На место обычного безразличия пришла рассеянность. Я шла вперед, не глядя перед собой, пока внезапно не наткнулась плечом на жестяной поднос, чуть не пролив на пол свой сок.
– Ой, извините, – пробормотала я, машинально поставив стакан на ближайший стол и потирая ушибленное место.
– Все в порядке.
Этот голос! Сердце пропустило удар. Его можно было узнать из тысячи. Невольно я вздрогнула и подняла глаза. Он. Тот парень. Его глубокие зеленые глаза, – они зеленые…– казалось, видели меня насквозь.
Но что поразило меня еще больше, так это его спутницы. Миниатюрная кареглазая рыжеватая блондинка с длинными роскошными волосами и осиной талией шла справа, взяв под руку Леонардо, почти повиснув на нем. Она, словно назло всем соперницам, прижималась к своему спутнику и с опаской поглядывала по сторонам. Но не только кукольная внешность привлекала к ней всеобщее внимание. На девушке был короткий черный сарафан, из-под которого на шее пышным бантом выглядывали кружева белой рубашки, а доходившие до середины плеча, рукава также заканчивались рюшами. На ногах у нее были белые чулки до колен и черные кожаные туфельки на низком каблуке. Ни дать, ни взять примерная девочка, этакая перепуганная дюймовочка. Но даже страх не мог скрыть ее высокомерие.
На меня она взглянула с таким пренебрежением, что мне невольно стало стыдно за старые джинсы и растрепанные волосы. Но уж простите, какая есть.
Вторая девушка была повыше ростом с оливковой кожей, шапкой упрямых темных кудряшек подстриженных чуть выше плеча и слегка вздернутым носиком, а темные, почти черного оттенка глаза, уголки которых чуть приподнимались к вискам, оттеняли длинные ресницы. В одежде она предпочитала более свободный стиль: в меру обтягивающие черные джинсы и малиновую футболку с черно-белой надписью: «И это все мое» на выдающейся груди. На ее шее и правом запястье было надето нечто из переплетенных темно-коричневых ремешков и металлических пластинок.
В целом она выглядела куда более раскованно и независимо, чем болонка. То есть, блондинка. Благодаря сияющим от любопытства и, казалось, подмечающим любую мелочь, глазам, создавалось ощущение, что ее интересует буквально все вокруг, и даже моя скромная персона.
И тут что-то щёлкнуло в мозгу, туман рассеялся, и в памяти всплыла картинка: темный лес, падает снег, зеленоглазый принц и его загадочные спутницы, красные глаза, клыки. Горло будто сдавило тисками, я задыхалась от ужаса…
Как?! Откуда?.. Не может быть… Ведь это был сон, только сон…
– Кто вы? – против воли, хриплым шепотом спросила я.
Видимо мои чувства отразились на лице, потому что Леонардо угрожающе нахмурился, как будто предупреждая неосторожные слова готовые сорваться у меня с языка, и, почти не раскрывая губ, грубовато произнес:
– Мы одноклассники, ты забыла?
Мой взгляд упал на девушку, вцепившуюся в его руку, то, что я прочла в ее глазах…
Она наклонилась в мою сторону и на какой-то миг ее лицо, прикрытое по бокам роскошными кудрями, исказилось звериной маской – словно она хотела растерзать меня, а алые блики в ее радужке говорили красноречивее всяких слов. Это выражение исчезло даже раньше, чем я успела моргнуть, не думаю, что еще хоть кто-то успел его заметить… И оно стало последней каплей.
– Д-да, все так, так…– Мой шепот неловко прерывался, я начала медленно отступать спиной вперед, потом повернулась и бросилась наутек.
Не замечая возмущенных окриков учителей, я вихрем пролетела по коридорам и, перепрыгивая разом через две ступеньки, спустилась к входу в раздевалку, даже не пытаясь бороться с единственным желанием как можно скорее скрыться из поля зрения этих… существ?..
Там под лестницей была ниша. Давным-давно, еще в начальной школе, я нашла ее, сделав своим тайным убежищем и залогом победы в «прятках».
Забившись туда, как в норку, я несколько бесконечных минут пыталась прийти в себя и успокоить совершавшее марафон сердце. Но, даже находясь на грани истерики, мой разум понимал, что сейчас не время давать волю чувствам.
Лица, разбередившие детские воспоминания все так же стояли перед моим мысленным взором. Они здесь. Совсем рядом. Такие совершенные, таинственные и пугающие… Что они здесь делают? Почему именно сейчас? Хотелось бросить все, бежать домой, открыть копилку и купить билет на ближайший рейс, чем дальше, тем лучше. И будь что будет.
Тише, глубокий вдох, выдох. Нужно успокоиться и посмотреть на вещи реально.
До сих пор я думала, что все случившееся тогда было лихорадочным бредом, детской мечтой, которой беспокойный сон придал оттенок кошмара. Но что, если я и вправду встречалась с ним и его подругами? В парке, к примеру. А потом потеряла сознание, и все остальное дорисовала больная фантазия?
Объяснение показалось таким простым, правдоподобным и успокаивающим, что у меня вырвался вздох облегчения. Теперь моя реакция на встречу в столовой показалась мне невероятно глупой, этот побег… Что они обо мне подумают?..
Но как тогда объяснить их возраст? Ведь с момента предыдущей встречи все трое не повзрослели ни на год, ничуть не изменились, как будто само время было не властно над ними. Тоже воображение? Почему бы и нет? Теперь я ни в чем не была уверена. Одно я знала точно – что бы я сейчас не предприняла, все будет чистым сумасшествием, решения нужно принимать с ясной головой.
Я еще раз медленно, глубоко вдохнула и выдохнула. Вцепившиеся в колени руки уже почти перестали дрожать, паника отступала. Леонардо. Лео, теперь я ясно вспомнила имя,… мой принц? Ха. Сейчас это звучало так глупо, совершенно по-детски.
Я нашла в себе силы горько усмехнуться. Теперь он даже не посмотрит в мою сторону: сумасшедшая, которая даже не следит за собой.
К тому же прошло много лет, он и не вспомнит бесстрашную маленькую девочку, начитавшуюся сказок. Роковая встреча произошла так давно, что в этом не будет ничего удивительного. Я не забыла, как он шел под руку с маленькой красавицей. Они – отличная пара, у меня нет ни шанса.
Тут я поймала себя на мысли, что только что абсолютно серьезно убеждала себя, что эти загадочные люди привиделись мне в моем собственном бреду, а сама тем временем полностью уверена, что все было именно так, как я помню… Да еще и думаю об этом жутком парне в таком плане… Вот и разберись тут в противоречиях своей души. Те еще потемки.
Я помаленьку расслабилась. Решение принято: я не стану сбегать и прятаться – при свете дня и стольких свидетелях бояться нечего, поэтому просто притворюсь, что ничего не было и понаблюдаю за странной компанией. Рано или поздно, они себя проявят, а нет – так я найду другой способ вывести их на чистую воду… Или уверюсь в бесплодности детских страхов, смирюсь с поражением и буду и дальше существовать в скучном человеческом мире.
Тут в относительной тишине раздевалки раздались легкие шаги на лестнице как раз над моей головой, затем – тихие голоса. Нет, судьба явно играла нечисто: говорили Леонардо и девушки.
Подтянув к себе ноги, я прижалась ближе к стене и прислушалась.
– Адель, зачем ты это сделала?
Парень был зол. Но его голос не могла испортить даже злость.
– Ты и сам знаешь зачем.
Высокий чистый голосок с надменными нотками.
– Ты видел, как она на нас смотрела? Вдруг она из тех глупых назойливых ясновидящих? Если я немножко и усилила ее страх, то это нам только на пользу.
– Просто обещай, что такое больше не повторится. Особенно по отношению к ней.
– Хорошо, – выдавила она с явной неохотой. – Раз она так тебя зацепила, пожалуйста.
Девушка презрительно фыркнула, ясно давая понять, что не считает меня достойной соперницей.
– Она сидит радом со мной, – терпеливо объяснил парень. – Я не желаю с ней разбираться из-за твоих глупых игр.
– Не знаю… – задумчиво произнесла вторая девушка. – Я слышала, как ее называли странной и ненормальной. – В ее голосе не слышалось осуждения или презрения, за что я ее про себя поблагодарила. – Даже если она расскажет о нас, ей никто не поверит. Вам обоим стоит успокоиться, если не хотите неприятностей в первый же день.
– Ты права, как всегда, – признал Лео. – Пора расходиться по классам, скоро звонок.
Ненормальная… только потому, что меня не интересует глупая болтовня о шмотках, макияже и парнях или потому, что пришлось отшить пару надоедливых ухажеров?
Я сама не заметила, как обида сменила страх.
– Я точно скоро сойду с ума! – Мне надо было поговорить хотя бы с самой собой, чтобы окончательно не выпасть из реальности. Может быть, говоря о ненормальности, они были не так уж далеки от истины?
Как будто подтверждая мои слова, прогремел звонок на урок.
– Черт! Опаздываю!
Глава 3
Я влетела в двери класса, задыхаясь, как после стометровки, и от всей души надеясь, что Евгений Петрович еще не добрался до класса из учительской.
Как бы ни так! Весь этот день с самого начала был повернут с ног на голову и, глупо было надеяться, что продолжение будет лучше.
По взгляду преподавателя я поняла, что лимит его терпения на сегодня исчерпан, и все же спросила:
– Можно войти?
– Можно.
От его строгости хотелось лишь одного – спрятаться обратно за дверь.
– Только к доске, напишите диктант за весь класс и мы с удовольствием разберем ваши ошибки.
От сердца отлегло. Минут десять он диктовал, а мел в моих руках поскрипывал по доске. Спиной я чувствовала настороженный взгляд Леонардо, смешки одноклассников, но мне было не привыкать. Гораздо проще игнорировать глупые шутки, чем обращать на них внимание.
В конце концов, ни одной ошибки Евгений Петрович так и не нашел – с русским и английским языками трудностей у меня никогда не было, – но все же заставил разъяснить написание каждого спорного места. Под конец разбора у меня даже в горле пересохло – давно не приходилось так много говорить.
На пути к своему месту, месту пытки, я заметила презрительно поджатые губы Лизы, да поднятый большой палец и довольный шепот Миши:
– Ты его сделала.
Леонардо встретил меня насмешливым взглядом, от которого мурашки пошли по коже, изящно встал и подвинул свой стул, чтобы я могла пройти на свое место. Конечно, ему же не стоило беспокоиться из-за поведения сумасшедшей.
Я, стараясь не касаться опасного соседа, пролезла на свое место и, сев подальше от него, достала нужный учебник с тетрадью и поискала глазами своего лучшего друга – паучка. Вот уж кто не терял времени даром – паутинка была наполовину готова, теперь оставалось надеяться, что его деятельности хватит еще на два урока. Потом нас ждет алгебра, и, кто знает, вдруг Леонардо решит пересесть, к Лизе, например. Уж она-то точно найдет, чем занять его долгими уроками, а, может, даже и вечерами.
При этой мысли я вдруг ощутила укол ревности – не может быть! И тут же одернула себя. Я не должна ничего чувствовать, мы едва знакомы, и вообще… Я упрямо тряхнула кудрями. Все в порядке.
Тут внезапно я ощутила прохладный вздох на ухе, мое же дыхание прервалось. Неожиданно сильное чувство сладкого притяжения смешанное со щекочущей нервы опасностью окатило меня с ног до головы, и я застыла как ледяная статуя, нервно вцепившись пальцами в колени.
– Извини, ты мне не поможешь? – Слишком знакомый голос, слишком близко.
Я медленно повернулась к Леонардо, его губы на совершенном лице вдруг оказались в опасной близости от меня. Невольно я отпрянула. Он на секунду замер в замешательстве, потом отодвинулся сам и, прочистив горло, будто бы смущенно произнес:
– Извини еще раз.
– Что? – выдохнула я.
– Учебник. Мне еще не выдали книги.
– О… Вот, возьми. – Я протянула ему книгу, резко отдернув руку, чтобы избежать прикосновения его пальцев, и снова отвернулась к окну.
Когда же закончится эта пытка?..
Алгебра проходила на третьем этаже в крайнем слева кабинете с огромными окнами, где в ясные дни солнце нещадно светило в глаза, зимой же было холодно до дрожи, так что на уроках разрешали сидеть в куртках.
Но школа была маленькой, располагалась на отшибе, и даже одиннадцатый класс был всего один. Поэтому на хорошее финансирование никаких надежд не было, и приходилось обходиться тем, что есть. Жестокость мира сего. Вот они хваленые санитарные нормы. И ведь никому нет никакого дела, ибо драгоценные дидяти мэра, его замов и прочих подхалимов в этой школе не учились. Зато вся эта свора с радостью кормила учителей обещаниями светлого будущего перед каждыми выборами. И все молчали, ведь так было всегда и, несомненно, будет еще очень и очень долго.
Я почти бегом добралась до кабинета.
Моя родная последняя парта у окна. Нужно, во что бы то ни стало, защитить ее от вторжения пришельцев! Я уселась на один стул, на второй кинула рюкзак и приготовилась к бою. Миша Аронин вошел следом и без колебаний направился ко мне.
Он был моим другом детства, когда мы еще под стол пешком ходили, и одним из первых парней в классе, предложившим мне встречаться. Только в отличие от других, получив отказ, не стал делать вид, что я для него пустое место и безразлична во всех отношениях.
Хотя, нужно отдать парню должное, он был весьма симпатичен: высокий, темные, торчавшие во все стороны, волосы, искусно подкрашенные на концах под блондина, добрый взгляд, правильные черты лица. Больше всего на свете он любил свои свободные рубашки, джинсы и футболки, и не будь у него такой хорошей фигуры, выглядел бы в них так, будто напялил на себя большие мешки из-под картошки и решил прогуляться в них по улице. А еще он работал ди-джеем в местном кафе и клубах, что, несомненно, придавало ему очарования в глазах многих девчонок. Я подозревала, что именно благодаря ему, никто не решался открыто надо мной издеваться. И была благодарна ему за это. Но не более того.
– Подвинешься?
Он смотрел глазами маленького щенка, у которого отняли кость, так что я не смогла отказать, хотя и чувствовала, что так было бы лучше. Тяжело вздохнув, я молча пересела на соседний стул и затолкала рюкзак в парту.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он, едва присев.
– Вполне. А что?
– Ничего, просто ты какая-то нервная весь день, совсем на тебя не похоже. И потом в столовой… Ты казалась такой испуганной. Что происходит? Ты что-то знаешь о новеньких? – Он смотрел на меня очень серьезно и, кажется, действительно волновался.
– Нет. Ничего такого, – слишком быстро ответила я. – Просто… Не знаю, что на меня нашло…
– Ну не хочешь говорить, как хочешь. – Он пожал плечами. – Но если что не так, просто скажи мне, а уж я-то с ними быстро разберусь…
Я представила, как старый друг «разбирается» с клыкастыми монстрами в моей голове и сразу же пообещала себе, что он будет последним, с кем я стану говорить на эту тему.
Во время диалога Миша деловито порылся в сумке, достал учебник алгебры, тетрадь, ручку… То есть он собирался сидеть рядом со мной?! Невероятно. Они, что, сговорились превратить мою жизнь в ад? Кто сказал, что я согласна на такую замену?
Но не успела я возразить, как на парту опустился уже знакомый черный фирменный рюкзак. Перед нами предстал Леонардо, явно возмущенный. В гневе он был настолько красив, что мне стоило большого труда отвести взгляд, поэтому, а еще потому, что его присутствие снова выбило меня из колеи, я передумала брыкаться и твердо решила сидеть молча и вообще ни во что не вмешиваться.
– Чего тебе? – буркнул Миша, недовольный тем, что ему помешали.
– Здесь сижу я, – уверенно произнес Лео, затем усмехнулся и добавил. – Пожалуйста, освободи место.
– Может быть, на русском ты тут и сидишь, но сейчас алгебра. Так что будь добр поищи себе другое пристанище, – отмахнулся Миша. – Вон, спереди одно свободно.
Он указал на стул, на котором обычно сидел сам.
– По крайней мере, я пытался быть вежливым, – словно обращаясь к самому себе проговорил Леонардо и мгновенно перекинул Мишины пожитки на указанное место, а потом с каким-то хищным выражением склонился над ним и посмотрел прямо в глаза бедному парню. Не знаю, что произошло, но после молчаливого обмена взглядами, тот сам встал и пересел, двигаясь как автомат, после чего замер, тупо уставившись на доску.
Очнулся он уже после начала урока, когда сосед по парте толкнул его локтем. При этом казалось, что он просто-напросто забыл все, что до этого произошло.
Я снова была напугана.
Вернувшись домой сразу после окончания уроков, я, не останавливаясь, прошла в свою комнату и кинулась на кровать, жалобно скрипнувшую старыми пружинами в ответ на мою наглость. После чего сделала над собой еще одно титаническое усилие – перевернулась на спину и прикрыла глаза рукой.
С детства знакомые стены действовали успокаивающе. Но я все равно никак не могла заставить себя расслабиться и хоть на секунду отвлечься от загадочных новеньких. Кто они такие?.. Зачем они здесь?.. Как ни ломала голову, мне никак не удавалось придумать ни одного правдоподобного объяснения.
В прихожей хлопнула дверь – пришла Лиза, она всегда возвращалась после меня, нагулявшись с подругами. Только прошла она не к себе в комнату, а дальше – в мою.
– Ну, и что это было?
Приподняв ладонь, я увидела, что она стоит надо мной со скрещенными на груди руками. Гнев ей не шел. Это было не самое приятное зрелище, поэтому я снова прикрыла глаза и устало пробормотала:
– О чем ты?
– О твоих шашнях, мало тебе Мишки, ты еще и новенького подцепить решила!
– Ты бредишь?
– Хватит врать! Запомни, он тебе не пара. Я его первая заметила. Если не прекратишь выделываться, устрою тебе сладкую жизнь!
И, хлопнув дверью, королева меня покинула.
Что ж, это был открытый вызов, а на вызов я привыкла отвечать обратными действиями. Но в первый раз в жизни она была права: он мне не пара.
Незаметно я уснула, мне снились его глаза: зеленые, нежные, заботливые.
Глава 4
Проснулась я около четырех часов утра с твердым решением: сегодня мне любой ценой предстоит убедиться, что вторая, жуткая часть детского воспоминания придумана. Или нет. Это был единственный способ успокоить расшатанные нервы и избавиться от бесконечных подозрений, которые не давали мне покоя и пытались просверлить дыру в моей голове, где-то в районе подкорки.
Ведь нет ничего более отвратительного и пугающего, чем незнание и непонимание сути происходящего. Недаром древние человеки по этой самой причине сжигали на кострах и побивали камнями. Я бы так, конечно, поступать не стала, но паранойю на свою голову уж точно рисковала словить… Поэтому, была просто-напросто обязана узнать правду. И точка.
Для этого мне необходимо было как-то пробраться в тот высокий дом со стрельчатыми окнами посреди леса и желательно так, чтобы об этом не узнал Леонардо. Надо было хорошенько подготовиться, морально уж точно. Но для начала стоило заняться Лизой.
Я прошла в ванную и приняла душ, потом долго рассматривала в зеркале свое лицо, чего не делала уже давно. Все та же очень бледная матовая кожа – мама любила шутить, что в семью индейцев пробрался бледнолицый, хотя сама она была еще более белокожей, огромные прозрачные глаза цвета свежей зелени, изменяющие свою глубину и яркость в зависимости от моего настроения, почти черные выгнутые брови, длинные ресницы, густые темно-коричневые вьющиеся волосы.
Просто удивительно – все вокруг изменилось до неузнаваемости, а лицо так и осталось прежним. Внутри я чувствовала себя уже чуть ли не старой…
Бирюзового цвета свитер, под него белая рубашка, почти новые голубые джинсы с серебристыми вставками. Я расчесала волосы, пару раз провела тушью по ресницам и нанесла персиковый блеск. Получилось красиво.
«Чтоб подразнить Лизу и ее подружек, не ради Леонардо… Определенно, не ради него», – твердила я себе. Все-таки голос разума одержал маленькую победу – в прихожей я взяла салфетку и, украдкой стерев помаду, выскользнула из дома пока сестра не встала – это должен был быть сюрприз. Как говорится, получите – распишитесь.
Парни, всегда курившие по утрам на школьном крыльце, красноречивым свистом дали понять, что изменения в моей внешности были к лучшему.
Чего я не понимала, это как можно курить там, где ходят дети? Хотя, в нашем мире детство, зачастую заканчивается уже лет в десять-двенадцать в обнимку с той же самой сигаретой. Учителя сначала пытались бороться за здоровый образ жизни, но, видя, что их усилия вызывают только обратный эффект, потихоньку сдались. Уж сколько раз твердили миру, а он все чешется, задира.
Все классы были еще заперты, поэтому я пошла в библиотеку – мое любимое место в школе. Библиотекарь – уже немолодая полная женщина с очаровательной доброй улыбкой, жила в нашем доме и, когда я была маленькой, родители довольно часто, уходя на работу, оставляли меня с ней. Я до сих пор помнила вкус ее домашнего песочного печенья и пирогов с ягодами, чей сладкий запах неизменно наполнял ее маленькую уютную кухню.
Но главное, в библиотеке было множество самых разных книг. Человеческие знания, заключенные в толстые фолианты и хранимые веками, оказывали на меня волшебное действие. Магия слов, пробуждающая воображение и ведущая тебя за собой в другие миры, которым не было конца и края, и где возможно все, что ты только можешь себе представить. Вот почему я была без ума от русского языка и литературы. Английский вызывал схожие чувства, но был менее описателен по своей природе, что вовсе не значило скудости чувств англичан, просто они чуть меньше говорят о них вслух.
– Здравствуйте, Лидия Михайловна.
– Здравствуй, милая, – улыбнулась она мне. – Ох, похорошела-то как, прям невеста.
Меня всегда смущали подобные разговоры.
– Привезли новые детективы Агаты Кристи, как раз то, что ты любишь.
– Здорово.
– Посмотри там, на столе. – Она указала на длинный стол, расположенный вдоль окна. – Они еще не занесены в каталог, но после уроков уже сможешь взять почитать.
– Хорошо, спасибо.
Я отошла к столику и начала перебирать новенькие книжки в блестящих золотисто-черных обложках, не забывая при этом поглядывать на часы. К сожалению, большая часть рассказов оказалась мне знакома.
Тихо звякнув колокольчиком, открылась дверь, и вошел еще один посетитель.
Еще до того как он заговорил, шестым чувством я поняла, кто он, а сердце среагировало еще раньше, забившись с перебоями. Снова Леонардо. Он был во всем черном с неизменными темными очками, скрывавшими необычный цвет его глаз. Я не могла отвести взгляд. Похоже, для нас двоих эта школа была немного тесновата.
– Здравствуйте. Мне нужны учебники химии, физики, математики и английского языка для одиннадцатого класса.
Конечно же, воплощенная вежливость и тактичность. Ну-ну. Интересно, каким он будет, когда узнает, что я побывала у него дома? Но если честно, я очень надеялась, что он об этом никогда не узнает…
– Минутку. – Лидия Михайловна поднялась и легко, несмотря на объемистую фигуру, заскользила между полок.
Медленно, очень медленно парень повернулся ко мне и снял очки. Его идеальные брови приподнялись вверх, на губах заиграла скептическая ухмылка, а изумрудные глаза отчего-то потемнели, словно заманивая меня в свою глубину.
Он смеется надо мной? Вчерашняя я, скорее всего, сжалась бы, потупив взор. Но сегодня – я уже не безропотная жертва, ведь вместе с обновленной внешностью ко мне частично вернулась былая уверенность. Оцепенение слетело моментально, зато до зуда хотелось заехать ему в глаз. Раздраженно встряхнув волосами и смерив парня взглядом оскорбленной невинности, я с досадой отвернулась, так и не найдя ничего неуместного. Нельзя же быть настолько идеальным!
Лидия Михайловна вернулась со стопкой увесистых учебников, не забыв окинуть нас обоих наполненным подозрением взглядом прищуренных за толстыми стеклами очков глаз.
– Ваше имя? – обратилась она к парню.
– Леонардо Стюарт.
– Ох, ну, конечно. Ваша библиотечная карточка еще со вчерашнего дня ждет. Вот, распишитесь.
Он быстро чиркнул что-то в тоненькой книжечке и сложил книги в сумку. Я и моя спина еще помнили, насколько они были тяжелыми – мне едва удалось доволочь до дома рюкзак, Леонардо же поднял свою набитую под завязку сумку слишком уж легко, как перышко. Подуешь – взлетит.
От комментариев я решила воздержаться, ведь оставалась еще возможность, что все дело в моем разгулявшемся воображении и его рельефных бицепсах, которые только подчеркивал короткий рукав облегающей черной футболки. Хотя, – и в этом мне не хотелось признаваться даже самой себе, – где-то в глубине души я уже знала, нутром чувствовала, что они иные. Не такие, как все. И сложно было сказать почему – ощущение складывалось из неосознанных мелочей, не заметных глазу движений или бог знает чего еще. Просто, если поставить Лео посреди толпы старшеклассников, он будет казаться частью одного мира, а они все – другого…
От подобных мыслей меня снова отвлек его голос:
– Спасибо. За остальными книгами зайду завтра.
Перед уходом он не забыл обернуться и еще раз смерить меня насмешливым взглядом, в ответ на который мои кулаки мгновенно сжались, но исполнение кровожадных желаний приходилось откладывать на потом.
– Ну, как, нашлось что-нибудь интересное? – окликнула меня библиотекарь.
– Да, пару рассказов я еще не читала. Зайду за ними завтра.
– Тот парень… – без перехода начала Лидия Михайловна, заговорщически мне подмигнув. – Лучше тебе не связываться с ним и его младшими сестрами. Они не здешние и вообще странные люди, и слухи о них всякие нехорошие ходят.
– Так это его сестры…
– Да, но родители у них уж больно молодые, живут за городом большой семьей, вроде как с нашими, городскими общаться не хотят. Да, выглядят как с картинки, но уж слишком высокомерные. Наверняка, из богачей. Но, спрашивается, что они тогда забыли в нашей глуши? Небось, прячутся от кого – как пить дать, жди от них беды. К ним даже сам мэр ездил, якобы чтобы познакомиться, но, наверняка, они там свои черные делишки проворачивают.
Я благодарно улыбнулась пожилой женщине – за две минуты узнала все новости и сплетни… Система оповещения в действии. Не люблю это дело, но если оно работает на тебя, то грешно не воспользоваться.
То, что те сказочные красавицы оказались его сестрами, вызвало у меня чувство странного облегчения. С блаженной улыбкой я вышла из библиотеки, чтобы чуть не врезаться в свой ночной кошмар.
Он стоял, легко прислонившись к косяку и, как будто ждал кого-то. Я отскочила как ошпаренная.
– Что ты здесь делаешь?! – вскрикнула я раньше, чем успела подумать.
– Мне показалось, мы не договорили. – Голос Леонардо очаровывал, но я уже твердо решила не вестись на его обаяние.
– Мы и не говорили. Ни разу.
– Ты уверена, что нам нечего обсудить?
– Абсолютно, – рявкнула я, больше всего на свете желая, чтобы его манящий голос перестал меня дразнить.
– Отлично. Пусть так и будет.
Теперь он точно был разражен.
Я решительно повернулась к нему спиной и быстро зашагала к классу. Он пошел следом, потом с легкостью обогнал меня, правда, не отказался пропустить на мое законное место за партой. Вот уж действительно, засада, нигде не скроешься. Может быть, меня кто-то проклял на досуге? Та же Лизка, с нее станется…
Физика и английский прошли в боевой обстановке: Леонардо был мрачен, ни с кем, в том числе и со мной, не разговаривал, коротко, но верно, отвечая на вопросы преподавателей.
У меня же на душе кошки скребли, было плохо до такой степени, что я даже не обратила внимания, когда вошла в класс, на выражение лица Лизы и девчонок при виде моего обновленного гардероба, хотя и думала об этом все утро. Я как будто вырыла глубокую яму, сама же в нее упала и теперь никак не могла выбраться. Ну, зачем, спрашивается, мне понадобилось ему грубить? Разве нельзя было просто отшутиться или сменить тему? Я сама не знала, и как будто пыталась построить между ним и собой спасительную стену, но она все равно не была достаточно высока, пока он так близко, что стоит протянуть руку…
Но сейчас было не самое лучшее время этим заморачиваться.
Оглушительно прогремел звонок в коридоре – сигнал к действию. Отложив личные переживания и самокопание на свободное время, я подождала, пока Леонардо скроется из вида, бегом спустилась в раздевалку, наспех оделась и выбежала из здания.
С разбега чуть не сломав шею на заледеневших ступенях школы, я пошла медленнее. Наверное, нужно было надеть другие кроссовки, в этих ходить по льду было просто невозможно.
Освобождение от физкультуры я припасла заранее – притвориться простуженной не составило труда, ведь до семи лет я довольно часто болела. Таким образом, у меня оставалось почти два часа, чтобы осмотреть бывший «дворец», не наткнувшись на темноволосого красавца. Выходит, можно было особо не торопиться и спокойно пройтись на свежем воздухе.
Была середина октября – конец унылых проливных дождей, начало снегопадов. Каждый год они неспешной, а порой и неожиданной чередой сменяли друг друга. Можно было заснуть осенью под унылый стук дождя, нещадно бьющего по карнизу, а проснуться зимой с гололедом и глубокими сугробами под окнами. Что поделать, природа здесь не считалась ни с кем, в том числе, с метеорологами.
Оставшиеся после вчерашнего ливня лужи покрывал скользкий тонкий лед, который приятно трескался и поскрипывал под ногами, а все вокруг было усыпано листьями всех оттенков желтого, оранжевого, красного и зеленого. Стоило мне выйти за пределы города, как пошел первый снег. Падая на землю, он тут же таял, оставляя после себя мелкие, искрящиеся на свету капельки, особенно заметные на высохшей, пожухшей траве.
Я наслаждалась прогулкой на свободе, с удовольствием вдыхая лесной воздух, напоенный густым ароматом хвои. Здесь росли в основном сосны и ели, зимой и летом одним цветом, они практически не менялись, придавая этим местам какое-то вечное, мистическое значение. Несколько разбросанных среди хвойного царства осин и берез смотрелись как смелые желто-красные мазки кистью в палитре более спокойных красок.
Неприметная тропинка, которую я помнила с детства, сейчас превратилась в ровное асфальтовое покрытие. Оно привело меня к дому.
За восемь лет многое изменилось: белокаменное здание и прилежащие территории опоясывала высокая чугунная витая ограда с острыми копьевидными концами, справа от дома расположился огромный подземный гараж, вдоль подъездной аллеи выстроились широкие клумбы, летом они, должно быть, были великолепны, а за ними росли вечнозеленые сосны и несколько пихт. Дом из белого кирпича был увеличен пристройкой в стиле здания: стрельчатые окна, аккуратные башенки – словно с полотен средневековых мастеров. Второй этаж пристройки был куполообразно застеклен, судя по редким проблескам зелени, должно быть, здесь когда-нибудь будет оранжерея.
В том, что семья Леонардо живет именно там, я почему-то ни секунды не сомневалась.
Теперь мне необходимо было любой ценой проникнуть в дом. Я осмотрела ограду и, выбрав место поудобнее, начала обезьянкой взбираться по ней.