***
Во время ужина Миртл берет на себя всю ответственность за ход беседы, Джейкоб же, устроившийся в мягком кресле, ближе к углу, наблюдает за происходящим молча и практически не притрагивается к еде. Миртл бурно рассказывает о школе, изредка подкидывая забавные истории, на что Эдмунд и Мэри – родители девочки, заливисто смеются, и их хохот напоминает хрюканье свиней. Их спадающие щеки подрагивают с каждым вымолвленным словом, а блестящие заплывшие жиром глаза еле заметны. Её родители выглядели как два близнеца Шалтай-Балтай.
«Мы слышали, что произошло с Бартом»,– начинает Эдмунд, и его женушка затихает. Пару секунд все молчат, будто бы выжидая чего-то. «Бедный юноша. Бесов в наше время развелось – страшно жить. Ох, страшно!» – пыхтит мужчина. Неужели даже от слов у него начинается одышка?
«Я вас уверяю, вас эта зараза не коснётся», – говорит Джейкоб с еле заметным мрачным сарказмом в голосе, на что губы Эдмунда расплываются в доброй улыбке.
«Да спаси тебя Бог, Джейкоб, – с этими словами глава семейства окидывает свою семью и юношу тёплым взглядом – Давайте почтим память одного из сломавшихся. Он был таким молодым, таким многообещающим юношей!» От этой натянутой грусти и лицемерного соболезнования в голосе, Джейкобу становится тошно. – «Не стоит его осуждать за эту тяжкую болезнь. Лишь единицы способны справляться с этим страшнейшим недугом!»
«Да, да, я читала, что только 3 процента из заболевших понимают, что с ними что-то не так», – поддакивает Мэри, активно кивая головой.
«Спасибо, дорогая, – говорит мужчина, кладя массивную ладонь на округлённое плечо жены. – Давайте помолимся за нашего ушедшего брата». Эдмунд снова садится, и семья берётся за руки. Нежная ладонь Миртл тянется к Джейкобу. В её кристально-чистых голубых глазах Джейкоб видит молчаливую просьбу: «Прошу тебя, Джейкоб, не натвори глупостей». Но было слишком поздно, так как все эти лживо-навязанные слова хозяина дома заставляют Томпсона почувствовать неподдельную ярость. Такую, что он вскакивает с кресла, буркая под нос вялое подобие «извините», громко захлопывая за собой входную дверь, быстрым шагом уходит из этого дома как можно дальше. Миртл же оправдывается перед родителями, якобы Барт был лучшим другом Джейкоба, и он слишком переживает.
По дороге домой Джейкоб сутулится, глядя на асфальт, изредка пиная небольшие камешки на дороге. Он бурчит себе под нос несуразицу, а на его лице читается чистейшее отвращение и необузданный гнев, гудящий в висках арией бессилия. Хочется просто рухнуть на колени и завопить во всё горло, так громко, как только можно. Хочется кричать на того чёртового Бога, поливать его и его детищ грязью. Всё равно в существовании этого Всевышнего юноша начинает сомневаться, даже если и есть сила, охватывающая всю землю плотным саваном, то сейчас она превратилась всего лишь в очередную манипуляцию таких же людей, дабы подчинить себе волю окружающих. Образ Господа извратили, искалечили, в корне испоганили и уничтожили самым мерзким из всех способов – ложью.
По приходу домой он проглатывает три мамины таблетки – его новый рекорд. Джейк падает в мыслях. Дно, казалось бы, найдено, дальше – хуже; либо сразу лимб либо адские ледяные озёра. От действия успокоительного юноша проваливается в забвенное царство Морфея и все проблемы рассеиваются, подобно сигаретной дымке на игривом ветерке.
«Бог – это ты и я, это все, что нас окружает»
***
Пятница
Коридор, поворот налево, лестница вниз, направо, коридор, коридор, коридор. Вся жизнь Джейкоба сейчас умещалась в сплошной коридор, по которому он бредёт. Он почти не смотрит вперёд и считает шаги до своего класса. Утром он принял две таблетки, но и этого оказалось мало, слишком мало для поглощающей пустоты в разуме, для спокойствия мыслей. Он смотрит на окружающих и не понимает, в какой момент беспонтовый вселенский порядок вещей встряхнул шарик святого рандомного выбора. Как он оказался именно с этими тупоголовыми идиотами в одном классе? В одном до чертиков глупом времени? Он просто молча кивает, когда один из одноклассников, кажется Скотт, лыбится до ушей, поздравляя Томпсона с выздоровлением.
Джейкоб плюхается за свою парту, сует руки в карманы джинсовой куртки, сжимая пальцы в кулаки, чтобы никто не видел, как сильно его ногти впиваются в ладонь, но кое-кто всё-таки это замечает. Миртл. В последнее время видеть чёрные круги под уставшими глазами Томпсона вкупе с отливающей синевой кожей и нервным, затравленным взглядом – это слишком, невыразимо больно и ужасающе для влюблённой в него по уши Бэйн. Неожиданно Джейку приходит сообщение от Миртл, отчего его линзы, получившие это напоминание, на секунду мутнеют.
«Встретимся за моим домом в час ночи, когда родители уснут».
***
Суббота
Лишь одинокий фонарь, слабо мигающий в ночи, освещает пустую дорогу. Джейк заходит на территорию дома Бэйнов. В этом районе практически не было преступности, так что никаких оград не присутствовало, кроме кустарников белых роз с дурманящим рассудок ароматом. Бэйны жили по принципу «Бог спасёт». Никаких опасений в их головах не имелось. Джейкоб обходит здание, подходя к деревянной веранде с элегантными узорами крыши, в полумраке замечает знакомые очертания подруги, сидящей на перилах.
Миртл держит в своих изящных пальцах белую розу, подносит к глазам и нажимает подушечкой большого пальца на срез стебля. Она догадалась избавить цветок от шипов и оставить лучшее – концентрированную красоту, лишённую механизмов природной защиты. Томпсон молча подходит к девушке, облокачивается о перила, полной грудью вдыхает воздух.
Неожиданно из уст Миртл вылетает: «Нам нужно поговорить о Барте». Минутная пауза кажется Джейку вечностью. Он не сразу анализирует полученную информацию, неспешно переводит удивлённый взгляд округлённых глаз на Бэйн. «Я знаю, кто по-настоящему его забрал, – Миртл наконец заглядывает в глаза друга детства – «Защитное Солнце».
«Откуда тебе это известно?» – удивлённо интересуется Джейк. Бэйн лишь слабо пожимает плечами.
«Мне известно куда больше, чем ты думаешь, Джейк, – томно выдыхает она – «Защитное Солнце» забирает всех одержимых, вкалывает им раствор, содержимое которого знают единицы. Но точно известно одно – люди, получившую дозу, обречены всю свою оставшуюся жизнь пускать слюни и быть недееспособными овощами, если только какая-нибудь благосклонная медсестра не придушит их подушкой во сне».
Немного помолчав, Миртл добавляет, слегка щуря хитрые глаза: «Но ты ведь одержимыми их не считаешь. Верно, Джейк?» Это не похоже на вопрос, скорее на риторику. Прежде чем Томпсон успевает открыть рот, дабы опровергнуть или продемонстрировать своё изумление, девочка молниеносно его перебивает: «Как я и говорила ранее, мне известно куда больше, чем ты думаешь, – Миртл откладывает розу на колени. – И мне известно, что ты знал об увлечениях Барта, вроде чтения запрещённой литературы. Нас с Бартом объединяло мировоззрение. Я всегда видела разницу между угасшим в нашем времени, по вине Церкви, искусством и лицемерием религии. Даже будучи ребёнком я понимала это. И первое вовсе никак не связано с «дарами Дьявола», как говорил нам Мистер Мартин в младших классах. Поверь, Джейк, я хотела тебе рассказывать о своих мыслях, но я боялась, ведь ты всегда был примерным гражданином, надеюсь, ты понимаешь».
«Постой, Миртл, ты неверующая?» – удивленно вскидывает брови Джейк, на что она лишь горестно усмехнулась.
«С чего такие выводы? Конечно, я верующая, – отрицает Бэйн – Но не в ту веру, которую исковеркали в наши дни». Миртл запрокидывает голову, устремляя взгляд в даль небосвода, отчего её кудрявые волосы рассыпались по спине. «Люди всегда неправильно истолковывали веру, ища святых, стараясь переложить ответственность за свои деяния на существ из преисподней, которых сами себе выдумали. Ну не бред же?» – девушка молчит всего секунду, прикрывая веки, обрамлённые веерами пушистых ресниц. Джейкоб тоже бросает взгляд на множество недосягаемых звёзд вдалеке. Безукоризненная красота ночи окружала этих двоих, казалось, будто они находились не здесь. Они находились где-то далеко, где-то не в этом мире. «Да, я верю в Бога. Но для меня Бог – это ты и я, это всё, что нас окружает, но никак не ложь, не лицемерие, которым прикрывается правительство».
«Но если Бог и вправду есть, то почему он создал нас такими ограниченными? – не понимал Джейкоб – Почему он не мог создать нас подобием себя?»
«Потому что Бог – это идеальность, а идеальность – это завершение пути, завершение длинной работы. Неподвижная концовка, – спокойно ответила Миртл, разговаривающая будто с маленьким ребёнком. – Он дал нам свободу быть самими собой, дал нам право выбора, которого мы сами себя и лишили, впутываясь в эту паутину системы. У идеальности же выбора нет. Она просто существует и всё, что из неё выходит, уже получается безупречно», – улыбается Миртл, и от этой улыбки Джейк чувствует спокойствие, впервые за долгое время. Её кожа при лунном свете кажется полупрозрачной, если бы ранее не произошли все те ужасающие события, юноша наверняка бы посчитал младшую Бэйн ангелом во плоти. «Мне нужно тебе кое-что показать, – просит девочка. – Пообещай, что это останется между нами?» Джейк уверенно кивает, и линзы Миртл затягиваются мутным туманом, что означает лишь одно: она хочет ему что-то отправить. Пред Томпсоном предстаёт чёрная кнопка с надписью «открыть ссылку», только вот подписи «безопасная информация» не имеется. Обычно отсутствие данной опции означает возможный вирус линз или запретные данные, за которые можно было оказаться арестованным.
«Что это?» – недоверчиво хмурит брови Джейкоб, на что Миртл издаёт смешок, кладя свою ладонь на его острое плечо. Мальчишка чувствует её нежную кожу сквозь ткань рубашки, отчего сердце на мгновение замирает.
«Доверься мне», – этих слов достаточно, чтобы Джейк одобрительно кивнул кнопке и перед его глазами пронеслась куча постов с броскими названиями, по типу «фотографии ангелов в новостях – фотошоп», «третью мировую начали не демонические силы, а Руперт Морган с его популистскими обещаниями мира, взамен на отнятие свободы слова», «15 доказательств отсутствия демонов». К каждой из статей были прикреплены файлы; как понял сам Джейк, там содержались фотографии и видео, подтверждающие каждую теорию.
«Что это?»
«Это анонимный сайт с запрещённой информацией, которую могут скидывать обычные очевидцы. В узких кругах мы называем его «Черный Сайт». В нём сидит жалкая пара тысяч человек. Поэтому там нет призыва к революции или чему-то такому. Просто знать, что ты не сумасшедший в нашем долбанном мире важно, поэтому, чтобы вовсе не рехнуться и не посчитать себя одержимой, я листаю ленту Черного Сайта, понимая, что у меня есть единомышленники. Надеюсь ты догадываешься, что об этом нужно молчать. Правда ведь, Джейк?» – Джейкоб кивает, отправляя ссылку на этот сайт в заметки, после чего переводит взгляд на подругу.
«Так значит, вы с Бартом оба сидели на этом сайте?» – спрашивает он.
«Да», – кратко отвечает девчонка.
«Почему ты мне обо всём этом не говорила?» – в голосе Джейка проскальзывают ревнивые нотки.
«Ты не был готов, – Миртл на удивление настолько спокойна, что это даже напрягает – К тому же, я не хотела, чтобы ты попал в беду». С этими аргументами и не поспоришь. Парочка выдерживает паузу, после чего их взгляды встречаются и лишь сейчас Джейк замечает, насколько глаза его подруги детства мудры; они скорее принадлежали старушке, прожившей долгую жизнь, нежели обычной девочке-подростку. Сообразительностью Миртл всегда отличалась исключительной, особенно на фоне других детей. Так что она не могла не предполагать, в какие проблемы вступает вместе с Бартом, открывая двери в неизведанное вместе со страницами той книги.
– Почему одну из этих статей нельзя переслать? Так ведь можно начать восстание! – рассуждает Джейкоб. Ох уж эти невыполнимые идеи, присущие любому мечтателю. На них юная Бэйн лишь мягко качает головой.
– Ты же знаешь, что пересылать что-либо анонимно невозможно. Обычный человек, с промытыми всей этой чушью мозгами, с лёгкостью может сдать тебя властям, и на следующий день твоё фото будет висеть рядом с другими «жертвами бесов», – Джейкоб замолчал, понимая, что Миртл права.
–Неужели никто даже не пытался? – Томпсон отчаянно сопротивлялся правдивости слов Бэйн.
–Неужели ты и впрямь думаешь, что один из нескольких тысяч человек готов пожертвовать своей жизнью ради начала возможной революции, благодаря которой наверняка умрёт ещё куча народу? – усмехается Бэйн, обнимая острые коленки руками, забрасывая пятки, облачённые в массивные кеды, на поверхность перил – К тому же, через каких-то пару поколений, последние «мятежники» вымрут и люди совсем погрязнут в сладкой лжи.