Следующая остановка – Лондон. Реальные истории из жизни русских эмигрантов последней волны

Джентльмены предпочитают джентльменов

Старинный клуб на Олд Броад-стрит, в самом центре делового Сити. Узкая улочка, знаменитая на весь финансовый мир, переполнена людьми, зарабатывающими баснословные деньги, такси медленно пробираются среди людей, а двухэтажные красные автобусы неповоротливо заворачивают за угол и застревают на каждом шагу. Через дорогу от клуба – новое здание лондонской валютной биржи, и все члены клуба, соответственно, финансисты высшего разряда. Выпускники частных школ и лучших университетов страны, владельцы собственных компаний, лучшие умы державы и основа ее финансового благополучия. С годовым доходом в несколько сот тысяч фунтов каждый. Свой рабочий день они начинают едва ли не в шесть утра, а заканчивают поздно вечером, поэтому в клубе они появляются в обеденное время и проводят здесь спасительные полтора-два часа, наслаждаясь истинно английским обедом в классической английской обстановке.

Клуб выстроен по принципу старинного особняка, трехэтажное классическое здание в кремовых тонах. Портье на входе, портреты королевы и супруга со всеми регалиями, парадная лестница, повсюду толстые вишнево-красные ковры и атмосфера что ни на есть музейная. Почтенные джентльмены в дорогих костюмах раскланиваются на входе и проходят в бар пропустить стаканчик виски или отправляются прямиком в гостиную отобедать. После обеда поднимаются в курительную комнату, чтобы под портретами Веллингтона и Ротшильда, основателей клуба, выпить чашку кофе и почитать свежую прессу. Пресса, помимо «Файнэншл Таймс», представлена лучшими издательскими домами Великобритании – «Таймс», «Гардиан», «Индепендент», «Ивнинг Стандард». На кофейном столике стопка журналов про столь любимую англичанами сельскую жизнь, охоту, скачки, недвижимость и театры. Так было заведено двести лет назад, и нет ни малейшего сомнения, что следующие двести лет все останется в том же духе – серебряные приборы, подносы и подсвечники, именной фарфор и тяжелые кожаные кресла, которые чем старее, тем дороже.

– Высший класс мебель не покупает, он ее наследует, – любит поговаривать управляющий клубом.

Под давлением модернизации двадцатого века клуб был снабжен электрическими лампами вместо свечей и старые кассовые автоматы заменили на новые компьютерные. Пожалуй, на этом нововведения закончились. Да, еще одна досадная уступка меняющемуся миру. Несколько лет назад администрация была вынуждена разрешить членам клуба приводить на обед гостей-женщин. Но только в юбках, только в определенные гостиные и только по предварительной договоренности. Так, в баре до сих пор царит полный мужской шовинизм. Никаких женщин за двести лет, за исключением обслуживающего персонала.

Настенные часы отбивают час дня, а в обеденном зале Солсбери до сих пор один посетитель, и тот читает газету. Я уже в сотый раз изучила все гравюры на стенах и пожалела, что напросилась заменить Татьяну в ВИП-гостиной. После двух месяцев работы в курительной комнате захотелось какого-то разнообразия, вот и перебралась помогать Рональду в зале Солсбери. А из трех заказанных столов два уже отменили, а за третьим уже полтора часа сидит мистер Доусен, почтенный джентльмен семидесяти восьми лет, и читает газету. Ждет, когда в клуб подъедут его компаньоны, чтобы вместе пообедать. Компаньоны задерживаются, я сержусь. Делать нечего, уйти нельзя, а поговорить не с кем. Обеды в зале Солсбери – дорогие, на двоих сотня-полторы, в зависимости от вина, может перевалить и за две. Вина в клубе коллекционные, семьдесят наименований, бутылка может стоить больше сотни фунтов, и джентльмены ориентируются в этом меню не хуже, чем в валютных курсах. Но обычно гостиная Солсбери полупуста, люди, зарабатывающие по миллиону в год, тоже любят экономить деньги.

– Это вам не ваши русские нувориши, – поучает Рональд. – Пришли деньги, ушли деньги. Сегодня пируют на полную катушку и футбольные клубы покупают, а назавтра по заграницам скрываются.

Рональд, пожилой степенный официант, отвечающий за гостиную Солсбери, в разговоре со мной не упускает возможности подколоть Абрамовича, потому что знает, что я русская. Для англичан русский-водка-драка-Абрамович – неизменная цепочка ассоциаций. Он знает, что у русских много денег и что тратят они их неразборчиво.

– Вон, Татьяна тоже все ищет какого-нибудь нувориша, – неодобрительно ворчит Рональд, и его пушистые белые усы недовольно подрагивают. – Только русские ее не устраивают, она хочет английского выцепить. Уже полтора года кокетничает с джентльменами. Сколько раз я ей говорил – брось ты это бессмысленное занятие! Если ты хочешь найти состоятельного мужчину, уйди из официанток и иди учись в университет. А она говорит – вон Абрамович на стюардессе женился, а много ли времени в самолете на знакомство? Не сравнивайте своих миллионеров с английскими. Не будут они на официантках жениться.

– Ну, Рональд, – тяну я, вполглаза присматривая за мистером Доусоном и предвкушая очередной спор о различии культур. – Они на английских официантках жениться не будут, а русские официантки в Лондоне обычно высшее образование имеют. Потом, красоты нашим женщинам не занимать.

– Красоту они оценят, но и виду не подадут. А в лучшем случае поулыбаются тебе. Но поверь мне на слово, двадцать два года работаю в этом клубе, ни одна официантка за клиента замуж не вышла. Они знаешь на ком женятся? Там такие женщины, что до седьмого поколения свою родню перечислить могут.

– Я тоже могу перечислить родню до седьмого колена! – фыркаю я, напрашиваясь на пространный разговор, который бы скрасил оставшиеся полтора часа моего дежурства в этом музейном зале.

– Кого? Представителей советского пролетариата? Строителей счастливого коммунизма? Ты Кейт Мидлтон знаешь? Во всех отношениях достойная девушка, с принцем Уильямом один университет заканчивала. Умная и красивая. Но благородных кровей не хватает. И поскольку ее мама говорит «чаво» королеве, не бывать ей женой наследника престола!

– Ха! Ну так он-то ее любит! И всем англичанам она нравится! И два года назад ее признали самой красивой женщиной Великобритании.

– И все это не поможет ей стать следующей королевой. А отчего, ты думаешь, он ей уже пять лет голову морочит? Почему он до сих пор не женился? Потому что бабушке Елизавете кандидатура не нравится. Порода подводит.

– Чего же она его не бросит? Неужели приятно быть вечной герлфрэнд, на которой никогда не женятся? И так пресса все косточки ей перемыла.

– Потому что она верит, что его любовь окажется сильнее предрассудков. И глупостей не делает. Помнишь, они расставались в прошлом году? Все газеты тогда об этом писали. Так ты думаешь, она сразу же нового бойфренда нашла? А вот и нет. Она ни с кем не встречалась и репутацию свою не испортила. Поэтому он к ней вернулся, и они опять вместе, и у нее снова есть шанс.

– Поразительная стойкость. Как она могла предугадать, что он вернется, особенно если расстались по обоюдному согласию? И откуда такая уверенность? Могла бы завести нового бойфренда, чтобы принц поревновал и быстрее определился.

– Нового бойфренда?! Ну тогда бы она потеряла все! Еще не хватало, чтобы невеста наследника престола шлюхалась с безродными юнцами из пабов. Нет, она умная девочка. Она понимала, что такое поведение похоронит все ее предыдущие труды. Я более чем уверен, что у нее, кроме принца Уильяма, никого не было, и поэтому у нее до сих пор есть шанс.

– О, Рональд, неужели вы до сих пор ищете девственниц для наследников престола? Кого сейчас это волнует? Особенно в вашем развращенном обществе, где средняя англичанка меняет по двадцать любовников до того, как выйдет замуж. Тогда принцу Уильяму следовало бы жениться на ней еще пять лет назад и сохранить ее целомудренность для нации и будущего потомства.

– А-а, девственность уже никого не интересует, – отмахивается Рональд. – Проблема в прессе. Представляешь, если у нее в далекой юности, лет, скажем, в шестнадцать-семнадцать, был бойфренд. Она же тогда не встречалась с принцем Уильямом и знакома с ним не была – кто упрекнет? А потом пять лет безупречных отношений с Уильямом, он делает предложение, она принимает, королева отошла в мир иной, принц Чарльз тоже не намного ее пережил, и вот – молодой король и молодая королева накануне коронации. И за день до коронации все бульварные газеты выходят с фотографиями полуголой королевы и смачными откровениями о ее любовных похождениях во времена былой юности. Ты представляешь, какой скандал? А скандал будет, потому что газетчики будут искать подобный компромат. Они перевернут все архивы и найдут, с кем спала Кейт Мидлтон в свои семнадцать лет. И осыплют золотом того счастливчика, который первым забрался под юбку завтрашней королевы, за право рассказать о своем бесценном опыте. А какова королева в постели? А что ей нравится? А нет ли у нее каких-нибудь особых фантазий? А, да, королева очень любила устраивать стриптиз на столе и не гнушалась принимать по два мужчины за раз. Ты себе представляешь, что это будет равносильно плевку в лицо монархии? Поэтому, если бы у нее был кто-то кроме принца Уильяма, она бы даже не появилась на приеме в Букингемском дворце и королева так бы никогда и не увидела новую подружку внука.

– Ну что толку, что у принцессы Дианы была безупречная репутация и благородное происхождение и замуж она вышла девственницей. Это не остановило ее от любовных интриг в браке.

– Ты опять не понимаешь, – сердится Рональд. – Не так страшны интрижки, страшна огласка. Главный грех Дианы – не измена мужу, а ее демонстративная неразборчивость в связях! Став женой наследника престола и матерью будущего наследника престола, она утратила власть над своей жизнью. С того момента ее личная жизнь принадлежала короне. Ходят слухи, что она была беременна от сына Аль-Файеда и была уничтожена, потому что королевская семья не могла позволить, чтобы у будущего короля Англии были полукровные братья-арабы. Это все выдумки журналистов, чтобы массы прониклись. Английский истеблишмент понимал, что даже без этой беременности ее связь с сыном Аль-Файеда была возмутительной и недопустимой. Ты помнишь поговорку про жену Цезаря, которая должна быть выше подозрений? А эта женщина, вознесенная в Букингемский дворец, святая святых Британской империи, позволила себе любовные интрижки с безродными арабами. Не стеснялась путешествовать с ним по Европе и останавливаться в отелях на потеху журналистам.

– Рональд, так ты веришь, что ее убила королевская семья?

– Что за чушь! – возмущается Рональд. – Они ее не любили, это верно, но подрезать тормоза… знаешь ли, не королевский это способ устранения неприятелей.

– Тогда почему они ее третировали?

– За неразборчивость связей. Не все члены королевской семьи были без греха, и королевам тоже изменяли, но это никогда не выходило за пределы дворца. А она своей связью с сыном Аль-Файеда нанесла пощечину истеблишменту. Она прекрасно понимала, какой репутацией пользуется Аль-Файед в английском обществе, и если уж ей понадобился любовник, могла бы выбрать кого-нибудь менее скандального.

– За что они не любят Аль-Файеда? – невинно спрашиваю я, предвкушая еще одну интересную историю. Реакция не заставила себя ждать.

– За что они не любят Аль-Файеда?! О, поверь мне, им есть за что не любить Аль-Файеда! Уже за то, что он купил «Харродс», любимый магазин истеблишмента, и они теперь вынуждены каждой своей покупкой приносить выгоду человеку, который не достоин их уважения.

– Ну не продавали бы тогда, – просто изрекаю я.

– Аль-Файед богат, а «Харродс» – это здание, и оно продается. Он заплатил хорошие деньги, бизнес есть бизнес. Но репутация не продается. И сколько бы у него ни было денег, он никогда не купит британское гражданство, он уже дважды подавал на британский паспорт и дважды получал отказ. Потому что, как бы он ни был богат, истеблишмент никогда не выдаст ему британского паспорта.

– Смотрите, какая щепетильность! – удивляюсь я. – Половина моих знакомых украинцев получили британские паспорта безо всяких проблем, а Аль-Файед, владеющий «Харродсом», не может.

– Потому что истеблишменту нет никакого дела до твоих безродных украинцев, а Аль-Файед – лицо особое.

– Истеблишмент – это кто? Политики?

– Сама ты политик! Кому есть дело до политиков?! Политики приходят и уходят, а истаблишмент остается. Истеблишмент – это реальная власть в стране, это высшие круги общества, которые всегда были и всегда будут. Истеблишмент – это английская знать, основа, на которой держится монархия и конституция. Истеблишмент – это члены нашего клуба, от мнения которых зависят судьбы нации. И чтобы стать членом истеблишмента, никаких денег недостаточно, как ни за какие деньги не купить членство в нашем клубе. Даже вашего хваленого Абрамовича не пустят на порог нашего клуба, хотя у него столько денег, что он мог бы купить этот клуб, но он никогда не купит репутацию и не будет допущен сюда как представитель английского истеблишмента.

Легкое тщеславие наполняет меня от мысли, что я свободно расхаживаю по зданию, в которое Абрамовича не пустят дальше порога, и я продолжаю расспросы.

– А кто может стать членом клуба?

Рональд выводит меня в гардеробную и показывает на деревянные скворечники с именами.

– Это – избирательная урна. На ней имя кандидата в члены клуба. Для того чтобы стать кандидатом, нужны рекомендации двух членов клуба, как только тебя зарегистрировали, твоя кандидатура проходит тайное голосование. В течение нескольких недель члены клуба могут голосовать за или против данной кандидатуры. И голосуют против они только в том случае, если располагают какой-то информацией, по которой этот человек не достоин быть членом клуба. Возможно, им известны факты, бросающие тень на его репутацию. Внутри ящика – два отделения. Слева – за, справа – против. В корзине лежат шары. Когда ты берешь шар и просовываешь руку в отверстие, никто не видит, куда ты кладешь его внутри – в левое отделение или в правое. Когда голосование заканчивается и почетная комиссия открывает урну, кандидат не проходит, если у него хотя бы один негативный голос. М-да, пять лет назад они ввели ограничение в два шара. Времена меняются, приходится быть более толерантными.

– Так от мнения одного неизвестного человека зависит отказ в таком важном мероприятии? А если кто-то из членов клуба недолюбливает этого человека, по личным причинам, и из вредности положит ему негативный шар?

– Это твои украинцы могут положить шар из вредности! – возмущается Рональд. – А английские джентльмены не будут порочить чье-то имя из-за личной неприязни. Если ты имеешь что-то против этого человека, твой выбор должен быть морально обоснованным. И если потенциальный кандидат совершил хотя бы один непристойный поступок, в бизнесе или в частной жизни, его репутация похоронена. Он может быть успешным бизнесменом и заработать много денег, но в финансовом Сити, где все друг друга знают, где каждое значимое имя занесено в справочник «Кто есть кто в Сити» и каждая значимая биография опубликована для всеобщего обозрения, он никогда не будет принят в приличные дома. А на совести твоего Абрамовича столько мелких и крупных грешков, что проживи он тут сорок лет – и все равно никогда не станет своим.

Рональд многозначительно умолкает и демонстративно переключается на полирование серебряного подноса. Я вижу, что к мистеру Доусону присоединились его запоздавшие компаньоны, и сейчас последуют заказ из коллекционного вина, и дорогие сигары, и разговоры о большой политике и девальвации фунта. Я еще раз с достоинством пересекаю просторный холл приемной, в который заказан вход русским и арабским нуворишам с подмоченной репутацией, и улыбаюсь по ходу почтенным джентльменам. Мне нравятся мои клиенты. Они никогда не грубят, обращаются со мной почтительно и не позволяют себе пошлых заигрываний. И даже если они в глубине души думают, что между нами социальная пропасть и я не более чем обслуга, приносящая кофе, они никогда не подадут вида.

Следующий лот – Лондон
Русские скупают Лондон

К русским олигархам в Лондоне относятся с особым почтением и неизменным любопытством. Они – покупатели номер один. Последнее время русские бизнесмены так охотно вкладываются в британскую недвижимость, что пресса просто кругами вокруг ходит – не произойдет ли еще чего-нибудь интересного. И может быть, дело даже не в тех суммах, которыми владеют русские богачи, а в том неанглийском отношении к деньгам, с которым они тратят свои миллионы в британской столице. Или вообще в самой щедрой и загадочной русской душе, столь непонятной скованному чопорному британцу. Русские любят жить с размахом: любить так любить, гулять так гулять, стрелять так стрелять, и для осторожного и скрытного англичанина это такая экзотика, что он неосознанно и бесповоротно подсаживается на импровизированное газетно-телевизионное шоу под названием «Русские миллиардеры в Лондоне».

Роман Абрамович в Лондоне – фигура культовая, можно сказать, самая любимая и оберегаемая. В своем роде он – национальный герой. С тех пор как Абрамович купил футбольный клуб «Челси», его имя запомнила вся Великобритания. Стоит только упомянуть, что ты из России, и тут же слышишь: «А-а, Россия – водка, Сибирь, Абрамович?» Ряд неизменных ассоциаций. Последние годы британские папарацци по пятам ходят за Абрамовичем и фиксируют каждое его движение – нельзя ли из чего сделать сенсацию.

Еженедельник «Сандей Таймс» каждый год публикует Рич-лист – список самых богатых людей Великобритании. Еще восемь лет назад в нем не было ни одного иностранца. В 2005-ом году список возглавил индийский миллиардер Лакшми Миттал со своими четырнадцатью миллиардами фунтов стерлингов, а Роман Абрамович занял второе место – его состояние оценили в сумму около одиннадцати миллиардов фунтов. Через некоторое время британская пресса заговорила о том, что русские миллионеры устроили переворот на лондонском рынке недвижимости.

Лондон давно привлекает миллионеров со всего мира по нескольким причинам. Во-первых, это финансовая столица Европы, второй финансовый центр мира после Нью-Йорка, здесь самые квалифицированные финансовые и налоговые эксперты и самая динамичная биржа. Во-вторых, в Лондоне оптимальная налоговая система для иностранцев. Капитал, заработанный за границей, не облагается налогом. Это делает Лондон необычайно привлекательным местом для хранения капитала. В-третьих, Лондон считается самой безопасной столицей, Великобритания не выдает никого и никому: ни олигархов, не террористов, ни политических беженцев. Говорят, что по этой причине многие российские предприниматели после ареста Михаила Ходорковского перебрались в Лондон. В отличие от Москвы здесь можно преумножать свои капиталы, не опасаясь, что их потом кто-нибудь отберет. Частная собственность в британском мире – священное понятие, и здесь можно не бояться вымогательств и грабежей, как в России.

Еще несколько лет назад, осенью 2002-го года, газета «Таймс» сообщила, что русские олигархи стали основными игроками на рынке недвижимости в престижных районах Лондона. Как говорится в статье, русские потеснили арабов, традиционно считавшихся самыми щедрыми покупателями. Кроме того, в отличие от англичан, предпочитающих традиционные английские дома, русские покупают особняки и большие современные квартиры, оснащенные самыми современными системами охраны. Цена в три-четыре миллиона долларов обычно не смущает покупателей, отмечает «Таймс».

Уже в начале 2000-х годов русские бизнесмены приобрели несколько домов в самых престижных районах британской столицы. По сведениям газеты, в их собственность перешли некоторые дома в районах Кенсингтон, Белгравия и Мейфэр, а также имения в самых уютных английских графствах Суррей и Беркшир.

Как сообщает газета, пионером на рынке недвижимости Лондона стал Борис Березовский, купивший здесь свою первую квартиру. В интервью для «Таймс» Березовский заявил, что за это время рыночная стоимость его британской недвижимости увеличилась в два с половиной раза. По словам Березовского, в начале девяностых он не думал об инвестициях, а просто хотел найти удобное и безопасное место для своей семьи. Однако потом понял, что напал на золотую жилу.

В 2006-ом все газеты трубили о том, что таинственный миллиардер выложил на аукционе сорок один миллион фунтов за дом N15 на Кенсингтон Палас Гарден (улице, где расположены здания многих посольств, в том числе и российского), чтобы приобрести один из самых дорогих домов, когда-либо переходивших из рук в руки в Лондоне. Газеты заволновались – не каждый день покупают дома в самом престижном месте, рядом с Кенсингтонским дворцом (кстати, именно там провела свои последние годы жизни принцесса Диана). Новым владельцем дома оказался российский нефтяной магнат Леонард Блаватник.

В середине октября газета «Обсервер» опубликовала статью Кристины Одон о настоящей русофобии, которая охватила средний класс Великобритании. Автор посетовала, что сегодня в Лондоне, если хочешь найти приличное жилье по невысокой цене, приходится постоянно держать нос по ветру: «Зевать сегодня нельзя, иначе вас опередят русские!» По мнению Кристины, большинство англичан уверены: «стоит очередному русскому богачу поселиться в Лондоне, как цены делают очередной скачок». В сентябре они пережили самый мощный взлет за последние четыре года: экономисты уже заговорили, что на рынке недвижимости начался новый мегабум. «Богатых россиян в Лондоне становится все больше, и из-за них жилье становится нам не по карману», – сетуют коренные британцы. Это признают и риелторы. Иен Шелли, сотрудник одного из агентств недвижимости в Бромптоне, подтверждает, что во многих районах Лондона (дело уже не ограничивается элитными кварталами) квартиры и дома уходят по ценам выше первоначального предложения – «русские, стремясь как можно скорее пополнить свою коллекцию недвижимости, перевернули правила рынка с ног на голову». Сегодня клиентов из России так много, что некоторые агентства заводят на своих сайтах русифицированную версию, а очень многие нанимают сотрудников, говорящих по-русски.

В последние месяцы новое поколение российских миллиардеров выбирает Лондон. Они привозят с собой огромную свиту помощников, адвокатов, советников и молодых предпринимателей. Тенденция началась в середине 90-х годов, когда в Лондон перебрался Артем Тарасов, первый советский миллионер, вынужденный скрыться из России. В своем интервью «Комсомольской правде» в 2005-ом году он рассказал, что когда он приехал в Лондон, про Россию никто ничего не знал и русских в глаза не видел. В настоящее время русские – покупатели номер один. Русскоязычный сервис появился во всех сферах обслуживания, престижные магазины предпочитают иметь продавцов, владеющих русским языком. Благодаря богатым россиянам растет спрос на услуги адвокатов, бухгалтеров и риелторов. Лондон полон жен, детей и прочих родственников богатых российских бизнесменов, которые продолжают зарабатывать деньги в России, а вкладывают их в британскую недвижимость. По сравнению с подмосковной Рублевкой лондонские цены кажутся им достаточно невысокими.