– Срок жизни клона, увы, слишком мал, но, благодаря этому, наши дети могут увидеть тех животных, которых могло бы уже и не быть совсем, вот к чему я веду. Не более. – утвердительно добавил он, и в этот момент его дочурка выкручивает его пальцы и, что есть силы, бежит в конец здания.
Мужчина быстро кивает мне, возможно, в знак скорого прощания, и также стремительно удаляется вслед за дочерью.
Покинув стены стеклянной клетки, я услышала легкий гул, который доносился с другой стороны улицы, но пока я никого не видела. Слева от остановки поезда находился наземный переход, напоминающий необычайно интересную серебряную гусеницу, с синими прямоугольными стеклами, что располагались между круглых дугообразных балок. Взобравшись наверх, я осмотрелась и заметила, что гул, который я слышала, шел от рынка, притаившегося между двумя высотками, от входа тянулись узкие извилистые улочки и переулки. Что и где находилось дальше – трудно было разглядеть за высокими зданиями и густыми деревьями, но маршрут я уже выбрала, и, быстро спустившись по ступенькам, пошла к огромной кирпичной арке, прикрытой бардовыми бархатными шторами.
Внутри во всю кипела жизнь торговцев, ремесленников и кожевников, которые всячески завлекали покупателей или же очень пылко торговались, пытаясь получить выгодную цену за свой товар. Этот рынок никак не сочетался со стеклянными высотками, между которыми он находился. Смуглые мужчины с длинными бородами в расписных халатах курили длинные трубки, сидя на плетеных стульях. Слева от меня седой дедушка в холщовой рубашке и штанах натирал большие золотые блюда, на которых падал солнечный свет и слепил глаза. Справа под крытой красной палаткой девушка, с густыми черными бровями и рыжими волосами, заплетенными в тугую косу, развешивала цветные бусы из камней и ракушек. Пройдя чуть дальше, я увидела парочку маленьких мальчиков, грязных от сажи, в потрепанной одежде, играющих на кожаных барабанах. Дальше дорога разделялась на три дорожки, я выбрала одну из них и там уже была своя атмосфера. Внезапно начало пощипывать нос, и захотелось чихать. Кругом стояли лотки со специями и травами, девушки, полностью прикрытые в желтые и розовые платья с накидками, наполовину состоящих из блесток, пританцовывая под музыку, запаковывали в треугольные бумажные конвертики покупки. Повсюду были овощи, фрукты, ткани, и все такое яркое и манящее. Тут мимо меня прошла высокая худая девушка в белой майке и тяжелой бирюзовой юбке в пол, неся на голове огромную чашу с фруктами, следом девушка чуть поменьше, таким же образом несла глиняный кувшин. За углом чернокожий мужчина складывал пустые паллеты в кузов старого грузовичка, из крохотного магазинчика вышла пухлая женщина в цветастом платье. Красный платок с бахромой был повязан на талии. Он протянула руку, и мужчина сделал тоже самое, они соприкоснулись запястьями, он засунул руку в карман брезентовой куртки черного цвета, достал оттуда планшет, куда женщина положила ладонь, словно это была печать о совершении сделки, и он убрал его обратно, спокойно сев в свой фургон и умчавшись дальше. Зачем же они сделали этот странный жест?
Когда я почувствовала прекрасный аромат, он тут же потянул меня вглубь рынка. Этот удивительный аромат исходил от цветов, которыми были заполнены все стеллажи и прилавки. Тюльпаны, розы, герберы, ирисы, это был цветочный базар, в котором хотелось затеряться надолго. За прозрачными палатками к нему тянулись причудливые узкие домики с вытянутыми окнами. Стены были всех цветов радуги, как и сами цветы, которые продавались у входа в здание. Я поняла, что вышла к реке и стало более свободно, нежели минут десять назад. Я стала обращать внимание на жесты людей, которые покупали или же продавали товар, все они совершали тот же жест, что и мужчина у того фургончика.
Мимо меня по реке проплыла гондола со смешным мужчиной в черно–белой полосатой рубашке, черных брюках и черном велюровом цилиндре. Пара ребят пролетала рядом со мной на прямоугольных досках, которые висели над землей около полуметра, один из ребят, словно бы намеренно, двигался прямо на меня, а когда я начала отходить, то другой парень легким движением руки толкнул меня, и я упала на каменистую дорожку, разбив колени в кровь.
Небо начало темнеть. Когда я подняла голову выше, то заметила, как наступает солнечное затмение. Повсюду резко начал гаснуть свет и платформы, на которых, оказывается, находились магазинчики, поднимались вверх над домами, и уносились прочь. Я осталась совершенно одна на пустой улице в полумраке. Почему все так резко происходит? Наверное, не стоило так далеко уходить от отеля. Вдалеке играла музыка и едва заметно мерцали огни. Проходя около каменной высокой стены, из ниоткуда ко мне подбежали два темных силуэта, одетых во все черное, на головы были натянуты самодельные балаклавы, схватили меня за руки и начали кричать:
– Переводи деньги, дрянь!
– У меня нет денег. – дрожащим голосом произнесла я.
– Гони деньги, сучка! – прокричал его напарник, крепко обхватив меня за запястья.
Он начал осматривать мои руки и нервно прорычал:
– Какого черта? Что, твою мать, происходит?
Второй парень посмотрел на мои руки и его грубая рука ударила мне по лицу так, что огненный поток обжег лицо и я повалилась на дорогу. Они так же внезапно исчезли, как и появились.
На губах ощущался солоноватый вкус крови. Тело дрожало от страха. Опиравшись на ладони, я попыталась встать. Когда же я облокотилась на стену, посмотрела на свои испачканные грязью ладони, потом на запястья, на которых еще виднелись следы грубых пальцев. Что же они увидели или не увидели на них, что их так возмутило? С этими вопросами я побрела дальше, в надежде найти возможность привести себя в порядок и отправиться домой.
Спустя минут десять, я подошла к небольшой кафешке, где девушка уже хотела закрываться, но, увидев меня, остановилась, продолжая смотреть в мою сторону. Хлопковые занавески с цветочками плотно прикрывали окна, справа от двери висела сенсорная панель, на которой отображались все те же непонятные символы.
– Что с тобой произошло? – спросила миниатюрная девушка с раскосыми глазами, короткой черной стрижкой и идеально прямой челкой, скрывающей ее брови. На ней было платье нежно–розового цвета с красными пионами. Но платье не было похоже на кимоно, так как было слишком коротким с рукавами выше локтей.
– На меня напали грабители. – дрожащим голосом произнесла я. Дрожь была даже не от испуга, а от резкого похолодания, которое наступило также внезапно, как и затмение, отчего все люди попрятались по своим домам.
– Какой ужас, бедняжка. Давай заходи скорее, я налью тебе чай. – сказала она, оглядевшись по сторонам и помахала мне рукой.
Внутри было очень тепло и уютно. Стояло несколько квадратных деревянных столиков и стульев. Сразу же напротив выхода стояла высокая стойка раздачи, над которой висели сковороды и стаканы, половники и кастрюли. Пахло сочным мясом и специями. Железный робот с головой в виде шара и железными щупальцами висел в воздухе и натирал тарелки полотенцем.
Девушка прошмыгнула на кухню, и тут же воротилась с двумя чашечками, в который был мутный травяной чай. Она вновь ушла на кухню и вернулась с приплюснутыми бисквитными лепешками, которые лежали в плетеной вазочке.
– Благодарю. – с улыбкой на лице сказала я, пытаясь вспомнить, называла она свое имя или нет.
– Сюяки. – звонко произнесла девушка и уселась напротив меня.
– Нана.
Сделав пару глотков этого волшебного успокаивающего напитка, я вновь обратилась к ней:
– Скажи, почему при наступлении солнечного затмения все быстро уехали? И стало совершенно пусто на улицах.
– Ты не местная? – вытянув алые тонкие губки и слегка прищурившись спросила она.
– Нет.
Девушка посмотрела на мое лицо, резко встала, поставила табуретку около настенного шкафа и достала белую коробочку, и тут же, вернувшись обратно, поставила ее на стол и стала доставать оттуда колбочки с раствором.
– В день солнечного затмения в нашу факторию приезжает Бельфегор, владелец всех близлежащих факторий. Его жутко боятся, поэтому стараются весь месяц, пока он будет здесь, не попадаться на глаза. И внезапное затмение – знак, что он в пути.
Она смочила ватный диск раствором, от которого исходил запах лаванды, и приложила к моей щеке. Легкий холодок пробежался по лицу с боль чутка спала, но не прошла. Тоже самое она проделала и с губой, которая потрескалась в нескольких местах и кровила.
– Большое спасибо, Сюяки. Разве нет этих суперпримочек, которые мгновенно снимают боль? Я видела такие.
Она ухмыльнулась и начала складывать все обратно в коробочку.
– Смеешься? Это доступно лишь тем, у кого много денег.
– Разве это не доступно всем? – удивленно спросила я.
– Нет, на моем фринале всего пару тысяч, что еле хватает на жизнь. – Сюяки показала запястье, на котором светился синий прямоугольник с цифрами.
– Что это?
– Как что? Откуда ты вообще приехала? Как вы тогда расплачиваетесь? – она подняла брови и подперла кулачками щечки.
– Картой, наличные. – не понимая ответила я.
– Ууу, как запущено. Прошлый век. – засмеялась она, продолжив. – В запястье при наступлении пяти лет, встраивают чип, который содержит абсолютно всю информацию о тебе, твои важные даты и фринал, на котором лежат деньги.
– Фринал? Это лицевой счет что ль?
– Да.
– И соприкоснувшись запястьями, вы совершаете сделку? – слегка сгримасничав, уточнила я.
– Да, именно. – улыбнулась в ответ Сюяки.
– Давай вернемся к разговору о Бельфегоре. Почему его все так боятся? – спросила я, делая небольшие глотки чая и уминая абрикосовые булочки. По крайней мере, мне так показалось.
– Это жестокий человек. Он мерзкий, властный и жаждущий мгновенного повиновения, если таковое потребуется.
Тут она наклонилась над столом и продолжила говорить уже шепотом:
– Если ему понравится твоя внешность, то он либо возьмет тебя с собой, либо убьет. Говорят, если ты попадаешь на нулевой уровень, то ты попадаешь в его расположение, и являешься его собственностью.
– Я думала, нулевым уровнем владеет Акер. – прошептала я, скривившись от этого имени.
– Нет, Акер всего лишь его заместитель. Он лично подбирает девушек, и не только, чтобы, когда его начальник вернулся, получить от него похвалу и милость.
– Так вот почему он так пристал ко мне. – констатировала я вслух.
– Что? – громко воскликнула Сюяки и тут же снова наклонилась и начала шептать. – Ты с ним знакома и он положил на тебя глаз? Ой–ей. Тогда тебе стоит быть аккуратней, если, конечно же, ты сама не захочешь попасть в его расположение.
– Почему все так этого хотят? Я не понимаю.
– Да что тут понимать… Кто же не мечтает о красивой жизни? Одежда, еда, тусовки, лучшие люди и лучшее вино. – вздыхая выдала она.
– Я бы не назвала их лучшими, не по внешности же судить. – чуть помедлив, добавила, – спасибо, что помогла мне. Думаю, мне пора.
– Скоро будет Тагирион – местный праздник, рада буду тебя там увидеть. – с улыбкой сказала она.
Мы попрощались, и я направилась обратно в отель. Судя по маршруту, по которому я следовала, можно было пройти двести метров направо, а там по прямой, вдоль линии движения поездов, я смогла бы уже вспомнить маршрут.
Как же я ошибалась.
Я бродила по пустым переулкам уже больше часа, но так и не смогла выйти до той дороги, которой шла сюда. Словно бы та дорога и вовсе не существовала, а уличный рынок был не за отелем, а гораздо дальше. Все здесь заставляло задуматься. Высотки сливались с полуразрушенными домами, где–то в окнах горел свет, а где–то, кто–то кричал. Внезапно пошел дождь, который стремительно набирал обороты. Настала пора признать, что я заблудилась.
Около высокого кирпичного здания, где были выбиты окна, стояли бочки, в которых горел огонь. Тело дрожало от холода и страха. Подойдя поближе к одной из бочек, внезапно из темноты на меня выбежало что–то лохматое и все в лохмотьях. Я, не задумываясь, ринулась бежать, то и дело спотыкаясь о банки, раскиданные по дороге. Удалившись от того места, я сбавила темп и пошла просто быстрым шагом. Мимо меня промчался огромный черный матовый внедорожник, колеса которого были высотой чуть выше моей талии. Неоновые линии искрами проносились по всему покрытию, словно реагируя на удары капель. Проехав метров двадцать вперед, машина резко остановилась и дала задний ход. Я, невольно, также начала делать медленные шаги назад, но, когда она остановилась, я также замерла и прижалась к бетонной стене позади меня. В голове проносились самые ужасные сцены события, которые могли бы случиться с мной. И тут задняя дверь авто с другой стороны внедорожника открывается и из нее выходит Адриан, в кожаном черном комбинезоне с металлическими клепками и молнией. Крупные капли дождя ударяли его по лицу и медленно стекали по подбородку вниз. В полутьме его лицо казалось суровым и пугающим. Он быстрыми шагами подошел ко мне, обхватил за плечи, и я резко дернулась от его горячих рук.
– Что ты забыла в этой части? Совсем что ли безумная? – грозно произнес он и повел к машине.
Губы дрожали, и я ничего не могла произнести, поэтому поскорее уселась внутрь внедорожника, крепко вцепившись в свои руки.
Адриан нажал педаль газа, и машина на скорости пересекала улицы, не успев я моргнуть глазом. Периодически, он поглядывал в стекло заднего вида, чтобы проверить мое состояние. В салоне было чуть теплее, нежели снаружи. Быть может, мне так казалось, потому что я слишком замерзла.
Через запотевшее окно не было видно, куда мы едем. Дрожь понемногу отступала, и я ослабила свою хватку. Глядя через лобовое стекло, я увидела, что машина заезжает на подземную парковку и, вскоре звук двигателя стихает.
Адриан открывает дверь и, глядя на меня, делает шаг вперед, обхватывает подбородок и слегка поворачивает его вправо. Щека по–прежнему пылала, как и нижняя губа. Он убрал руку и подал ее мне.
Парковка была безлюдной, но битком забита машинами. Он слегка спешно вел меня за собой, крепко держа за руку. И хотя он был резок, внутри стало гораздо спокойнее. Я словно чувствовала себя в безопасности рядом с ним.
Мы зашли в белоснежный лифт, от яркости которого начало рябить в глазах. Он приложил ладонь к сенсору и тот загорелся зеленым светом. После быстро ввел цифры, сто пятьдесят два, и мы стремительно понеслись наверх.
В полном молчании он периодически смотрел на меня, резко возвращаясь в свою фирменную позу. Мне было стыдно поднимать глаза, особенно, находясь в таком виде. Я была вся грязная и промокшая, от меня пахло дождем и непониманием.
Двери лифта распахнулись, и мы сразу же оказались в его квартире. Адриан тут же снял обувь, немного расстегнул молнию костюма и прошел вглубь комнаты. Пару минут я так и стояла в небольшом коридорчике с высокими потолками, пока не вернулся Адриан. Он снова посмотрел на меня и слегка махнул головой в сторону комнаты, из которой вышел и удалился.
Я аккуратно прошла туда, чтобы ничего не запачкать, это была ванная комната. Внутри было также светло, как и в коридоре, гранитные белые полы отражали свет от боковых ламп, встроенных в стены. Потолок был прозрачным, и можно было увидеть ночное звездное небо. В конце комнаты находилась прямоугольная панель, над которой висела квадратная лейка для душа, еле заметно закрепленная на стене. Справа висела зигзагообразная раковина, сбоку на которой лежали маленькие белоснежные махровые полотенца. Сразу от раковины по стене тянулась прямоугольная ванная, с острыми строгими углами. Боковая часть ее тоже была прозрачная. На ее выпирающей части стоял горшок с небольшой зеленой пальмой и стопка полотенец, и халат.
Я тут же прошла к душу и скинула на пол свою грязную одежду. С шлепком она упала на пол. Только я вступила на эту прямоугольную панель, как внезапно вокруг меня сформировалась полупрозрачная пленка, словно бы очень тонкое стекло, и экран сенсорной панели включился и издал легкий сигнал. Горячий душ был блаженством для моего тела. Грязная вода стекала под панель и исчезали. Колени слегка пощипывало от потока воды.
Когда я отключила напор воды, пленка тут же исчезла, и я вышла и потянулась за халатом. Блаженство от мягкости и нежности этого халата было на максимуме. Под ногами прокатился маленький робот и тут же кружился, и убирал следы моих мокрых ног. Одежды уже не было на том месте, где я ее оставила.
Очень расслабленно я вышла из ванной и прошла дальше в квартиру. Через огромные окна во всю стену виднелся ночной город с сотнями огней. Слева от стены находилась большая кровать странной формы. Темно–пепельное прямоугольное крепление с покатыми краям плавно перетекало в стенку, с внутренней части которой висел огромный сенсор и показывал какие–то программы, разделенные между собой блоками. Бело–сиреневое постельное белье было идеально отглажено и заправлено. Видимо, Адриан до чертиков любит порядок. Слева от кровати стоял крохотный столик из темного дерева на длинных металлических прутьях. Я прошла к окнам, перед которым стоял длинный диван, обшитый молочного цвета флоком. Я села на край дивана, и он тут же поглотил меня своей мягкостью и комфортом. Напряженные плечи тут же потянулись вниз и руки вяло растянулись вдоль халата. Адриан уже переоделся и словно тоже принял душ, возможно, тут есть еще одна ванная комната. На нем были черные домашние брюки и белая футболка. Босыми ногами он прошелся по пепельному ворсистому ковру. Я тут же напряглась и села прямо, пальцами зажав край халата.
Адриан наклонился и нажал на стенку круглого черного столика, что стол сбоку от дивана. Панель открылась, и он достал оттуда пару черно–матовых бутылочек. И тут же встал на одно колено и посмотрел на меня, прервав столь долгое молчание:
– Вот к чему приводит твой дух бунтарства.
Он посмотрел на меня, на скулы и плавно перевел взгляд на припухшие губы, а потом слегка отстранился и осмотрел треснувшую кожу на коленях, которая покрылась тонкой корочкой, но продолжала кровить. Повернулся и снова нажал на панель у столика, из ящичка достал пару ватных дисков и снова нажал на панель. Он открыл одну из бутылочек и начал обильно смачивать диск прозрачной жидкостью. Я внимательно наблюдала за всем, что он делает.
– Спасибо, что снова спас меня. – очень тихим и виноватым голосом произнесла я.
– Это заживляющий раствор, поэтому как я его нанесу, через пару секунд все пройдет. – добавил он, приложив диск сначала к щеке, а потом медленно добираясь до губ. Намочив еще раз диск, он наклонился максимально близко, и я чувствовала его теплое дыхание на своей шее. На пару секунд я перестала дышать. Губы слегка подрагивали. Когда он убрал диск, боль, действительно, ушла. Он тут же взял другой баллончик и распылил им по коленям и раны тут же начали затягиваться, а краснота уходить.
Я наклонилась к столику, у которого в центре было зеркало, и заметила, что отек с губ тоже прошел и они больше не кровили.
– Ни следа, словно ничего и не произошло. – улыбаясь, уже уверенней произнесла я и тут же посмотрела на Адриана.
Он встал и остановился в паре шагов от меня.
– Снаружи уже нет, но осталось здесь. – сказал сухим голосом он и прислонил палец к виску, пару раз постучав по нему.
Я лишь глубоко вдохнула.
– Нана, давай договоримся, если ты не улизнешь, то завтра я покажу тебе окрестности фактории лично. – На его лице проскочило не то самодовольная ухмылка, не то радушное отношение.
– А с чего это я должна буду улизнуть? – нахмурив брови спросила я.
– Я обещал показать факторию, но с утра тебя уже не было в отеле.
– А ты приезжал? – игриво произнесла я, растягиваясь в улыбке.
– Я всегда держу свое слово. – молча добавил он, удалившись в другую комнату.
Через пару минут он вернулся, было начав:
– Знаешь, я думаю, тебе не стоит… – но он перестал говорить, когда увидел, как Нана вжалась в подушку и, поджав ноги, свернулась клубочком на диване и крепко спала.
Адриан еле заметно ухмыльнулся, и легкая улыбка промелькнула на его лице.
Разлепив глаза, я заметила экран перед собой и поняла, что лежу в постели Адриана. Легкое чувство паники и недоумения постепенно нарастало. Хорошо, что я была до сих пор в халате. Я бы точно не пережила, если бы была одета во что–то другое, а, что еще хуже, если бы и вовсе была без нее. Слегка наклонившись и вытянув шею, я посмотрела в окно – там до сих пор было темно. Видимо, этот месяц пройдет в полумраке. Я посмотрела на время, которое отображалось сбоку на экране. Было около восьми утра, чего не скажешь по виду из окна. Я пыталась найти панель, чтобы заказать вещи, но обнаружила, что его нигде не могу его найти, поэтому решила пойти в душ, для сборов, в надежде все же найти вещи, хотя бы те, в которых была вчера.
Приоткрыв дверь ванны, я увидела, что Адриан принимает душ. Сквозь запотевшую панель, я увидела тату во всю его широкую спину. Она выглядела словно перевернутая пентаграмма с вытянутыми вверх верхними двумя лучами, а нижние пересекались латинской буквой V, и имели плавно изогнутые острые ножки. Шум воды стих, и я тут же отошла от двери, в надежде, что он меня не заметил.
Когда он вышел из комнаты, я по–прежнему сидела на кровати и сделала вид, что только что проснулась. Большое полотенце скрывало его тело только по пояс.
– Прости, я не заметила, как уснула. – спокойно произнесла я, внезапно вспомнив, что я дальше дивана вчера и не прошла. Значит, не такой уж и бездушный этот загадочный Адриан.
– Ты слишком часто извиняешься. – сухо ответил он и тут же снова ушел в дальнюю часть комнаты.
Я спустилась с кровати и пошла за ним, продолжая разговор, разглядывая его спину и плечи.
– Разве плохо, когда человек просит прощение за какие–либо поступки или причинение неудобств?
– Сон – это не преступление. – послышалось в ответ.
Я понимала, что подобные разговоры снова ни к чему хорошему не приведут, поэтому резко решила сменить тему.
– А где я могу достать себе одежду. Не в халате же мне выходить на улицу.
– Твой костюм давно лежит на стуле около кровати, но если что–то еще нужно, то вторая дверь слева. – спокойным голосом добавил он, даже не повернувшись, а после прошел внутрь комнаты справа и закрыл за собой дверь.
И зачем я вообще подписалась на эту прогулку. Было понятно, что он жалеет о том, что он сам навязал меня себе и теперь приходится держать слово. Хотя за окном было темно и возвращаться на мрачные улицы города одной я не хотела, поэтому направилась примерять то, что он выбрал.
На маленьком круглом стуле лежал аккуратно сложенный черный кожаный комбинезон, с металлической молнией вдоль всего костюма. Он состоял из множества кожаных треугольников, объединенных между собой. Я взяла его, и прошла быстро в ванную комнату, умыла лицо, почистила зубы и проскользнула в комнату, где решила взять пару вещей. Но никакой девушки не пришло. После того, как я подтвердила выбор, пару минут ничего не происходило, но вскоре в углу открылась квадратная панель, из которой вытянулась пластина с моими вещами.
Когда я вернулась в основную комнату, он уже стоял и ждал меня. На нем был тот же комбинезон, что и вчера, только на ногах были грубые ботинки с толстыми протекторами. Услышав мои шаги, он повернулся и увидел меня, и вновь его бровь быстро дернулась вверх и возвратилась в исходное положение. Он старался держать свое фирменное безразличие. К комбинезону я подобрала черные кожаные ботинки на высокой платформе с толстым высоким каблуком, распустила волнистые волосы. Чтобы сделать взгляд выразительным, я подрисовала черные стрелки.
Молча мы спустились обратно на парковку, но шли в другую сторону, нежели в ту, где вчера он припарковал внедорожник. Он остановился около массивного черного матового байка, руль которого напоминал крылья летучей мыши. Две мощные выхлопные трубы находились чуть ниже педали. Острые треугольники деталей байка встраивались друг в друга, при этом, в целом, он не выглядел грубым. Адриан перекинул ногу и, обхватив руль, повернулся ко мне и сказал:
– Прыгай.
Мы стремительно мчались по дороге. Крепко обхватив его со спины, я обернулась, чтобы увидеть здание, в котором живет Адриан. Это было длинное полукруглое сооружение, вверху расширяющееся в виде овальной капли, переходящей в острую иглу на самом конце. Сначала были уже знакомые стеклянные высотки, сменившиеся одноэтажными белыми деревянными домами, а потом мы заехали на широкий длинный мост, от краев которого шли длинные спицы, переплетающиеся наверху. Мимо нас проносились в воздухе мотоциклы и автомобили, рядом с ними плавно ехали автобусы с красным корпусом и стеклянными боковыми частями. Внутри можно было заметить, что словно синей железной паутиной был затянут салон.
Съехав с моста, нас встретили массивные здания в готическом стиле, многогранными колоннами и витражными окнами. Здесь все выглядело иначе, нежели на той стороне реки. Красные телефонные будки стояли по краям дороги и подсвечивались снизу лампами. Дальше мы выехали на огромную просторную площадь, где по краям стояли белые здания, напоминающие пчелиные соты, в которых горел синий свет. Мне тяжело было привыкнуть к такому соседству, где все находилось рядом друг с другом совершенно неожиданно, словно в клубничный десерт добавили шпинат и карри. Так как солнце надолго скрылось в мраке, трудно было понять, сколько сейчас времени.
Мы проехали под мостом и ровный асфальт сменился брусчаткой и широкие дороги стали чуть уже, можно даже назвать их улочками. Причудливые одно и двухэтажные домики, обитые деревянными досками, прятались за придомовыми деревьями. Фонари–колокольчики освещали дома, на красной черепице которой располагались небольшие солнечные батареи. На некоторых домах были округлые балкончики, полностью заставленные яркими маленькими цветами. Подъезжая к пристани, мотоцикл остановился и Адриан заглушил мотор. Я слезла и слегка потянула затекшие ноги. Кругом была тишина. Вдалеке по краям были припаркованы покатые яхты. Длинной стеной тянулись невысокие цветные дома, в которых горел свет.
– Как тут прекрасно. – восхищенно произнесла я, подойдя к краю деревянной пристани.
– Я часто люблю приезжать сюда, потому что здесь так спокойно. – спокойно выдыхая сказал он.
– Спасибо, что поделился этим местом со мной. – с легкой улыбкой ответила я.
Он слегка ухмыльнулся, присев на каменные блоки у самого края. Я также присела рядом с ним, свесив ноги вниз, что между ботинками и водой было не больше десяти сантиметров.
– Что будет происходить на празднике Тагирион? – болтая ногами, спросила я.
Он кинул на меня взгляд и спросил:
– В этот день все чествуют приезд… – начал он.
– Бельфегора. Это я знаю. – добавила я.
– Откуда ты знаешь о нем? – нахмурив брови произнес он.
– Случайные люди рассказали. – добавила я, проводя по треугольникам на комбинезоне пальцем.
– Случайные люди не рассказывают кому–попало о Бельфегоре.
И вот опять начинается. Я хотела было снова кинуться в защиту, но решила взять себя в руки и тихим и спокойным голосом произнесла:
– Я не кто попало…
Возможно, моя реакция как–то повлияла на него и, хвала небесам, он извинился, или попытался это сделать:
– Я не совсем то хотел сказать. Я имел в виду, что о таких, как Бельфегор, стараются не упоминать в мимолетных беседах. А ты, как я понимаю, здесь впервые.
– Да, ты прав. Возможно, у меня дар расположения к себе людей. – съязвила ему в ответ.
– Может быть. Твоя правда.
Адриан также, как и я, начал вглядываться в красочные переливы, идущие от огней домов.
– Могу я попросить тебя кое о чем? – резко спросил он, повернувшись ко мне лицом.
Его зеленые глаза были такими яркими и красивыми, что я, казалось, слишком долго на них смотрела.
– Разве можно просить о чем–то кого попало? – продолжая тянуть за нитки, выдала я.
– Как же ты невозмутимо упряма! – чуть громче произнес он и начал было вставать, как я решила реабилитироваться и добавила:
– Ладно, я просто пошутила. О чем ты, – сделав акцент на последнем слове, – хотел попросить меня?
– В день празднования Тагириона не выходи из номера.
В его голосе прозвучала тревога. Он ждал моего ответа.
– Хорошо, только ты расскажешь мне, в чем дело. – настаивала я.
Он тяжело выдохнул. Возможно, мое поведение раздражало его, но меня это, скорее, стало забавлять, потому что только так я могла видеть зачатки его эмоций.
– Хорошо, но только если мы проедем в другое место, чтобы перекусить.
Казалось, что он просто тянет время, но внутри было ощущение голода, поэтому, я кивнула ему в ответ и мы направились обратно к байку.
Удивительная архитектура, погруженная во мрак, рисовала причудливые тени на асфальте. Байк пролетал мимо хрустальных домов в виде цветочного бутона, готических замков, и мимо полуразрушенных кирпичных домов. Улочки вновь сужались, и мы оказались среди удивительных лабиринтов кафе и магазинов, украшенных цветными гирляндами и цветами. Где двери были открыты, можно было заметить, как потолок был украшен сакурой или пионами, а где–то и вовсе увешан черными и белыми бумажными лебедями.
Завидев нас, седая старушка в синем платье с сильным запахом и черных кругленьких очках, быстрыми шажочками поспешила к нам навстречу. На ногах у старушки были белые носки плотно зажатые кожаными стяжками, тянущимися из деревянной подошвы. На голове был цветастый вязаный тюрбан.
– Ох, дорогой господин Адриан, я уже думала, что вы совсем позабыли обо мне. – бурчала она, вытянув перед собой руки, словно хочет захватить его в плен своих объятий.
– Как же я мог забыть о вас, мисс Кокория. – очень галантно произнес Адриан и позволил ей себя обнять.
– Что вы, времена, когда ко мне обращались на «мисс» давно уже пересекли столетия. – растянулась в сухой улыбке старушка. Ее обезвоженная кожа напоминала пустыню в самые засушливые времена.
Адриан кинул на меня едва заметный взгляд, когда старушка схватила меня за руку, потянув за собой, и добавила:
– Ты еще и привел с собой свою прекрасную девушку.
– Я не его девушка. – с легким возмущением ответила я, колким взглядом посмотрев на него.
Он впервые за это время широко улыбнулся, но тут же отвернулся, чтобы вернуть свой прежний холодный взгляд.
Мы прошли внутрь и заметила, что и Кокория, и Адриан сняли обувь, поэтому я последовала их примеру. Когда мы зашли внутрь, она тут же закрыла двери, подперев их деревянной балкой.
Мы зашли за деревянную перегородку с цветочными вставками и оказались в небольшой комнате с красными стенами и деревянным полом. Посреди комнаты стоял длинный стол из темного дерева и несколько стульев, обитые темной кожей. На одной из стен висела фигура красного дракона с желтыми глазами и обугленными когтями.