Поварёнок
Жили мы в закрытом доме-
Хулиганы. Мы не спорим.
Кто участвовал в погроме,
Не было тех, кто был скромен.
И придумалось царю
Вдруг почистить всю страну.
Поселился в нашем доме
Очень странный поварёнок,
Поварёнок, как бесёнок,
С ним попробуй подружись,
А потом руки лишись!
Ходит этот поварёнок,
Ребятню, почти с пелёнок,
Забирает из застенок:
«Ну-ка, бодро улыбнись
И ко мне за стол садись!
Здесь мы будем кашеварить,
Что-то надо бы ошпарить,
Что отбить, потом обжарить,
Но загвоздка есть одна –
Раскалилась до красна
На плите сковорода,
А где мясо взять не знаю…»
Поварёночек моргает.
Ребятня не поняла
Поварёночка слова,
А он дальше продолжает
Говорить и наступает:
«От тебя нужна рука,
А от друга вон нога,
От соседа голова-
Вот получится уха!»
Домочадцы испугались,
Раньше бе́ды хоть случались,
Худо – бедно, но справлялись,
А здесь на тебе сюрприз
И попробуй откажись!
Ух, бежали, спотыкались,
Как могли они спасались,
Поварёнок их ловил,
Приговаривать любил:
«Ох, ни рыбка, ох, ни мяско,
Но уха сплошная сказка!»
Вот такой вот поварёнок
Захозяйничался в доме,
Прибаутки он любил,
Самым сытым всё ходил!
Но, однажды, поварёнка
Кто-то сильно рассмешил,
Что тот в казан аж угодил!
И в кипящей, да водице
Поварёнок веселится!
Смотрит на него гурьба,
А ни рыбы, ни мясца,
Взгляд у них, да с хитреца.
Говорят, была уха
Очень даже и сытна.
Так, что дорогой наш царь,
Больше в этот дивный край
Поварят не присылай!
Всё течёт. Всё изменяется.
Всё течёт. Всё изменяется.
И у деда чердак потёк.
Всё ветшает, однажды, от старости,
Вот и крыши его срок истёк.
Проглядели внучата – всё заняты,
Детям тоже давно невдомёк.
Сам с собой дед и в игры он втянутый,
Где мерцает вдали огонёк.
Он его завлекает заманчиво,
Дед о доме давно позабыл,
И казалось, пора бы заканчивать,
Но потоп всё соседей будил!
И кричали они, и ругалися,
А дед молча на капли смотрел.
Нет, не смог. В одиночку не справился.
В этот раз дом и не уцелел.
Повезли его дети косматого,
Те, которым он имя не дал,
Поселили его грубоватого,
Да в палату, где нету зеркал.
И от взгляда его диковатого
Отвернулась родная семья,
Он глядел в след на дверь сероватую,
А она закрывалась скрепя…
Доносики-курносики
Доносики-курносики
украдкой достают.
Секретные источники…
Делишки бодро шьют
пузатые полковники,
на подпись их суют.
Ретивые работнички
рюмашечку допьют,
с фантазией, да творчески
сюжет воссоздают.
Судья читает, ди́вится:
«Ну, неужели врут?»
Смеётся. Потом хмурится:
«Нет, чушь. Не подведут!»
Страдалец глазки выпучит:
«Да что они несут?!»
Но конвоир не выпустит.
Вот в камеру ведут.
Бычок нервозно выкурит
и взгляд свой потупит,
процесс логику выветрит,
кого уговорит…
И смех, и грех сливаются
в надломленной судьбе,
истошно издеваются
в бессмысленной борьбе.
Секретные доносчики
свой хлеб гнилой клюют,
хромые лжеохотнички
подвох не признают!
Люд любит совать носики
куда бог не велит,
доносикам-курносикам
дья-вол бла-го-во-лит.
Фонарики
Вот стою с фонариком в руке,
только свет в тоннеле всё же меркнет.
Неужели мы замкнулись в тупике
и не выручит свеча и песня в церкви?
Проходящий мимо говорил,
что соседи крутят дебошира…
Ему точно кто-то заплатил,
что бы сбил меня он с ориентира.
Как вообще такое может быть,
чтоб ружьё и силу применили,
разве можно разжигать конфликт,
что бандит живёт у нас в квартире?
Или правду люди говорят?
Нет уж. Бред. Прошу увольте!
На меня идёт ментов отряд…
Вы хотя б представиться извольте.
Вот теперь кромешна темнота
и что было более не помню…
И вокруг же не моя страна:
«Извините, а свободных нет ли комнат?»