Незабываемый 2020-й! Рассказы очевидцев

День пятый. 26 июня

Впервые за три месяца выехали с внуками погулять всей семьей в парк Сергиевка под Старым Петергофом. Это было так здорово! Мы радовались, что с нами наш любимый дедушка, что он идет, держит на руках внучку, шутит с внуком. Его здоровье немного восстановилось. Жизнь снова мне дарила надежду.

Потом я прочла в ФБ объявление о литературном конкурсе «Разреши себе». Меня в нем что-то зацепило, но несколько затруднялась с выбором сюжета. Он должен был быть реальным, взятым из жизни конкретных людей.

Я подумала сначала, что о себе я ничего такого написать не смогу. Не было ничего особенного в моей жизни, что бы привлекло внимание, читалось с удивлением или сочувствием. Обычная, благополучная и счастливая жизнь: училась, вышла замуж, родила двоих детей. Учительствовала всю жизнь. Внуков дождалась, обожаю их. Все нормально, гладко, без надлома и надрыва. Просто и спокойно.

Вот только муж теперь болеет. Не помогает ничего. Или почти ничего.

Тогда я решила написать историю большой любви через всю жизнь старшей сестры моей бабушки. Условия конкурса были регламентированы не только темой, но и объемом рассказа в две печатных страницы. Но я уложилась. Получила поддержку тех, кому прочитала. Меня опять подбодрили добрые слова Лены Горовой: «Чудесная, трогательная история. До слез…». Отправила и стала ждать результата. Это был мой второй рассказ.

День шестой. 10 сентября

Вышел сборник «Ура! Переезжаем!». Одна из историй в нём была моей.

Ура! У меня реально получилось. Вот он первый опыт. Пусть робкий, нерешительный, сдержанный.

Как к нему отнесутся те, для кого он написан? Во-первых, для моей семьи. Во-вторых, для друзей и знакомых. И в-третьих, для посторонних людей.

Нужно сказать, я не в первый раз держала в руках книгу, к появлению на свет которой причастна. Но до этого случая всё это были мои профессиональные статьи, методические разработки, опубликованные в научных журналах и материалах конференций. Это мое дело, в котором я, как говорится, не один пуд соли съела, знаю себе цену, как специалисту. Это десятилетия моей жизни.

Но писать вот так, рассказывая о жизни, а потом выносить на публику? Это было впервые. Это было необычно. Интересно. Ново.

Когда я писала, думала о том, что мои мысли, история могут кому-то быть полезными, подскажут, как и где найти выход. Но в результате, как мне показало дальнейшее развитие событий, это помогло мне самой! Это был выход для меня. Способ терапии, душеспасение.

Третий рассказ получился сам собой. Я его, как будто, и не собиралась писать. Но в один день, я какими-то другими глазами посмотрела на свою жизнь и подумала о том, что многое, очень многое в ней, то, что дорого, чем я дышу и горжусь, мне перешло, воспиталось, внедрилось от моей мамы. Ее нет давно со мной, но я все еще вижу ее прощальный взгляд, держу ее руку, слышу дыхание.

Это был рассказ в Книгу Благодарности.

Сборник не вышел. Но я не жалею, потому что это мой самый удачный рассказ. После него я поверила, что в принципе, могу что-то писать, и главное, мне это надо самой. Это спасает, помогает пока непостижимым для меня образом. Я не знаю как! Но когда пишешь о дорогом, это дает силы, мощь. Когда пишешь об интересном, ты ловишь кайф! Так я писала рассказ «Учитель – не профессия». На одном дыхании. Мне казалось, что я никогда не остановлюсь. И правда, позже я вспоминала о тех милых фишках и забавных случаях, которые было бы прикольно вставить туда.

В общем, понеслось!

Когда я пишу, выбираю темы и направления, которые мне интересны. Это исследование самой себя. Я концентрируюсь на своих мыслях и чувствах, пытаясь чётче и яснее их передать словами. Это прекрасная возможность узнать себя, понять. Я всегда много анализировала свои поступки, мысли, желания. Это меня в какой-то степени даже мучило, но таких результатов, как писать, записывать, не давало и близко.

Когда оформляешь свои мысли на бумаге или в электронном девайсе, то получаешь психотерапевтический эффект. Это бывает подобно катарсису.

Ковидное закрытое лето пролетело быстро в заботах и работах. Муж, как будто, шел на поправку. Проявлял интерес к жизни и ее проблемам. Даже начал строить планы по строительству на даче нового турника и качелей для старшего внука. Из всех своих дачных «анимашек» Андрюха безнадежно вырос.

Моя жизнь шла по равнобедренному треугольнику (хорошо, что не Бермудскому!): дача, кабинет врача для мужа, дом.

Зацветали и отцветали цветы, кусты на моем участке. Радовали богатым урожаем ягоды. Вечерами, когда сделаны последние дела по дому, я открывала ноутбук, чтобы писать, снимала свое напряжение. Оно оставалось на бумаге в буквах, словах, предложениях.

Надежда на то, что Европа откроет границы, не оправдалась. Мы просидели дома. Иногда вырывались за грибами в соседний с нами лес, на залив. Осмотрели новый военно-исторический кластер в Кронштадте. Планы грандиозные, а воплощение увидим лет через… Строится с размахом и имперскими амбициями!

День седьмой. 26 сентября

Кто-то из наших знакомых посоветовал посетить мужской монастырь Александра Свирского за Лодейным полем: помолиться за здравие, почувствовать благодать, посмотреть красоту. И мы отправились туда, за 250 км от города.

Стояли солнечные дни. Золотой лес, сине-голубое небо, последние теплые деньки. Сверкали на солнце позолоченные кресты на маковках многочисленных церквей, белые стены монастырских стен создавали ощущение незыблемости и твердости веры всей молящейся братии, пять веков просящих у бога для нас мира, благодати и чего-то там еще нам в жизни очень нужного.

Вся эта красота возвышается на южном берегу Рощинского озера. Когда смотришь на монастырь с другого берега и видишь весь этот комплекс единым, у тебя просто дух захватывает. Я не назову себя сильно верующим человеком, но то, что испытала я, осмыслить трудно и словами не передать.

Сначала замираешь от увиденного, удивляешься гармонии, царящей в самом воздухе.

Потом чувствуешь покой. Как будто ты вернулся в дом, где вырос, где тебя ждет мама.

И это ощущение отстраненности от страстей, каждодневных хлопот, суеты, не проходит все то время, пока ты находишься возле монастыря. Ты прямо кожей чувствуешь, что прикоснулся к чему-то вечному и великому.

Я волновалась, как физически мой муж выдержит вечернюю службу, а следующим утром причастие, крестный ход и литургию. Но на мое удивление, он выстоял легче, чем я. Я предлагала даже уйти немного раньше, он отказался и выдержал до конца. И потом весь день чувствовал себя великолепно.

В моей жизни это был второй такой случай: исповедь, причастие, служба. Но в этот раз от долгого стояния в храме, звуков молитвы и песнопений монастырского хора я действительно на несколько мгновений испытала то, что называют трансом. Когда твое сознание словно отделяется от тела и устремляется ввысь. С горячей мольбой, обращенной к Богу!

Я просила здоровья всем нам и, в первую очередь, мужу.

В монастыре хранятся мощи преподобного Александра Свирского, основавшего этот монастырь. Их вернули сюда в 1998 году. А до этого они долгие годы, с началом эпохи воинствующего атеизма, хранились в морге Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге. Работники академии прятали и сумели сохранить в прекрасном состоянии эти мощи и передать затем в монастырь. Вот такое чудо!

День восьмой. 21 октября

Осень, октябрь приготовили нам вторую волну Короны. Школьникам продлили осенние каникулы. Число заболевающих день ото дня росло значительно быстрее, чем весной. Масочный режим люди не соблюдали. Откровенно саботировали. А власть не предпринимала никаких мер, чтобы остановить этот нигилизм или, скорее, пофигизм.

Внезапно после проведенных медицинских мероприятий, у моего мужа состояние резко ухудшилось. Он перестал вставать, развилась страшная депрессия. Она уничтожала его и морально, и физически. Он буквально начал таять на глазах. Я снова была раздавлена.

Но тут пришло известие о том, что мой рассказ, отправленный на литературный конкурс в номинации «Разреши себе любить» получил гран-при. Вы не представляете, как это меня приободрило! Новые силы, энергия. Вера, что нужно идти дальше. Я этого не ожидала. Совсем. Тем более было приятно!

Победа в конкурсе! Друзья, коллеги, мои бывшие ученики, мои собственные дети и, в первую очередь, мой любящий муж, – все поздравляли меня и радовались вместе со мной. Старший внук и без того гордился бабушкой, а тут он мне заявил, что тоже начинает сочинять свою сказку!!! Назвал ее «Сказка про бабу и деду». Сказка пишется, кто знает…

День девятый. 15 декабря

Ковид все-таки подстерег мою семью. Заболел сын. Очень тяжело болел. Говорит, никогда не испытывал ничего подобного: как будто с твоих костей срывают все мясо вместе с кожей. Мы все очень за него переживали. Боялись за его жену, дочку. Но наши девочки выстояли. Сын болел две недели, находясь дома.

Я за день до того, как он слег, забрала внука к себе, как чувствовала! Все его школьные заботы, кружки, дополнительные занятия, пришлись на меня. Но мысль о том, что я защищаю ребенка от вируса, давала мне силы.

Приближался праздник – Новый год. Такой веселый, домашний, красивый.

Дочка сообщила, что купили билеты и прилетят к нам на новый год. Это была такая радость и счастье!

Мы с внуком украсили наш дачный дом, поставили и нарядили елку, приготовили всем подарки.

Обычно мы это делали все вместе. Дружно и быстро. Но тут мы это провернули вдвоем, и страшно гордились результатом. Были бы здоровы все, это главное!

Ждем окончания 2020. Он был очень драматичный, тревожный, но в то же время подарил мне радость нового вида творчества. Я попробовала себя в роли рассказчицы. Мне это понравилось, но главное – это нравится моим друзьям и родным. Они меня спрашивают, пишу ли я, есть ли что-то новенькое. Передают мои рассказы другим людям, и от них мне тоже приходят добрые пожелания и слова благодарности. Расширяется и география моих читателей.

Так что двадцатый год – это год, когда я открывала себя самой себе. За это я ему благодарна.

Елена Баркова. Чтобы помнили…

Когда 20-й год вот-вот должен был завершиться, многие из нас нетерпеливо взывали то ли к небу, то ли к судьбе: «Ну, когда же, когда же этот год закончится?». Словно от перемены числа в календаре сразу наступит новая, счастливая, наполненная воплощением наших мечтаний, жизнь. Как по щелчку выключателя. Ага! Раз – два!

После 31 декабря, аккурат в новый день нового года, всё в нашей жизни с боем курантов поменялось бы местами: плюс на минус, правое на левое, низ-верх.

Нам нравится быть наивными, верить в несбыточное, и не замечать те реальные чудеса и благодать, которые окружают нас сплошь и рядом.

Подводя итоги ушедшего 20-го из 21-го, все мы обязательно вспоминали про коронавирус, который ворвался в наш мир и запретил многое.

А как же ещё, будь он не ладен! Сколько страху нагнал этот новый вирус, сколько нам неприятного, усложняющего жизнь, подкинул! Каких только тектонических сдвигов, разломов не произвёл в нашем сознании и осознании себя и своей жизни как дара!

Но было бы несправедливо, не по-человечески обойти молчанием тех, кто более всех постарался этот дар нам сохранить или подарить заново!

Тех, кто встал на передовой линии, кто воздвиг плотный кордон на вирусном фронте, не давая заразе захватить всех нас стремительно и неумолимо.

Тех, кто боролся за наши жизни, ценой неимоверных усилий и потерь, подчас невосполнимых.

Это медики, в первую очередь. Врачи, фельдшеры, медсестры, санитары, водители машин скорой помощи, лаборанты.

Это научные работники, сотрудники НИИ и других экспериментальных центров, где изучается этот коварный наш общий враг с именем Ковид-19, где разрабатывалась, изучается, совершенствуется антиковидная вакцина.

Это добровольцы и волонтеры, первыми решившие на себе испытать действие новых вакцин, помогавшие любыми способами медикам, кто чем сможет: развозкой на личных автомобилях, обеспечением питанием, средствами индивидуальной защиты и как -то еще иначе, давая медикам и изолированным людям понять, что они не оставлены в беде одни.

Введите в поисковой системе запрос: стена памяти медиков. Выберите раздел «фотографии».

Посмотрите на фотографии, полистайте их.

Это может разорвать вашу душу! Но ради памяти этих людей, посмотрите им в глаза.

Вы увидите спокойные, добрые, открытые лица. В списке 1300 человек из России и примерно 200 – из других стран.

Эти люди ещё могли бы быть с нами.

Может быть, кто-то из них ушёл для того, чтобы жил ты?

Это неофициальный список и сайт. Но сначала в нашем городе появилась Стена памяти.

Ее основала жительница Санкт-Петербурга Ирина Маслова, не имеющая к медицине никакого отношения. Ею двигало желание добиться справедливости. Она искренне считает, что люди должны помнить о невосполнимости потерь. Только память помогла городу выстоять в блокаду, пережить горе разбившегося самолета, теракта в метро.

Стена памяти на Малой Садовой возникла стихийно 26 апреля 2020 года. С первых девяти фотографий медиков. Напротив здания комитета по здравоохранению.

В тот день официально озвученная цифра погибших от ковида составляла 27 человек. Сопоставьте эти два числа. Одна треть погибших – медицинские работники! Они действительно вышли на линию огня, они прикрыли собой нас.

Эту стену могла ждать типичная судьба народных инициатив. «Не пущать! Запретить!». Попытки удалить предпринимались. Но она простояла несколько месяцев. Число потерь все время росло. Таблички с фотографиями все время прибавлялись.

Ирина Маслова приходила к импровизированному мемориалу почти каждый день. Данные пополнялись буквально по крупицам. Коллеги публиковали в соцсетях, на собственных страницах, иногда приходили и сообщали сами родственники. Не все были готовы давать информацию о потерях. По разным причинам.

Официальные источники признают сам факт гибели человека от ковида лишь после вскрытия и экспертизы.

Но на стену памяти попадают все медики, которые умерли в течение всего ковидного периода, кто не прекращал до последнего ходить на работу, вести прием больных, проводить операции. А затем слег от инфекции и больше уже не поднялся. Ковидная инфекция – причина смерти или сопутствующие заболевания, это не имеет для нашей памяти значения. Ведь без инфекции человек бы продолжал жить!

Почему имеет значение экспертиза для госструктур? Деньги! Денежные выплаты семьям погибших!!!

Чиновники, обязанные назначить семье компенсацию, требовали подтверждения, что в заражении погибшего его вины не было!!! Типа, если сам себя заразил, то выплата семье не положена.

Боже! До какого цинизма еще могут дойти те, в чьих руках находятся судьбы людские?

10 ноября на Стене были закреплены последние таблички. Через несколько дней этот народный «мемориал» демонтировали, и все материалы передали в музей политической истории.

3 марта на день раньше, словно спеша (его открытие должно было состояться 4 марта), в тайне от инициаторов Стены памяти, от родственников умерших, открыли памятник медикам на набережной реки Карповки напротив Первого медицинского университета Санкт-Петербурга. Скульптура называется «Печальный ангел». Ее создатель, известный питерский художник Роман Шустров, умер в мае 2020 года от ковидной инфекции.

Это третий ангел города, сотворенный Шустровым. Его скульптуры теплые и человечные. Шустровский Печальный ангел сидит на скамеечке, грустно склонив голову, словно задумавшись о душах тех, кто погиб, сражаясь с коронавирусом.

За год появился сайт со списком погибших медиков и волонтеров, помогавших больным. Он расширялся. В него вписаны не только наши, питерские, но медики со всей России.

Отдельным списком идут потери из ближнего зарубежья: Беларусь, Украина, Молдова.

Когда-нибудь напишут Книгу Памяти.

А пока вспомним, хотя бы некоторых, поименно.

Дмитрий Яровой, 33 года, врач-офтальмолог Городской многопрофильной больницы №2, умер 18 июня. Блестящий одаренный врач, интеллигент, балагур, весельчак. Построил дом, собирался жениться. Единственный сын своих родителей, врачей-офтальмологов. «Сгорел» от ковида за несколько дней. Коллеги, друзья, пациенты, которым он помог, до сих пор в шоке от потери.

Нина Николаевна Артемьева, 83 года, хирург, доктор медицинских наук, профессор, признанный специалист по заболеваниям поджелудочной железы и желчных протоков. Двадцать лет назад она прекратила работу на кафедре госпитальной хирургии Ленинградского Первого Меда и стала послушницей, а затем монахиней Свято-Иоанновского ставропигиального женского монастыря в Санкт-Петербурге. Но люди к ней обращались за помощью и туда. И Нина Николаевна, несмотря на свой возраст, проводила 3- 4 операции в неделю в разных клиниках города. После пасхи в монастыре появились больные коронавирусной инфекцией монахини. Артемьева ухаживала за ними, заразилась, попала в стационар. Ее не смогли спасти. 8 июня она скончалась.

Светлана Анурьева – девушка-студентка, 19 лет, из села Карсун Ульяновской области. Была одним из самых активных волонтеров проекта «Мы вместе». Она развозила продукты одиноким пожилым людям, за месяц самостоятельно выполнила 30 заявок. У неё был рак 4 степени. За три дня до своей смерти она еще помогала другим больным. Умерла 31 мая.

Антонина Ильинична Антонова, 84 года, уборщица Центральной подстанции скорой помощи, Санкт-Петербург. Антонина Ильинична убирала технические помещения. Пожилая женщина оказалась незащищенной при случившейся массовой вспышке инфекции на станции. Попросту говоря, не были выданы СИЗ. 4 мая она умерла. Ее портрет на Стену памяти принёс внук.

Али Гиреевич Баиров, 72 года. Доктор медицинских наук, детский хирург, остеопат, ставший легендой еще при жизни. Детская городская больница №2, Санкт-Петербург. Его мать и отец – известные основоположники детской хирургии, детской реаниматологии и анестезии в нашей стране. Он провел тысячи операций своим маленьким пациентам, воспитал много высокопрофессиональных, виртуозных хирургов. Весь год не прекращал приём пациентов со всей страны. Смерть настигла его 12 января 2021 года.

Александр и Константин Лапины, отец и сын, врачи-травматологи, Военно-медицинская академия им. Кирова, 68 и 35 лет. Люди, беззаветно преданные своему делу. Они ушли друг за другом 2 июня и 14 июня. Похоронены в одной могиле на Кронштадском кладбище.

Окунувшись с головой в тему потерь среди медиков, я не ожидала получить в себе такую сильную эмоциональную реакцию. Боль, ощущение невосполнимости утрат, понимание того, что мы потеряли, как всегда, лучших!

Трагичность состоит в том, что этих потерь могло быть не так много. Надо лишь было: одним – немного потерпеть, проявить сознательность и человеколюбие – не выходить из дома, если начинаешь себя подозрительно неважно чувствуешь, носить маску, соблюдать гигиену.

Другим – быстро реагировать на события, решительно принимать кардинальные меры борьбы с ухудшающейся эпидемиологической обстановкой. Закрывать всех. Запрещать. Жестко контролировать. Объявлять локдаун. Не бравировать перед всем миром, что мы побеждаем корону лучше всех, быстрее всех!

Сейчас мы все, кто раньше, а кто позже, находимся в преддверии третьей волны коронавирусной эпидемии. Народ расслабился. Когда я вижу людей, находящихся в общественных местах без масок или формально относящихся к масочному режиму, я делаю им замечание. В ответ я слышу, что ношение масок имеет рекомендательный характер: в торговых центрах, фитнес центрах, и даже в салоне самолета. Да кто вам такое сказал?

В организме тех, кто переболел во второй волне, сейчас распадаются последние антитела. Люди снова станут восприимчивы к инфекции. Снова пофигизм – и будут новые жертвы! Вакцинирование идет ни шатко, ни валко. Агитация за прививку тоже слабенькая.

Неужели мы ничему не научились и так ничего и не поняли за этот год? Неужели не срабатывает инстинкт самосохранения?

Тогда к чему были все предыдущие жертвы?!

Кто мы: Гомо Сапиенс или Гомо Эректус? Если мы не умеем думать, заботиться о себе и о других, то нам не место в этом мире. Мы вымрем, как динозавры или мамонты.

Чтобы жить, чтобы спастись, надо думать, знать и помнить.

Надо помнить с благодарностью хорошее. То, что сделали для нас медики и ученые в этот ковидный год. Надо знать и помнить, какую защиту может создать каждый из нас: вовремя изолироваться, сделать вакцинацию, соблюдать предписания медиков. Это поможет человеку спасти не только себя, но ещё кого-нибудь!

Кто знает, может это будешь Ты?

P.S. Я нашла Печального ангела не сразу.

Шла вдоль набережной Карповки по той стороне, где Ботанический сад. Издалека вдруг увидела фанерные силуэты с изнаночной стороны, стоящие на противоположном берегу. Как раз где находится Первый Мед, как его называют в городе.

Эти фанерные фигурки двух санитаров, мужчины и женщины, служат народным путеводителем. Их перевезли сюда, к новому мемориалу с импровизированной Стены памяти, где люди размещали фотографии медиков, ушедших из жизни из-за ковида.

Тогда я поняла, что мне надо обратно через мост.

Наконец, я увидела Ангела.

Вокруг его фигурки лежали живые цветы. Мои белые хризантемки легли рядом.

Ангел сидел на скамеечке, сгорбившись от невыносимой печали и тоски. В его позе, выражении лица, почти сложенных крылышках сквозила скорбь. Его лицо – и правда, некрасивое, осунувшееся. Но разве красит кого-то горе, болезнь, тяжелые переживания?

Солнце чуть проглядывало сквозь плотные серые облака. Неслышно несла свои воды речка. Возле берега вовсю суетились яркие селезни и серые уточки. Вездесущие голуби нахально шустрили в воздухе и на асфальте вокруг Ангела. Студенты-медики шли с занятий. Все было обыденно. Только маски на людях напоминали о времени, о существующей невидимой опасности.

Я сделала несколько снимков. И тут почувствовала, как меня накрывает. Спазм в горле, слезы, ощущение какой-то концентрации боли в этом месте. Я снова вспомнила лица и истории тех людей о которых писала, читала, думала. Словно их судьба каким-то непостижимым образом коснулась меня, задержалась в моей душе.

Я спустилась к воде чуть в стороне, где меня не было заметно, и смогла оплакать тех, кого мы потеряли, кто отдал жизнь, спасая других, то есть нас всех, живых.

Как хорошо, что это место очень позитивное. Несмотря ни на что. Как раз напротив – проходная медуниверситета. Тут много молодежи. У них светлые, счастливые лица. Потому что весна, потому что всё лучшее у них впереди, потому что ничего они не боятся, ни чёрта, ни короны.

И так и должно быть!

Пусть так и будет.