Глава 5
Изнанка
– Значит, говоришь, грозился всех своей дудкой повывести…
– Ну это он так, не подумавши сказал. Он на самом-то деле добрый, хороший. Только вспыльчивый немного. Но это от молодости. Ты, Майя, не смотри, что он такой бугай. Ему же по-настоящему всего третий год пошёл, не то, что нам с тобой, – Овинник заглядывал в окошко кладовки и пытался разгадать, что там на самом деле берегиня думает. – Мышей я твоих в обиду не дам. Если что в подпол упрячу. Туда никто окромя домового не лазает, а с братцем я как-нибудь договорюсь.
– Спасибо тебе, дядя Овинник. Если бы не ты, не знаю куда бы я их дела.
– Да ладно тебе. Я тоже не в накладе оказался. Помогают исправно, вот только вороватые они какие-то. Всё время спрашивают, где соседи наши живут и не надо ли у них чего хорошего унесть.
– Так и говорят «унесть»?
– Так и говорят. Если надо у соседей что-то хорошее унести, так это они с радостью.
– Понятно. Дурные привычки искоренить трудно, но ты уж постарайся. Скажи, что я очень огорчилась, услышав об этом их предложении. Я попробую к вам в колодец на дежурство напроситься. Поговорю с ними лично, а пока гостинчик вот передай. Там и им, и тебе хватит. Ушица добрая, бабушка Аксинья варила.
Майя подала тёплый горшок в окошко Овиннику. Усадебный дух поблагодарил. Пожелал всех благ берегине и всему её роду-племени.
Сеанс связи закончился. Водяница боялась каждый день в кладовку наведываться, а потому встречались они с Овинником не часто. С той ночи, когда Базиль шишков приметил в хлеву уже пять дней прошло. «Может и правда ничего он им не сделает, погрозит, да и всё», – решила Майя. Набрала с собой мочёных яблок и пошла к себе в комнату.
Ника и Влада ещё не спали. Как и все прочие девицы они готовились к большому празднику. Дедушка бал устраивал. Главной гостьей, само собой, тётя Мелюзина была. Но и других важных персон позвали. Не меньше полсотни человек прибудет, считай, как на свадьбу. Большинство конечно соседи. Надо же похвалиться новым домом и мельницей перед своими. Но вот Жевжика и прочих знатных господ Хозяин Чернушки с другой целью зазвал. Список гостей Ника с Владой как раз и изучали, когда Майя вернулась.
– Нет ни одного интересного кавалера, одни зануды и старики, – констатировала Ника. Она грустно разглядывала яблоко с прилипшим на него листочком клюквы.
– А зачем тебе какие-то кавалеры, если ты Фоссегрима любишь? – Влада вытянулась на кровати.
– Фоссе чудесный, но он так далеко, и мне так редко от него весточки приходят. И вообще без приятных кавалеров бал – это повинность, а с кавалерами – развлечение. Разве не так?
– Так, наверное, – согласилась с ней Майя и надкусила яблочко. Мякоть, насыщенная рассолом, тут же растаяла, оставив во рту лёгкий привкус кваса. Яблочко было вкусным. Дед нарочно заказал целую бочку прознав откуда-то, что Артемий Заяц с женой торгуют такими на рынке.
– Во всём нужно видеть хорошее, – Влада перевернулась на живот. – Среди этих зануд вполне могут быть интересные собеседники. И потом, год назад мы были рады любой кампании. А какие хороводы мы водили и вовсе без кавалеров!
– Давайте лучше подумаем, как всех за столами разместить так, чтобы свободные места остались. – Ника вытерла сок с пальцев и взяла список. – Утром бабушке отдавать будем намекнём, что ещё несколько гостей не хватает и попросим их пригласить.
– Несколько?
– Несколько. Или вам кавалеры не нужны?
Майя встала. Ей кавалер был не нужен. Вернее, нужен, но…
– Честно говоря, я бы с радостью среди гостей увидела метра Алексо, – сказала она.
– И я тоже. – глаза Влады загорелись. – Кого ещё?
– Фоссе, я так понимаю? – Влада лукаво улыбалась. – Это номер один.
– Два. Не надо привлекать ненужного внимания к его персоне. Можно даже третьим поставить, а вторым ещё кого-нибудь.
– Ладно, давайте попробуем, – сдалась Влада.
– Можно вы это без меня сделаете? – Майя подошла к двери. – Мне как-то не хочется. Я лучше погуляю пойду.
Когда дверь за ней закрылась, водяные девы некоторое время молчали. Каждая думала о своём, но в итоге пришли к одному решению.
– Их надо помирить. Причём срочно.
– Вот на балу этим и займёмся.
Базиль сидел на чердаке. В открытую настежь дверь заглядывала полная луна. Кот покачивался и нежно гладил свой новый подарок. Василина не забыла о своём обещании отблагодарить его за тушение пожара. Каждый день кот Васька получал порцию мороженного, как и остальные обитатели дома. Бабушка ворчала, что это блажь и глупость есть мороженное ранней весной, что заболеть можно. И уж зачем кота им кормить совсем не понятно. Коту-то мороженное зачем? Вася теперь уже и сам не знал зачем оно ему это мороженное понадобилось. Видя его смятение, Василина привезла новый подарок.
– Пусть это будет тебе на день рождения, от всех нас, – сказала она и подала ему гитару.
Инструмент был совсем новый, ни единой царапинки, ни даже пятнышка. Хранитель влюбился в него и теперь каждую свободную минутку проводил у себя, упражняясь или просто полируя корпус и гриф.
– Помнишь, ты меня научить играть обещал в прошлом году? Помнишь? – Кит заглядывал требовательно в глаза кота. – Когда?
Как только – так сразу, – отбрыкивался Базиль, но на самом деле ему было приятно внимание мальчика. Кит изменился, стал больше времени проводить один или с Трезором. Эти уроки могли опять сблизить их, но Хранитель почему-то тянул.
– Завтра позову их сюда и устрою вечер сказок, – решил он, поднялся. Кресло одобрительно кивнуло в ответ, качнувшись на полозьях. Хранитель повесил новую гитару на стене рядом со старой. Выровнял их и подошёл к двери.
Мартовский воздух бодрил, звал на поиски приключений. Но пора было браться за работу. Последний месяц Кот был настолько занят стройкой, что едва успевал свои основные обязанности как Хранитель выполнять. А уж о состоянии дома хозяев и вовсе думать некогда было. И вот теперь он решил привести всё в порядок. Поблагодарить Высших за то, что дом и в морозы лютые устоял, и в половодье не сгинул. Нужно было не только дары Крышеню и Ладе66 поставить, но и свои чары обновить. Так что сидеть было особо некогда, и Кот к работе приступил.
Если бы кто из Знающих поглядел на дом лесника со стороны этой ночью, то решил бы, что там целая дюжина духов ворожит. Над усадьбой висело марево, словно вдруг белые ночи раньше времени начались. Иногда сквозь эту светлую дыму проскальзывали искры и сполохи и тогда всё вокруг замирало. Лес, речка, даже луна в небе прислушивались к тому, что творилось в доме Ижевских. Сами Ижевские мирно спали и если и знали, что в доме творится, то виду не подавали.
Кот закончил свои труды только к рассвету. Устало подошёл к колодцу и заглянул в него. На фоне светлеющего неба силуэтом отразились его плечи и взлохмаченная голова. Где-то в самой глубине ещё светились последние звёздочки. День опять обещал быть погожим и ясным.
– Надо будет и по лесу пройтись, – решил Базиль. – Давненько Лешего не видел. Как он там перезимовал со своим семейством?
За спиной что-то брякнуло. Он оглянулся. На пороге стоял Никита в обутых на босу ногу кроссовках и Лёшкиной куртке. Он зябко втягивал голову в плечи и притоптывал.
– Ты чего там делаешь, Вась?
– На воду смотрю. А ты чего не спишь? На двор приспичило?
– Ага, – мальчишка кивнул и побежал за дом к зелёному домику с окошком сердечком.
«Раньше его вполне устраивал ночной горшок, а теперь вон как. Взрослый стал», – Базиль засмеялся тихонько.
Дверь снова открылась. На пороге показалась бабушка. Ей пора было приниматься за домашние дела. Скотина и птица рано встают, значит и хозяевам спать некогда. Кот проводил глазами Марию Дмитриевну до повети, пожелал ей тихонько доброго дня и исчез с Изнанки.
Реальность
– Ущерб, нанесённый паводком историко-этнографическому центру «Русское подворье» оценивается в двести семьдесят тысяч. Все пострадавшие объекты были застрахованы, так что акционеры ООО «Старая мельница» получат приличную сумму от страховой кампании. Кроме того, информация в СМИ о невероятных природных явления, сопровождавших паводок стала своеобразной рекламой для центра. Народ повалил в лес вокруг фотографироваться с ледяными глыбами, застрявшими между деревьев. Василина Ижевская интервью давала на телевидении местном, обещала к лету открыть центр для посещения. Сначала только мастер-классы проводить будут, а потом и экскурсии, и праздники, и фестивали.
Якуб смотрел в окно и стучал по стеклу пальцами. Отчёт поверенного о последних событиях в Чёрной Поляне совсем его не радовал. Он ожидал большего от диверсии Кабутермана. Эти провинциальные колдунишки и их духи оказались на редкость упрямыми. Они упорно сопротивлялись, и это начинало нервировать Келли. Кроме того, почему-то на связь совершенно перестали выходить шишки.
– Таким образом, ООО «Старая мельница» оказалось в списке кандидатов на проведение Дней славянской культуры в августе текущего года. В «Русском подворье» планируется провести праздник урожая…
– Достаточно, господин Симбирский, – Якуб повернулся к поверенному. – Мне всё ясно. Надеюсь, Вам тоже. Никаких грантов, никаких фестивалей, никаких праздников. Я не для того обряжаю Вас как куклу, чтобы Вы мне сообщали то, что и без того можно прочесть в интернете. Мне нужен результат. Я надеюсь, Вы помните об условиях нашего соглашения, если я не получу этот участок, то Вы…
– Я помню, герр Келли, но что ещё я могу сделать? Ни одна проверка не выявила серьёзных нарушений на стройке. И с бумагами у них всё в порядке.
– Подключите свои связи в области. Дайте взятку, чтобы они не получили грант. Составьте им конкуренцию в конце концов. У Вас тоже прекрасный участок для организации экотуризма.
Якуб прошёлся по комнате. Симбирский напряжённо следил за ним глазами. Зря он связался с этим колдуном. Жил бы себе тихо – мирно. Вёл бы свой незатейливый ресторанный бизнес. А теперь не то, что в нувориши67 не выйти, но и последнего лишиться можно.
Датчанин остановился у стола. Номер, который он снимал в гостинице, был не просто люкс, а президентский. И стол был поистине президентский. Массивный, тёмного дерева, с дорогими письменными приборами. Келли ткнул пальцем в карту района, разложенную на столе.
– Кроме того, вы напрасно фокусируете своё внимание только на мельнице. Старик Ижевский лесник. И пока он возится на стройке его лесничество брошено на произвол судьбы. Займитесь этим вопросом. Напрягите фантазию и сделайте так, чтобы я его больше не видел. Василину вполне можно соблазнить очередным турне по Европе. Остальные там роли не играют.
Симбирский встал, прижимая к груди папку с отчётом. Аудиенция, судя по всему, была закончена. Но он ошибался. Якуб Келли вперил в него невидящий взгляд и одними губами произнёс:
– Главное, избавьтесь от их кота. Это сделайте в первую очередь.
«Совсем спятил, колдун проклятый. Крыша поехала», – Симбирский пятился к двери, низко кланяясь.
– Хорошо, герр Келли, кота в первую очередь. В мешок и в реку. Так и сделаем, – последние слова он произнёс уже за дверью, вытер вспотевший лоб и поспешил к лифту.
Якуб видел, как он вышел из парадных дверей, сел в новенький мерседес и укатил. Ему не нравился этот трусливый и ленивый русский дурак, но рассчитывать пока было больше не на кого. Нужно было срочно восстановить связь с шишками, а для этого забрать свои вещи со стройки. Якуб досадовал, что не догадался сделать это раньше, пока мельничный дух был на месте. Теперь Кабутерман умотал к себе под замшелые камни Дюббёльской мельницы и наслаждается звуками честно заработанного гобоя.
– Ладно, обойдёмся без него, – решил Келли. Включил планшет и принялся писать своей давней знакомой. Мадам Мелюзина не раз просила его оказать ей помощь в разных щекотливых делах. Пришла её очередь помочь ему.
Глава 6
Реальность
Лёшка соединял заготовки бадейки между собой по инструкции, а они никак не хотели соединяться. Он уже пять раз посмотрел видеоролик, где показан был момент сборки. Ничего не получалось. Всё детали были сделаны строго по размеру, последовательность соединения правильная, а вот не держатся они между собой и всё. Мальчик с обидой смотрел на отшлифованные деревяшки.
– Не идёт? – в углу сарая стоял Овинник. Он всё чаще стал являться Алёше. Иногда просто сидел на поленнице и смотрел как мальчишка строгает и пилит, иногда советы давал. – Может с ними поговорить надо? Ты спроси их, чего им неймётся, отчего они падают.
Лёшка посмотрел внимательно на духа. Легко сказать «спроси», а как это сделать-то? И как понять, если они ответят? Лёшка потёр нос ладонью, закрыл глаза и принялся перебирать и поглаживать заготовки.
– Правильно, – Овинник подошёл ближе. – Хвали их, люби, знакомь друг с другом. Может они сами знают как им лучше в круг встать. Ты их слушай, как они друг на друга отзываются.
Мальчик и прислушался. Дерево отвечало на ласку лаской, гладкие полированные дощечки приятно скользили в пальцах. Он принялся их складывать друг на друга. Некоторые соскальзывали, другие ложились ровно. Через некоторое время очерёдность была установлена. И он мысленно принялся втолковывать строптивым плашкам как они должны соединиться друг с другом. Дальше дело не пошло. Сами собой они не подскочили и не встали в кружок.
– Ну и что теперь? – мальчик открыл глаза и уставился на дворового.
– Теперь попробуй их соединить. И не забывай их подбадривать. Тебе же вот тоже не просто с чужим человеком рядом сесть, вот и они стесняются.
– Ладно, а ты поможешь, если что, подержишь?
– Нет. – Овинник даже руки за спину убрал. – У меня там свои дела есть. Но могу тебе помощников прислать, если хочешь. Только ты про них не говори никому. Ладно?
– Ладно.
Овинник свистнул как иволга и из-за поленницы высунулась пара мышиных носов. Дворовой поманил их и представил мальчику.
– Это шишки, мелкие духи. Но очень проворные. Будете помогать внуку хозяйскому, – наклонился он к мышатам. – Колдовать нельзя, только придерживать надо. Всё понятно?
Мышата запрыгнули на верстак и закивали. Овинник подмигнул Лёшке и исчез. Мальчик погладил пальцем серые спинки шишков и поискал в карманах крошек. Ничего не нашлось.
– Я вас потом угощу, – пообещал он. – Вы что любите?
– Кашку.
Мышки потешно встали на задние лапки и склонили головы на бок.
– Ну значит кашкой угощу, – улыбнулся Алёша. – Принесу для вас Овиннику. Давайте попробуем, как он велел сделать. Может и получится.
Аккуратно вставляя плашки в пазы он объяснял им как здорово они будут смотреться вместе, какая полезная и красивая вещь из них получится. Мышата придерживали лапками вставленные ранее дощечки и попискивали одобрительно. Вскоре круг почти замкнулся, оставалось вставить последнюю деталь.
– Ну пожалуйста, не рассыпайтесь. Очень вас прошу, – прошептал Лёшка и аккуратно вставил сверху вниз плашку. Она вошла точно в прорези двух соседних деталей. Мальчик надавил ладонью сверху, и воткнул её в дно. Потом закрепил сначала нижний обод, а за ним верхний.
– Получилось? – запищали хвостатые помощники.
– Получилось, – прошептал он в ответ, подхватил бадейку и закричал во весь голос – У меня получилось! У меня получилось!
Я вздрогнул и открыл глаза. С раннего утра я устроился на завалинке под окном кухни и попросил меня не трогать. Надо было в обход по лесу сходить. Своими ногами так сказать, не виртуально. До Лешего я так и не добрался. Только полпути одолел. Всё время отвлекался на обычных лесных жителей. Надо ж было и деду помочь: сосчитать поголовье лосей после зимовки, бобровые запруды на ручьях проверить. Да и другая живность в лесу так и сновала вокруг меня. Здорово, когда они вот так близко подпускают и не боятся.
– Вась, смотри, у меня получилось, – Лёшка крутил перед моим носом ведро без ручки. Я принюхался. Пахло магией. Вкусно пахло, по-домашнему. Так от дедушки и Василины пахнет. Так, но не совсем так.
– Сам делал? – я уставился на сияющего Лёшку.
– Сам. Меня Овинник научил, как уговорить их на место встать, – мальчик сел рядом и поставив на колени ведро принялся крутить его и оглаживать.
Я опять принюхался, даже через Изнанку глянул. Мальчик не врал. На ведёрке сохранился след его ауры и очень отчётливый след ворожбы. Сквозь него пробивалось ощущение прикосновений к работе Овинника, дедушки и Домового, и ещё был запах мышей. Этот запах меня преследовал всюду. Стоило мне выйти во двор, как ветерок напоминал о присутствии в повети этих мелких прохвостов. Я стискивал зубы и терпел. Мыши не показывались мне на глаза и ущерба хозяйскому добру не наносили, так что формального повода для объявления им войны не было. Но нервировала меня мысль о таких соседят очень.
– А что в сарае много мышей? – спросил я, открывая один глаз.
– Не видел, не знаю, – ответил Лёшка и подскочил с завалинки. – Я пойду бабушке покажу.
Он исчез в доме, а я решил сам проинспектировать наш дровяной склад. Внутри прямо-таки разило мышами. Но на глаза мне ни одна не попалась.
«Надо будет покараулить их ночью», – решил я. – «А ещё надо дедушке предложить мышеловки поставить. Как тогда в срубе».
– Вася, поди сюда, – раздалось откуда-то сверху.
Я вышел во двор.
– Полезай ко мне, я тебе покажу что-то, – голова младшего внука лесника свешивалась с крыши сарая.
– Ты как туда залез?
– По забору. Ты тоже сможешь, там легко.
– Издеваешься, да? Я тут всё вдоль и поперёк излазил задолго до тебя, – сообщил я, в три прыжка взлетая к нему. – Ну что тут у тебя?
– А вот гляди, – перед мальчиком на прогретом солнцем шифере лежали опилки.
Для чего он набрал их под верстаком и притащил сюда я спрашивать не стал. У меня возникла куча других вопросов. Никита провёл ладонью над древесной стружкой, и она поднялась в воздух, потянулась за рукой. Он крутанул кистью в воздухе, и струйка опилок повторила его движение. Потом мне были продемонстрированы движение по спирали и собирание в шар.
– Классно, да?
– Классно, а тебя кто научил?
– Никто. Просто я слушал как Овинник Алёшу учит и тоже разговаривать с деревом стал.
– Ага, – я глубокомысленно почесал за ухом. – А кому ты ещё это показывал?
– Ты первый. Вечером дедушке и маме покажу. Бабушке же нельзя.
– А ещё что-то можешь?
– Хотел зажечь их попробовать, но потом испугался. Вдруг загорится, а я потушить не смогу. Давай к речке пойдём, там попробуем?
– Давай. И давай Лёшу с собой возьмём.
Никита перестал распихивать опилки в карманы.
– Втроём веселее будет, – пояснил я. – Ему наверняка понравится то, что ты так умеешь.
– Не понравится.
– Почему?
– Не понравится и всё. Ему всё время всё не нравится, я же чувствую. Что я духов вижу, а он нет – не нравится, что Трезор меня слушается, а не его, что наузы мои лучше работают. Ему всё не нравится.
Я потёрся о его колено. Кит сгрёб меня и прижал к себе. Мы посидели минут пять молча, думая каждый о своём. Потом я мягко отстранился и сказал, что возможно Никита и прав, но Алёша тоже очень хороший парень, и волшебник тоже хороший. Просто другой. И вообще не важно, что Лёша про Никиту думает. Если Кит любит брата, он не должен обижаться на него. Да и потом, может это всё только ему кажется, а Лёшка совсем наоборот – радуется талантам брата. Никита упрямо потряс головой.
– Не кажется.
– Ну ладно. Давай без Лёшки пойдём, только ты пообещай, что потом ты ему тоже покажешь и объяснишь, как это делать. Вот увидишь он будет благодарен. Это же очень интересно. Обещаешь?
– Обещаю.
Никита лёг животом на край крыши, спустил вниз ноги и нащупал верхний край забора. Потом так же аккуратно спустился на перекладину ниже и наконец спрыгнул на землю. Я последовал за ним. Мы пробежали через двор, огород, завернули за баню и припустили, оскальзываясь на сырой земле к мосткам в заводи. На берегу отыскали подходящий сухой бугорок для проведения эксперимента. Кит выгреб из карманов опилки и насыпал их горкой.
– Не спеши, – посоветовал я. – попробуй сначала так же, как на крыше ими манипулировать.
Мальчик кивнул и поднял над опилками руки. Я задержал дыхание, превратившись в одни глаза и уши. Опилки лежали смирно и неподвижно. Никита досадливо заёрзал.
– Закрой глаза и сосредоточься. Можешь даже вслух им приказывать.
Он кивнул, и закрыл глаза. Опустил пальцы почти к самым опилкам он стал звать их поиграть. Сначала робко, потом всё смелее и смелее вокруг его ладошек закружились крошечные кусочки дерева. Мальчик, почувствовав их поднял руки повыше и начал водить ими в разные стороны. Опилки смешались. Одни летели влево, другие вправо. Они сталкивались друг с другом и падали на землю, потом снова взлетали. Кит открыл глаза.
– Теперь можно?
– Теперь нельзя, – прошептал я. – Ты же их поиграть звал, как же ты теперь их сожжёшь?
Кит опустил руки. Опилки тут же упали вниз, припорошив всё вокруг и меня в том числе.
– Ты так сказал, как будто они живые.
– Конечно живые. Они же с тобой играли. Ты вдохнул в них эту жизнь. Это называется голем.68. У тебя он, конечно, не имеет определённой формы, но зато очень чутко реагирует на твои желания и чувствует намерения. Уверен, что он не хотел бы, чтобы его сожгли.
– А что мне теперь с ним делать?
– Отпусти его. Пусть летит, играет с ветром, с водой, опадёт где-нибудь и станет частью земли. Эта часть земли будет помнить тебя и когда позовёшь откликнется.
Мальчик опять закрыл глаза и протянул к опилкам руки. Он пропускал их сквозь пальцы, ветер подхватывал их и уносил вдаль, а я сидел и думал, что на месте Лёшки тоже завидовал бы такому таланту брата. Хорошо, что мы не взяли его с собой. Это будет наш с Никитой секрет. У каждого волшебника должен быть секрет. Это нормально. Это вполне объяснимо.
На откосе хрустнула ветка. Я посмотрел вверх. Какой-то мужик в стильном чёрном пальто спускался к нам. Кит всё ещё ворожил, но все стружки разлетелись уже так далеко, что понять, чем тут занят малыш, чужак не сумел бы. Я поднялся и сделал несколько шагов навстречу. У мужчины была в руках палка. Он опирался на неё, чтобы на упасть. Что-то в нём показалось мне очень знакомым. Где-то я уже видел этого типа. Вспомнить, где я уже не успел.
Палка взлетела вверх и тут же, рассекая со свистом воздух, понеслась вниз в мою сторону. Я отпрянул, но недостаточно быстро. Острый сучок резанул мне плечо. Перекувыркнувшись в воздухе, я заорал.
– Кит, Беги! Кит!
Мужик в два прыжка преодолел оставшееся до меня расстояние и схватил за шиворот. Никита очнулся от транса. Он хлопал своими огромным светлыми глазищами и смотрел на угрюмого незнакомца. Тот поднял свою палку и примеривался как бы половчее треснуть меня ей ещё раз.
– Вы что делаете!? Не смейте! – закричал он. – Это мой кот! Мой!
Мальчик бросился к мужику, вцепился в его руку и попытался вырвать меня. Силы были явно не равны, и Никита, не успев ничего понять полетел прочь. Он упал неудачно, ударился затылком о корень, торчащий из земли, и отключился.
Я попробовал достать мерзавца лапой, но он перехватил меня покрепче и двинул по голове палкой. Дальше я уже ничего не видел. Только ощутил, что меня засунули в какой-то мешок, раскрутили и бросили. Всплеск, и вот я уже погружаюсь на дно. Чернушка приняла в свои студёные воды моё почти бездыханное тело. Второй раз за месяц мой дух оказался в пространстве, что никак не могу назвать. Потому что для всех нормальных существ его нет. Нет пространства между Явью и Навью, между Реальным миром и его Изнанкой.
Симбирский склонился над мальчиком. Потрогал жилку на шее. Бьётся. Это хорошо. В его планы не входило причинить вред ребёнку. Он и кота-то не планировал сегодня трогать. Просто на разведку приехал. Посмотреть хотел, что и как. А когда увидел их за домом не утерпел и подошёл ближе.
В любом случае дело сделано. Кот, замотанный в кашемировый шарф, лежит на дне реки. Мальчик минут через пять придёт в себя и к тому времени его, предпринимателя и мецената Виталия Яковлевича Симбирского здесь и близко быть не должно. Он заторопился. Опираясь на так удачно подвернувшуюся палку, выбрался наверх. Почти бегом пересёк широкий луг и сел в машину.
– Трогай, чего ждёшь, – рявкнул на своего водителя. Парень пожал плечами, развернул машину и направил её к лесу.
На берегу заводи заворочался маленький светловолосый мальчик. Он открыл глаза, сел и ощупал большую шишку на затылке. Кота Васьки нигде видно не было.