– Хм… Ладно, но будь осторожна. Никогда не знаешь, что на уме у этих богатых деток. Где, ты говоришь, вы познакомились?
– Я и не говорила. Мы в одном классе учимся.
О том, что сидим за одной партой лучше вообще не заикаться.
– Правда? Ну ладно, но все равно будь осторожна.
Бедный дядя, ну нельзя же вечно за всех переживать. Мне все еще было не по себе оттого, что он так просто проглотил мою частичную ложь. Но так было лучше для него.
Узнай Виктор о вампирах, он не успокоился бы, пока между нами и ими не встало пол глобуса, но и тогда мне светило бы пожизненное наблюдение. И все равно никакие доводы не мешали мне чувствовать себя виноватой.
– Дядя, я люблю тебя. Спасибо, что заботишься обо мне.
Он поперхнулся чаем и смущенно пробормотал.
– Ну что ты, ведь ты мне как дочка.
Я улыбнулась и, пожелав ему спокойной ночи и оставив на столе чашку с так и не тронутым чаем, побрела в свою комнату, стараясь не обращать внимания на вновь голосящий телевизор и подозрительную тишину в комнате сестры.
Акулы проглотили наживку и готовили планы массированной атаки. Пусть так. У меня будет весь завтрашний день, чтобы все обдумать и хоть как-то приготовиться к последствиям «бури в пустыне».
Я быстро разделась, почистила зубы и забралась под одеяло. Засыпая, я представляла, что Лео опять обнимает меня, все страхи улетучиваются, и в душе воцаряется мир и покой.
Глава 9
Воскресенье. Для одних людей – это желанный выходной, для других – день накануне понедельника.
Сегодня я больше склонялась ко второй версии. Нет, в школу не хотелось. Не хотелось вообще никуда выходить из квартиры, подставляясь под взгляды любопытных прохожих. И так все утро пришлось пролежать в постели, притворяясь спящей – несколько раз в комнату заглядывала что-то злобно верещавшая себе под нос Лиза, правда разбудить меня она так и не решилась.
Несмотря на мое полное безразличие к ней самой и ее придиркам, сестра должна была помнить, что в детстве я никому не давала спуска. Мы с ней и еще парой мальчишек с нашего двора немало напакостили. Не специально. Кто станет умышленно бросать снежки в окна первого этажа? Или разбирать качели? Мы все делали исключительно в целях изучения. Не наша вина была в том, что не всегда снежки попадали туда, куда нужно, и в результате бились стекла, или разобранные качели не желали собираться обратно так, как было нужно…
Родители у меня были действительно хорошие: они не ругались и не кричали, вместо этого наливали нам всем по чашке горячего сладкого какао и спокойно объясняли, что мы сделали не правильно. Папа был ученым и объяснять умел, поэтому я своих ошибок не повторяла. Просто совершала новые. К тому же я была не способна специально сделать что-либо, что огорчило бы родителей, но и усидеть на месте больше пяти минут не могла…
И тогда в голову приходили все новые и новые захватывающие планы, вроде создания индейской типи в лесу или постройки унты, или запуска ракеты на Луну, или устройства катка посреди двора, или украшения стен дома индейскими узорами, как раз по свежей штукатурке…
Обычно дело так и не удавалось завершить, но сам процесс поглощал нас целиком. Время от времени, или почти всегда, это доставляло неудобства окружающим.
В общем, все местные кумушки единогласно считали меня заводилой, сорвиголовой и занозой в мягком месте.
До школы это меня мало волновало, но потом начались трудности. Одноклассники не хотели принимать меня в свои игры, так как наслышанные о шалостях нашей компании родители запрещали им со мной общаться.
Лиза вдруг возомнила себя взрослой и стала смотреть на меня свысока, она действительно тогда сильно выросла, начала гулять с мальчиками и завела себе стайку вечно хихикающих подружек.
Один из мальчишек, Эрик, уехал жить к отцу и старшему брату, куда, я не знала. Он обещал мне писать, но, наверное, просто забыл об этом.
Четвертым в нашей компании был небезызвестный Миша Аронин. Вот он остался мне другом до самого переезда в Англию и, несмотря на запреты родителей, всегда рад был поболтать или прогуляться. Парень был до жути общительный и беспокойный, поэтому в любой группе с легкостью сходил за своего. Но он был человеком мира и, в итоге, я все равно оставалась одна…
Именно тогда ближний лес и заброшенный «сказочный замок» стали моим постоянным прибежищем. Местные опасались там гулять – ходили слухи, что дом построен бандитами, что они собираются там по ночам на свои безумные сходки. Одни слышали там пьяные вопли и песни, другие – леденящий душу вой, и все они вместе бредили призраками. А мне это нравилось: долгое время я мечтала подкараулить и подружиться с каким-нибудь призраком. Каких добрых дел мы бы вместе насовершали! Но ничего не вышло – то ли привидения до смерти меня боялись, то ли давно разочаровались в нашей глуши и покинули заброшенное здание, переселившись в какой-нибудь старый замок, где могли вдоволь нагреметься цепями и попугать слабонервных живых человечков.
Но даже без призраков дом был неиссякаемым источником моих развлечений. Зимой я лепила около него ледяные фигуры и строила снежные замки, летом – читала, лежа в его прохладной тени. Это было мое свободное, справедливое и доброе царство, где не было любопытных и осуждающих.
Сегодня тетя Агата с дядей Виктором ни свет, ни заря ушли на службу в храм. Это означало только то, что уже к двенадцати часам дня пол города, а к часу и оставшаяся половина, узнает, что их племянница не только подружилась с поселившимся за городом таинственным семейством, но еще и провела ночь в их загадочном особняке, плюс ко всему обнималась с красавцем – сыном того самого доктора – в его машине.
Винить дядю Виктора было нельзя – он всего лишь заботится обо мне, пусть и доставляет мне этим немало проблем. Но тетя… Где ж взять столько терпения, чтобы дожить с ней до совершеннолетия?
Хлопнула входная дверь, щелкнул замок. Наконец-то! Лиза ушла к подругам. Можно было вставать и заниматься делами.
Первым делом я загрузила стиральную машину – накопилось много грязного белья, затем прибралась в комнате, наконец-то, разобрала чемоданы с одеждой, сиротливо стоявшие в углу комнаты с самого дня моего переезда, уже месяца два. Аккуратно развесила все платья на плечики. Если я хочу быть рядом с Лео, нужно хотя бы попытаться ему соответствовать.
Хочу?.. Да. Я действительно хотела быть рядом с ним.
Как ни старалась, я не могла найти объяснение его поведению тогда, в машине. Он был так нежен, так отличался от обычного насмешливого и снисходительного Лео… Его потрясение моей историей было искренним, если я что-нибудь понимаю в этой жизни. Как будто внезапно исчезли все барьеры, и он стал совсем близким мне.
Как же сильно хотелось узнать, что это было. Но так же сильно я боялась услышать, что он снова насмехается надо мной, в этой своей ироничной манере. Вдруг эта нежность и внимательность были лишь частью коварного плана по моему приручению? По методу кнута и пряника. Не стоит забывать, что он древний вампир – Майя мельком упоминала что-то про последние четыреста лет, подумать только – и мыслит совершенно иначе, чем приземленные люди.
Решено. Сделаю вид, что ничего не было. Сохраню это светлым воспоминанием. В любом случае, был ли он искренен или играл роль, я сказала «Спасибо». Думаю, этого вполне достаточно.
На дне последнего чемодана я нашла старый черный чемоданчик отца. В нем были собраны самые дорогие мне вещи – ноутбук, любимая ручка и блокноты с отцовскими записями, фарфоровая музыкальная шкатулка, вышивка золотом и крестик матери, кое-какие фотографии, красный мобильный телефон, подаренный родителями на мой последний день рождения. Когда-нибудь я смогу открыть этот чемодан и с благодарностью достану и вспомню каждую вещь, каждую связанную с ними историю… Когда-нибудь. Когда боль от потери не будет такой пронзительно острой.
Я задумчиво провела кончиками пальцев по холодным блестящим замкам и черной шероховатой коже, потом решительно подняла чемодан и направилась к шкафу с одеждой.
Этот шкаф темного дерева с резными ручками в форме распустившихся лилий остался в комнате со времен моего детства. Он был привинчен к полу огромными шурупами, поэтому убрать или сдвинуть его было практически невозможно. Нет, просто невозможно.
Даже это было живым напоминанием об отце. Он был не только невероятно сильным и умным человеком, но еще и необыкновенным выдумщиком.
Однажды, мне едва минуло шесть лет, он со словами «Каждый должен иметь свое секретное место, чтобы хранить там самые дорогие вещи» показал мне этот тайник в шкафу. Низ отделения для одежды на плечиках был выложен двумя черными панелями, одна из которых поднималась и под ней открывалась наполовину уходящая вглубь пола ниша, достаточно глубокая, чтобы спрятать тот же чемоданчик. Там я его и оставила, старательно прикрыв и завесив платьями. До лучших времен.
Остаток дня я провела за домашними заданиями, задвинув мысли о Лео в самый дальний уголок сознания. И так увлеклась, что к вечеру большая часть работы была выполнена: решены примеры по алгебре, прочитаны статьи по литературе, решены задачки по органической химии, переведен текст по английскому. Правда, я основательно застряла на физике, но она была во вторник, поэтому я оставила все как есть в тщетной надежде, что на следующий день на меня снизойдет озарение, и все само собой решится.
С удовольствием осмотрев результаты своего титанического труда, я пораньше улеглась спать, в который раз желая хотя бы одним глазком увидеть Леонардо и убеждая себя, что мне нет до него никакого дела.
Глава 10
На следующий день я встала очень рано и целых полчаса провозилась в ванной.
В итоге мои хлопоты все же увенчались успехом: темные кудри лежали на плечах мягкими волнами, несколько прядей я забрала и заколола назад, как это в субботу сделала Майя, открывая лоб и подчеркивая глубину глаз. Белый пушистый свитер и черные, прошитые по швам толстой белой нитью, джинсы тоже смотрелись эффектно.
Только правый рукав свитера пришлось закатать до локтя – объемные бинты никак не желали пролезать в узкий рукав, а стоило его натянуть – сжимались до боли.
То, что скоро я увижусь с Лео, придавало мне сил. Вчерашняя тревога куда-то улетучилась, сменившись радостным возбуждением.
Есть не хотелось, поэтому я наскоро заглянула на кухню, радостно пожелав тете с дядей доброго утра и приятного аппетита. В ответ они только удивленно переглянулись. Еще бы! Впервые с моего переселения к ним я вела себя как обычный подросток.
Дядя Виктор поднялся из-за стола, чтобы проводить меня.
– Хорошее настроение с утра? – Кажется, он был доволен.
– Просто отличное. Доброе утро! – поздоровалась я с сестрой, которая лишь махнула мне рукой и, держась за голову, прошествовала в ванную. Вчера она явилась домой довольно поздно, и не в самом трезвом виде. Благо, она быстро ретировалась в свою комнату, и дядя этого не заметил.
Я натянула куртку, заметив, что нижняя часть рукава ободрана – как я могла забыть! Но сейчас уже некогда было думать об этом.
– Вот, возьми на обед на неделю. – Дядя протянул мне деньги.
– Спасибо. – Я коротко поцеловала его в щеку. – Я пошла, до вечера!
Выйдя на крыльцо и выдохнув в холодный воздух причудливое облачко пара, я прищурилась от яркого света. Давно не было так солнечно, ночью прошел снег, и теперь каждая снежинка искрилась и сверкала, словно сама была маленьким кусочком солнца. В двух шагах от меня, что-то ворча себе под нос, возился дворник, широкой деревянной лопатой расчищая заваленную сугробами дорогу.
С минуту полюбовавшись на эту красоту, я пошла в сторону школы. Ноги никак не желали слушаться и то и дело ускоряли шаг.
Вот расписание на доске – первая пара химия.
К сожалению, в школе моя уверенность начала таять как кусок масла на раскаленной огнем сковороде. При виде меня, ученики замирали на месте, прерывались на полуслове и следили за каждым моим движением, чтобы затем как полагается, где-нибудь скучковаться и все обсудить. Те, что постарше, хотя бы делали вид, что не смотрят, но малыши просто вытягивали шеи и таращились своими большими глазенками, как будто я – фрик какой-то. Кошмар маленького городка наяву.
Опустив глаза в пол и стараясь не обращать внимания на косые взгляды, я прошмыгнула в класс. И сразу заметила – Лео еще не пришел.
Под перекрестным огнем взглядов я прошла к своей парте, возле которой, скрестив руки на груди, стояла группа девушек. Они демонстративно смерили меня оценивающими взглядами и прошли так, чтоб не коснуться, словно я чумная. Я стоически перенесла это, выпрямившись и глядя прямо перед собой, а затем пошла дальше, но не рассчитала – кто-то подставил подножку и, неловко запнувшись, я боком полетела на парту и со всей силы ударилась об нее правой рукой, той самой, где под повязкой были наложены швы.
Да, школьники могут быть очень жестокими, когда кто-то ведет себя не так, как им хочется! Что ж, я ожидала чего-то подобного.
Боль острой молнией заполнила мое сознание. Изо всех сил сжав кулаки, так что ногти до боли впились в ладони, я переборола крик. Нет, такого удовольствия я им не доставлю. Словно зомби я подняла упавший на пол рюкзак и села на свое место, стараясь медленно дышать сквозь сжатые зубы.
Я не заметила, как в класс вбежал радостный Миша, как он поздоровался со мной, как, вдруг помрачнев, спрашивал, все ли в порядке. Не обратила внимания на невыспавшуюся Лизу, которой даже тонна тонального крема не помогла скрыть синяки под глазами. Она без сил упала на стул через ряд от меня и тут же о чем-то заспорила с сидящими неподалеку девушками.
Прозвенел звонок на урок.
А меня волновало только одно – он не пришел. Я так ждала, а он и не подумал явиться. Было больно: надсадно болела рука, ей с тоской вторило сердце. Спрятавшись за учебником, я рассеянно слушала, как учитель рассказывает про интегралы и функции – эту тему я уже прочитала вчера, поэтому урок показался невероятно скучным, пустым и тянулся мучительно долго, как дурной сон.
Звонка с урока я так и не услышала, зато сразу почувствовала его присутствие. Я резко выпрямилась и подняла голову, с чувством несказанного облегчения увидев в дверях высокую одетую во все черное фигуру Лео. С грацией дикого зверя он прошествовал от двери, небрежно бросив справку на учительский стол, подошел ко мне и только тогда снял неизменные черные солнечные очки.
Он выглядел уставшим, под глазами залегли темные круги, а в темно-зеленых озерах поблескивали красные искорки, которых не было еще два дня назад. И все же мне показалось, что он был рад меня видеть.
– Привет… – тихо произнесла я, выдавив улыбку. – Я уже начала думать, что ты и все, что случилось у тебя дома – моя внеочередная глюка. Впрочем, все наши встречи сами по себе невероятны…
– Что… – он не договорил.
Его взгляд в одно мгновение переменился, теперь его наврятли можно было бы назвать приветливым и даже человеческим. Он посмотрел на меня, подозрительно сузив глаза, затем втянул воздух носом, при этом его глаза полыхнули огнем и внутренней силой, а губы твердо сжались.
Я вдруг испугалась, что он сейчас поддастся этой необъяснимой ярости и одним махом разнесет в щепки весь класс. Его родня могла ради забавы валить деревья, страшно даже представить на что способен выведенный из себя вампир. За себя я не боялась, но здесь кругом полно ни о чем не подозревающих людей…
– В чем дело?.. – сдавленно пискнула я. – Что-то произошло?
Вместо ответа он протянул мне правую руку, проворным движением левой скрывая алый блеск глаз за стеклами темных очков, и требовательным железным голосом произнес:
– Идем. Выйдем отсюда.
– Зачем?
Я не двигалась с места, не понимая, чем я сегодня провинилась, и чего ему вообще от меня нужно? Поэтому он наклонился и, обхватив меня руками за спину и под коленями, поднял так, будто я ничего не весила, и в полной тишине понес к выходу. От неожиданности я громко ахнула и обеими руками вцепилась в ворот его свитера, так и не решившись, обнять за шею. Я заметила, как сильно он сжал челюсти и, по напряжению его рук, поняла, что он изо всех сил сдерживается, лишь поэтому не стала вопить и протестовать. В любом случае, лучше сделать это, когда мы останемся наедине.
– Стой! Куда ты ее тащишь? Совсем с катушек слетел? Отпусти ее, слышишь, ты! –услышала я требовательный голос Миши.
Если б я так не боялась, что меня действительно отпустят с такой высоты, да еще и головой вниз, то с радостью приплюсовала бы к его голосу еще один, свой.
Лео даже бровью не повел, с непроницаемым выражением лица он дошел вместе со мной на руках до двери. Только выходя из класса, он обернулся к застывшим в немом удивлении одноклассникам.
Я боялась посмотреть на их лица, поэтому отвернулась, уткнувшись носом в черный свитер Лео. Он же оглянулся на них и голосом полным угрозы и презрения произнес:
– Если кто-нибудь, мне не важно кто, еще раз посмеет хоть пальцем притронуться к моей девушке, хотя бы подумает о том, чтобы причинить ей вред, он пожалеет о том, что родился на этот свет. Я клянусь, смерть по сравнению с этим будет счастьем.
Выходя из класса, он чуть не столкнулся с учительницей. Кивнув на меня, он произнес уже более вежливым тоном:
– Несу в медпункт это существо.
Учитель только и смогла, что удивлено произнести «Х-хорошо» и проводила нас непонятным взглядом. Наверное, я выглядела настолько жалко, что она поверила Лео.
К счастью, начались уроки, и в коридорах школы было пусто.
Когда он вынес меня из класса, я попыталась высвободиться из его рук, но это было похоже на сражение с покрытым кожей стальным роботом. Даже не взглянув на меня, Лео сухо произнес:
– Успокойся.
Но я не могла успокоиться. Он совершил такое на глазах у стольких людей, и я готова была провалиться сквозь землю от стыда.
– Что ты о себе возомнил?! – вспылила я, все же не в полный голос. – Ты не можешь творить здесь все, что тебе захочется! Это же школа, а не цирк на выезде. И вообще что ты хочешь со мной сделать?!
– Не спрашивай, – прорычал он своим низким волнующим голосом. – Сейчас я, как и сказал, несу тебя в медпункт.
В смятении я замолчала, вдыхая его запах, то ощущение, которое я испытала в его объятиях в машине, вернулось. Он снова был рядом и заботился обо мне. Только я уже давно решила не попадать под его обаяние, поэтому, глубоко вздохнув, чтобы хоть немного успокоиться, попросила:
– Пожалуйста, опусти меня. Я и сама могу идти. – Наконец-то он посмотрел на меня, и в его глазах за темными стеклами я увидела странную смесь беспокойства, гнева и сомнения.
– Да не убегу я! Кого-кого, а тебя я уж точно бояться не собираюсь! – ответила я на его безмолвный вопрос.
В ответ Леонардо слегка расслабил руки и поставил меня на ноги. В первый момент я потеряла равновесие и взмахнула руками, задев при этом бок Лео все той же правой рукой, и тут же застонала от резкой боли.
– Ты просто мазохистка! Нужно было сразу идти к врачу, – сердито проворчал он.
Я посмотрела на бинты – на них красовалось яркое кровавое пятно, которое продолжало увеличиваться. Как же я раньше не заметила… Я с беспокойством взглянула на Лео, но он снова нацепил свою непроницаемую маску.
– Как ты? – выдохнула я.
– Если ты об этом, – он поднес мою окровавленную руку к губам и сверкнул на меня красными глазами поверх затемненных стекол очков, – то, да. Сегодня ты выбрала не самый лучший день для испытания моей стойкости. Сейчас больше всего на свете я хотел бы выпить тебя до дна. Твой запах одурманивает меня, сводит с ума… Разве тебе не страшно?
– Нет…
Я говорила чистую правду.
– И зря.
Он изящно опустил мою руку и поправил солнцезащитные очки, словно тем самым ограждая меня от себя, а может и себя от меня.
– Тебе не стоит доверять вампирам, даже знакомым. Давай скорее, мы почти пришли.
Он постучал в медицинский кабинет. Фельдшер, радушная немолодая дама в неизменном белом халате, с пышной прической в виде грибка, открыла нам дверь.
– К вам пациент, – любезно обратился к ней Лео, большим пальцем сверху вниз указывая на меня. Благо рост позволял.
Она мягко улыбнулась мне, провела к стерильному столику в углу кабинета и усадила на цветастый стул, обивка которого до того облезла посередине, что была похожа на чью-то изъеденную молью плешь. Там она сняла бинты и осмотрела швы – нижние из них прорезались и обильно кровоточили. Прошитая, отмирающая кожа – не самое приятное зрелище.
– Что ж ты так неосторожно? Все было так прекрасно зашито. – С укором произнесла фельдшер. – Еще пара-тройка дней и можно было бы швы снимать, а теперь дольше заживать будет, да еще и шрам останется.
Пока она вкалывала мне анестетик и колдовала над рукой, я отвернулась и перевела дыхание. Не то, чтобы я боялась крови, своей или чужой, но завтрак был пропущен, и теперь меня слегка мутило, как после длительной поездки в автобусе. Поэтому я предпочла смотреть на Лео. А может, и не поэтому.
Он стоял в своей излюбленной позе – скрестив руки на груди и слегка прислонившись спиной к стене у двери, одна нога была немного согнута в колене. Его глаза были полностью прикрыты очками, которые издалека придавали ему абсолютно непробиваемый и какой-то отстраненный вид. На ум пришло глупое сравнение – так, наверное, стоял британский секретный агент Джеймс Бонд, наблюдая за объектом и вынашивая планы по выпытыванию у него сверхсекретных данных.
Я невольно фыркнула. Лео чуть повернул голову. Готова поспорить, он с недоумением смотрел на меня, не понимая, что могло так меня развеселить.
– Больно? – тут же среагировала фельдшер.
– Нет-нет. – Голос мой прозвучал чересчур бодро.
– Ну вот, теперь порядок, – произнесла фельдшер, закончив перевязку и вставая со стула. – Если ничего не будет беспокоить, покажешься мне послезавтра. Кстати, как твое имя?
– Диана Андерсен.
– А-а, теперь понятно, почему я раньше тебя не встречала, уж я точно запомнила бы такую милую девушку.
Я смутилась и слегка покраснела. Что-то мне подсказывало, что она помнила всех учеников в нашей школе, и называть ей свой класс не имеет смысла.
– А вы должно быть Леонардо Стюарт. Я слышала, ваш отец хирург?
– Да, он работает в областной клинике, по большей части практикует микрохирургию и современные технологии.
Ответил и глазом не моргнул.
– Ну что ж, приятно было познакомиться. Надеюсь, еще увидимся. Желательно, по более приятному поводу.
Поблагодарив и попрощавшись с доброй женщиной, мы вышли в коридор, прошли немного и остановились у большого окна недалеко от столовой. Идти на урок мне не хотелось, Лео, кажется, он также мало интересовал.
– Я только сейчас заметил, что у тебя и твоего дяди разные фамилии, – вдруг заговорил он.
– Он – старший брат моей мамы, к тому же сводный. Дедушка с бабушкой думали, что своих детей у них не будет, поэтому усыновили его, а потом, каким-то чудом у них появилась дочь. А вот папа – англичанин, он случайно оказался в этом городке и тут познакомился с мамой.
– Понятно. Значит ты – урожденная английская леди.
– Звучит ужасно старомодно.
– Да уж что-что, а время никогда не стоит на месте, – грустно вздохнул Лео.
– Поэтому ты учишься в школе?
– Поэтому и еще потому, что влиться в жизнь людей не так просто, как кажется. С каждым годом меняется их представление об окружающем мире, дополняются знания, изменяется речь. Все эти новенькие словечки…
– Так не проще было бы жить обособленно, где-нибудь в глуши? –задала я давно интересовавший меня вопрос. – Или, наоборот, в огромном мегаполисе, где никому не будет до тебя никакого дела? Зачем приезжать в город, где все друг друга знают и не дают покоя любому, кто хоть сколько-нибудь выделяется?
– Зачем?.. – Он, казалось, задумался. – Раньше я пытался отгородиться от мира… Много раз.
– Все было плохо?
– Не то чтобы… Но люди… Так или иначе, они сами не оставляют меня в покое. К тому же я нужен Рейнарду, а он просто не может жить затворником. Он считает, что раз уж что-то забирает у людей, чтобы выжить, то, во что бы то ни стало, должен вернуть им долг. Это одна из его черт, которыми я восхищаюсь и даже немного завидую.
– А сам ты так не считаешь?
– Я не беру больше того, чем мне необходимо, и уже давно не убиваю ради выживания. Я не причиняю им зла…
– Поэтому не считаешь, что должен делать для них добро? – Я искренне хотела понять его.
– Я думаю, что не должен вмешиваться в чужие жизни, оставляя людям право выбора.
– Но в мою-то ты вмешался!
– На этот счет я мог бы с тобой поспорить. – Он загадочно улыбнулся, едва приподняв уголки губ. – Ты тоже делаешь мою жизнь… сложной.
Присевший рядом со мной на широкий белый подоконник, в этот самый миг Лео выглядел совсем как обычный человек. Причем, отметила я про себя, как уставший человек – он даже не стал в своей обычной пренебрежительной манере прерывать поток моих вопросов. Нет, его красота все также заставляла мое сердце биться с перебоями, но в нем не было того подавляющего величия, которое заставляло простых смертных выглядеть на его фоне никчемными созданиями.
Я встала и подошла к нему почти вплотную. Обычно, когда он стоял, то был больше чем на голову выше меня, и, чтобы заглянуть ему в лицо, всегда приходилось смотреть вверх. Сейчас же наши лица были примерно на одном уровне. Я осторожно протянула руки к его солнечным очкам и сняла их.
– Что ты делаешь? – спросил Лео, в его глубоком голосе прозвучали удивленные нотки.
Я прерывисто вздохнула: глаза под очками все еще были нечеловеческого рубиново-красного оттенка с бархатно-черными зрачками.
Он избегал смотреть на меня. Я же с откровенным любопытством разглядывала его совершенные черты. Высокий гладкий лоб, темные, не слишком широкие брови, довольно большие глаза под веером черных ресниц, прямой нос, упрямо сжатые губы. Хотя синяки под глазами как будто усилились. Как и его фарфоровая бледность, теперь казавшаяся совершенно неестественной. Хотелось провести по его лицу рукой, чтобы убедиться, что оно настоящее. Но я не решалась, это было бы святотатством.
– Почему у тебя краснеют глаза? Из-за крови?
Мой вопрос явно застал его врасплох. Он усмехнулся, что придало его лицу еще большее очарование.
– Я думал, ты уже все выпытала о вампирах у Орианы.
– Мы даже не говорили об этом. Да и когда бы я успела? Ты же сам не даешь мне ничего узнать.
– Ты все еще не устаешь удивлять меня.
– И не только тебя, – вздохнула я.
– Я только пытаюсь оградить тебя от нас, а ты еще и недовольна.
– Как говорится, поздняк метаться. Так все-таки, почему они сейчас красные? –упрямо повторила я вопрос. Это меня беспокоило еще и потому, что до сих пор он отлично себя контролировал.
– Ты ведь не отстанешь?
Я отрицательно покачала головой.
Он с секунду колебался, потом глухим голосом произнес:
– Я голоден.
– Почему ты голоден?
Он, наконец, поднял на меня взгляд и с легким раздражением прошептал:
– А почему вампир может быть голоден?
– Это из-за меня?.. – мелькнула догадка.
Неужели моя кровь сделала с ним такое? Но, помнится, он был уже не в себе, когда явился на второй урок.
– Не совсем, но даже не будь я истощен до встречи с тобой, твоя кровь… Да ее запах мертвого заставит из могилы подняться. – Его слова звучали одновременно страстно и горько. Так, словно он произносил что-то запретное для него самого.
– Так почему ты был голоден еще до встречи со мной? – допытывалась я.
– Возникли неприятности. Адель… она сорвалась, а нам пришлось расхлебывать кашу, которую она заварила. В итоге, я примчался сюда, как только смог. Рейнард с Рокко тоже, должно быть, опоздали на работу.
– Никто ведь не пострадал? – испугалась я, не зная за кого больше переживаю – за людей или за то, что тайна семейства может быть раскрыта… И то, и другое, было одинаково ужасно.
– Из живых, нет, конечно, – произнес он, как будто это было само собой разумеющееся обстоятельство. – Адель молода, поэтому с недавнего времени ее ограничивает приказ. Она просто не может навредить живому человеку.
По тому, как он говорил об этом, стало ясно, что это еще одна тема, которую он не будет со мной обсуждать. Единственное, чего можно было добиться в таком случае – грубое напоминание не лезть не в свое дело.
Правда, минуту спустя это перестало меня интересовать. Я едва слышала его слова, райской музыкой доносящиеся откуда-то издалека, и заворожено смотрела в прекрасные алые глаза с полыхающими в них пламенными отблесками, и они затягивали меня в свою бездонную пучину. Это было похоже на временное помешательство, как будто ты, полностью расслабившись, плывешь на ласковых красных волнах, а они укачивают, убаюкивают тебя. Все мысли куда-то улетучились, они остались парить в голове, но, так и не достигая разума. По телу разливалась предательская слабость, оно казалось таким легким…
Сквозь туман издалека раздался глубокий голос Лео:
– А это уже пример того, что не стоит так долго смотреть в глаза голодного вампира. Они тебя зачаруют, и ты как послушная овечка сама пойдешь под нож.
Он забрал у меня свои очки и снова одел, красные огни скрылись за темными стеклами, и я тут же очнулась.
Бог мой, опять! Снова я поддалась его чарам! Я чувствовала себя совсем паршиво, как глупая марионетка, которой можно управлять, как хочется, лишь дернув за нужную ниточку. Отвратительное ощущение.
Еще не до конца придя в себя, я присела на подоконник. Лео же, напротив, встал, достал из заднего кармана джинсов мобильный телефон и очень быстро набрал смс. Отправив сообщение, он подошел ко мне:
– Пойдем, пора тебя накормить. Я слышал, людям нужно довольно часто питаться.
Ну, как было не улыбнуться на такую тираду. Не задумываясь, мои чувства прощали его, хотя мозг и твердил, что нельзя оставлять это так просто.
– Ты ведь это не специально? – на всякий случай спросила я.
– О чем ты?
– Ну… о глазах…
Я не знала, как описать это ощущение. Приятное, но, если ты отдаешься ему не по своей воле, это… унизительно.
– Нет. – Я почувствовала, что он говорит честно. – И да. Какая-то часть меня хочет твоей крови.
– А другая часть?
– Другая – никогда не сделает тебе больно. Ну что, идем?
Не дал он мне осмыслить эти слова.
– Майя и Адель скоро присоединятся к нам и принесут наши вещи.
Я совсем забыла о своей сумке… Да, стоит признать, что мне все еще нужна нянька. Но тут есть и его вина, это тоже нужно учитывать. В его присутствии все мои мысли и чувства как будто обостряются, принимают совсем неожиданный характер…
Урок еще не закончился, поэтому очереди в столовой не было. Я взяла оладьи с повидлом и стакан апельсинового сока, с удивлением отметив, что Лео берет то же самое.
По обоюдному согласию, мы выбрали самый дальний столик. Наверное, для пробуждения моего аппетита не хватало именно кровопотери, потому что едва сев за стол я набросилась на еду как оголодавший неандерталец.