Мира Лев
@justbemira
Пробуждение
Счет времени давно уже был потерян, да и есть ли смысл смотреть на часы, когда дни одинаково тусклые и плоские? Нервно-дребезжащий будильник, прохладный душ, гимнастика, завтрак. Все эти утренние процедуры строго соблюдались в попытках воссоздать хоть какую-то наполненность, сделать вид, что все так же занята и живешь активной и насыщенной жизнью, как раньше.
После завтрака что-то шло не так, энтузиазм резко исчезал и, за неимением никаких важных дел, Лия оставалась сидеть на диване до самого вечера. Поначалу она еще пыталась развлекать себя сериалами, книгами, даже прослушала какой-то модный онлайн курс, но эти занятия быстро надоели. Она понимала, что это – лишь видимость, самообман. Ей это все не нужно и неинтересно. Ее прекрасный подающий надежды проект развалился в одночасье, друзья были далеко, заняты своими проблемами, семья – в другом городе.
Сил бороться оставалось все меньше, и она часами сидела на диване у окна, глядя куда-то в пространство.
В тот день Лия, как обычно, погруженная в свои мысли, не замечала ничего вокруг. Девушка будто спала с открытыми глазами и видела прекрасные сны. Они были нечеткие, как импрессионистические мазки, зато давали ощущение чего-то легкого, воздушного, как теплый ветерок, и щемяще прекрасного, как воспоминания о детстве.
Пейзаж перед глазами был лишь фоном. Вдруг в ее эфирные картинки настойчиво и уверенно просочился скрип качелей. Он становился все громче и громче. Глядя сквозь фантазийную картинку из ощущений, Лия перевела взгляд на детскую площадку под окном. Там на качелях качался мальчишка. Она улыбнулась. Детские игры так вдохновляют. Чувствуешь беззаботность и чистую радость.
Лие захотелось рассмотреть ребенка, она напрягла взгляд, чтобы немного рассеять остатки видения, и обнаружила, что на качелях никого нет. Старая, обшарпанная металлическая конструкция стояла совершенно неподвижно. Она еще больше напрягла глаза. Скрип был абсолютно явственным. Но качели сохраняли замершую статичность.
В следующее мгновение Лия услышала, как ветер доносит хаотичные куски фраз и обрывки смеха – похоже, по тротуару шли люди и громко разговаривали. Она перевела взгляд в их сторону. Дорожка была пуста. Ни впереди, ни сзади никто никуда не шел. А шум голосов будто завис в воздухе. Только облезлая серая кошка жалась к бордюру, поджав хвост, потом резко повернулась и юркнула в кусты.
Видения окончательно исчезли, и теперь перед глазами раскрылся серый городской пейзаж во всем многообразии оттенков. Он был пронзительно недвижим. И ветер лишь подчеркивал статичность открывшегося вида. Лия резко закрыла глаза. Реальность пугала ее и отнимала способность чувствовать. Глубоко вздохнув, она немного подождала, и белый лист вновь начал наполнятся красочными мазками невидимой кисти. В них была жизнь, ощущения, запахи, эмоции и восторг.
Когда Лия вновь открыла глаза, перед ней воплотился образ ее сестры Милы. Девушка подумала, что продолжается спать и грезить, но Мила заговорила:
– Хорошо, что ты очнулась! Спишь уже вторые сутки!
– Как ты тут очутилась? – удивленно проговорила Лия, еще не до конца придя в себя.
– Элементарно. Ты же помнишь, что у меня есть ключи? Я не смогла до тебя дозвониться, и решила, что что-то случилась, приехала к тебе, а ты спишь. Наш семейный доктор сказал, что так бывает, но нужно, чтобы кто-то был рядом и следил за твоим состоянием.
– Милка! Я так рада тебя видеть! – радостно воскликнула Лия и кинулась на шею сестре, и тут же, отстранившись, грустно спросила, – Ты теперь уедешь обратно?
– Не надейся. Мне с тобой тут минимум две недели сидеть, соблюдать карантин. Наболтаемся от души, а еще давай вещи все разберем? Ты вроде бы давно хотела.
– Спасибо, сестренка, – сказала Лия, улыбаясь.
В этот момент она открыла глаза и проснулась. Сестры рядом не оказалось, и девушка поняла, что это был сон во сне.
Несмотря на это, ей было так хорошо и тепло на душе, будто сестра и правда заглядывала к ней в гости. Лия встала с дивана, раздвинула шторы, включила любимую музыку и принялась за уборку. Теперь она точно знала, что со всем справится, и все будет хорошо.
Голос
Конец марта. Год 2020. Место действия – кухня в небольшой квартирке, расположенной в одном из спальных районов Москвы.
«Мишаааня. Кукуха-то уехала. Без тебя. А ты остался. Ну это уже никуда не годится», – пронеслось у Мишани в голове, когда он, наводя порядок на кухне, нечаянно убрал кота в холодильник. До этого он пытался позвонить товарищу по пульту для телевизора, и, так и не дозвонившись, с горя выкурил пять сигарет подряд.
Тяжело вздохнув, Мишаня приземлился на табуретку и принялся смотреть в трещинку на полу и напевать себе под нос:
«Дома я сижу один,
Объявили карантин».
– На что жалуетесь, голубчик? – перебил Мишанино бормотание вкрадчивый мужской Голос.
Мишаня вздрогнул и испуганно посмотрел по сторонам.
– Чего ты вертишься, дурень? Я в твоей голове.
Мишаня не нашел, что ответить, и нервно сглотнул.
– Да успокойся уже наконец. Я твой Ангел-Хранитель.
– Мой ктоооо? – от удивления Мишаня так сильно раскрыл рот, что оттуда потекла слюна.
– Можно подумать, ты не догадывался о моем существовании. Как прижмет, так сразу меня зовешь, только вот сейчас что-то обо мне забыл.
– А может, я сошел с ума, и это у меня раздвоение личности случилось? – предположил Мишаня.
– Может быть. Если тебе эта версия нравится больше – думай так, – согласился Голос.
Мишаня отрицательно замотал головой.
– Так-то лучше.
– А почему я раньше тебя не слышал?
– Повода не было. А сейчас ты что-то совсем расклеился.
– А ты что, следишь за мной?
– Я всегда рядом.
Мишаня сразу вспомнил про открытый на компе файл с порнушкой и густо покраснел. Голос рассмеялся.
– Не переживай, меня твои бытовые штучки не интересуют. И так забот полно. Я слежу за тем, чтобы у тебя все было в порядке. Остальное не входит в мои обязанности.
Мишаня закивал и приготовился внимать.
– Что-то ты последнее время беспокойный стал. Новостей, что ли, пересмотрел? Все ж нормально было.
Мишаня потянулся за очередной сигаретой.
– Брось заразу, – прикрикнул голос, – накурился уже! Ты чего как тряпка себя ведешь? Соберись уже и послушай. Авось полегчает.
Мишаня покорно отложил пачку в сторону. Голос продолжал:
– Согласен. Ситуация нынче – дерьмо. Прямо самое натуральное. Но тут, как с погодой: не будешь же ты возмущаться, что дождь пошел, когда ты на пикник собрался? Хотя нет, ты будешь. Неудачный пример. Короче, Мишаня, ты пойми, тут нет смысла тратить свои нервы. Помнишь мудрость? «Измени отношение к вещам, которые тебя беспокоят, и ты будешь от них в безопасности». Между прочим, это Марк Аврелий сказал, умный был мужик. Не то что некоторые.
Мишаня обиженно поджал губу.
– Ладно, не дуйся, я же не ругать тебя пришел, а помочь.
– Чем тут поможешь. Раньше хоть какая-то стабильность была, а теперь… – Мишаня безнадежно махнул рукой.
Голос усмехнулся и изрек:
– Одна из популярных людских иллюзий. Вечно думают, что точно все знают наперед.
Мишаня задумался.
– Ты не можешь изменить реальность вокруг, – продолжал голос, – но ты можешь измениться сам. Да, все сложно, ситуация непривычная, вокруг все нагнетают, хороших новостей почти нет. Вот тебе первый совет: расслабься. Ты, слава Богу, не президент, не политик, не врач. Ты менеджер. Радуйся, что на тебе не лежит груз ответственности за чужие жизни. А вот о своей подумай. Совет второй – привет Булгакову: никаких новостей до обеда. Забудь вообще. Встал, сделал зарядочку, пошел позавтракал. Написал себе распорядок дня. И вперед, по списку.
Мишаня почесал затылок и одобрительно хмыкнул, но тут же возмущенно произнес:
–А что, если я не хочу тут торчать? Достало все.
– Фу. Не ной, пожалуйста. Тошно становится. Кто жаловался на нехватку свободного времени, чтобы получить новые знания и открыть свое дело? Считай, что вселенная услышала твои мольбы. Твой час настал, Мишаня. Сиди себе и занимайся.
– Так теперь неизвестно, что там еще с экономикой будет. Может, мои знания и не понадобятся никому.
– Мишаня-Мишаня. Трудный ты, конечно, человек. Во-первых, никаких знаний еще нет, чтобы судить, пригодятся они или нет. Во-вторых, в том-то и прелесть, что ничего неизвестно, так с чего ты проигрываешь негативный сценарий? Делай дело, а там видно будет – куда что применить. Очутись здесь и сейчас. Будущее – это иллюзия в твоей голове. У тебя есть только настоящее, которое ты вечно упускаешь, глядя по сторонам, вместо того, чтоб смотреть перед собой.
– А если мне погулять захотелось? – не сдавался Мишаня.
– Прекрасно. Нормальное человеческое желание.
– Это значит можно, что ли?
– Я этого не сказал. Хотеть ты можешь чего угодно. Хоти себе на здоровье. Но сиди дома при этом.
– А с тобой нельзя?
– Ну, дорогой, ты хочешь всего и сразу. Я и так тебе говорю больше, чем должен. Просто ты мужик неплохой. Может, образумишься. Жалко мне тебя. Хочешь погулять – открой окно и дыши себе сколько влезет. Тем более машин сейчас почти нет, воздух почище стал.
Мишаня выглянул в окно. На лавочке во дворе сидела компания из трех человек, радостно распивающих алкогольные напитки.
– А че, вы этих не предупреждайте, что ли? – скептически поинтересовался осмелевший Мишаня.
Голос тяжело вздохнул.
– Эх, Мишаня, Мишаня. Мы всех предупреждаем. Да только не каждый нас готов услышать. Приходится им через более тяжелые испытания проходить. Но каждый сам выбирает свой путь. Наше дело предостеречь, а там уж на все воля Божья.
Юлия Паласиос
@yooleart.es
Нескучное домоседство
Встал поутру, умылся, привел себя в порядок – и сразу же приведи в порядок свою планету. Иначе она вся зарастет баобабами.
«Маленький принц» (Антуан де Сент-Экзюпери)
Земля на карантине. Наш восьмилетний сын Этьен слепил земной шар из пластилина ярко-голубого и зеленого цветов. Из черного пластилина скатал маленькую «колбаску» и крохотные шарики, которые расплющил в шайбы и приклеил к пластилиновой планете. Две черные маленькие точки – глаза, а продолговатый кусочек – губы. Получилась голова.
Бывают такие планеты – ужасно скучные… А наша Земля такая разная: веселая, грустная, мрачная, даже злая.
Рот изогнут, что коромысло, уголки губ опускаются – Земля кручинится. Приподняты края уголков – улыбается планета.
Одно движение детской руки, словно трюк фокусника, и пластилиновый жгутик перемещается, нет больше рта, тот исчез с лица Земли. На этот раз Земля выгнула черные, как уголья, брови – вечно голубая планета сердится.
– От чего твоя планета так красиво злится, милый мой сыночек?
– Мам, как ты не понимаешь! Земля загрязнена до невозможности.
– Я, кажется, понимаю… Заросла «баобабами». Радоваться здесь особо нечему…
– Просто люди замусорили океаны, и Земля обратилась за помощью к своему другу – Вирусу.
– Вирус – друг Земли?!
– Конечно. Вирус помогает. Он пинает всех людей домой. Люди пробудут в своих домах сто лет.
– А что внутри Земли?
– Это ребенок. Нуклео. Я зову его Нукляшем.
– Что станет с Землей, нашим общим домом?
– Апгрейд. Земля обновится, мама.
– Мда уж! Вот тебе и злодей-освободитель Коронавирус.
P.S. Пусть Карантин длится тысячу лет,
невозможно быть одиноким,
покуда есть еще в этом мире
бумажные книги, фейсбук, и ТЫР-нет.
Огурец
Намываю пупырчатый огурец с хозяйственным мылом под краном и невольно думаю: «Эх, сейчас бы “включить” внутреннюю Монику Белуччи!» При этом не то чтобы этого хочу. Просто так подумалось. Мимолетно. Пока огурец мыла…
Секс на карантине? Ну даже не знаю…
Принудительная самоизоляция. Если прежде мы «проживали» всего за один денек несколько различных ролей – супруга, сотрудника, родителя, любовника, – то в настоящий момент мы круглосуточно находимся в одном и том же амплуа.
В теперешних условиях действую в контексте «Я – родитель». А хочется сменить раздражающую обстановку и разнообразить происходящее вокруг, дабы переключаться между ролями и состояниями.
Счищаю кожицу с овоща и хихикаю про себя. Сподобит ли меня зеленый крепыш кончить сладкой судорогой в семь передёргов?…
На кухню влетает восьмилетний сын Этьен и спрашивает по-английски:
– What happens when Saturn's ring… (Что происходит, когда кольцо Сатурна…)
– What?! What Satan? Who is ringing? (Что?! Какой Сатана?! Кто звонит?!), – раздраженно переспрашиваю сына.
Ребенок настырен.
– Что произойдет, когда кольцо Сатурна ударит Землю?
– О, мой Бог! Ужас! Не знаю…Я обосрусь, словно птица в полете, если успею. Отстань!
– Это неверный ответ, мама.
– Ну, что тогда произойдет? Наверное, взрыв?!
– Нет, – отрезал сын. – Просто Землю расколет пополам!
– Ну да, ну, да. Это как вспышка коронавируса, который разделил мир на «до» и «после», – соглашаюсь с сыном, но он не дослушал и убежал играть.
«Скорее бы все закончилось», – думала я, ругая на чем свет стоит досадные помехи, по причине коих не получается пережить карантин с огоньком.
Приобрела в интернет-магазине для взрослых игрушку, которая давным-давно интриговала, – а почта не работает в период карантина. Суженый мой, добрый молодец, застрял «под короной» в соседнем городе… Введена двухнедельная принудительная изоляция.
Захотелось есть. И я положила нарезанный ломтиками свежий огурец на тарелку – рядом с филе пангасиуса, приготовленным в духовке на кокосовом масле.
Ну вот, так-то лучше. И надежда на то, что страны общими усилиями справятся с этим заболеванием, растет и крепнет.
Алла Гугель
facebook.com/alla.googel
Спать хочется
На шестой неделе карантина Елене приснился дурной сон. Мать четверых детей во сне собиралась уехать из своей малогабаритной квартиры на море совершенно одна. Без чемодана, с маленькой сумочкой, в которой лежали банковская карта и солнечные очки. Еще паспорт и розовый посадочный талон, отчего-то сильно мятый, и в таком виде больше напоминающий родовой сертификат. Истерзанный талон и паспорт Лена нетерпеливо перекладывала из кармана в сумочку и обратно. Провожала ее старшая дочь, верный друг и чистая душа, переживающая за маму: когда уже та расслабится и отдохнет от семейного счастья.
Дочь вела ее под локоток, по дороге подсказывая, где в данный момент находятся ее документы и какие указатели к которым гейтам ведут. Как и полагается в сновидениях, по пути им встречались разные нелепые препятствия в виде хрущевских подъездов, по которым нужно было долго идти, или маячащих перед глазами странных прохожих, подсказывающих все неправильно. Наконец, гейты возникли. Но где же паспорт и талон? В решающий момент дочь не смогла ответить, а затем и вовсе исчезла, как бывает в кошмарах. Именно в это страшное мгновение испуганная потная женщина нащупала злополучную бумажку там, где за 5 минут до этого было пусто, – в кармане джинсов. Конечно, посадку уже закрыли, стукнув перед ее носом перегородкой.
Проснулась Лена с учащенным сердцебиением, недосыпом и плохим настроением. «Видимо, что-то не доделаю сегодня», – хмыкнула она себе под нос. Но виду не показала. Карантинный день, похожий на все предыдущие, как однояйцевый близнец, понесся по проторенным рельсам. Зарядка из «Ютьюба». Две средние дочери делают завтрак, привычно забрызгивая кухню творогом. Старшая, переодев верхнюю часть пижамы, быстро заскакивает в «Зум» на первый урок. Младший – на мультиках, муж – в телефоне.
К обеду наша труженица сменила майку на менее заляпанную, зачем – неясно. Ведь супруг появляется из детской, где оборудован его home office, ровно к концу трапезы, так как его зум-переговоры ведутся именно в это неудобное время.
Вдруг кошка мяукнула и взлетела вверх, как будто увидела привидение. Дети ахнули – мама! В окне свисали две мужские ноги. В черных кроссовках и грубых штанах, вдоль которых сползала веревка. Лена от ужаса прикрыла рот рукой. Но тут же убрала – за ногами спустилось вполне живое тело и улыбающаяся голова. Мойщик окон привык к подобным встречам и заранее готовил welcome-лицо.
Лена поправила волосы и стала чуть медленнее нарезать салат. Альпинист, назовем его Иванов, с натренированным выражением «я не смотрю» повисел еще пару минут и спустился ниже. Лениных окон не было в списке помывки.
«Интересно, какой ему показалась наша семья? И я со стороны… Какими мы выглядим оттуда?» – пронеслось в мыслях уставшей, но все еще женщины. «Надоело, – зло шепнула она непонятно кому, – пойду спать. Может, успею на следующий рейс и увижу море…».
Однако четверо детей на карантине – это вам не жук чихнул. Младший решил, что тихий час для малявок, и приходил каждые пять минут – спросить, достаточно ли тихо он себя ведет. Средние ссорились, потом мирились. Сон не шел к замученной матери. Наконец, вроде «тепленькая пошла». Лена смотрит указатели в аэропорту, в руках у нее мятый розовый талон.
– Да, я хочу, чтобы к договору добавили еще 20 процентов на буклеты и визуалку… – муж продолжал зарабатывать деньги в любой точке квартиры, не меняя тембра голоса, иначе его неправильно расслышат, где надо, и не добавят, что нужно.
Лена открыла глаза, поморгала ими бессмысленно, протерла от невидимого песка. Встала и подошла к окну. Иванов висел на своих тросах, с ведром и щеткой. Он только что домыл соседнее окно и продолжал улыбаться, словно приглашая к путешествию. Резким движением женщина открыла свое большое грязное окно, страшно улыбнулась незнакомцу в ответ и вцепилась в него по-обезьяньи: «До моря подвезешь?».
Ошалевший от ужаса Иванов, крепко сжимая безумную тетку, осторожно спустился на землю – вокруг уже начали собираться прохожие с телефонами. Когда Лена встала ногами на твердую землю, в лицо ей кинулся свежий ветер свободы. «Ну что? Куда дальше?». Трясущийся мойщик растерянно попятился, и его тут же сдул ветер.
Лена проснулась. Она выспалась, как никогда. Дети сидели в гаджетах, которые им раздал муж, получивший добавку на буклеты. В джинсах у нее лежала конфета «Мечта», тихонько подброшенная младшим во время тихого часа. Лена сунула в рот карамельку, а розовый фантик смяла и положила обратно в карман.
Мари Анатоль
@mari.anatol.writer
Author.Today: Мари Анатоль
mari.anatol.writer@gmail.com
Тени
Я часто видел этого старика в парке, когда по вечерам гулял с собакой. Он всегда сидел на одной и той же скамейке в самой глубине аллеи и, казалось, ждал кого-то. Всё в его фигуре выдавало нетерпение, свойственное старикам в моменты особого волнения. Он то и дело поглядывал на часы, подслеповато щурясь сквозь очки в толстой роговой оправе. Поправлял туго затянутый под самую шею галстук, отряхивал старые, но тщательно отутюженные штанины. Шляпу он мял в руках, то и дело поправляя узловатыми пальцами седые волосы. Было видно, как его волнение нарастало с приближением сумерек.
Мне нравилось наблюдать за стариком и фантазировать. Интересно, кого он может здесь так долго поджидать каждый день? Я делал большой круг по парку, играл с Джеком на лужайке, бросал ему то палку, то мячик. Так проходило не менее часа. Но, когда мы, набегавшись, возвращались по аллее, старик по-прежнему сидел на своей скамейке и всё так же ждал кого-то.
«Может быть, он встречается здесь с другом, который имеет привычку опаздывать? – размышлял я, внимательно рассматривая странную фигуру. – Или он дожидается внука из школы, а тот не спешит на встречу, заигравшись с друзьями?» Чем чаще я видел этого загадочного старика, тем больше мне хотелось узнать, кого с такой настойчивостью он дожидается. Но я не мог дольше задерживаться в парке по вечерам, нужно было возвращаться домой к ужину.
А потом наступили страшные времена. Смертельный вирус стремительно охватил всю землю, погибло много людей и ужас поселился в наших душах. Во время карантина наш любимый парк закрыли. Мы с Джеком выходили совсем ненадолго и быстро пробегали мимо, грустно глядя на пустынные аллеи и одинокие лавочки. В такие минуты я часто думал о том старике – как он, жив ли? Так пролетели месяцы карантина.
Но эта история не о том, как тяжело они дались всем нам. Ведь всё когда-то кончается. Кончилось и наше заточение. Как только открыли парк, мы с Джеком возобновили ежевечерние прогулки. Осень вступала в свои права, разноцветные листья весело кружили над мостовой, а солнышко пригревало ещё совсем по-летнему. В один из таких вечеров я вновь увидел старика на скамейке и, наконец, узнал его тайну…
Старик сидел на привычном месте. Он был всё так же парадно одет, поверх костюма на нём был старательно выглаженный серый плащ, а рядом на лавочке лежал большой старомодный зонт. Он заметно похудел, был бледен, но по-прежнему гладко выбрит и аккуратно причёсан. Однако, фигура его немного обмякла и уже не выглядела такой напряжённой.
Ещё издали мне показалось, что старик с кем-то разговаривает. При этом он периодически взмахивал шляпой, как будто что-то рассказывал невидимому собеседнику. Я решил подойти поближе и замедлил шаг.
– А помнишь, – говорил старик хрипловатым голосом, – как мы первый раз с тобой танцевали? На площадке дома культуры, помнишь? Ты стояла с подружками в сторонке, стеснялась. Но я сразу тебя заприметил. У тебя было ярко-голубое платье и лента в косе, тоже голубая. И глаза такие же ясно-голубые, но печальные. Я тогда решил, что непременно должен тебя пригласить. А ведь мне и самому было боязно. Смешно, верно?
С этими словами старик посмотрел на скамейку возле себя и тихо засмеялся. На какой-то миг я решил, что бедняга говорит сам с собой. Но, взглянув ещё раз, я вдруг заметил странную вещь. На земле возле скамейки было две тени. Одна принадлежала самому старику, а вот вторая, рядом, по очертаниям походила… на женскую фигуру! Я остановился в оцепенении, пытаясь понять, как такое возможно.
Старик не обращал на меня никакого внимания, продолжая беседу. Иногда он замолкал, будто прислушиваясь к ответу. Кивал, словно соглашаясь, прикрывал глаза и счастливо улыбался. Это совершенно не походило на бормотание старого безумца. Это не был поток одиноких воспоминаний. Это был настоящий разговор, только я не мог услышать, что отвечала невидимая собеседница. Вероятно, её слова предназначались ему одному. Женская тень немного колыхалась в лучах заходящего солнца, временами склоняясь к тени старика, отчего казалась до мурашек реальной.
Я не стал подходить ближе, боясь разрушить волшебство. Мне не хотелось искать разгадку этого удивительного оптического эффекта. Вероятно, это лучи заходящего солнца и ветви соседнего дерева играли с моим воображением. Но мне было приятнее думать, что каждый вечер старик не зря с волнением готовится к встрече на скамейке. К свиданию с прошлым, которого не вернуть. Возможно, что именно ожидание этой встречи помогло ему пережить страшное время пандемии. И эта вера в чудо даёт ему силы жить дальше.