Тайное местечко
Девушки вышли, еле удерживаясь от того, чтобы побыстрее добежать до одним им известного местечка, где они однажды засиделись дольше, чем это было позволительно ячейке, потому что Света уснула под их умные разговоры, а они с Бритой заговорились… Тот случай принес им немало огорчений и переживаний, связанных с тем, что они повели себя неправильно и асоциально – эту сакральную истину им поведала куратор, считалось, что ячейка может быть полноценной только в обществе таких же других ячеек, а подобные уединения (странное слово для ячейки) непозволительны и аморальны!
Света ничего не помнила, потому что спала, и когда ее расспрашивали, где же они все-таки прятались, только хлопала ресницами. Брита очень переживала, но от волнения и самобичевания тоже не могла ничего вразумительного ответить по поводу того, что же это было за место. Грета отнеслась к проповеди куратора равнодушно, на вопрос о месте прикинулась топографическим кретином и сказала, что не помнит, но выводы сделала, как и отметила куратор в своем отчете.
Но как ошибалась куратор насчет содержания этих выводов! Грета поняла, что то место, куда они попали совершенно случайно, не контролируется кураторами! Она тщательно хранила эту тайну, хотя ее распирало от желания поделиться с ячейкой. Каково же было ее удивление, когда однажды, когда она все-таки поведала это откровение Брите и встретила с ее стороны точно такое же знание и распиравшее поделиться секретом желание! Они вместе решили рассказать об этом Свете. Но для проверки собственных выводов решив еще раз посетить это место, они нашли там… Свету, которая, как она сама призналась, все поняла почти сразу и время от времени сбегала сюда… Ну, для чего, она объяснила весьма сбивчиво, да и на тот момент Грету и Бриту это не так заинтересовало, как то, что способности к аналитическому мышлению их ячейки достаточно высоки, а главное характеризуют каждого индивидума! Они галдели, перебивая друг друга, и насилу успокоились, прежде чем снова выйти оттуда. Света оказалась не так проста и не так глупа.
Надо сказать, что именно в те пятнадцать-двадцать минут, которые девушки проводили вместе в этом, спрятанном от всеслышащего уха кураторов, месте позволяли им осмыслить на порядок больше, чем бесконечные занятия и информационный поиск в их привычном виде. Возможность обсудить ту или иную проблему, не задумываясь о том, что вырвется что-то неоснОвное, неправильное (ужасное слово!), поднимала их умственные способности на неимоверно высокий уровень. После таких мозговых штурмов девушкам, как правило, ужасно хотелось спать, а голова просто пухла от осмысленной информации. Но боясь, чтобы наблюдение не выявило взаимосвязи их выпадения из системы прослушивания с их необычно сонным состоянием, так и храбрились до самого вечера, бездумно бродя по инфосети и честно пытаясь запомнить хоть что-нибудь.
Спали обычно потом очень беспокойно, но глубоко и долго, а проснувшись на следующий день, чувствовали себя повзрослевшими и даже постаревшими от всех тех невеселых размышлений, на которые их подталкивало совместное обсуждение недетских проблем общественного устройства мира, в котором им довелось жить.
С тех пор они несколько раз использовали этот кусочек свободы для решения каких-нибудь очень важных проблем. В одно из таких посещений Грета объяснила Брите, почему нельзя слишком повышать уровень научной лабильности, и как пользоваться разными видами информации, а в другой раз Света поведала им одну физиологическую тайну, чем повергла девушек в шок, зато и задала направление информационного поиска, благо все это вписывалось в рамки основного набора наук, для освоения которых изначально была составлена их ячейка.
Самый последний их разговор уже был без Светы. Тогда они чуть не поссорились, споря о смысле существования индивида. Очень сложно оказывалось даже для таких умных и всесторонне образованных девушек, взращенных в рамках устойчивой социально-экономической системы нового мира, поставить под сомнение эту самую систему, да еще и подойти к этому вопросу, как говорится, с другой стороны – со стороны индивида. Именно права и обязанности индивида в обществе и вне его и стали камнем преткновения для Греты и Бриты. Тогда, в своих рассуждениях о человеке и обществе, они так или иначе исходили из того понимания индивида, которое насаждалось как единственно верное в рамках существующей системы. Наверное, оттого-то их попытки увидеть, что же нужно сделать, чтобы дать возможность человеку раскрыться, полнее использовать его потенциал, всякий раз наталкивались на непреодолимые противоречия, обусловленные привычным образом жизни, а в большей степени тем, что человека в этой самой системе-то и не было! Это может показаться невероятным, но мысль о том, что говоря о человеке, необходимо иметь ввиду именно человека, не ячейку, не двоих, не троих, не пятерых, а лично каждого их всех этих неестественных образований, не сразу пришла в голову девушкам. Но попав однажды в поле их интересов и раздумий, полностью перевернула и их мировоззрение, и отношение друг к другу.
Тайное место как место озарений и споров выполняло и еще одну немаловажную функцию. Здесь девушки обменивались знаниями и хвастались умениями, иногда получая что-то вроде заказов друг от друга на разработку какого-нибудь вопроса или даже инструмента, что категорически воспрещалось внутри ячеек (ведь у ячейки все общее).
Именно тайное место помогло им разобраться и со своими собственными предпочтениями. Так, оказалось, что Брита более склонна к теоретической медицине в самом широчайшем значении этого слова, а Грета, хотя тоже отлично разбиралась в этой области знаний, непревзойденным экспертом была по части прикладной анатомии человека и некоторых животных. Света поразила обеих своими абсолютно эмпирическими выкладками как в области анатомии и медицины, так и в области психосоциальных отношений.
Вторая составляющая их специализации – социопсихоинформика – тоже была словно поделена между Гретой и Бритой. Первая обожала глобальные информационные системы, знала о них всё, даже то, чего невозможно пока было найти в инфомодусе – Грета логически предполагала такие инфопостроения, догадайся кураторы о которых, не видать бы Грете и Брите никаких тайных местечек. Брита, напротив, обожала информационные инструменты, а главное, она очень любила собирать их сама. Такое умение Бриты очень пригодилось всей троице, а мелкие технические решения для личных инфоинструментов обсуждались именно в тайном местечке. Света и в этом случае смогла удивить оригинальным взглядом и довольно смелыми решениями в вопросах нарушения существующего системного распорядка. Света была просто кладезем житейской мудрости в вопросах хранения личных вещей, запрещенных в системе, безнаказанности нарушения учебно-рабочего распорядка, введения в заблуждение систем наблюдения, благодаря чему могла абсолютно незаметно и очень быстро добраться в тайное место.
Вот туда-то Грета и Брита сейчас и направились. Эта дорога была, наверное, самой длинной в их жизни, потому что желание поделиться своим пониманием тем острее, чем ярче вдруг открывшееся знание на фоне всего другого, изученного и осмысленного, того, к чему подходишь постепенно, по частичкам складывая замысловатую мозаику истины.
Сейчас это было совсем не так, знание пришло не постепенно, не так, как их учили в линии, не так, как объяснялось в науке о науке – накопление знания зонтичным способом, – а как вспышка, внезапно, ярко, нелогично и необъяснимо, но абсолютно! Абсолютно, потому что каждая из них теперь именно знала, а не просто понимала, что то, что сейчас открылось ей – это так! это верно.
Не забывая о предосторожностях, оговоренных в одно из первых возвращений в это место, ячейки, наконец-то, оказались абсолютно одни.
– Ты поняла тоже? – Грета не смогла удержаться от вопроса.
–Ты поняла? – почти в один голос с ней охрипшим от волнения и плохо сдерживаемого нетерпения выдохнула Брита.
Не находя больше слов и словно разом выбившись из сил, девушки медленно и как-то неловко опустились на пол. Некоторое время они просидели так, смотря в пустоту перед собой, не говоря не слова, в какой-то момент Брита взяла за руку Грету и пожала её, не поворачивая лица. Грета в ответ пожатию просто улыбнулась, не выходя из легкого оцепенения и даже какого-то очарования, но Брита знала, что Грета ответила ей улыбкой.
Девушки сидели, боясь спугнуть новое для них ощущение. Они были вместе как всегда, они были единым целым как всегда, но теперь каждая из них была отдельным миром чувств и переживаний, мыслей и озарений, и при этом обе были слиты, но не друг с другом как раньше, но с чем-то большим, с чем-то всеобъемлющим, непознанным и манящим, и, принадлежа этому огромному чему-то, они как никогда ощущали свое единение друг с другом через это еще неведомое что-то.
Первой вернулась в реальность Грета. Она дернулась, нахмурились брови, взгляд стал привычно колючим, за ним она в последнее время старательно прятала проницательность своих карих глаз, вскочила и подала руку Брите. Брита со вздохом, достойным тибетских техник сосредоточения, выпрямилась, вернула своему лицу привычное блаженно-умиротворенное выражение лица, мельком взглянула на Грету, отметив про себя, как органично вписывались жестокость и цинизм взгляда девушки в ее образ.
– Ячейка, – проговорила она твердым и каким-то глухим голосом.
На секунду в глазах Греты мелькнули озорные искорки, она наклонилась к уху Бриты и тихо и словно неумело ответила: – Девушка, – и тут же шагнула в открытое пространство так, будто боялась, что Брита может неверным словом или взглядом подвергнуть сомнению ее твердость и решительность.
С того дня внешне в жизни девушек практически ничего не изменилось, они исправно исполняли свои обязанности, держали все возможные коэффициенты на должном уровне, который бы не вызывал у кураторов никаких нареканий, навещали Свету – теперь часто вместе и, как и прежде, вели вечерние беседы. Только теперь внешне безобидные темы их разговоров были построены таким образом, чтобы на следующий день получать пусть даже купированную или отредактированную, но информацию (!) именно по тем вопросам, которые могли у них возникать в этом возрасте. О том, что такие вопросы возникать могли, Грета узнала, случайно натолкнувшись на попавший в информационный доступ 9 уровня отчет какой-то начинающей из кураторов. Обычно кураторы пользовались 10 уровнем доступа, но в последнее время нескольких новеньких назначили кураторами еще на уровне доступа 9, Грета еще не вполне поняла, с чем связано такое нарушение незыблемых правил назначения кураторов, но замечала, что вся эта система то там, то сям дает сбои.
Так, например, в течение почти месяца в открытом доступе находилась историческая и, как поняла Грета, оригинальная и даже некупированная информация об эпохе Шоу и начала Основ. Внимание Греты привлек этот материал не только своим содержанием, но еще и тем, что это был единственный за все время пользования инфомодусом информационный поток, который не имел пометок уровня доступа (она никогда прежде такого не видела, любой поток имел указание уровня доступа, и если в модус, не рассчитанный на трансляцию информации данного уровня доступа попадала такая информация, модус автоматически отключался). В этом случае модус просто не отследил эту информацию, потому что она не имела ни указаний на уровень доступа, ни на источник информационного потока. Кроме того, ничего похожего не встретилось Брите, как она не пыталась найти что-либо подобное в потоках своего модуса.
Сначала Грета подумала, что это проверка, что ее лояльность Основам поставлена под сомнение и ее проверяют. Уже решившись доложить куратору о нарушении порядка предоставления информации в модусе, по пути к модусу отчетов и благодарностей, она совершенно случайно услышала как пентатия и троица с более низкими, чем у Греты, уровнями доступа обсуждают появление в инфомодусе немаркированной информации. Они галдели, перебивая друг друга и не приходя к общему решению не только между ячейками, но и внутри каждой из них. Грете было и смешно и неприятно смотреть на них, но такое их поведение было ей на руку. Грета соображая на ходу, как можно более спокойно вернулась к своему модусу, достала из одного из многочисленных карманов и кармашков своей не слишком женственной одежды отколотую ручку от старинной чашки, так, по крайней мере это выглядело, задумчиво покрутила ее в руках, и будто по рассеянности прижала руку с этим предметом к экрану модуса, отвлекшись на все усиливающийся гул спорящей толпы. В какой-то момент спор вдруг утих и Грете показалось, что ячейки стали расходиться – на доли секунды ее охватило смятение, но тут экран мигнул, Грета оторвала от него руку и чуть не бегом побежала туда, где стояли ячейки. Как она боялась не успеть!
Прометей прикованный
Громко и бестолково обсуждавшие ту информацию, которую одна из ячеек увидела в модусе, относились к шестой линии и имели от четвертого до шестого уровня доступа. Эти ячейки много времени проводили вместе.
Несмотря на тщательный подбор индивидов в ячейки, на определенных этапах существования ячейки частенько возникали проблемы с переносимостью друг друга внутри ячейки, с взаимопониманием и общностью интересов, в результате чего некоторые индивиды находили более близких им по духу в других ячейках.
Как правило, такое случалось, если в ячейке были индивиды с индексом I. Чаще всего именно эти индивиды пробивались в кураторы, потому налаживание контактов с индивидами из других ячеек сходило с рук этим индивидуалистам. Для остальных такое поведение было предосудительным и караемым, контактировать было можно только на уровне ячеек. Потому остальные члены ячейки, в которой случилось быть индивиду с индексом I, покорно принимали необходимость общения с теми индивидами другой ячейки, которые не удостоились внимания потенциального куратора.
В дальнейшем индивиды с индексом I практически всегда, благополучно добравшись до шестой линии, уходили сами или всей ячейкой в педагогический спецификариум, а после восьмой линии автоматически получали 10 уровень доступа и становились кураторами. Поговаривали еще о каком-то то ли ритуале, то ли экзамене посвящения в кураторы, но точно никто ничего сказать не мог: те, кто по каким-то причинам не прошел экзамена и не стал куратором, просто переставали появляться в учебном блоке, и считалось, что они выбрали миссию продления рода, а те, кто куратором все же стал, ни за что на свете не рассказал бы никому о том, какая цена заплачена за это.
Кураторы имели ряд привилегий. Они могли жить индивидуально, получать неограниченный доступ к любой информации и, главное, они имели право беспрепятственно попадать в любые жилые и учебные блоки, и даже покидать полис на собственном средстве передвижения. Нельзя сказать, что все желали такой жизни, напротив, многие, очень многие не могли помыслить себя без своей ячейки и потому смотрели на кураторов с уважением и ужасом, не умея представить себе такой нерегламентированной жизни. Вообще, кроме этих достаточно схематичных сведений о жизни кураторов, остальным ячейкам не было известно ничего, кроме того, что говорилось в уставе полиса о руководящей, направляющей, утешающей и вдохновляющей их роли.
Индивиды с другими индексами редко становились кураторами, Грете это было известно, но ради обретения таких привилегий в перемещениях и информационной свободы, она была готова стать куратором. Хотя она далеко не все знала на тот момент, потому решение идти до конца далось ей достаточно легко. Конечно, она не мыслила себя без своей ячейки, или, по крайней мере, Бриты, но ее она пока не посчитала нужным посвящать в свои планы. Грета была великолепным психологом, и прекрасно понимала, что амбициозность Бриты может только навредить им обеим в претворении в жизнь плана стать куратором не ради власти, но ради свободы.
Грете была неприятна сама мысль о том, что она будет обязана следить за ячейками и анализировать их поведение, выискивая нарушения и недостатки, но она считала это равновесным обменом на свободу. Тогда, когда она рассматривала свою дальнейшую судьбу, ей и в голову не могло прийти, каким хитроумным способом те, кто стоят выше кураторов и никому никогда не видны, ломают всех, кто потом служит им, и как им потом просто не нужна свобода.
Грета подоспела как раз к тому моменту, когда одна из толпы, решив взять на себя смелость принятия решения, разворачивалась в направлении модуса отчетов и благодарностей. Грете повезло в том, что Пентатия Кити I была попросту дурой, считавшей себя, как, впрочем, все представительницы этого многочисленного племени индивидов, экстравагантной и недооцененной. Кити увидела направляющуюся в их сторону Грету и справедливо заключила, что Грета является неизвестным Кити куратором – ведь Грета была одна, потому Кити довольно вальяжно, в расчете на зрителей ячейки, но достаточно почтенно и даже заискивающе, заглядывая в глаза Грете спросила:
– Может ли пентатия спросить …. – тут она замялась, потому что карточка, на которой было выбито имя Греты завернулась от быстрого передвижения Греты.
Грета была и умней, и старше и много опытней, чем эта выскочка, которая, вне всяких сомнений станет куратором в свой час…. Кроме того, у Греты была цель:
– Ячейки, – громко позвала Грета.
Ячейки замолчали и чуть не строем быстро переместились к беседующим. Грета коснулась взглядом закусившую губу Кити – для последней это был значимый промах, индивид в присутствии своей ячейки не имел права обращаться к куратору самостоятельно. Выразив на лице полнейшее удовлетворение восстановленным порядком, Грета хоть и обратилась ко всем сразу, однако с последними звуками сказанного вернула свой колючий, недоброжелательный взгляд на Кити:
– Итак…
Перетрусившая Кити вцепилась в направленный на нее взгляд, как падающий с горы хватается за траву, растущую на ее склонах. Не отрывая преданных глаз от Греты, и не слыша робких попыток ее ячеек поправить те неточности, которые она допускала, объясняя суть проблемы, Кити оттараторила уже то, что Грета слышала раньше, а именно то, что ячейки случайно в модусе обнаружили немаркированную информацию, в которой написано что-то абсолютно невообразимое (Кити сочла возможным так обозначить характер информации). Грета мягко пожурила ячейки, потом сменив гнев на милость похвалила, что не стали верить немаркированному мусору (она так назвала это), который попал в модус и заверила, что их самая главная задача в том, чтобы сейчас же доложить об этом своему куратору, и что она, Грета, очень рада, что смогла дать совет своим младшим ячейкам (в этом месте Кити снова закусила губу – два промаха за один день!!! Грета не была куратором! Кити почти ненавидела ее). И как старшая ячейка Грета также доложит своему куратору о происшествии, но предпочитает, чтобы сначала ее младшие ячейки совершили этот достойный и исключительно правильный поступок (Тут Кити немного остыла, глаза ее забегали, придумывая следующую комбинацию на предмет выставить свою ячейку в выгодном свете перед собственным куратором).
Как уже говорилось, Кити была глупа, потому и тот факт, что при разговоре ячеек Грета была одна не всплыл, а Грета, докладывая своему куратору о происшедшем и нервно потирая один из многочисленных кармашков комбинезона, представила все так, будто они были вместе с Бритой.
Теперь расскажем немного о том, где в это время все-таки была Брита, и что Грета хранила у себя в кармашке.
После того, как девушки осознали себя таковыми и, что много важнее, поняли, что могут полностью доверять друг другу, они несколько раз наведывались в укромное место и узнали друг о друге столько нового, что чуть снова не рассорились. Им было отчаянно жаль того времени и усилий, которые обе потратили на осознание одного и того же. Как часто раньше они использовали слово цель и, видимо, полностью были уверены в том, что, во-первых, каждая из них абсолютно точно понимает, в чем состоит эта цель, во-вторых, отдает себе отчет в том, какие жертвы может предполагать эта цель, и, в-третьих, что понимание того, что было во-первых и во-вторых абсолютно идентично у обеих. На самом деле, если бы кто-то третий задал им все эти вопросы, они не смогли бы ответить ни на один из них. Но самое главное, в чем они могли бы поклясться, это то, что никогда не предадут друг друга, и сейчас этого было вполне достаточно.
В одно из откровений Брита поведала о том, что помимо изучения того, что давал ей ее модус, играючи разобралась и с тем материалом, который постоянно подсовывали кураторы Свете, предполагая, что ее спецификацией должна стать самая востребованная, но и самая неинтересная и нудная – сбор информационных материализаторов. Грета призналась, что и она тоже не пропускала мимо ни те материалы, которые были предназначены для Бриты, ни те, что навязывались Свете, но не так хорошо разобралась в технологии, как в теории по этому вопросу. Света показала Грете опытный образец информационного материализатора, собранного Бритой. На вид это была обычная заколка для волос (это было мудрым житейским решением Светы), которыми пользовались некоторые индивиды, скорость роста волос у которых доставляла им немало проблем: понятия парикмахер в полисе не было, а изменять длину волос самостоятельно можно было только раз в полгода – в полисе не поощрялось внимание к своему внешнему виду. Эта «заколка», небрежно приставленная к монитору инфомодуса, могла считывать тот объем информации, который бежал в этот момент на экране и точно также приставленная к любому другому монитору, могла воспроизводить эту информацию. Брита сделала это приспособление без какой-либо конкретной цели, ей просто было интересно сделать это, заколку она почти не использовала, разве что только раз или два, когда зная, что информационный блок по последней теме перед экзаменом исчезает из модуса, таким образом скопировала его, и когда нужно было проходить тест, смогла запросто снова просмотреть информацию. Она сделала это больше для самоудовлетворения, ей не нужно было списывать.
Грета очень воодушевилась изобретением (Брита скромно отговорилась, что в далекие времена такие устройства уже были придуманы, ну, почти такие, они, наверняка и сейчас есть, просто нет необходимости хранить информацию, если она всегда бежит в модусе). Тут девушки задумались и пришли к такому очевидному выводу, что даже попервоначалу расстроились из-за собственной близорукости. Такой очевидный вопрос ни разу за все время пользования модусами не возник ни у кого! А вопрос в том, откуда берется информация, где она хранится и как попадает в модусы.
Ведь если модусы напрямую связаны с местом ее основного хранения, я же наверное, смогу по тому, что бежит на экране … Брита мотнула головой… погоди…дай подумать… Но Грета не дала ей думать, она заказала ей такое же устройство для хранения информации, только в виде отломанной ручки ее старой чашки.
Когда Грета стала заваривать кофе в ячейке, вместе с кофемолкой она притащила старую чашку, ее в нагрузку к кофемолке ей отдала старуха, как и Грета получавшаяся кофе в зернах у распределителя продуктов.
Чашка была непривычной формы и абсолютно диковинного материала. Сейчас все пользовались пластмассовой посудой, часто сделанной под стекло, тонкой и легкой, которую выбрасывали после употребления, а эта чашка была из чего-то тяжелого, плотного, гладкого и холодного материала, и она не была небьющейся. Грета вспомнила о том, что старуха предупреждала ее об этом только в тот момент, когда однажды чашка, которую Грета пыталась очистить от остатков кофе, выскользнула из рук и разделилась на две неравные части. Отлетевшая ручка не навредила функциональности чашки, Грета по-прежнему пила из нее кофе, но показала, что материал, из которого сделана чашка, внутри совсем не блестящий и гладкий, как снаружи, а шершавый и зернистый.
Грета не смогла выбросить эту ненужную деталь, хотя такой фетишизм строго порицался в ячейках, а когда Света ей однажды указала на это, справедливо отметила, что несмотря на то, что чашка из такого необычного материала может функционировать и с отделенной от нее ручкой, совсем неизвестно, останется ли неизменным функционал, если ручка будет утилизирована. Этот ответ тогда очень удивил Бриту, но она сочла лучшим держать свое удивление при себе, и вполне удовлетворило Свету, впрочем, как и кураторов, которым такая абсурдная логика пришлась по вкусу. Вообще, кураторы всегда поощряли всякое заблуждение в своих ячейках.
На самом деле Грета даже сама себе боялась признаться в том, что не смогла выбросить эту ручку из-за какого-то непонятного ей чувства, которое вызывала у нее та самая старуха. Старуху эту Грета самый первый раз встретила во время одного из природных тестов, когда их троица в ожидании окончания теста разбрелась в разные стороны, каждый со своим интересом: Брита собирала листья и травы на чай, Света просто валялась на травке под солнышком, Грета обследовала деревья, пытаясь понять, как можно построить на ветвях место для ночлега. О том, что в ветвях можно такое соорудить, она прочла в какой-то старинной книге, это был отрывок, случайно попавший в модус и исчезнувший уже через час после того как Грета начала читать. И теперь она пыталась понять, как без привычных ей инструментов для любого действия можно было устроить это на дереве.
Грета как раз рассматривала дерево, высоко задрав голову, когда услышала чье-то тяжелое сиплое дыхание. Обернувшись на звук, Грета наткнулась на прозорливо-любопытный взгляд старой женщины. Грета только успела поймать отблеск угольков колючих глаз старухи, как взгляд последней потух и стал безразлично-рассеянным. Старуха тащила на себе мешок, в котором что-то гулко постукивало, но угадать, что было внутри не было никакой возможности. Грета так и стояла, пока старуха, проходя мимо, пару раз за чем-то наклонилась, затем, отойдя достаточно далека от Греты для того, чтобы та могла что-либо рассмотреть, скинула мешок с плеча, развязала его, сначала положила туда то, что поднимала до этого, потом достала из него питьевой цилиндр – Грета видела такие в полисе– и тут обернувшись к Грете громко и неожиданно звонко спросила:
– Кофе пьешь? – и протянула ей цилиндр. Грета как завороженная приняла его и сделала пару глотков, пытаясь понять, что это за испытание и правильно ли она себя сейчас ведет.
– Понравилось? – почти строго спросила старуха и не пережидая ответа сказала, как отчитала – Захочешь еще, придешь к распределителю на окраине. Завязала мешок и пошла дальше. Тут послышался клич кураторов и обескураженная такой встречей и перепуганная, что осталась впервые одна без ячейки, Грета ветром полетела к Свете и Брите.
Именно с того дня изюминкой Греты и стал кофе, но не тот, который можно было набрать в автомате напитков в любом месте полиса, а такой, каким угостила ее в тот раз старуха.
Неделю спустя Грета все-таки решилась навестить распределитель продуктов на окраине, для чего уговорила Свету и Бриту погулять в полисе. Обычно они получали все необходимое в расположенном непосредственно рядом с их цилиндром распределителе, и в том месте, которое указала старуха, самой ее не оказалось, но зато оказался автоматизированный склад, на котором можно было разжиться зернами или молотым кофе, что Грета и сделала незамедлительно.
Разочарование по поводу того, что старухи тут нет, чуть не испортило ей радости приобретения – ячейки редко приобретали что-либо самостоятельно, все было предусмотрено как в жилых, так и в учебных блоках – но тут Света обнаружила в перекрестье между полисными блоками небольшую щель, достаточную для того, чтобы протиснуться в нее, которая вела в небольшую, чуть сумеречную из-за того, что свет в нее мог проникнуть только через щель, нишу.