Бодрый поток белых и коричневых животных льется вниз по склону. Собаки деловито снуют вокруг стада. Мелкие, черные псы с острыми ушами, – я таких уже видела на ослиной ферме – это старинная пастушья порода. Два огромных лохматых пса, чьих щенят я даже не рискнула взять на руки, с лаем бегут впереди стада.

– А что это за порода? Алабаи?

– Нет, – объясняет хозяин фермы Владан Йокич, – это шарпланинцы. Порода, которая разводится здесь, на Златиборе веками, чтобы отгонять от скота волков.

– А, – говорю, – помню, этого пса ваш президент Вучич подарил российскому президенту Путину, когда тот приезжал в Белград!

– Точно! – говорит Марко, – и я помню. Щенка звали Паша.

– Умеет, – замечаю, – ваш президент делать подарки: то наш путеводитель подарит, то щенка!

– Пора идти снимать сыр! – издалека нам машет рукой Лиляна.

Белоснежные мягкие ломти плотно уложены в пластиковые квадратные ведерки.

– Готовую продукцию мы развозим по гостиницам и кафанам. Молоко отдаем в млечару, – объясняет Владан.

Про мясо я не рискую спрашивать, вспоминая нежную козочку, которая так ластилась ко мне своей белой головкой…

Сыродельня работает всего несколько лет, но Владан уже планирует расширение. Причем не только здесь, на Златиборе, но и во Франции.

– У французов своих сыров хватает, – говорю я.

– А таких нет! – парирует Марко.

– Теперь обедать! – Лиляна вытирает руки о фартук и стремительно двигается в домик.

Марко хватает ее за рукав.

– Нет, нет, понимаешь, мы едим только, когда должны. Мы сегодня уже два раза обедали.

– Как так? Я специально для вас заварила зелье!

– Зелье? – Марко молчит минуту, озадаченный, – как же ты сразу не сказала?

– Что это за зелье? – шепотом спрашиваю я, – Приворотное?

Впрочем, чтобы то ни было, я не могу обедать третий раз в день.

– О, зелье – это невероятно редкая вещь, – поясняет Марко. – Ты должна обязательно попробовать. Этого не делают ни в одном ресторане. Только дома, и только здесь, на Златиборе.

–Так что же это такое?

– Это варево из диких трав. Их собирают в горах весной. Они очень полезны. Златиборские травы помогают от многих болезней. Вот смотри, например, маслачак. Как это по-русски? – Марко нагибается и срывает желтый цветок на тонкой ножке.

– Одуванчик, – растерянно поясняю я, – мы тоже его едим. Есть такой салат – из одуванчика.

Марко срывает цветок и на глазах изумленной публики в виде меня прожевывает стебель.

– Надо обязательно съедать 8 стеблей в день, это от печени.

– Обедать! – зовет нас Лиляна, и мы идем, как послушные дети.

В кухне у стены стоит белая дровяная печь. Здесь она называется «Смедеревац», есть почти в каждом доме. А у нас дома тоже была почти такая же, и мама готовила ней кашу.

– У нас в Сербии ее очень любят, – поясняет Марко.

– А у нас даже стишок есть, – отвечаю я и наизусть цитирую Маршака:

…Мать на рынок уходила, дочке Лене говорила:

Печку, Леночка, не тронь, жжется, Леночка, огонь…

…Приоткрыла дверцу Лена,

Соскочил огонь с полена…

На печке стояла широкая зеленая кастрюля, покрытая крышкой. Эмалированная. У меня в советском детстве тоже была такая.

Лиляна приподняла крышку. Зеленое зелье кипело и всхлипывало.

– Я не могу есть, – твердо сказала я.

– Ты только попробуешь, – согласился Марко.

Я покорно села за стол. Лиляна поставила перед нами тарелки и огромной поварешкой разлила в них зеленую кашу. На вкус было тоже знакомо.

– Что же это все-таки такое?

Лиляна встрепенулась: – Слушай. Я сейчас тебе листики принесу.

Через минуту передо мной лежали три листа дикого щавеля.

– Ну вот, – я с облегчением помяла листики в пальцах, – теперь все понятно. И мы варим из щавеля суп. Только легкий постный и более жидкий. Добавляем крутое яйцо.

– А мы готовим в виде кашицы. Положи сверху немного каймака.

Я вздохнула.

– Да что же я стою! – Вскинулась Лиляна. – Мясо!

– Мы же только попробовать зелье, – заныла я, но передо мной уже стояла тарелка с ломтями запеченной буженины.

– А вот и хлеб к нему.

– Лиляна!

– А колачи?

– Лиляна!!

– Как вы можете уехать без моих колачей?

– Лиляна, молим!

– Хорошо, хорошо! Я сейчас их вам упакую с собой.

У нас в Сербии так принято, – строго пояснил Марко, – если гость не может все съесть, то ничего страшного, доест дома.

Прощаясь, лохматый шарпланинец весело подпрыгнул и встал передними лапами мне на плечи. Но я устояла. Все-таки сказываются три обеда в день!

Щавель в Сербии имеет множество названий: штавель, киселяк и даже просто зелье. При этом на рынке его не найдете. Все потому, что сербы, в отличие от нас, щавель культурным растением не считают и на огородах его не выращивают: зачем, если дикого щавеля и так полно? Блюда из щавеля встречаются не часто, но каждая хозяйка умеет их готовить. Вот, например, такой рецепт:

РЕЦЕПТ

Суп из щавеля

Ингредиенты:

Два хороших пучка щавеля. Сербы требуют два вида щавеля, но подойдет и тот, то есть.

Две больших картофелины

По 2-3 стебля зеленого лука и молодого зеленого чеснока

200 мл сливок (не менее 20% жирности)

1,2 литра куриного бульона

1 ст.л. муки

Растительное масло для жарки

Соль, перец, укроп и петрушка – по вкусу

Приготовление:

Поставьте греться уже готовый куриный бульон или начните работу незадолго до готовности куриного бульона.

Щавель нарезать (или порвать руками) крупно, картофель порезать на небольшие кубики.

Белые части стеблей зеленого лука и чеснока порезать мелко, зеленые части – крупно.

На растительном масле немного обжарить белые части лука и чеснока, затем добавить к ним зеленые части и продолжать обжаривать до мягкости. Добавить столовую ложку муки, перемешать и подержать на огне еще немного.

Добавить сюда же мелко порезанный картофель, перемешать, еще немного обжарить – и вывалить всю смесь в кипящий куриный бульон.

Варить 20 минут.

Добавить щавель, варить еще 10-15 минут.

В конце варки добавить сливок и проварить с ним суп до тех пор, пока сливки не сольются с бульоном в одно целое.

Приятного аппетита!

Пријатно вам било!

ГЛАВА 2 ГОТОВЬ ЗИМНИЦУ ЛЕТОМ

Навигатор в горах иногда может сыграть злую шутку. Вот как сейчас: уверенно приказал свернуть на довольную широкую дорогу, которая постепенно становилась все уже и все туже закручивалась спиралью горного серпантина. Сейчас мы ехали уже по грунтовке, и только багажник впереди идущего джипа указывал на то, что это все еще автомобильная дорога, а не козья тропа. Когда мы объехали по самому обрыву каменную осыпь, я с тревогой посмотрела на Таню. Но она была так спокойна и так уверенно шла за впереди идущей машиной, что я успокоилась. “А ведь Таня всегда говорит, что боится высоты. Тут у меня голова кружится, когда вниз смотрю, а она словно по ровненькой дорожке, – подумала я.

“Козья тропа” и джип местного жителя все же вывели нас на нормальную магистраль, по которой мы домчали до места уже довольно быстро.

– Мы же здесь ночуем? – спросила Таня. И получив утвердительный ответ, решительно сказала, – тогда мне надо выпить!

– А я привыкла, что ты почти не пьешь, – заметила я, глядя на заметно опустошенную бутылку вина.

– Я сегодня очень очень испугалась, – призналась Таня, – эта горная дорога.… У меня была только одна мысль – вот свернет сейчас этот джип куда-нибудь к горному охотничьему домику – и что мне делать? Дорогу впереди не знаю, возможно, она обрывается где-то, где и развернуться невозможно. Я же даже вернуться уже не могла – просто не хватило бы духу.

– Ты? Испугалась? Ты же была абсолютно спокойна – я видела!

– Это я так пугаюсь. В острой ситуации у меня как будто все эмоции отключаются. И все размышления о том, что может быть, если.… Остается только какой-то холодный внутренний голос, говорящий, что делать прямо сейчас.

Я вспомнила, как успокоило меня поведения Тани, и подумала, что лучше бы мне об этой ее особенности не знать. Во-всяком случае, пока мы ездим по горам. Тем более что нам наутро предстояло ехать в затерянное между гор село.

"У Милорада Дамьяновича потерялась игрушечная лошадка.

– Лучше бы я сам потерялся, чем лошадка, – говорил Милорад, – потому что я-то знаю дорогу домой, а лошадка – нет".

Дорога домой, про которую в своих сказках говорит знаменитый детский поэт Любовое Ршумович, ведет в его родное село Любиш, на берег реки Любишницы, к золотым сосновым лесам Златибора. По этой дороге, оставив городскую жизнь, вернулся к родовому гнезду Бобан Печинар со своей женой Марией и четырьмя детьми.

В 2006 году Печенары выкупили и восстановили дом и хозяйство своих прадедов. Четыре поколения достойных людей вкладывали свой труд и талант, чтобы на селе не замирала жизнь. На стене старинного дома – указ о награждении семьи орденом короля Югославии за процветание края. На каминной полке лежит толстая книга – история рода Печинаров, начиная с Миладина Печинара, знаменитого героя Первой Мировой войны, гидроинженера, пионера югославской гидроэнергетики. Кафану, построенная в духе старой сербской архитектуры, наполнена старинной мебелью и прекрасными домашними вещами – кружевными занавесками, ковриками, колыбельками, фонарями, утюгами и гребнями, которые еще бабушка Бояна принесла в этот дом, как приданое. В каждой детали сквозит очарование не ушедшей до конца эпохи. Восстановили водяную мельницу и построили пруды, где разводят форель, до 100 тонн в год.

Рыба – это местная особенность, бренд села Любиш. На реке Любишице много рыбняков, где разводят калифорнийскую форель, которая «приплывает» на столы в самые требовательные белградские рестораны. Каждое лето здесь проходит многолюдный фестиваль Дни форели». Особый климат, чистейшая речная вода, в котором выращивается форель, придает рыбе особый вкус – сладкий.

И готовят эту деликатную рыбку здесь необычным способом. Хотя секрет нехитрый. Только надо запомнить: жарят ее на гриле. Семь минут рыбку поджаривают с каждого бока. А потом еще 2 минуты – на спинке. Подают ее с картофелем или сезонным салатом. А запивают, что удивительно, – красным вином.

Мария – хозяйка кафаны Печенары, мать семейства – главный повар. Дети помогают и на кухне, и в ресторане, и на мельнице, как и их отец Бобан в детстве помогал своему отцу в поле и в кафане.

Старший сын хозяина Миле, усадив нас за накрытый стол, демонстрирует специалитеты кафаны. Как и практически везде, где мы уже побывали, все продукты, которыми здесь угощают гостей – местного производства. Про форель мы уже рассказали, – она плещется в прудах рядом с домом. Пршют, сыр, каймак, – все златиборское. За крапивой для питы с сыром тоже, полагаю, далеко не ходят. Отменные мясные блюда, приготовленные традиционным способом – под сачем (напомню еще раз – в специальных посудинах, под тяжелой крышкой запекается в углях), из копченой свинины и молодой телятины, которая тоже паслась здесь неподалеку, на альпийских сочных златиборских лугах.

К местному специалитету – картофелю, запеченному в сланине, подкладываем – для пикантности – ложку консервированного перца с помидорами. Пробую – и пропадаю. Ничего более вкусного я в жизни не ела! Чуткий хозяин делает таинственный знак, и тут же миска вновь наполняется зеленой паприкой.

– Откуда у вас это? – спрашиваю я, не прекращая подгребать ложкой закуску.

– Это все наша мама делает! – с достоинством отвечает Миле.

Зимница – заготовки овощей и фруктов – это вековая традиция. У каждой хозяйки имеются свои рецепты, у каждого хозяина должен быть полный подвал банок со сладким вареньем, острыми перцами, помидорами, соусами, айваром, бочками с кочанами кислой капусты. Вот интересно: сербы не солят огурцы. Так и не добилась ответа – почему. Мои малосольные огурцы обычно хит на любом празднике. И капусту тут солят не как у нас, не секут, что составляет обычно самую трудоемкую часть процесса, а закладывают сразу кочанами. Однако вернемся за стол. Немедленно требую рецепт. Сама смеюсь: приехали смотреть на форель, а увозим рецепт консервированных перцев, – ну, бывает и так.

Через пару минут Миле возвращается. В руках у него листик с написанным рукой Марии рецептом и банка с “сомборкой” в подарок.

Кстати, главный секрет именно этого рецепта я узнала уже дома. Его раскрыла мне моя соседка, Ясна, тоже великий кулинар. Дело в том, что здесь взят за основу необычный сорт перца. Это “сомборка” – нечто среднее между сладкой и лютой паприкой.

В России они тоже, кстати, продаются, но только в сезон, осенью. Надо вот на что обратить внимание: “сомборка” мельче привычного нам болгарского перца и обязательно зеленого цвета. Попробуйте приготовить, это не сложно.

РЕЦЕПТ

Сомборка с помидорами

2 кг помидоров очистить (кожуру легко снимать, если предварительно залить помидоры кипятком, дать постоять минут 5, затем залить холодной водой), затем порезать на четверти.

Добавить 200-300 грамм оливкового масла, 6 ложек винного уксуса, 5 ложек соли, 200 грамм сахара.

Все это вместе варить 10 минут.

3 кг сомборки очистить, добавить в помидоры и варить еще 10-15 минут.

Перед готовностью насыпать горсть петрушки и порезанный чеснок – 1,5 – 2 головки.

В горячем виде переложить в горячую банку.

Хранить в холодном месте, если, конечно, удержитесь, не съедите сразу.

Приятного аппетита!

Приjатно вам было!

ГЛАВА 3 ГЛАВНЫЙ СЕКРЕТ УЖИЦЕ

– Вы когда-нибудь пробовали ужичку лепинью? – спросил нас Марко.

Мы отрицательно покачали головами.

– Это значит, вы никогда не были в Ужице. Надо ехать! Это, между прочим, мое самое любимое блюдо.

Мы не спорили – ехать, так ехать. Надо же попробовать любимое блюдо нашего Вергилия по кулинарному раю Сербии. Да и Ужице – город известный. Не только тем, что здесь в годы Второй Мировой войны располагался партизанский штаб Иосипа Броз Тито, а Ужицкая республика – освобожденная в 1941 году от фашистов территория, – стала известна как пример героического сопротивления югославских партизан. В Ужице еще есть электростанция, построенная по проекту знаменитого сербского ученого, опередившего свое время – Николы Теслы. А еще – развалины Ужицкой крепости, построенной в 14 веке. А еще Ужице – город, через который идут дороги и в Златибор, и на Тару – второй знаменитый горный массив и национальный парк.

Очередь двигалась быстро. Из открытых дверей пекары то и дело выходили ужичане, двумя руками держа завернутую в бумажный пакет огромную ароматную лепешку. За их спинами просматривался узкий прилавок, за которым завтракали те, у кого было время насладиться лепиней прямо на месте. В окошко, через которое подавали покупателям знаменитый комплект, были видно, как повара отправляют в печку противни с белыми круглыми лепешками. Давно я не стояла в очередях за едой!

Причем здесь, в Сербии, где кафана – это часть городского пейзажа, и кажется, что столики растут на улице, как кусты. Но завтракать в пекару «Код Шуляга» по утрам приходит полгорода!

Марко привел нас на улицу Петара Человича, в одно из старейших заведений города Ужице, чтобы угостить местным специалитетом и познакомить с хозяином пекары «Код Шуляга».

Драган Лазич просыпается раньше всех в Ужице. В три утра уже приходит в пекару, где он одновременно и владелец, и работник, чтобы замесить тесто. Раньше тесто делали вручную, теперь эту работу людям облегчает машина. В 6 утра у дверей пекары собираются первые покупатели – ранние пташки. Второй тур – и мы как раз пришли вовремя – начинается в 11.00. Лепинью принято запивать йогуртом, поэтому набор и называется – комплект-лепинья.

Знаменитый продукт, которым завтракают ужичане уже 50 лет, пытались повторить и в Белграде, и на Златиборе, добавляя к классическому рецепту пршют или даже шпинат, но безуспешно: никому не удалось составить конкуренцию неповторимому вкусу ужичкой лепиньи.

Пекару, ставшую городской достопримечательностью, в 1920 году открыл Влайко Карапич, ему на смену пришел Радомир Шулягич, а отец нынешнего владельца Милан Лазич начал работать здесь в 1953 году. Пекара ни на день не прекращала работу, даже когда во времена борьбы с частной собственностью была отобрана у владельцев. Позже, уже после восстановления прав владельцев, с 1968 по 1971 год, Радомир и Милан работали в пекаре в качестве партнеров.

– Поскольку у Шуляга не было наследников, которые бы продолжили хлебопекарный бизнес, мой отец взял на себя это дело. Теперь здесь работаю я, – рассказывает Драган: – Из уважения к мастеру мы оставили его имя в названии пекары.

– Кстати, – продолжает Драган: – у нас есть свободная вакансия. Мы ищем работника, который был бы готов каждое утро вставать в 3 утра и кормить ужичан завтраком. Есть желающие?

Классический рецепт ужичкой лепиньи имеет три основных ингредиента (не считая теста): яйца, каймак, притоп. С яйцами и даже каймаком – створоженные сливки, которые в Сербии используются практически во всех блюдах, – более – менее понятно. В них главное – свежесть. А вот что такое притоп и где его берут?

За ответом на этот вопрос мы поехали в деревню Мачкат. Казалось бы, можно было бы и поближе, поскольку производят этот притоп, как вы легко догадаетесь, когда узнаете, что это такое, практически повсюду в Сербии. Но что нужно для хорошего притопа? Хорошая ягнятина. А лучшая ягнятина, как известно, пасется на сочных пастбищах Златиброра.

Деревня Мачкат находится недалеко от Ужице, на северных отрогах горного массива Златибор, и прямо над крышами сельских домов на средней высоте 850 метров сходятся средиземноморские и горные потоки воздуха.

Под этой розой ветров климат больше других подходит именно для производства мяса. Не случайно именно здесь расположен известный мясной комбинат “Златиборац”, благодаря которому и в России знают, что такой настоящий пршют. А в деревенских усадьбах по-прежнему сушат пршют по-старинке. Чтобы поддержать традицию именно домашнего производства, здесь каждый год проводят ярмарку «Пршютиада», где прилавки ломятся от мясных деликатесов.

Известно, какое значение в жизни сербов имеют кафаны, но такого количества столиков на душу населения, как в Мачкате, нет нигде. Надо же где-то угощать гостей пршютом и печеной ягнятиной!

В одну из самых популярных из них – кафану «Пастир”, мы и приехали попробовать местную кухню и своими глазами увидеть, как получается притоп.

«Пастир» стоит прямо на магистральном пути: красивый дом с галереей. А прямо у входа – печеняра. Как перевести это слово на русский язык – не знаю. Каменный домик с открытым очагом, в котором на электрическом вертеле медленно поворачивается огромный ягненок. Мы сначала решили, что это – корова.

– Еще рано фотографировать, – строго остановил нас хозяин ресторана, – еще он не достиг необходимого золотистого цвета.

Но мы снимали не ягненка, а притоп.

Жир, который капает с туши ягненка или свиньи во время печения, собирается в посудину. Его надо размешать и остудить. В то время как притоп охлаждается, надо отделить жир. Оставшаяся темно-коричневая жидкость, похожая на гель, – это и есть притоп. Кстати, его можно приготовить и в домашних условиях. Для этого поджарьте мясо на чистом свином жире, – и то, что останется на сковородке после жарки, – и есть домашняя версия притопа.

Пока мы размышляли о вкусовых качествах лепиньи и от чего они зависят, ягненок принял необходимый золотистый оттенок, и нас позвали за стол.

Прямо скажем, ягнятина в ресторане «Пастир» – первая лига!

РЕЦЕПТ

Ужицкая лепинья

Лепинью (в России называется пита) разрезать вдоль, на две отдельные лепешки. Разбить два яйца, смешать их со столовой ложкой каймака (сквашенные сливки, снятые с цельного молока). Разложить получившуюся смесь на обе половинки лепиньи. Запечь обе половинки в духовке при 250 градусах в течение 10-15 минут. Полить запечённые половинки лепиньи «притопом» – соком, вытекшим из запекаемого ягненка, – по столовой ложке в каждую половинку лепиньи. Вернуть в духовку на пару минут. Соединить половинки и подать получившийся бутерброд на завтрак или перекус в течение дня.

Приятного аппетита!

Прияjтно вам было!

****

ГЛАВА 4 МАЛЕНЬКАЯ ЖЕЛТАЯ ХРИЗАНТЕМА

Первое чувство от Тары – чистота. Кажется, что там все только что умытое – и пятьдесят оттенков зеленого леса, и изумрудные речные струи, и деревянные мостики, политые дождем, цветы вдоль дороги, белки, белоснежный сыр и сам воздух, такой чистый, что каждый глоток, казалось, освежает тебя, как стакан родниковой воды. Словно присутствуешь при рождении мира.

Лежит горный массив Тара довольно далеко от Белграда, ехать до него, наверное, часа четыре, а то и пять. С северо-запада он ограничен каньоном реки Дрина, а зеленые склоны спускаются к Креманской долине и к долине реки Джетине. Ближе всего добираться до этих красот от городка Баина Башта. Там мы и заночевали. Тем более что это родной город Марко. Старинный город, с домами, украшенными изысканной лепниной, длинными аллеями огромных каштанов, высоко задравших свои соцветия, и широкой пешеходный улицей, по которой вечером прогуливается весь город.

Всего нескольких часов хватило, чтобы я уже сурово спрашивала своего друга:

– Как ты мог уехать, променять этот чудесный город на шумный и суетный Белград?

Марко Долаш – телеведущий популярного канала, которого узнают на улицах в каждом сербском городе, вежливо кивал, вздыхал и отвечал:

– Наверное, чтобы когда-нибудь вернуться.

Дорога от Байна Башты к национальному парку Тара считается – и с этим невозможно не согласится – самым красивым местом в Сербии. Прямо рядом с границей Тары течет самая короткая река Европы – Врало. Так она называется, потому что бурлит, пениться, словно кипит. А еще ее называют Година – потому что в ней ровно 356 метров. Кроткая, бурная и очень холодная, она резко падает с обрыва в Дрину, образуя невероятной красоты водопад.

Для выполнения обязательной программы мы выпили воды из источника, и двинулись дальше, вдоль берега Дрины. Нас ждали 20 000 гектаров красоты.

Пару раз мы остановились, чтобы с головокружительной высоты посмотреть на озеро Перучац, отделенное от Дрины огромной плотиной. По горному серпантину добрались до вершины, в домохозяйство Соколины. По дороге нам не встретилось ни одной живой души – на удивление, национальный парк малозаселен. Не попались нам на пути ни туристы, ни медведи. А птиц из машины не слышно.

Мы ехали в гости к семье с удивительной историей. Милан и Милева Давидовичи оба – сербы, которые долго и успешно работали в Германии, во Франкфурте. Милан – в строительстве, Милева – поваром. Потом вдруг все бросили. Купили участок земли на Таре и с тех пор живут там натуральным хозяйством. Приехали сюда с четырьмя детьми. Поменяли квартиру в бетонном доме на бревенчатую хижину, построенную своими руками, где поначалу даже не было электричества. А главное – никто из них не имел никакого опыта жизни в сельской местности. Знакомые не верили, что Давидовичи выдержат хотя бы 10 дней на вершине Тары, где, кроме них, обитают только соколы, серны и медведи. А он прожили уже 10 лет.

Чем живут? Разводят коз, продают скот, козий сыр, чаи, грибы, бальзамы и настойки из лекарственных трав. Совсем не пользуются не только городскими продуктами, чем нас уже не удивишь, но и лекарствами, – и здоровы, бодры и счастливы.

Маленький бревенчатый домик под зеленой крышей не прячется за забором. Мы ставим машину на пригорке и по тропинке идем мимо поляны, усеянной горными травами.

Внизу по склону – хозяйственные постройки, загон для коз.

– Что-нибудь выпьете с дороги? – сразу после знакомства спрашивает хозяйка, – кофе, а может, немного ракии?

– Только ваш чай!

Разбираться в травах Милеву научил еще ее отец, – ведь детство она провела в этих местах. Теперь все и пригодилась. О своих знаменитых чаях, отварах и кремах Милева даже написала книгу с рецептами «Соколина – жемчужина Тары».

– А какой бы вы хотели? Успокоительный или, наоборот, для бодрости?

Успокоительный по-сербски – для смИренья.

Меня лишний раз смирить не помешает.

– Тогда – мелиссу!

Мы с Милевой вместе изучаем ее огород с лечебными травами. Мне он напоминает средневековые сады, которые видела на картинах старых мастеров. Белые цветы дикого чеснока. Заросли крапивы.

– Это особая, так называемая мертвая крапива. Она не жжется.

Я тяну руку.

–Левее. Левее! – предупреждает Милева, но поздно. Я уже сунулась в обычную крапиву и теперь трясу руку, как ошпаренная.

– Ничего, это полезно, от анемии помогает крапива, при авитаминозах, а по весне всем витаминов не достает!

Полянка дикой земляники с белыми цветочками.

– Мы тоже завариваем из этих листьев чай. А сами ягоды – сушим.

В широкой вазе густо растут зелено-фиолетовые шишечки.

– Это чуваркуча, – поясняет Милева, – такой вид алоэ, очень хорошо для диабетиков. И иммунитет повышает.

Она срывает одну шишечку и съедает ее прямо на моих глазах.

– Попробуй и ты!

Я пробую. На вкус кисловато, на алоэ не похож. У нас в доме тоже всегда держали горшочек с алоэ. Разрезав пополам, мама прикладывала плотное растение с каплями влаги на срезе к моей царапине и привязывала бинтом. А еще мелко резала, смешивала с медом, и заставляла меня глотать эту противную смесь от простуды.

– Точно! – одобряет Милева, – Обязательно с медом!

– Вот это вирак, – продолжает она обход, а точнее, облаз огорода, – по-русски – манжетка, его применяют при воспалительных процессах, особенно по женской части. Молодые листья и побеги используют в пищу так же, как крапиву или щавель. Селен – по–русски сельдерей. Я его выращиваю для зачина.

Зачином в Сербии называют сборы трав для кулинарных целей. Заодно сразу собираем и одуванчики на салат.

– А вот это боковица. Я знаю, у вас тоже растет.

Я напрягаюсь: – Это же подорожник! Конечно, все детство к разбитым коленкам прикладывали.

– А вот горечавка. Ее корень используется и в желчегонных сборах, и как средство для аппетита, и при аллергии, ревматизме, туберкулёзе и множестве других болезней.

В средневековье, которое уже приходило мне сегодня на ум, им лечили даже чуму.

– А фиалка – для красоты?

– И для лечения тоже. Помогает от вен, чай из цветка заваривают и даже джем. На 300 граммов лепестков нужно килограмм сахара. А варится просто…

И мы хором заканчиваем: – …как из лепестков роз.

– Вижу, вы нашли друг друга, – смеется Марко.

– А вот это калопер, – Милева сорвала и протянула мне маленькую желтую хризантему. Цветок чудесно пах, что-то между запахом мяты и лимона: – По-русски – пижма.

– Стойте, стойте! Я как раз давно хотела узнать, чем пахнет калопер. Дело в том, что об этом цветке я слышала в одной замечательной песне. Там лирический герой тоскует о доме, в который ему не вернуться, о горах, которые всегда в его мыслях.… И о запахе: «…и мирис, мирис калопера…» …

– Я знаю эту песню! – воскликнул Марко и тихо напел: – Тамо, тамо да путуем. Тамо, тамо да тугуем…

– Это песня Тина Уевича, он после Первой мировой войны эмигрировал в Париж, – пояснил он Милеве, – Вот ему так и не пришлось вернуться домой, на Балканы…

Теперь я знаю, чем пахнет калопер – это запах печали о покинутом доме.

– А давайте все-таки нарвем мелиссы! – отвлекла нас от грустных мыслей Милева.

И мы запустили ладони в гущу свежих ароматных трав.

За столом на веранде уже собралась вся кампания: сами хозяева, бабушка, кума с малышом.

– Милан, а кроме сыра, что вы еще производите из вашего козьего стада?

– Приезжала к нам родственница. Она из кож сумки шьет. Шерсть я использую для раствора, когда строим что-то.… Да я вообще здесь не работаю. У меня здесь коммунизм, – смеется Милан.

– Вы, видно, единственный, кому коммунизм пошел на пользу!

– Я раньше думал, какая здесь грубая и суровая жизнь. А оказалась – так комфортно, как никогда не представишь в городе.

– Здесь, на Таре есть все, что нужно, и еда, и лекарства, и покой, – добавляет Милева.

– Не пожалели ни разу?

– Мы в какой-то момент поняли, что наша жизнь в городе основана на рабской схеме: работай – ешь – спи – работай … Поэтому мы решили оставить все и вернуться к природе, а точнее – к себе.

– Где будем обедать? – переходит к главной теме хозяйка, – В доме или нАполе?

Сербское выражение «нАполе» означает – снаружи, вне дома, или, как мы говорим, на улице. Здесь это слово приобретает натуральное значение. Впрочем, как и все остальное.

– НАполе!

Милена ставит посреди стола посудину с блюдом дня – «яре у млеку».

– А что будем пить?

– Так мне вроде чай для смирения заваривали.

– А, точно.

Пахучий отвар нежно зеленого цвета льется мне в стакан.

Я одной рукой тяну ложку к козлятине, а другой уже достаю блокнот.

– Итак, пишу рецепт.

– Да проще нет, – говорит Милева, – мясо заливаешь водой, не до края, и ставишь тушиться до полуготовности. Затем добавляешь туда картофель, щавель и грибы.

– А какие грибы?

– Да какие придется! Что у вас растет? Лисички есть? Вот давай лисички. А так – по сезону. А вот после зальешь молоко. Примерно на полтора килограмма мяса нужно 300 грамм молока. И пусть варится.

– А молоко – козье? – подозрительно спрашиваю я, как всегда, сомневаясь, что российская хозяйка найдет в магазине нужный ингредиент.

– Коровье, не волнуйся. (Не вари козленка в молоке его матери. – вспоминается мне к случаю…).

Да я и не сильно волнуюсь. Козлятина буквально тает во рту.

– Марко, – тихо интересуюсь я.– что у нас следующее?

– Производство каймака. Там только нужно будет попробовать ложку – другую. Так что смело ешь.

И я со спокойной – после мелиссы – душой, кладу себе добавку.

Пора в путь. Нас ждут в млекаре.

– Постой, – говорит. Милева. – я хочу подарить тебе немного своего мелема – крема из горной травы.

Она открыла пластиковую баночку и протянула ее ближе ко мне. И я узнала запах – это была маленькая желтая хризантема – калопер.

– И ты когда-нибудь обязательно вернешься!

– Куда?

– А это тебе решать самой!

ГЛАВА 5 «МНЕ ХОЧЕТСЯ УЖАСНО КАЙМАКУ…»

– Все же я человек предгорий, – сказала Таня. – Есть люди равнин: им нужен бескрайний простор. Есть люди гор – им важно, чтобы рядом всегда было укрытие. А я люблю сидеть на холме и смотреть на долину и горы на горизонте.

– Ты и дом себе в таком месте выбрала, – заметила я. – А мне нравится в горах.

Дорога петляла между лугами с сочными травами, над которыми висели белесые полосы тумана. Время от времени из тумана степенно выходили тучные коровы и лохматые овцы. На горизонте синели остроконечные пики гор.

– Да, в горах есть своя прелесть, – согласилась Таня. – Вот сейчас едем – и мне просто крышу сносит от понимания, что этот туман – облако, а вон те невысокие горы на горизонте имеют немалую высоту. Да и вся эта долина тоже – где-то в километре над уровнем моря.

– Край, где ночуют облака – неплохой заголовок, а?