Не Золушка

Где то над Европой

Наступил четверг. У них был утренний рейс. Встать надо было рано. Анна с Джоном, естественно, проспали. Хорошо, что хоть собрались накануне вечером. Они еще лежали в кровати, когда позвонил водитель из его компании, который должен был везти их в аэропорт, и сообщил, что он стоит возле подъезда и вообще то пора выезжать. Подскочив как ошпаренные, они, кое как умывшись и одевшись, схватив билеты, паспорта и чемоданы, выскочили на улицу и уселись в машину. Как ни странно, до аэропорта они доехали быстро. Билеты у них были в бизнес-класс и они, расположившись в бизнес-ложе компании Бритиш эйрвейз, спокойно позавтракали и пошли на посадку. Джона еще помытарили при прохождении рамок – у него был титановый протез коленного сустава, он сломал колено еще во время учебы в университете, поэтому его гоняли через рамку несколько раз, проверяли и его документ, в котором все это было описано. Ну наконец они сели в самолет. В бизнесе пассажиров было мало. Джон с Анной, немолодая английская пара и две русские девицы, которые уставились на Джона, как только он вошел в салон, и таращились на него все четыре часа полета. Полет прошел отлично. Они болтали, пили шампанское, целовались и в середине полета Джон затащил Анну в туалет и там они занялись любовью. Кто не занимался этим в самолете – попробуйте, самый кайф в зоне турбулентности. Ну и адреналин, конечно, вдруг откроется дверь….

Англия

Лондон встретил их ярким солнцем и почти летним теплом. А как же «туманный Альбион»? Где дождь, туман и другие природные неприятности?

В зале прилета их встретил водитель с табличкой «Мистер Смит». Анна и Джон пошли за водителем к выходу из аэропорта Хитроу, сели в просторный Бентли и отправились на север.

Нэлл проснулась эти утром, наверное, первый раз за много лет в состоянии полного счастья. Она повернула голову, его рядом уже не было. На подушке лежала алая роза. Эти розы росли в саду замка со времен войны Белой и Алой розы. За что воевали Нэлл не помнила, да ей это было и не к чему. Надо вставать. Надо все проверить до приезда брата и его невесты. Но вставать ей совсем не хотелось, ей хотелось, чтобы он вернулся обратно в ее кровать и Бог с ним, ее братом, его помолвкой и всем остальным на свете. Вот та ее ошибка, которую она совершила много лет назад. Она не поняла, кого она действительно любит, не за того она замуж вышла, она потеряла столько лет счастья. Почему она испугалась чужого мнения, осуждения семьи? Что теперь говорить об этом, прошлого не вернешь, зато будущее свое она теперь будет строить сама, не оглядываясь на кого-либо. Правда ей еще предстояло вернуться домой, к мужу. Несмотря на бурную молодость, Нэлл, выйдя замуж, была образцовой женой. Мужу не изменяла, растила их сына, занималась благотворительностью. А что ей делать теперь? Надо же будет сказать мужу, что между ними все кончено? Как это сказать? Тут она вспомнила фразу героини романа «Унесенные ветром», Скарлетт О’Хара – «Я подумаю об этом завтра». Нэлл тоже решила подумать об этом завтра, или послезавтра, а может через неделю. Сон совсем пропал от таких мыслей и Нэлл вылезла из кровати.

Анна с Джоном ехали достаточно долго, часа четыре, правда еще останавливались перекусить по дороге в довольно живописном месте. Дорога подходила к концу. Они ехали через лес, вдруг на дороге возникли старинные ворота, рядом с которыми на столбике висел современный аппарат, к которому их водитель приложил карточку, и ворота открылись. Некоторое время дорога шла через лес, но лес внезапно кончился, и дорога пошла по открытой местности. Дорога извивалась по пустоши среди выступающих обломков скал и груд камней. Вдруг впереди на скалистом холме возник средневековый замок. Глядя на гигантское сооружение, сложенное из серого камня, кое-где покрытого мхом, кое-где со следами древних сражений, Анна подумала, что попала в прошлое. Если бы не современный автомобиль, в котором они ехали, невозможно было бы понять в каком времени она находится. Автомобиль въехал в ворота в стене замка, и они оказались во внутреннем дворе. Анна открыла рот от изумления, замок настоящий, ему лет пятьсот, наверное. Джон сказал, что замок действительно настоящий, но теперь преоборудован в отель, и он уже тут бывал, ему понравилось.

Они вошли во внутрь, справа от входа стояла стойка ресепшн, за которой находилась молодая девушка.

– Стопроцентная англичанка – подумала Анна – светлая, с лошадиной мордой. Чего они такие страшненькие?

Коридорный взял чемоданы и был готов провести их к номеру. Пока страшненькая девушка на ресепшн заполняла анкеты, Анна разглядывала гигантский холл. Пол был выложен камнем, на второй этаж вела широкая старинная лестница, возле которой стояли рыцарские доспехи.

– Интересно, доспехи старинные или новодел? – подумала она. И вдруг заметила странный барельеф на стене над площадкой лестницы: два всадника на одном коне. Что-то она читала или смотрела об этом символе, но как не старалась, вспомнить не могла.

Наконец все формальности были закончены, коридорный подхватил чемоданы, но тут у Джона зазвонил мобильный. Он посмотрел, кто звонит, и прежде, чем взять трубку, сказал Анне, что это очень важный для него звонок, и что она может идти в номер, и что, если номер ей не понравится, он попросит другой. Анна стала подниматься по старинной лестнице вслед за коридорным. Лестница была деревянной, некоторые ступеньки скрипели под ногами, перила были так отполированы бесчисленным количеством рук, что казались мягкими. Потом они прошли по коридору, стены которого были увешаны картинами, в нишах стояли рыцарские доспехи. Коридорный открыл одну из тяжелых дверей темного дерева. Анна вошла в огромную комнату с камином, большой кроватью, покрытой меховым одеялом из рыжих лис. На окнах были тяжелые портьеры, в комнате было темно. Коридорный поставил чемоданы на пол возле камина и беззвучно исчез, даже не попросив чаевых, и закрыл за собой дверь.

– Хоть бы свет зажег – подумала Анна – а электричество тут вообще есть? Есть конечно, девица на ресепшн заносила наши данные в компьютер, не бегает же она подзаряжать его куда-то в другое место.

Вдруг ей на голову кто-то накинул шелковое покрывало, которое обвилось вокруг всего ее тела до самых пяток. Сильные руки схватили ее, завернули поплотнее в это покрывало.

– Не бойся, я ничего плохого тебе не сделаю. Он придет за тобой. – сказал ей низкий, хрипловатый мужской голос по-английски.

Сердце упало не то, что в пятки, а выпало, наверное, совсем. Похититель приподнял ее, одним движением закинул себе на плечо и понес куда-то. Как ни странно, но страшно ей не было, ей стало все равно. Анна не могла пошевелить ни ногой, ни рукой, закричать тоже не получалось, в горле все пересохло. Она слышала только его ровное дыхание и чувствовала горьковатый запах парфюма, который почему-то показался ей знакомым. Через короткое время она поняла, что они стали куда-то подниматься, дыхание чуть участилось. Скрипнула дверь, похититель поставил ее на ноги, подтолкнул вперед и произнес: Услышишь звук рога, смотри в окно.

Дверь захлопнулась, лязгнул железный засов. Анна выпуталась из покрывала и осмотрелась. Она находилась в круглом помещении, пол был застлан коврами, стоял стол, покрытый куском парчи, на столе была бутылка шампанского древнего года выпуска и два золотых бокала, украшенные драгоценными камнями, на вид старинные. Рядом со столом стояли два кресла, покрытые шкурами, наверное, волка. В стенах были узкие, высокие окна, большинство которых были завешаны штандартами с изображениями львов и единорогов, над головой тяжелые деревянные балки держали крышу.

– Я в башне – сообразила она. Вот куда мы поднимались.

Вдруг с улицы донесся звук, который она определила как звук рога, и выглянула в единственное незанавешенное окно. Хорошо, что окно, то есть бойница, находилось достаточно высоко, да и толщина стены не позволяла особо высунуться, а то от изумления она вывалилась бы наружу. На стене замка возле ворот, через которые они въехали, металось изображение дракона, он плевался огнем и кого-то ел. По стене в сторону башни ехал Джон на белом коне. Конь был одет в железные сверкающие доспехи. На Джоне была белая рубашка, на груди висела широченная золотая цепь, такую носят мэры городов, на плечи был накинут плащ, подбитый мехом. У его пояса она разглядела рукоять меча.

– Кто заточил тебя в эту башню, красавица? – на полном серьезе спросил ее Джон – Дракон?

– Урод какой-то меня сюда принес – сказала она, не зная как вообще на все это реагировать.

– Я пришел спасти тебя, мой меч к твоим услугам. Он выхватил меч и взмахнул им над головой коня. Он старался не засмеяться, но удавалось ему это не очень хорошо, улыбка промелькнула, голос дрогнул. Он слез с коня и прошел к башне. Анна попыталась высунуться подальше и посмотреть, куда он идет. В башню есть еще один вход? Она смогла увидеть только чью-то руку, которая взяла коня за повод.

Лязгнул железный засов, отворилась тяжелая деревянная дверь. Джон вошел в башню и подошел к Анне.

– Я освободил тебя, красавица. Ты должна мне поцелуй любви. – он улыбнулся.

– Ты согласна стать моей женой?

– Да, согласна – не медля ни секунды ответила она. – С таким мужем будет интересно всю жизнь.

Джон вдруг встал на одно колено передо мной и сказал:

– Я, барон Джонатан Эдвард Харингтон, рыцарь британской короны, хозяин этого замка и всех окрестных земель, предлагаю тебе руку и сердце и в знак любви и верности прошу тебя надеть это кольцо.

Он снял перчатку и в его пальцах появилось сверкающее кольцо, которое он надел ей на палец. Анна, онемев, посмотрела на него, потом на кольцо, потом опять на него. Бриллиант квадратной формы, красовался на ее пальце. Она вспомнила слова своей мамы – «он на аристократа похож». Он встал с колен, прижал ее к себе и поцеловал. Такие ощущения, наверное, испытывала Золушка. Так вот- раз- и замужем за принцем.

P.S.

Анна проснулась в огромной кровати под меховым одеялом. Утренние лучи солнца пробивались между тяжелых портьер и заставляли играть по – новому краски старинных гобеленов. Полночь давно прошла. Замок не превратился в сарай, бриллиант на пальце не стал осколком граненого стакана, рядом в кровати мирно спал барон Харингтон, тридцать какого-то поколения. Нет, не Золушка.

Хосе проснулся от легкого тычка в ребра чем-то твердым и холодным. На него ласково смотрели изумрудные глаза, а пухлые губы прошептали:

– Ну не спи, поцелуй меня.

– Бойся своих желаний - пронеслось у него в голове.

Часть 2,

Кровь и песок

Калифорния.

Нэлл сидела возле французского окна в холле второго этажа их с Хосе дома в Малибу и смотрела на океан. Муж храпел в спальне этого же этажа. Он ездил утром на рыбалку, поймал парочку крупных дорад, которых повар приготовит им сегодня на ужин, и теперь отсыпался. Дом с видом на океан был мечтой Хосе всю его жизнь, теперь мечта сбылась. После некоторых событий, произошедших в семье Харингтонов, Джон, брат Нэлл, купил в Малибу участок на побережье и подарил его своему другу. Дом там был древний, деревянный, весь источенный термитами. Нэлл, взяв у Хосе доверенность, которую тот подмахнул не глядя, старый дом снесла и построила этот. Фасад дома был похож на нос корабля, разрезающего воды Тихого океана. Сквозь высокие окна они теперь могли любоваться невероятными закатами. Поместье было большим и даже имело свое название – Дикие пальмы. Наверное, принадлежало кому-то из первых звезд Голливуда эпохи немого кино. Пальмы действительно росли вокруг дома и бассейна. После завершения строительства перед домом был еще посажен кактус, похожий на канделябр. Его привезли из Мексики, кактусу было уже лет пятьдесят, они растут очень медленно.

Нэлл сидела с ноутбуком на коленях и трудилась над первой своей книгой. Ей очень хотелось написать о тех событиях, после которых ее брат и подарил Хосе это поместье. Нэлл была известна в Нью Йорке как самая стильная женщина, еще бы – она владела журналом мод, как знаток искусств и отличный фотограф. У нее было в Нью Йорке несколько персональных выставок ее фоторабот, но литературного опыта у нее не было. Трудности начались с названия. В произведении должна была быть и любовь, и война, и предательство и много еще чего. Все вместе почему-то напоминало Нэлл «мыльную оперу» и мысли не шли дальше, чем «Кровь и песок». Название подходило только для мексиканского сериала или индийского кино. В Болливуде снимали по тысяче фильмов в год с такими идиотскими названиями. Еще хорошо подходило название Guns’n’roses. Но красть название у рок-музыкантов ну уж совсем не хорошо. Нэлл плюнула на название, решив вернуться к нему после окончания книги.

С чего начать? Конечно, с самого начала, с того, с чего все и началось. С помолвки ее брата, с начала ее связи с Хосе и с понимания, сколько лет счастья она потеряла.

Написав несколько страниц, она столкнулась с еще одной проблемой – в книге была война, надо было знать хотя бы название оружия и сколько выстрелов можно сделать например из пистолета Дезерт Игл. Она знала, где у мужа лежит пистолет и решила посмотреть, написано на нем название или нет. Достав пистолет и покрутив в руках, она нашла только непонятные буквы и цифры.

– Что, трудно название написать? Модельеры же пишут на свих вещах Гучии, Москино, Шанель.

– Пистолет положи на место – услышала она голос мужа.

– Он заряжен. Не размахивай им.– Он забрал пистолет из ее руки и потянул к себе в кровать.

– Иди сюда, я потом тебе расскажу, что и как называется, сколько из чего выстрелов можно сделать.

Хосе затянул ее в кровать. Встав уже ближе к вечеру, Нэлл довольная и счастливая подумала:

– Литература – это конечно хорошо, но секс гораздо лучше.

Нэлл пожалела Хемингуэя.

– Сидел он себе в баре, пил дайкири, и жене его, наверное, не было до него никакого дела, раз она купила ему такой уродский свитер, в котором он растиражирован по всему миру на самой своей известной фотографии.

Поужинав той самой дорадо, пойманной Хосе утром, под холодное Шабли, Нэлл снова взялась за литературу. После Шабли творчество пошло повеселее.

Украина, два года назад

Ну так вот. Это произошло несколько лет назад. Они с Хосе и Мигелем организовали помолвку ее брата. Пока они все это готовили, она поняла, что всю жизнь прожила не с тем мужчиной, любила, сама не зная того, совсем не своего мужа. Ну вот все и разрешилось. Помолвка брата была в ноябре, свадьбу назначили на апрель, а в конце февраля – начале марта она должна была поехать в Польшу, а затем на Украину. Она предпочитала сама руководить своей сетью отелей, поэтому решила лично съездить в эти страны. Еще она хотела проехать посмотреть несколько городов – кандидатов на развитие отельной сети. Сопровождать ее в поездке должен был Хосе. Поскольку она еще не развелась со свои мужем и даже ничего еще ему не сказала, а просто съехала от него в дом своего брата, сославшись на необходимость помочь с организацией свадьбы, Хосе ехал с ней в роли ее телохранителя.

Несколько дней они провели в Варшаве. К своему удивлению, в центре Варшавы она вдруг увидела здание – точную копию одной из Московских высоток. А так Варшава не произвела на нее сильного впечатления.

Потом они поехали в Киев, где у них было организованно несколько встреч с администрацией страны и города. Между встречами у нах было полно времени, и они с Хосе пошли пройтись по самому центру города. Нэлл таскала с собой целый кофр с камерой и набором объективов, вернее таскал его за ней Хосе. Выйдя на центральную площадь города они вдруг увидели странное зрелище для столицы страны. Вся площадь была занята палатками, в которых находились люди. Они спали, готовили еду, спорили о чем-то. Нэлл знала русский, но здесь говорили на похожем, но малопонятном ей языке. Посмотрев на занятую палатками площадь, Хосе сказал ей:

– Не нравится мне все это. Здесь зреет то ли революция, то ли гражданская война. Впрочем, это одно и то же. Давай вызовем самолет и уедем, лучше завтра. А сейчас пойдем в отель и останемся там. Там хоть какая – никакая охрана есть.

– Да ладно тебе. Мы граждане США, кто нас тронет то?

– Говорю тебе, давай уедем сейчас.

Слушая Хосе, Нэлл вдруг вспомнила фразу, сказанную когда-то Уинстоном Черчилем: «Балканы всегда беременны войной».

– Но здесь то не Балканы. Кусок бывшего СССР, аграрная республика, отделившаяся от России много лет назад.

Брат, разбиравшийся в политике очень хорошо, рассказывал ей о развале СССР на большое количество суверенных государств, о падении режима Апартеида в ЮАР в тот же год. Все это было не просто так и произошло не само по себе. Две большие державы сошли с авансцены мировой политики и экономики.

Теперь они гуляли по занятой протестующими площади и улицам. Кое-где попадались вооруженные люди. Зря она не послушала Хосе и не отказалась от продолжения встреч и работы на совещаниях. Сколько им еще придется пережить она даже не подозревала. Она, рожденная во дворце, даже представить себе не могла в какой ад их занесет из-за того, что она просто не прислушалась к нему. А Хосе потом корил себя за то, что не взял ее на руки, не увез насильно в аэропорт, пошел у нее на поводу.

Закончив дела в Киеве, Нэлл с Хосе поехали на восток Украины, ближе к границе с Россией. Там были, по мнению Нэлл, перспективные в плане развития ее бизнеса города. Они приехали в Донецк. Это был тогда достаточно богатый угледобывающий район. Граница с Россией была недалеко. Побывав в местной администрации, посмотрев предложенные под строительство отелей участки, они отправились посмотреть город. Он был не особо большим, достаточно чистым. В центре города, так же как в Киеве, в палатках сидели какие-то люди.

Нэлл достала камеру из кофра и подсоединив к ней объектив, начала снимать центральную площадь, палатки, лозунги, которые держали некоторые протестующие. Вдруг на площадь въехало несколько грузовиков с военными, которые высадившись из машин, начали разгонять митингующих. На площади началась паника. Хосе крепко схватил Нэлл за руку, пытаясь вытащить ее из кучи народа, который метался из стороны в сторону, теснимый военными.

– Хватит снимать, бежим, вон туда к другому выходу с площади.

Нэлл выключила камеру, Хосе схватил ее за руку и потянул к боковой улице, они почти уже покинули площадь, как дорогу им преградил автобус, набитый бойцами то ли полиции, то ли военными. Они высыпали из автобуса и начала хватать бежавших с площади людей. Увидев у нее в руках камеру с большим объективом, бойцы спецназа двинулись к ней. Хосе оценил ситуацию:

– Отдай им камеру и не дергайся. Не сопротивляйся. Я их всех не перебью, будем сопротивляться, нас прибьют на месте, а так нас заберут в полицию и потом отпустят как иностранцев.

Один из спецназовцев вырвал камеру из рук Нэлл, схватил ее за руку и потащил в сторону специальной машины, предназначенной для задержанных. Оттолкнув бойца, Хосе прижал ее к себе, но их окружили несколько военных и подталкивая автоматами затолкали в вонючий грузовик. Хосе крепко прижал Нэлл к себе, удары прикладами пришлись ему в спину.

Их привезли в местное отделение полиции. Хосе за сопротивление заковали в наручники и увели, предварительно отобрав у него документы, часы, браслет и пару колец. Нэлл отвели в кабинет, там с ней общался какой-то человек, видно следователь, который говорил по-русски. Она пояснила ему, что они являются поддаными США и попросила вызвать консула или кого-либо еще из американского посольства или консульства или еще откуда-либо. Все равно откуда! Их нельзя сажать здесь в тюрьму, не за что, потому что они граждане другой страны. Местный полицейский ее не слушал, он пялился на нее, на ее часы и украшения. Камеру они уже отобрали и, наверное, поделили. Потом он повел Нэлл по коридору в другой кабинет, Хосе нигде не было.

–Куда они его засадили? – мысли Нэлл заметались. Здесь не Америка, брату не позвонишь, да там увидев ее документы, никому бы не пришло в голову с ней так обращаться.

В другом кабинете она увидела Хосе. У допрашивавших его товарищей возникли проблемы перевода. Он сделал вид, что говорит только по-испански. Судя по крови, текшей из его разбитой губы, разговор у них тут не клеился. Руки у него были скованы за спиной наручниками.

– Конечно. Без наручников то страшно бы вам было – подумала Нэлл. Она все поняла, она должна ему подыграть.

– Ты, красавица, на каком языке он говорит?

– На испанском

– Ты ж сказала, что вы американцы. Американцы по-английски говорят, мы че тут дремучие совсем думаешь, кино то смотрим.

– Он иммигрант из Мексики, живет в Калифорнии, там английский знать не обязательно.

– Ну ладно, давай, Снегурочка, переводи.

– Меня зовут леди Нэлл Харингтон. Я гражданка США. Попрошу обращаться со мной вежливо.

– Леди она! Шпионка ты! И хахаль этот твой мексиканский тоже шпион. Не помогут паспорта ваши, у нас тут революция, за шпионаж мы с вами разберемся.

– Революция? Это как во Франции? Или в России? Черт. Говорил же мне Хосе, что уезжать надо отсюда. – Нэлл стала судорожно соображать, что надо делать…

– Спроси у него, как его зовут – сказал ей один из этих то ли полицейских, то ли бандитов.

– Я и так вам скажу. Его зовут Хосе Алехандро Родригес, он мой телохранитель.

– Ха, такое тело и я бы поохранял- сказал ей другой и оба окинули ее противными липкими взглядами.

– Хреново он тебя охраняет, раз сам сидит тут в наручниках.

– Снимите с него наручники, узнаете, как охраняет. Страшно? Бандиты вы, а не революционеры. – Нэлл вспомнила не такую древнюю революцию, как пришедшие ей на ум предыдущие – Че Гевара и Кастро женщин, наверное, не хватали.

– Да это вы, американцы, Кубу задушили – ответил ей один из бандитов

– Да нет, что вы, при нас там хорошо было, а сейчас что-то бедновато они живут – парировала Нэлл. Она тянула время, пытаясь выяснить, что от них хотят и к чему им надо готовиться. Но ей и так было понятно, что ни к чему хорошему.

Нэлл собрала все свое самообладание, она стала думать о своих предках, которые во время второй мировой войны помогали евреям перебраться из Европы в США, о своих бабушке и прабабушке, которые организовали в это время госпиталь для солдат в их фамильном замке.

–Если они революционеры, то, наверное, упоминание о моем происхождении будет излишним – подумала Нэлл.

– Я сейчас встану, толкну того, что торчит у меня за спиной, постарайся дать мне в руку свою заколку для волос – по-испански сказал ей Хосе.

Нэлл все поняла, на лице у нее не дрогнул ни один мускул.

– Что он сказал, переводи давай, хватит тут нам сказки рассказывать – один из полицейских-бандитов толкнул ее.

– Да спросил, чего хотите от нас – Нэлл прикинула, что парни не сообразят по количеству слов – действительно он спросил это или что-то другое.

Хосе распрямился, вскочил со стула, на котором сидел, оттолкнул его назад и нанес удар ногой тому бандиту, что стоял у него за спиной. Раздался хруст ломающегося сустава. Тот, кто получил удар, с диким воем повалился на пол, второй вскочил из-за стола и бросился к ним. Нэлл заорала как пожарная сигнализация. Вбежали еще какие-то люди, началась суматоха, во время которой она спокойно вынула шпильку из своей прически и вложила Хосе в руку.

– Надеюсь, он сможет расстегнуть наручники.

Хосе, после того как ему несколько раз врезали, увели в камеру. Нэлл, оставшуюся в кабинете продолжили допрашивать, думая, что без его присутствия сломать ее будет легче.

– Вы всю свою жизнь были рабами. А мои предки всегда были свободными, наша семья воевала всю свою историю, начиная от германских племен, крестовых походов и заканчивая бесконечными нападками антиглобалистов, грин писа и прочих бездельников, которые тратили свои жизни на бесполезные митинги. – Такие мысли вращались в голове Нэлл. Она должна соответствовать своей семье.

Не получив от нее никакого другого ответа, кроме того, что они являются гражданами США, бандиты, вернее полицейские, решили пойти другим путем.

– Мы сейчас приведем твоего дружка и, или его убивать начнем у тебя на глазах, или тебя потрахаем у него на глазах. Посмотрим, как вы тогда запоете.

– Лучше бы вы этого не делали – спокойно сказала Нэлл, хотя внутри у нее все похолодело.

– Моя семья очень богатая и влиятельная. Если вы не хотите получить международный конфликт между вашей страной и США, то вам лучше нас отпустить.

– Ваши американские прихвостни остались в Киеве. Здесь свободное демократическое государство.

Слово «прихвостни» Нэлл не поняла, но ей достаточно было интонации говорившего.

В кабинет вошла женщина, одетая в военную форму. Оглядев Нэлл с ног до головы, она спросила:

– Это что за фифа такая? Это ее камера, для кого она снимала? Шпионка? Работает на какую-нибудь разведку или вражеское телевидение, которое потом покажет нас в образе зверей?

Она говорила по-русски, поэтому Нэлл все отлично поняла.

– Оксана, пойди лучше приведи обратно ее дружка, сейчас мы устроим им тут допрос с пристрастием. – Сказал один из полицейских.

– Вот удача то, женщину за ним послали – Нэлл усмехнулась про себя, сохранив однако презрительную гримасу на лице.

Хосе сидел в камере на корточках, прислонившись спиной к дальней от двери стене, держа руки за спиной. Он давно уже расстегнул наручники ее шпилькой, хорошо, что смогла незаметно сунуть ее ему в руку.

Дверь камеры открылась. Сквозь прикрытые глаза он увидел, что в камеру к нему вошла женщина.

– Вот идиоты, бабу послали, но может оно и к лучшему.

Он сделал вид, что спит, ожидая, когда она подойдет ближе. Она что-то громко сказала командным тоном.

– Видно хочет, чтоб я встал и вышел. Хрен тебе. Сама подойди поближе.

Как он и рассчитывал, женщина сделала пару шагов в его сторону и опять что то громко скомандовала.

– Вот дура! Она думает, что если будет орать, то я начну понимать их язык?

Хосе сидел не двигаясь. Женщина сделала еще пару шагов и попыталась пнуть его ногой. Он вдруг распрямился, как тугая пружина, оказался вплотную к ней и схватил ее рукой за горло, другой он вытащил у нее из кобуры на поясе пистолет. Приставив к ее голове ее собственный пистолет, он повел ее к выходу из камеры, потом по коридору к тому кабинету, где осталась Нэлл. Женщина попробовала дернуться, но он только сильнее сжал руку на ее горле. Еще немного, он пережмет ей сонную артерию и ее сердце остановится от недостатка крови. Так они дошли до кабинета. Толкнув дверь, Хосе вошел в кабинет, держа свою жертву перед собой.

– Нэлл, забери со стола наши вещи и переведи этим идиотам, чтоб они положили стволы на пол, толкнули их в мою сторону, а сами пусть отойдут в тот угол. Иначе я их подружке сделаю дырку в голове.

Нэлл, сохраняя неприсущее ей ледяное спокойствие, все перевела, подошла спокойно к столу, забрала их документы, бумажник Хосе, его часы, браслет, сунула лежавшие на полу пистолеты в свою сумку, забрала его куртку и свою шубку, и, мило улыбнувшись стоявшим в указанном углу полицейским, сказала:

– Я же вас предупреждала, давайте по-хорошему. До свидания господа.

– Нэлл, держись ко мне вплотную, чтоб тебя никто не смог схватить. И скажи этой телке, чтоб не дергалась, мы выйдем на улицу, я ее отпущу.

Нэлл послушно все исполнила. Они смогли выйти из здания. Хосе все-таки придавил немного шею женщины -полицейского, чтобы она не могла их преследовать и аккуратно положил ее на асфальт рядом со зданием участка. Преследовать их никто не стал, видно нашлись другие жертвы. На улице за это время ситуация поменялась. Орудийная стрельба стала громче, стены домов сотрясались от взрывов. Иногда артиллерийский гул перекрывался треском автоматных очередей. В городе шла реальная война. Выйдя на улицу, они увидели, что находятся совсем рядом со своим отелем. Они вбежали в здание, поднялись на свой этаж и уже почти подошли к своему номеру, как в здание ударил снаряд. Старые стены содрогнулись. Хосе открыл дверь их люкса, они успели сделать пару шагов, как Хосе услышал характерный звук. Он толкнул Нэлл на пол, закрыл ее собой, прикрыв свою голову руками. Очередной снаряд попал в здание совсем рядом с ними, взрывной волной выбило дверь, которая, пролетев, накрыла их. Нэлл застонала.

– Тише, девочка, тише, сейчас еще, наверное, долбанет, нас хоть дверью этой накрыло.

В этот момент в отель попал еще один снаряд, с потолка рухнула хрустальная люстра, засыпав все вокруг мелкими сверкающими осколками.

– Надо убираться отсюда, только нужен транспорт – подумал Хосе.

Он мог открыть и завести без ключей любую машину, если только она не была оборудована крутой сигнализацией, для которой нужен был специальный считыватель сигнала. Но здесь таких и не было. Потом он увидел припаркованный мерседес, который возил их утром по городу. Они взяли эту машину с водителем в отеле, теперь она стояла недалеко от входа в отель.

– Вон наша машина, давай быстро к ней, бегом. Надо валить из города, здесь оставаться нельзя, поедем в Россию, граница должна быть не очень далеко. Боюсь аэропорт они уже захватили и на самолете нам не улететь.

Они побежали по тротуару к машине. Присутствие стрелка на крыше трехэтажного дома, мимо которого они пробегали, Хосе почувствовал спиной. Нэлл в сапогах на каблуках была не лучшим бегуном. Ему показалось, что он услышал не только лязг передернутого затвора, но и полет пули и инстинктивно прижал Нэлл к себе, закрывая ее голову, Он почувствовал, как что-то обожгло ему правую руку пониже плеча, потом пуля ударила в плечо. Он пошатнулся, но продолжил бежать к машине.

– Черт, снайпер.

Он почувствовал, что в плече засела пуля.

– Стрелок целился ей в голову? Я успел ее закрыть?

Они добежали до арендованного мерседеса. За рулем был труп их водителя, шальная пуля попала в него через водительское окно. Запихав Нэлл на заднее сиденье, Хосе выкинул тело водителя на дорогу и сел за руль. Плечо болело, по руке стекала кровь, пропитывая свитер и меховую куртку. Ключи были в замке зажигания, он повернул ключ и резко нажал на педаль газа. Надо было уехать их эпицентра разгоравшейся гражданской войны и потом уже разбираться, где там у него засела эта пуля. Он поехал по улицам города, пытаясь определить, в каком направлении им нужно ехать, чтобы попасть к границе с Россией. Им надо на северо – восток, компаса нет, придется определять направление как-то по-другому. Вдруг, Нэлл, сидевшая с ногами на заднем сиденье, заорала во всю мощь своих легких:

– Здесь между сиденьями труп! Тут какой-то человек, он умер, на нем кровь. Я боюсь, выкини его куда-нибудь.