив Освина, произнес он.
– Раньше тренинга отправить Аэтель не получится, – заметил мужчина. Бен сделал выпад, Макс спокойно уклонился. Еще один – отразил.
– Знаю, – кружа по кругу на небольшой площадке, согласился Киневард. – Но думаю, у нас будет мало времени и после него. Похоже, они заглотили наживку.
– Да. Нужно будет закрепить их уверенность. – Ложный выпад, удар с другой стороны. Киневард отразил в последнее мгновение. – Почему ты делаешь все сам и не позволяешь мне принять участие?
– Мне удобней, когда ты в тени.
– Но так ты принимаешь удар на себя.
– Зато тебе удобней собирать улики и доказательства. К тому же, я надеюсь, ты прикроешь мою спину.
– Ага, если успею. Хотя с твоим нынешним безрассудством гарантировать не могу. Кстати, о птичках, – продолжая разговор и не прекращая попыток ударить оппонента, добавил подчиненный, – почему ты цепляешься к Бертольту? Я предупреждал, что парень начал копать на нас. И основательно.
– Он меня раздражает.
– Ты просто ревнуешь, что она с ним общается больше, чем с тобой.
Бен пропустил удар, согнулся, глотая воздух – кулаки Макса были тяжелыми.
– Когда дело касается Аэтель, ты теряешь всю концентрацию. Запомни.
– Ты же слышал, что болтают о нашей троице? – чуть скривил губы брюнет, выпрямляясь.
– Это все глупости. Она не спит с ним. Да и сам Бертольт не станет. Он слишком порядочен для этого.
– Просто ждет случая.
– Может, забрать девушку, когда все закончится? – предложил Освин. – Рядом с Александром она в безопасности, он защитит ее от чего бы то ни было.
– А кто защитит ее от него?
– Тебе не стоит об этом думать. Похоже, она не питает к тебе чувств. Может, с Бертольтом ей будет лучше?
Возможно, Макс прав.
– Нет. Она поедет с нами.
Снова выпад, Макс отбил. И тут же нанес ответный удар. Бен уклонился.
– Совсем не спал? – заметил Освин, ухмыльнувшись.
– Поспишь ту…
Бен пропустил удар соперника в плечо, на доли секунд отвлекшись на разговор, на мелькнувшее воспоминание о бессонной ночи, о разгорячённом теле в его руках. Макс выпрямился. Брюнет потер место удара, криво улыбаясь.
– Наворотит она дел пока меня не будет.
– Вир присмотрит, – предположил Освин.
Брюнет хмыкнул на его слова, сильно сомневаясь в этом. Как появилась Аэтель, Майер начала творить непонятные вещи. Макс подумал о том же.
– Соберись, – нахмурился мужчина, вновь вставая в стойку перед командиром.
Освин понимал, что это последствия бессонной ночи. Выходка Вираи была проделана совсем не вовремя. Сейчас Бенедикту нужно быть максимально сосредоточенным, а вместо этого его одолевали терзания.
Макс знал командира больше десяти лет. С виду, как обычно, сейчас спокойный, но Освин был уверен, что у брюнета буря в душе. Сейчас он начинал сомневаться, что появление Аэтель в жизни Киневарда положительно скажется на нем. На данный момент все только усложнялось. Если в Риорике девушка открыто признавала зародившиеся чувства и желала завоевать сердце Бена, то сейчас она закрылась, не желая идти на контакт. Обвиняя в обмане и лжи. И стараясь всячески избегать его.
Но командир не мог быть с ней откровенен. Дорике просто нужно было верить ему.
Освин видел, что чувства Киневарда к Аэтель другие. Совсем не похожие на те, что тот испытывал когда-то к его сестре. Макс знал, что Бен любил Велену. И ее смерть тогда сильно подкосила их обоих. Но у него появилась отдушина. А Киневард остался один. Провал задания, смерть напарников добавили горечи потере любимой. Скорее всего, если б не старания Ральфа Джозо – их командующего – Бен не выбрался бы из пучины, в которую сам себя загнал и наверняка на одном из заданий подставился под удар. Но Джозо относился к нему по-отечески и сразу распознал неладное, тогда как Макс решил, что все налаживается. Бен продолжал успешно выполнять задания. Не отказывался от посиделок с сокомандовцами. Не глушил одиночество и боль в пагубных привычках. Но не просто так Ральф занимал свой пост – его проницательности восхищались все, кто знал, чем он занимался. И командующий буквально заставил Бенедикта жить дальше. Что там случилось между ними, Макс не знал. Но после очередной встречи Киневарда с Джозо, Освин начал замечать перемены. После этого началась подготовка Себастьяна, как приемника командующего. Нагрузка увеличилась, но брюнет отлично справлялся со всем, что взваливал на него Ральф. А сейчас, после встречи с циркачкой, его самообладание и контроль все чаще давали трещину. И именно это задание было первой ступенью, чтобы после занять место Джозо.
– Давай еще раз.
В этот раз Бен был собран и сосредоточен. У обоих противников было свое преимущество, которым умело пользовался каждый, не позволяя оппоненту взять вверх. В итоге их спарринг закончился ничьей. После они кружили уже с тренировочным оружием в руках. Одолел Бен.
Взмокшие, они присели на скамейки вдоль стен. Тренировочный зал потихоньку наполнялся солдатами.
Хоть и не хотелось вновь затрагивать тему, но Макс все же спросил.
– Стоит ли из-за нее рисковать операцией?
Бен долго молчал, прежде чем ответить.
– Я не смогу оставить ее. Если захочет, сможет вернуться к Алексу. Потом.
–Надеешься, что она изменит свое отношение, когда уедет отсюда? – с сомнением поинтересовался Освин. Но командир отвечать не стал, приложившись к бутылке с водой.
– Тогда стоит подумать о другом способе выбраться отсюда. Несмотря на подготовку, она не сможет выдержать наш темп.
Брюнет кивнул.
– Меняем маршрут. Без транспорта мы далеко не уйдем, – согласился Бенедикт.
– Я организую машину и пропуск.
– Два.
Макс с удивлением взглянул на командира. Но промолчал и кивнул.
Глава 27
Аэтель потянулась в постели и перевернулась на живот. Чувствовала она себя прекрасно. Лекарство, похоже, и правда, помогло. Хотя вчера…
Вчера!
Картинки вспыхнули в памяти, прогоняя последние отголоски сна.
Себастьян!
Дорика подскочила на постели, но тут же со стоном опустилась на подушки. Все тело болело. Ныл каждый мускул.
Бен ушел, оставив ее.
Она почувствовала разочарование.
Прошедшая ночь вновь встала перед глазами. Девушка вчера не понимала, что с ней происходит. Все было словно в тумане, тело горело и требовало чего-то. А потом пришел он. И дал все, что она просила. Шептал ласковые слова. Целовал. Ласкал. Каждое прикосновение отзывалось в теле сладостной болью, что порой она всхлипывала со слезами на глазах. Но желание не утихало, и каждая ласка жаром отдавалась в ней. Бен крутил и вертел ее, как вздумается, заставляя подчиняться. И она подчинялась. И кричала от наслаждения. И рассыпалась на тысячу осколков и вновь восставала.
Наркотик делал свое дело, и Аэтель хотела еще. И еще. И он дарил ей все. Даже то, что она не просила, но от чего теряла голову, и вновь кричала.
И он дарил себя в ответ. Ей было мало просто касаться его. Аэтель ласкала, гладила, покусывала, впивалась ногтями в кожу, упиваясь его реакцией. Пробовала его на вкус, его кожу, его дыхание. И возбуждалась еще больше от его сдерживаемых стонов, которые все равно вырывались из горла. Она потеряла счет времени и не знала, как долго была под наркотиком. Но в какой-то момент вдруг осознала, что дурман рассеивается. Что мысли становятся более четкими, осмысленными. А желание приобретает какую-то другую форму, наполненную больше нежностью, чем животным инстинктом. Ласки наполняли ее силой, а не опустошали, чтоб опять перелиться через край.
Она заглядывала в его глаза и утопала в нежности и любви. Словно вновь оказалась в отеле Файсора с Себастьяном. Вчера ей казалось, что вот то, что действительно может быть между ними. Если отбросить прошлое, ложь, обман. Если будут только он и она. Искренность. Любовь?
Захочет ли Бен? Нужно ли ему это? Может ли человек, дарившей ей столько нежности и страсти ночью, быть равнодушным к ней?
Хотя он никогда не говорил, что она нужна ему. Бен лишь брал, что она предлагала. Ни разу не признал, что она нравится ему в том смысле, как она хотела. Он не выделял Аэтель ни словом, ни действием. Иногда даже к Вир относился теплее, чем к ней.
Отчасти она и сама виновата в их теперешних отношениях. Это Аэтель понимала. После смерти родных у нее не было времени оплакать их. Вся жизнь начала резко меняться. Чувства метались, и Бенедикт даже не хотел понять ее состояния. А она не могла вести себя иначе. Он не хотел ничего объяснять и Аэтель сама пыталась разобраться со всем происходящим. Лишь Макс порой что-то разъяснял ей. И то немногословно и в общих чертах. Даже о Болдизаре девушка узнала больше от Майер и Рейсы, чем от мужчин. Притом, Вирая открыто демонстрировала свою неприязнь к ней. Но всегда отвечала на вопросы, хоть иногда с издевкой или откровенно насмехаясь. Но даже она, казалось, понимала ее лучше, чем Бенедикт.
Вспомнив о брюнетке, Аэтель подивилась, как просто доверилась ей.
– Убью, – пробормотала она в подушку, но даже не попыталась вылезти из-под покрывала.
Дорика в который раз подумала, какие особенные отношения у этой парочки. Захочет ли Бенедикт расстаться с Вираей? Между ними не было любви, но Вирая была настолько предана ему, даже в ущерб собственным желаниям. Это несколько сбивало девушку с толку. Она не понимала того, что творилось в Болдизаре. Такие отношения были у всех аники с хозяевами? Они выполняли все прихоти своих мужчин, которые в большинстве случаев и не интересовались истинными желаниями девушек? Хотя, как успела заметить Аэтель, многих устраивали эти отношения и вступали они в них добровольно. Они были женами по контракту и, как только срок заканчивался, расходились в разные стороны.
Но озадачивало ее не только это.
Здесь не было детей. И беременных. Что было странным. Она общалась с несколькими девушками в салонах и в парке, но эту тему никто никогда не затрагивал. Учитывая, что все аники спят со своими солдатами, кто-то все равно должен был забеременеть. Не могла же она одна попасть в такое положение?! Ведь здесь не было трав или лекарств, защищающих от этого. По крайней мере девушка ничего такого не принимала, что бы…
Считай, что это витамины…
Именно так сказала Вирая в первый день, когда дала ей непонятную бутылочку. “РуАМ”. То лекарство? В нем весь секрет? Аэтель даже не потрудилась уточнить, что это. И хоть она постоянно забывала его пить, но поинтересоваться стоило.
Дорика понимала, что забеременеть могла лишь в Риорике. И если это и правда средство от беременности, то пить его сейчас не только бессмысленно, но и опасно. Нужно будет уточнить об этом. Она не хотела причинить вред ребенку.
Аэтель вспомнила первые дни, когда начала подозревать о своем положении. Это случилось через несколько дней после пикника. Она была настолько поглощена событиями в своей жизни, что не сразу поняла, что пропустила день, когда у нее должны были начаться месячные. И даже когда у нее начала появляться слабость и тошнота, она не подумала об этом, списывая на нервное напряжение.
Лишь на следующий день после позднего визита в бассейн, когда девушка почувствовала недомогание и проболталась об этом Вирае, ее осенило. Просто пришло четкое осознание этого факта. Она беременна. И те месячные, что были у нее, как она сюда приехала, таковыми вовсе не являлись. Она могла потерять ребенка, что только зародился в ее животе и даже не поняла бы этого.
Паника захлестнула ее. Благо Вирая убежала за лекарством, а мужчины были на службе, и никто не стал свидетелем ее легкого помешательства. Дорика металась по квартире, вытирая слезы с глаз и никак не хотела в это верить. Чувства разрывали ее. Как внучка травницы-целительницы девушка ценила жизнь. Но ужасающая сейчас мысль избавиться от ребенка пока не поздно все равно появилась в ее голове. Она знала, как это сделать, не прибегая к помощи медиков. Никто без осмотра и не догадается.
Но лишь паника улеглась, Аэтель поняла, что не сделает этого. Ребенок не виноват в том, что сейчас с ней происходило. И хоть девушка до сих пор не знала, что ей делась с ее открытием, она решила никогда больше не допускать подобной мысли. Даже если Бенедикт никогда не ответит ей взаимностью, она сможет вытерпеть это. Теперь она была не одна. Аэтель может перенести любовь к мужчине на его ребенка. Возможно, отношение Бена к ней изменится, когда он тоже узнает о малыше.
Но Аэтель не хотела торопить события. Дорика желала разобраться в отношениях с Киневардом, не открывая правды сразу.
И, возможно, случившееся ночью, это шанс для них двоих?
Девушка обняла подушку, почувствовала знакомый мужской запах, исходящий от нее. И на ее губах появилась улыбка. Нужно сказать ему. Может, это послужит толчком к сближению. Ведь не просто так он приглашал ее прогуляться или пытался втянуть в разговор? И зря она отталкивала его. Дорика подумала, как глупо было с ее стороны отказывать Бену. Сейчас бы она не терзалась сомнениями. Не тревожилась бы по поводу его чувств к ней. И реакции на свое известие.
Наверное, пора забыть прошлое и двигаться дальше. Обвинениями и обидой родных не вернуть. Но можно удержать свое счастье, если переступить через них и двигаться дальше. Ей предстоит еще несколько лет прожить здесь, и надо прийти к какому-то согласию.
Вздохнув, девушка решила, что пора вставать.
Но стоило ей выйти из спальни Бена, как Вирая, попивающая чай на кухне, подскочила и ничего не говоря, смылась из квартиры. Аэтель лишь покачала головой, зная, что бегство не спасёт брюнетку и ей все равно придется с ней встретиться и получить взбучку. Уж в этом удовольствии она себе не откажет.
К ее разочарованию, не только Бенедикт, но и остальные никак не возвращались. Аэтель, не любившая сидеть в четырех стенах, сходила на прогулку в парк, в бассейн. Но и к вечеру никого не было.
Она взяла книгу почитать, но строчки прыгали перед глазами и, поняв, что читает одно и то же предложение уже в пятый раз, Дорика отложила ее. Не зная, чем занять себя, ожидая, когда придет Бен, она включила телевизор. Но даже не понимала о чем фильм, не в силах сосредоточиться на экране. Ее мысли то и дело возвращались к предстоящему разговору. Сегодня она во что бы то не стало решила выяснить у Бена, что же происходит между ними. Что он к ней испытывает? На что ей стоит рассчитывать? Надеяться? Или все это лишь ее фантазии?
Как Киневард воспримет новость о ребенке? Поверит ли?
И как вообще заговорить на эту тему?
Она столько раз отталкивала его. Что сейчас ей было страшно. Страшно узнать, что Бен ничего к ней не испытывает, кроме желания. Ее тревожило, что несмотря на то, что мужчина пытался привлечь ее внимание, он не отпускал от себя Вираю. И хотя та не каждую ночь проводила с ним, но все же… Согласится ли Бен оставить любовницу?
За все время, что она здесь находилась, Киневард всегда оберегал и защищал брюнетку, что задевало Аэтель. Но сейчас она могла признаться себе, что ревнует. Ревнует с первого дня, как увидела их. Это неприятное чувство, что преследовало ее, как она приехала в Болдизар, на самом деле было вызвано не тем, что ее заставили приехать в Ольгерд. И даже не тем, что у нее не было выбора. А тем, что рядом была…соперница. Тем, как тепло Бен относился к девчонке и ничуть не заботился о ее, Аэтель, чувствах. Это пугало. Пугало, что чувства ее безответны. Или совсем не те, которые она хотела, чтоб он испытывал к ней.
Стоит ли ей надеяться сейчас после стольких отказов, что все будет не напрасно?
Ведь даже в Файсоре Бенедикт не сказал, что она нравится ему. Он ясно давал понять, что хочет ее, но ни разу не признал своих истинных чувств вслух. И сейчас девушка ощущала неловкость от того, что вновь собиралась "штурмом" спрашивать ответа, после игнорирования со своей стороны. Но, понимая, что по-другому ничего не выйдет, придется это сделать. Подавить свою гордость, страх, стыд и вновь пробиваться к его сердцу.
А если Бенедикт не захочет ничего слышать и ему не нужны ее чувства? Стоит ли тогда говорить о ребенке? Может, ещё раз попытаться уговорить его отправить ее домой? Бен говорил, что это невозможно. Но все же Дорика верила, что есть какой-то выход. Должен быть.
Если ее чувства не взаимны, она не сможет находиться рядом изо дня в день и смотреть на его любования с Вираей. Она его просто возненавидит со временем. И тогда не стоит говорить о ребенке. Это послужит лишь предлогом удержать ее. Хотя зачем Бену ее держать, если ему не нужна, Аэтель не понимала.
Но и связывать друг друга этим ребенком не хотела. Хорошего от этого все равно не будет.