Контракт на смелость

– Марок, ты что, ревнуешь? – прямо спросила я.

– Эва, – его глаза угрожающе сузились, – Я не знаю, как принято у вас на Земле, но у нас чужую женщину не должен трогать никто. А ты моя, Эва.

Вот почему, когда он настолько эгоистичен, я хочу растечься маслом? Я должна возмутиться, сказать, что он не имеет на меня никаких прав, но вместо этого млею, и мысли разбегаются в разные стороны. Кто сказал, что любовь не болезнь? По мне так она самая, патологическая. Каким образом наши отношения в столь короткое время переросли из деловых в нечто большее? Ответа на это у меня не было.

Дальнейшего разговора у нас не получилось. Мы приближались к Изибнису, и нужно было готовиться к посадке. Марок ушел, как мне показалось, недовольный собой. По мне, так я была очень даже довольна. Надо же, мужчина заявляет на меня свои права, а я не против, в первый раз такое. Хотя кто мне мешает завести легкую интрижку? Нет, противоречу сама себе, интрижка длинной в три года не может быть легкой.

Я вернулась в свою каюту, достала из чемодана легкую шубку из пушного зверя неизвестной мне породы и уселась на свою кровать. Хотела поспать во время перелета, а получилась целая история. Интересно, на Изибнисе гостиницы есть? Так как ответа я не знала, то быстренько соединилась с Сержем.

– Слушаю, – пропел мой босс с экрана монитора.

– Серж, а где мы жить будем?

– Первое время у Марока Слоши, – невозмутимо ответил он, – Потом видно будет.

Вопросов у меня больше не было, поэтому шеф отсоединился. Корабль тряхнуло, и я с ногами забралась на кровать и вцепилась в ее спинку, памятуя о прошлом разе. Но приземление произошло вполне удачно, уже через десять минут я спускалась по трапу на огромную по размерам изибнисцкую перелетную станцию.

Нас встречала целая толпа из зевак, а также тех, кто, вероятнее всего, работал в компании Марока. К нам подошли трое могучих изибнисцев, высоких, статных, все как один с длинными волосами, одетых в меха и, поклонившись нам, протянули невероятно красочный пояс. Я машинально взяла его из рук незнакомца, да так и осталась стоять, совершенно не зная, что с ним делать дальше. Марок, видя мое замешательство, наклонился и прошептал:

– Завяжи его на талии, Эва. Если не завяжешь, они подумают, что ты хочешь им зла.

Я мигом себя опоясала и приготовилась к новым сюрпризам. Серж в подсказках не нуждался, судя по всему, все время перелета он потратил на изучение традиций Изибниса. Умный парень, в отличие от меня.

Мы долго шли по станции в сопровождении изибнисцев Марока. Станция практически ничем не отличалась от нашей земной – те же пролеты, дорожки, удобные сидения для ожидающих. Только были тут разнообразные корабли, разной формы и размера, почти все я видела в первый раз. На картинках, которые были в школьных учебниках, были только военные звездолеты, и когда сие творение я увидела воочию, стало жутковато. Перед глазами так и вставала яростная война двух столетий назад. Наконец, мы дошли к очередному трапу, где нас поджидало очередное чудо – вместо привычного для меня перелетного транспорта, нас поджидала капсула, с монитором иллюминатора, на десять пассажирских мест. Дверца была одна и открывалась снизу-вверх. Несмотря на мои опасения, что мы будем тесниться в ней, капсула оказалась достаточно просторной.

– Разработка компании Марока Слоши, на этой малышке мы спокойно долетим с перелетной станции до самого Изибниса, – шепнул мне Серж, как только все уселись, – Он предлагал нечто подобное землянам, но наши, как всегда, отнеслись к новой идее скептически.

– У него же компания по добыче урана? – переспросила я.

– Слоши, кроме этого, занимается окультуриванием Изибниса, привносит новые разработки, в общем, делает все, чтобы его народ жил лучше.

Я посмотрела на Марока, он сидел впереди меня и сосредоточено выслушивал сидящего рядом с ним совсем седого изибнисца, с многочисленными морщинами на лице. Так странно, в первый раз вижу старого изибнисца, и цвет волос у него больше серебряный, чем седой.

Марок обернулся и поймал мой взгляд, глаза его потеплели, но он тут же отвернулся и продолжил разговор.

Строгий, даже суровый мужской силуэт. В нем не было кукольной красоты, только красота воина. И что я в нем нашла? Что заставляет мое сердце биться, будто пойманная в клетку птица? За всеми этими событиями и калейдоскопом чувств я совсем забыла о том, что еще два дня назад собиралась встретиться с Джеймсом. И даже некогда вожделенный облик несколько угас, заменив его образ яркими чертами Марока.

Наш транспорт плавно приземлился на широкой улице, с часто усаженными по бокам цветущими деревьями. От такой красоты я замерла – везде лежит белый, пушистый снег, а деревья цветут ярко розовыми цветами, тянущимися ветвями к серому небу.

– Нравится? – шепчет Марок мне на ухо. Я медленно оборачиваюсь на его голос и не могу и слова произнести.

– Они не живые, – будто прочитав мой вопрос, говорит он, – Деревья и цветы из камня, это дань богине возрождения, которую мы ждем среди нашей зимы. Посмотри, Эва, – указывает он рукой на сооружение справа от меня, – Это мой дом.

Дом впечатлял размерами. Двухэтажный, с большими окнами и конусовидной крышей. Но самое интересное было не это – дом был полностью сделан из камня, того материала, которое мы не использовали уже лет пятьсот.

Серж стоял с открытым ртом и ничуть этого не стеснялся, хотя изибнисцы, пришедшие с нами, начали показывать на него пальцем и просто умирать от хохота.

– Прошу проходите в мой дом, – громко сказал Марок, и вся наша компания двинулась к массивным дверям. Не успели мы дойти до крыльца, как дверь распахнулась и оттуда вышел Ламинок. Вот про кого я совершенно забыла за осмотром великолепий Изибниса.

Он хмуро оглядел всю нашу компанию, чуть больше задержался на мне (а как же!) и нарочито медленно выговаривая слова, обратился к Мароку:

– Марок – сир, я проверил дом. Все в исправности, за время нашего отсутствия ничего не произошло.

– Почему он тебя сиром называет? – шепотом спросила я Марока, не удержавшись от вопроса.

– Это означает «хозяин», все рабы величают так своих хозяев.

Раб? Ламинок – раб?! Хорошо, что я удержалась, чтобы не выкрикнуть это вслух. Господи, в каком же веке вы живете?

Почувствовала, что меня тянут за руку и увидела, что все уже прошли в дом, и только Марок задержался и смотрит на меня недоуменным взглядом. Заставила себя переставлять ноги, улыбнулась Мароку, прекрасно понимая, что не время и не место задавать вопросы.

В доме стоял дикий гогот. Причину смеха я увидела сразу – мой шеф носился из угла в угол, с совершенно обезумевшим взглядом и орал во всю глотку: «Уберите эту дрянь!». В это время за ним неотступно бегало странное животное, по виду напоминавшее нашу земную змею, только с ножками с тремя перепончатыми пальцами с когтями на каждой. Изибнисы покатывались со смеху. Животное шипело, бегало за Сержем, но попыток как-то причинить ему вред не предпринимала. Я змей любила с детства, поэтому эта картина меня просто уморила. Помниться, год назад я Сержу предложила сделать танец со змеей, Сержа тогда передернуло и вот сейчас его страх во плоти преследовал его на другой планете.

Марок издал какой-то шипящий звук, и животное прекратило своё преследование и подошло к хозяину.

– Какая миленькая, – пролепетала я, разглядывая ее серо-желтую чешую, но тронуть не решилась, все-таки это не совсем змея.

– Ее зовут Рикоса, – сказал Марок, на что она высунула свой язык, облизнула мордочку и уставилась на меня. А язык то у нее не раздвоенный!

– Она охраняет дом, – пояснил Марок.

– Это что-то вроде собаки?

Все наперебой принялись мне объяснять, что это за чудо такое инопланетное. И я, как обычно, когда разговаривали сразу несколько изибнисцев, ничего не поняла. Как ни странно, доходчиво объяснить мне смог только Ламинок.

– Это животное – дух дома. Оно охраняет жилище от проклятий, зла. Оно чистит дом от отрицательных энергий.

– Вы хотите сказать, – загорланил на весь дом Серж, – Что такая вот тварь есть в каждом доме?

Рикоса что-то яростно шикнула и повернулась всем корпусом в сторону побледневшего шефа.

– Я бы не советовал оскорблять духа, – еле сдерживая смех, пояснил Марок Сержу, – Она злопамятна, может отомстить.

Сержа от этих слов начало трясти, и он неуверенно, запинаясь, извинился перед Рикосой. Та в ответ облизнулась, и шеф нервно сглотнул, вызвав новый приступ хохота у окружающих. Даже Марок больше не сдерживался и смеялся в голос, ну, что греха таить, я тоже хохотала от души. Рикоса тем временем, ушла в неизвестном направлении. Я принялась разглядывать дом.

То место где мы находились было просторным и, скорее всего, являлось залом. Огромные окна освещали все помещение, в центре стоял неправдоподобных размеров диван, обитый шкурой неизвестного мне животного. Прямо перед ним круглый столик из дерева, а по бокам стеллажи из камня. На них стояли разные статуэтки, горшочки и книги. Самые настоящие книги! Как когда-то – в переплете, странички, вероятно, из пергамента. Ух ты! Срочно захотелось дотронуться до них руками, полистать, пощупать…

– Эва, – оказывается в гостиной стояла тишина, и Марок не единожды позвал меня. Все куда-то разбрелись, даже Сержа не было видно.

– Эва, ты как себя чувствуешь?

– Нормально, – ответила я, не поняв вопроса.

– У вас на Земле, сейчас глубокая ночь, – пояснил он.

– А-а-а… – облегченно протянула и, пожав плечами, ответила, – Мне не привыкать не спать ночью, у меня работа ненормированная.

Марок почему-то нахмурился и жестом пригласил сесть на диван.

– Эва, и всё-таки кто для тебя Серж?

Я вздохнула и принялась объяснять ему очевидные вещи:

– Он мой шеф, босс, но не хозяин и не любовник. Друг, если хочешь.

– Тогда почему он заставляет тебя работать ночью?

– Ну, сам подумай, у нас на Земле днем все работают, мои представления могут посещать только вечером или ночью. И никак иначе.

Марок встал, заложил руки за спину и начал ходить из угла в угол. Нет, все-таки я его не понимаю.

– Здесь ты будешь работать только днем, у моего народа несколько другой распорядок дня, – он повернулся ко мне и с теплотой в голосе добавил: – Ночью ты будешь принадлежать мне.

Пульс поскакал галопом, а дыхание сбилось. Чёртовы гормоны! Ну, не могу я так на него реагировать! Хотя организм думал иначе. Заставила думать себя о другом, сначала в голову лезла всякая чушь, а потом неприятно кольнула мысль – я вспомнила, что так неприятно удивило меня.

– Марок, я не знала, что у вас на планете существует рабство.

Казалось, мой вопрос никак его не смутил. Он спокойно сел рядом со мной и совершенно будничным тоном заговорил:

– Подобная система существует с самого начала жизни на нашей планете. Есть изибнисцы высшей касты, есть низшей. Одни прислуживают другим. Если нужно, раб умрет за своего хозяина, раб не может его ослушаться, не может уволиться со службы, в отличие от свободных изибнисцев. Хозяин может освободить раба, сделав того полноценным гражданином Изибниса.

– Но это же дико! – не удержалась я от замечания.

– Для нас нет! – резко оборвал меня Марок, – И насколько я знаю, у вас, на Земле подобная система существовала несколько веков.

– Две тысячи лет тому назад! Но наш мир отказался от этого.

– Наш мир не откажется, – мрачно заметил он, глядя мне прямо в глаза, а мне вдруг стало тоскливо и захотелось в свою родную стезю, домой.

– Значит, Ламинок – раб…

– Эва, – ласково произнес он, – Я понимаю, тебе тяжело, ты слишком живая, настоящая, умеешь радоваться жизни, чтобы жить, так как живу я. Единственное, чем я могу тебя успокоить, так это сказать, что для раба стать начальником охраны своего хозяина – это предел мечтаний, практически невозможный случай. По сути, его место должен был занимать состоятельный, свободный изибнисец. Я решил иначе, пошел против многих мнений, но мои рабы довольны жизнью.

– Как, объясни мне, как можно быть довольным, не будучи свободным? – воскликнула я, мои эмоции плескали через край, – Ты бы смог?

Господи, что я делаю? Кого учу? Да и зачем мне все это надо? Верно, говорил мой отец, у меня слишком обостренно чувство справедливости.

– Извини, – выдавила я из себя после минутного молчания, – Я не имею права ни указывать тебе, ни спорить, не зная вашей жизни.

– Эва, маленькая моя, – прошептал Марок и взял мое лицо в свои ладони, – Посмотри на меня, моя революционерка, к сожалению, твоя революция обречена на провал.

– Я знаю, – пискнула я и даже всхлипнула. Вот как нервы расшалились.

– Ты не изменишь ход истории нескольких тысяч лет. Задолго до тебя уже пробовали и ничего из этого не вышло. Не забивай свою светлую головку этими проблемами. Посмотри на меня.

И я посмотрела. Синие, бездонные глаза смотрели на меня ласково и тепло. Он хотел меня успокоить, и я в который раз удивилась, насколько он хорош и в то же время необычен. Никто другой из знакомых мне не стал бы даже обсуждать со мной подобные вопросы, не пытался бы объяснить, успокоить, в конце концов. Он стал, и от этого становилось легко на душе, значит, ему не все равно, что я чувствую.

Поцелуй, ласковый, нежный и через мгновение страстный обжег мне губы, и я ответила, стараясь вложить в него все, что я чувствую. Мои руки скользнули в его волосы, пробуя их на ощупь и так и остались там, будто это их место. Через минуту я начала задыхаться, в животе что-то разгоралось и опускалось вниз, к бедрам. Марок медленно опустился к моей шее, и мне казалось, что во мне что-то разбилось, громко, на мелкие осколки. Я прижалась к нему теснее, обхватив его мощную спину руками и о, Боже, как же мне это нравилось! Уже сбилась со счету, сколько он подарил мне обжигающих ласк, когда он застонал, что-то во мне взорвалось и я даже, не думая, что я делаю, перебралась на его колени, обхватив его бедра своими ногами. Вот так вот гораздо лучше! Когда его горячая плоть уперлась мне в бедра, меня это не отрезвило, совсем наоборот. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что этого делать не надо. Но только мелькнула, исчезнув, сгорев в том огне, что испытывала его хозяйка. Я не заметила, как он расстегнул мне рубашку, зато почувствовала его губы на своей груди. Сознание покинуло меня окончательно. Я чувствовала только его губы на своей груди и руки, ласкающие мою спину, а еще стон, срывающийся с его губ и лишающий меня последнего остатка разума.

Хотелось большего, и я знала, чего именно, но он почему-то не давал мне этого.

– Марок… – почти простонала я, отчего он глухо зарычал, продолжая меня мучить.

Его рука опустилась ниже, нещадно сминая мою юбку, чуть раздвинув мне ноги и, к моему удивлению, этого стало достаточно, чтобы я рассыпалась, разбилась на кусочки, как дорогая фарфоровая ваза. Я вцепилась в его плечи, как утопающий, тело било сладкая судорога, в глазах плясали разноцветные огоньки. Его голос я услышала, как из потустороннего мира, севший, бархатный и распаленный:

– Эва, милая, здесь нельзя. Сюда могут войти, любимая.

Когда сознание вернулось, я не поверила собственным глазам – я все еще сидела на Мароке, с обнаженной грудью, он тяжело дышал, придерживая меня за талию и смотрел на меня замутненными темно-синими глазами.

– Любимая…

Кажется, вот так ощущается счастье, когда тебе легко, хочется летать, а не ходить, дышится свободно, а кровь по венам бегает быстрее и от этого мурашки по всему телу.

С другой стороны, у меня не состыковка – мужчина подо мной пышет жаром и в отличие от меня, он не удовлетворён, так и пожирает меня взглядом.

Послала к черту все сомнения и прильнула к его губам.

– Марок – сир…

Блин! Как в плохой мелодраме, на самом интересном моменте!

Марок подавил разочарованный вздох и резко прижал меня к себе, пряча от посторонних глаз мою наготу. Я положила голову на его плечо и чуть скосила глаза – Ламинок стоял каменным изваянием и его ничего не смущало. Беспардонный тип! Даже становиться интересно, он, что специально выбирает такие моменты?

– Говори, что тебе? – голос моего мужчины был сиплым как после простуды, но настолько сексуальным, что меня дрожь взяла. Он почувствовал, мельком посмотрел на меня, стиснул зубы и прижал сильнее. Я про себя улыбнулась, чертовски приятно ощущать хоть какую-то власть над тем, кто полностью владеет твоей душой.

– Беда, Марок-сир, Ивлина сбежала.

Марок резко выдохнул, я почувствовала, как его тело напряглось и с беспокойством посмотрела в его глаза. Синий цвет пропал, вернулся обычный карий, а лицо превратилось в каменную маску.

– Догнать и привести ко мне, – глухо приказал он. Ламинок поклонился и быстро скрылся с глаз. Я выбралась из его объятий и не спеша начала застегивать блузку.

– Кто такая Ивлина?

– Рабыня.

Он явно не был расположен к разговору. Коготок ревности медленно, но верно превращался в хищный коготь. Нет, Артёмьева, ты самая настоящая дура! Ну, ведь знала, что он не был одиноким, почему же решила, что все его бабы разом исчезнут, стоит тебе появиться в его жизни? Да и кто сказал, что эта самая Ивлина его любовница? Хотя интуиция подсказывала, что, если бы сбежала просто рабыня, он бы так не переживал.

– Эва, извини, я должен узнать, как расположились гости.

Совсем забыла, что мы не одни. Вздохнула, пригладила сбившиеся волосы, нацепила официальную улыбку и грациозно поднялась с дивана.

– Покажи мне мою комнату и скажи, где я могу найти Сержа? – тон получился с прохладцей, но оно и к лучшему.

Марок, наконец, посмотрел мне прямо в глаза и серьезно сказал:

– Не надо так со мной, Эва. Не играй со мной.

– Да неужто? – едкие слова сами сорвались с губ, и чтобы не наговорить еще глупостей я прикусила губу.

– Не понимаешь насколько все серьезно? – он резко притянул меня к себе, – Завтра, Эва, я докажу тебе обратное.

Марок отпустил меня, развернулся и через несколько секунд я услышала, как хлопнула входная дверь. Мужчины! Я аж ногой топнула от возмущения. Слева от меня раздалось шипение, я обернулась и увидела Рикосу.

– Ну, хоть ты меня понимаешь? – сказала я ей на изибнисцком, не особо надеясь, что она меня поймет. Рикоса опять зашипела, обошла меня кругом и облизнула мордочку.

– Так, комнату мне мою не показали, пошли искать Сержа, – вслух проговорила я ей, она все также на меня смотрела, сообразила, что машинально перешла на свой родной русский, повторила все на изибнисцком и добавила, – Серж это тот, кто от тебя бегал.

Рикоса развернулась на сто восемьдесят градусов и шустро на своих коротких лапках побежала к лестнице, что вела на второй этаж, мне ничего не оставалось, как последовать за ней.

Я следила за маленьким животным и почти не видела обстановку, а когда она подвела меня к двери, где слышался голос моего босса, я окончательно уверилась, что животное разумное.

– Спасибо тебе, – проговорила я на изибнисцком, – Не знаю, чем тебя кормят, но обязательно узнаю. Рикоса облизнулась вполне плотоядно и исчезла в недрах дома. Я постучалась, дождалась, пока Серж откликнется и только потом зашла.

– Ой!

Замерла я у самой двери, раскрыв рот от изумления. Серж вальяжно сидел в кресле, по пояс обнаженный, а над ним нависала девушка с синими волосами и порхала по его плечам бледными пальчиками.

– Здрас-те! – заикаясь, поздоровалась я с ней. Девушка мило улыбнулась, от чего на ее щеках появились ямочки, и поздоровалась.

– А ты зря времени не терял, – растеряно пробормотала я и снова кинула взгляд на девушку. Она чего-то испугалась, отошла от Сержа и расстроенно пробормотала:

– Госпожа, только не сердитесь, Марок – сир попросил развлечь своего гостя. Я просто делала массаж. Простите, я не знала, что господин женат.

– Господин не женат, – весело проговорила я, смотря то на растерянную девушку, то на сверх довольного шефа. Вот гад, даже слова не произнес, чтобы ее успокоить.

– И не зови меня госпожой, просто – Эва.

– Нет, нам нельзя, – запротестовала девушка, – Хозяин не разрешает…

Вот, блин, добрый барин! Запугал девчонку.

– Я с господином Слоши поговорю сама. А меня иначе как Эва не зови, ясно?

Девушка кивнула и собиралась уже уйти, но я ее остановила.

– А тебя как зовут?

– Олеска.

– Ой, это как наша Олеся прямо! – восхитилась я.

Девушка снова испуганно на меня посмотрела и поспешила ретироваться из комнаты Сержа.

Ну, Марок, барин, чтоб тебя черти слопали, совсем девчонку запугал! Это так у него рабы всем довольны?

– Чувствую я, сейчас грянет буря, – подавляя смех, произнес Серж.

– Грянет, – подтвердила я, – Ещё как грянет! А ты тоже хорош: вместо того, чтобы отказаться от ее услуг, растёкся тут лужей и морда довольная!

– А что такого? – обиделся мой шеф, – Откуда я знал, вдруг, если откажусь, она обидится?

Тоже верно, я тяжело вздохнула. Господи, как на Земле все просто и понятно, а здесь…

– Ты что-то там про выступления говорил, – перешла я на другую тему, – Когда они планируются?

– Скоро, – ответил Серж, ухмыляясь, а я фыркнула. Этот гад знал точное время, я в этом просто уверена, но отчего-то мне не говорил.

– Не фырчи, а то ты мне лошадь напоминаешь, – сделал мне замечание шеф. Я возмущенно ахнула, схватила первое, что попало под руку, что на проверку оказалось его рубашкой и треснула его со всей силой. Серж заржал, прямо как та самая пресловутая лошадь и начал бегать от меня по всей комнате, ловко изворачиваясь, я, само собой – за ним. Именно за этим занятием меня и застукал Марок. Не успела я прикинуть в уме, насколько эта картина выглядит интимной, как столкнулась со взглядом жутко позеленевших глаз.

Начинается… Картинка та еще: я вся запыхавшаяся, в руках рубашка оголенного по пояс Сержа, который даже не подумал стереть наглую ухмылку со своего лица. Спрашивается, чем мы тут занимаемся? А вот ответить на этот вопрос можно по-всякому.

– Госпожа Артёмьева, я не показал вам вашу комнату, позвольте исправить свою ошибку, – ледяной тон Марока не предвещал ничего хорошего. Он поклонился мне и жестом указал на дверь, не оставалось ничего иного, как выйти. В свою комнату я шла как под конвоем, по крайней мере ощущение было именно таким. Начала потихоньку злиться. Сволочь барская! Видите ли, он может крутить шашни с рабынями, а я даже с другом не могу подурачиться! Когда дошли до комнаты, я достигла нужной кондиции и поэтому, проорав ему: «Спасибо!», захлопнула дверь прямо перед его носом.

Не учла я одного – дверь не закрывается с моей стороны. Поэтому, когда она шарахнула со всей силы об стенку, я даже подпрыгнула. Марок влетел разъяренный, а я сделала себе наказ не смотреть в его глаза, а то, если честно, становилось страшно.

– Что ты себе позволяешь?! – закричал он на меня, – Я тебе не мальчик у тебя на услужении! Знай, с кем разговариваешь!

– Ой, извините ваше мега величество, а то я как-то сразу не сообразила, поинтересоваться у вас, можно ли мне общаться с друзьями и испытывать хоть какие-то чувства! Мне просто нет прощения!

– Общаться с друзьями!? – похоже, из всей тирады он услышал только одну фразу, – Находиться с полуголым мужиком в комнате – это, по-твоему, общаться с друзьями?

– Иди к черту! Я не собираюсь оправдываться! И если уж на то пошло, то я все ещё свободная женщина!

Марок как-то сразу сник, и глаза его потухли. Я же упивалась выигранным спором.

– Эва, что ж ты со мной делаешь, – он на мгновенье закрыл глаза, – С тех пор как тебя увидел, дня не могу прожить, чтобы не думать о тебе. Неужели ты не видишь, что моя ревность убивает меня самого? А ты… ты действительно свободная и я не могу тебе что-то запретить, – он открыл глаза, – Но очень хочу, чтобы ты принадлежала только мне.

Его ответ сбил с меня всю боевую спесь. Как можно быть одновременно таким диктатором и таким необыкновенно нежным и откровенным?

– Знаешь, – уже спокойно сказала я, – Наши отношения развиваются чересчур стремительно. Но мне это нравиться. Я тоже хочу, чтобы ты принадлежал только мне.

– Ты сомневаешься во мне?

– Ивлина, – произнесла я имя рабыни, занимавшее мои мысли, – Кто она, какое место в твоей жизни она занимает?

Марок улыбнулся, но как-то горько, нежно взял меня за руку и потянул за собой.

– Пойдем, ты получишь ответы на все твои вопросы.

Передо мной стояла девушка – еще не сформировавшийся подросток, которому от силы можно было дать лет четырнадцать, не больше. С синими, как у всех изибнисцев волосами и абсолютно голубыми глазами. Контраст был нереальным.

– Познакомься, Эва, это Ивлина – моя дочь.

В последнее время моя жизнь щедра на сюрпризы. Вот и сейчас не жизнь, а какая-то мелодрама ходячая. Девушка подняла на меня глаза и окинула меня презрительным взглядом, впрочем, не только меня, но и своего отца.

– Твоя новая игрушка? – раздался мелодичный голосок, реплика, судя по всему, была сказана в мой адрес.

– Ивлина! – загремел Марок.

– Я все равно сбегу! – закричала она и ринулась вон из дома. Марок дал команду двоим изибнисцам, которые ее поймали и вернули, и те устремились за ней.

– Твоя дочь – рабыня?

Марок скривился, словно от зубной боли и кивнул. А потом его будто прорвало, и он начал говорить, не умолкая:

– Это кошмар, для меня, для нее, для всей нашей семьи. Я был молодым и несдержанным, увлекся рабыней отца, та забеременела и родила. Обычно наше сословие не допускает подобного, но я был слишком молод и не думал о последствиях. Два года назад я выкупил собственную дочь у своего отца, она ненавидит меня, и я ее не виню. Ее мать сделала все, чтобы внушить ей, что она не просто рабыня, что может быть свободной и уважаемой, но год проходил за годом и ничего не менялось.

– Почему не освободишь ее?

– Я пытался, Совет запретил. По закону, если рождаются такие дети, они не могут быть свободными, пока не родиться законный наследник.

– Это какой-то бредовый закон! – воскликнула я, не выдержав.

Марок кивнул, выглядел он таким несчастным, что я, не раздумывая, что делаю, обняла его.

– Факт остается фактом, моя революционерка, – он улыбнулся, – Пока я не женюсь, не обзаведусь наследником, она не может быть свободной, а значит, будет меня ненавидеть.

Я тихо вздохнула, продолжая его обнимать и делать про себя выводы: да, что ни говори первая любовь пришла ко мне поздновато, но лучше поздно, чем никогда?

– Марок – сир…

Да, твою же мать! Ламинок! Чтоб тебя черти слопали! Или кто у вас там?

Естественно, мой любимый мужчина тут же расцепил объятья и обернулся к начальнику охраны.

– Марок – сир, – повторил Ламинок, – Приехала делегация из Совета. Они хотят видеть женщину.

Я недоуменно уставилась на Ламинока: однако ж, быстро у них власти реагируют. Или это зависит от того, кто к ним прилетает? Решила не заморачиваться по этому поводу.

– Я пойду, предупрежу Сержа, – сказал мне Марок и быстро удалился, оставив меня наедине с кровожадным начальником охраны.

– Вот мне интересно, – решила съехидничать я, – А если бы твой хозяин со мной в более интимной обстановке находился, ты бы так же бесцеремонно вошел?

Ламинок потемнел лицом и с минуту молча сверлил меня глазами, а я мило улыбалась. Однако, услышав его ответ, моя улыбка сошла на нет.

– Я прекрасно вижу, что хозяин относится к вам серьезно. И если он решит жениться на вас, поверьте мне, госпожа Артёмьева, я прослежу за каждой мелочью. И я очень надеюсь, что мне удастся найти пятно в вашей биографии, что сделает невозможным женитьбу Марока-сира на вас.

Господи, за что он так меня ненавидит?

– Зря злорадствуешь и радуешься, моя биография безупречна, я чиста и невинна, как ребенок в момент рождения.

Эх, кто бы знал, с каким удовольствием я это сказала. Он даже побледнел еще больше.

– Это значит, что у вас нет опыта к замужней жизни? – спросил он.

– Ну, ты завернул! Вот как раз как вести себя в браке я знаю отлично, не маленькая.

Ламинок как-то криво ухмыльнулся, поклонился мне и ушел. Слава Богу, унесла нелегкая! Парадокс, но мне до сих пор не показали комнату за всеми этими событиями, и мне ничего не оставалось, как спустится в гостиную, в чем и была – в свободной прямой юбке коричневого цвета и блузке в тон.

Марок уже стоял там, высокий, статный. Заложив руки за спину, он о чем-то беседовал с тремя пожилыми изибнисцами, в одном из которых я признала недавнего знакомого, который разговаривал с Мароком в той капсуле, что перемещала нас по городу со станции – тринке. Когда я спустилась и тихо встала возле Марока, трое старцев замолкли и перевели на меня взгляд. Я, нисколько не смутившись, чему я обязана своей профессии, поклонилась им, как заправский изибнисец, а потом выдала им свою самую лучшую улыбку. Заговорили они на изибнисцком разом, к чему я уже начала привыкать, и даже из их монотонного говора понимала больше, чем раньше. Общий смысл их фраз был один – добро пожаловать на Изибнис.

– А где Серж? – тихонечко осведомилась я у Марока, тот лишь пожал плечами, из чего следовало только одно – Сержа он не нашел.

Изибнисцы, тем временем, продолжали свои приветствия, уж чересчур длинные, но сейчас это было только на руку. Я огляделась по сторонам и увидела, что откуда-то, вероятнее всего из кухни, выходит Олеска. То, что надо! Я извинилась перед изибнисцами и быстрым шагом подошла к ней.

– Здравствуй, еще раз! – улыбнулась ей, – Не могла бы ты сходить за Сержем и передать, что его тут ждут?

Олеска остолбенела, руки ее мелко задрожали и, не глядя на меня, она кивнула и убежала наверх. Все еще удивляясь странной реакции девушки на мою просьбу, я обратила внимание на нехорошую тишину, стоящую в комнате, и обернулась к Совету.

Те смотрели на меня широко раскрытыми глазами, будто только что увидели, а на лице Марока я прочла почти что панику. И что я на этот раз натворила? Уже не удивляясь ничему, спокойно подошла к хозяину дома. Молчание начало напрягать, и я уж было решила снова открыть рот, на свой страх и риск, как Марок заговорил:

– Эва, ты не должна так обращаться с рабыней, – он говорил тихо и ласково, я посмотрела в его глаза и отчетливо прочла там тревогу.

– Как? – только выдохнула я.

– Как с равной. Это оскорбляет других. Пойми, она просто рабыня, ей нужно было только приказать.

Я сосчитала до пяти, медленно, чтобы не взорваться и прямо здесь не послать их варварские правила поведения подальше.

– Я не знала, – выговорила я четко по изибнисцки и трое старцев заметно оттаяли и продолжили разговор. В это время Серж присоединился к нам, сверкая обаятельной улыбкой, также поклонился изибнисцам и, почти на правильном изибнисцком, завел речь на пять минут. Я с удивлением слушала. Как оказалось после, Серж не просто задержался, а где-то откопал приветствие, что сейчас и демонстрировал. Нет, все-таки мне нужно у него поучиться, это ведь надо, почти ни одного ляпа за весь наш долгий путь и пребывание на этой планете! Я же просто блистала невежеством!