6.
Тишина бывает разная. Мою душу всегда разрывало молчание после трагедии. Когда отец ушёл, и мама просто плакала, а я не знал, что сказать. Что говорят в таких случаях? Не расстраивайся? Всё наладится? Всё будет хорошо? Это пройдет? Всё это не помогает, мне не помогало. Я не находил в ту минуту в себе скорби и печали, я не мог заплакать, разделить с ней горе. Я просто делал то, что делал всегда, я продолжал жить и хотел, чтобы она продолжала. Я не знаю, как стоило поступить правильно, бездействие тоже выход, но не сейчас…
Сейчас между мной и Николь было то самое молчание. Всё повторялось. Она сидела на широком сиденье и смотрела сосредоточенно в свой СЭГ. Делала она это настолько долго, что я понял, там ничего нет. Она просто пытается остановить поток горя, которой проливался из неё в виде слез. Это стандартный вид скорби, есть конечно ещё агрессия, апатия, но этого бывает недостаточно для выражения стольких печалей, что приходятся на одну человеческую жизнь. А это всё из-за моего глупого вопроса:
– Ваш муж пропал?
– Да.
И тишина. Я не знал, что в этой женщине есть любовь к мужу. Или это была не любовь. Привязанность? Тоска? Беспомощность? У каждого человека существует что-то: какой-то маленький предмет, принцип или человек, которые могут исчезнуть и всё сразу переворачивается, ломается. Я не думал, что для Николь – это её муж. А может и не Захари причина её слез, может есть и другие проблемы из-за его исчезновения.
Молчание длилось слишком долго. Я должен был что-то сказать. «Могу ли я чем-то помочь?» – я знаю, что, нет. «Все наладиться, и он вернуться» – откуда мне знать. Иногда нужно просто что-то сказать. Или не стоит? Мне стало жалко её и захотелось выдать ей всю правду. Сказать про Эго, про Валери, объяснить, что она так ошибается в своей жизни. Почему самые важные простые слова, мы не можем произнести?
А теперь мне стало больно, тоска и апатия нахлынули со всех сторон. Я вспомнил про Валери. Где она сейчас? Может они сбежали? Может скрывается? Или Николь раскусила любовников и теперь мучит их? Всё это было бессмыслицей, но мне было страшно за девушку. Нужно было спросить. Но когда я повернулся к Николь, между нами оказалась пропасть, через которую мне не докричаться. Оставалось только ждать, пока она оторвет свой мрачный взгляд от СЭГ и заговорит сама.
– Зачем ты попросил приехать, Рендон?
– Я только узнал, и … я подумал вдруг я смогу вам помочь? Вы сделали мне большую услугу, я бы мог … – я смотрел в её грустные глаза. Так сложно держать себя в руках, сохранят тон и вид, или просто ненавидеть женщину, у которой на лице слезы.
– Не думаю, что ты в чём-то сможешь помочь следствию. Да и следствия никого нет. Он просто ушел в университет и не вернулся. Ни улик, ни причин – ничего. – Она посмотрела на постройки. – Ты знаешь, мы обыскали кабинет, весь университет, посмотрели камеры и остались ни с чем.
– Значит записей нет?
– Есть, но Захари на них нет. Он не входил, и никто другой тоже. Всё так, как должно быть. – она смотрела на свои руки. Тонкие пальцы одной руки переплетались с пальцами другой. – Это, пожалуй, всё. Можно только надеяться, что он не умер. – Большая капля упала с её лица. Она отвернулась от меня. Как сложно быть бесчувственным, когда ты человек.
7.
– Что это?
– Пустыня.
Я с братом сидел на полу среди кучи атласов. Он увидел их, случайно заглянув ко мне, и уже около часа разглядывал физическую карту Земли.
– Что это?
– Это такое место…
– Я помню, в детстве ты мне читал книжку. Про принца. – Глаза мальчика радостно засияли. – Там только песок и больше ничего. Где же книжка теперь?
– Да, одиноко…среди людей тоже одиноко. – Произнес я задумчиво, и глаза наши потухли. – Папа её выбросил.
– Ах да…– произнес брат и мы начали траурное молчание в её честь.
Эта была наша традиция. После каждой погибшей книги мы молчали четыре минуты. И после воспоминания о них тоже.
Когда дедушка уехал, отец провел большую ревизию. Он счел хранение книг опасным. Собрал большинство и увёз. Я спрятал небольшую часть. Но этот человек мог ворваться в любую секунду и забрать книгу. Сначала я читал по ночам – меня раскрыли. Читать брату тоже не получалось. Я доставал книги в те недолгие часы, когда отца не было дома. Но этот экземпляр не спасся. Мы проводили эту операцию настолько часто, что уже интуитивно знали, когда пройдут эти четыре минуты. Она задумывалась, как протест. Ведь после большого первого изъятия книг мы молчали почти двое суток. Отец возмущался, орал. Но ни я, ни Брэйс не сдались.
– Я думал, что пустыня – это выдуманное место. Разве может на планете где-то быть так плохо.
– Почему плохо? Пустыня – это уж не такое плохое место. Там просто нет воды, днем очень жарко…– я посмотрел на брата и усмехнулся. – Ты прав, там не очень весело будет проводить время.
– Но лучше, чем в Виосе? – он пристально смотрел на меня. – Тебе же не просто так понадобились эти карты. Ты давно не выходишь из комнаты, что-то изучаешь. Не ври, я не поверю. В твоих глаза всегда появляется оживление, когда ты хочешь съюлить. Мама тебе верит, а я нет.
– Какой проницательный у меня вырос братец! – сказал я с легкой улыбкой, нужно было выкручиваться, но он прав – я бы не смог.
– Ты действительно уйдешь? И тебя ничего не остановит? – теперь он сказал по-детски, наивным голосом и с щенячьими глазами.
Я опустил глаза в книги. Всё это было не для него, не для ребенка. Я смотрел на него и видел себя десять лет назад, когда дедушка сообщил мне, что уходит. Тогда моё сердце было разбито и теперь я должен был разбить сердце брата. Разделить его жизнь на до и после. Сказать ему несколько вырванных фраз, над которыми он будет ломать голову всю оставшуюся жизнь. Это было жестоко.
– Ты не думай я переживу, просто грустно…
– Не лезь мне в голову, – сказал я насмешливо.
– Твои мысли вылетают за пределы головы, вот их и легко ловить. – Сказал он, поддержав мою надуманную веселость. Брэйс начал мотать руками по воздуху. А затем серьезно спросил: – Когда?
– Я пока не знаю, не сегодня и не завтра. Нужно понять…– я начал водить пальцами по карте.
– Я в чем проблема? – сказал он, готовый мне помогать.
– Я не понимаю, по всем сведениям, мы сейчас находимся в пяти тысячах километров от озера Байкал. В общем, есть несколько подходящих мест. – Я положил между нами одну из карт, на ней был материк Евразия. Посредине озера Байкал стояла большая точка, которая в свою очередь являлась центром большой красной окружности. – Вот видишь, – я провел рукой по окружности. – Её радиус 5000 километров, как сказал один источник, что именно такое расстояние от Байкала до того места, где мы сейчас.
– Почему точка посредине озера? – спросил Брэйс.
– Это погрешность, чтобы провести одну окружность, а не много от каждого берега. – сказал я небрежно.
– А 5000 это до куда? До Юнетаула? – продолжал брат задавать нервирующие меня вопросы.
– Да я знаю, всё это не точно. Место может находиться в ста километрах от красной линии. – Яростно ответил я. Брэйс молчал. – Так вот, мы можем находиться в любом месте этой окружности, потому как в Юнетауле действует управление климатом. Всегда хорошая погода!
– Всегда солнечно…
– Ну да. Я исключил пустыни в этой части. – Я чиркал кресты на карте в десятый раз. – А также отпадают моря и острова.
– Почему? Может мы и находимся на маленьком островке, который бороздит всё моря и океаны! – сказал мечтательно Брэйс.
– Тогда это уже не остров, а большая плоская лодка.
– Диск!
– Да, – поддержал я его радостно. – Да какой диск! – я сделал большой круг руками в воздухе, но потом очнулся: – Брэйс ты не помогаешь, я пытаюсь понять!
– Этот мир такой большой, а ты не знаешь куда идти.
– Значит, я пойду куда угодно, но пойду!
– Почему?
– Ты этого еще не делал, – ясные глаза брата непонимающе смотрели на меня, – не притворялся другим, не делал то, что тебе не нравится. Я хочу быть хорошим человеком, гордостью для мамы и тебя, но я не хочу выполнять глупые задания, учиться тому, что мне не нравиться. Быть другим человеком! Я хочу сутками изучать карты и искать ответы в книгах, даже если это не важно и некому не нужно, даже если ты, мама и не весь Виос будут осуждать меня за это.
Печальные глаза брата опустились на карту, он подтер влажный нос.
– А почему тут крест? – он тукнул в северную часть Евразии.
– Слишком холодно.
– Разве системы бы с этим не справились?
– Еще там море, у моря всегда климат не стабильный, влажный, ветра.
– Значит, в центре лучше всего?
– Тут очень высокие горы, не уверен, что там бы могла найтись долина…
– Я бы прятал что-нибудь в горах.
– Почему?
– Эти места, которые ты обвел зелеными кружочками, если они действительно так хороши, то там бы уже давно жили люди.
– Да, точно… – я перевел возбуждённые глаза на карту
– А чужие люди тут почти не появляются, да и им не рады. Я бы создал свою секретную библиотеку в горах, причем высоких, чтобы папа даже не мог туда добраться! – Брэйс сидел и улыбался. Это идея была настолько правильная и простая, но я до этого не додумался.
– Да ты гений! – я схватил его за голову и сильно потряс. – Ты оказываешься умнее меня!
– Нет, просто ты был сильно занят климатом, заумными понятиями, что совсем забыл про людей…
– Да, вечно я про них забываю, – сказал я и понял, что Рендон не отмечался весь день, чем он интересно занят? – Спасибо!
– Обращайся, я всегда готов показать то, до чего твоей голове не дотянуться.
– Да ты в два раза меньше меня!
– А разум! Зато разум! – брат тыкал пальцем по-своему виску и корчил странные рожицы.
– Тебе помочь с математикой?
– Есть вещи с которыми уже помочь нельзя! – сказал он серьезным голосом, и мы засмеялись.
Больше про его проблемы с техническими дисциплинами мы не вспоминали. Мне не нравились социология, экономика, управление, а ему физика, математика. Я начал его понимать и больше не думал давить на больное место и для него, и для себя. Вскоре он ушёл, а я всерьёз задумался, где Ренди. Ведь мне нужно было с кем-то поделиться открытием, триумфом. Я обвел несколько раз Тибет и прилегающие территории, идти можно было на север, если позволяла горная система. Все свои размышления я записал, сфотографировал и отправил Рендону. Но тот не отвечал. Тогда я решил написать Валери, надеясь, что они вместе. И она ответила, что нам нужно встретиться. Я незамедлительно пошел к месту, которое она указала, хоть кто-то порадуется результату моей упорной работы, о Брэйсе упоминать не стоит.
8.
Я подошел к странному большому зданию. Это было похоже на какое-то управление, я раньше тут не был, и отец про него не упоминал. Валери сидела на лавочке и что-то напряженно делала в своем СЭГ.
– Привет, – сказал со всем добродушием, которое у меня было.
– Привет, у тебя лицо перекосило, какой-то припадок видимо.
– Да, всё из-за тебя, ты заставляешь сердце моё биться чаще, а лицо непроизвольно содрогаться, а сейчас к моему горлу подошло что-то теплое…похоже это…рвота.
– Как мило.
– Да я очень мил. Что мы тут делаем?
– Я слежу за одним человеком.
– Ага, а что это за здание?
– Управление Виосом.
– А подразделение, они же все по-разному называются.
– Это нет.
– Почему?
– Возможно, они занимаются всем. – Сказала она возмущенно. – Откуда мне знать, я же там не работаю!
– Или не хотят говорить, чем именно занимаются. А хотела бы работать?
– Нет, – ответила она грубо.
– Так что мы тут делаем?
– Я сле…
– Да, это я понял! А я тут зачем? – оборвал я её. – Я торопился сюда в надежде увидеть Рендона и объявить о решении той задачки, над которой бился так долго. А он бы обрадовался и провозгласил меня богом. Мы бы быстренько собрали рюкзачки и побежали бы из этого скверного места, попевая веселую песенку. А тут ты, кислотная мегера с убийственным выражением лица.
– Мне нужно проникнуть в здание. – Сказала она, будто не слышала, мой отчаянный монолог.
– И что я могу сделать? Подожди, мне, наверно, нужно узнать, зачем ты следишь тут за кем-то и что тебе там надо?
– Тебе это интересно?
– Да нет, не очень. Я останусь в неведение. Так что мне нужно сделать? Давай расправимся с этим побыстрее.
–Тебе стоит родиться заново, – она наконец решила ответить на мои колкости.
Мы лживо посмеялись, она очаровательно улыбнулась. Я вдруг понял, что Валери мне не нравиться, я испытываю к ней отвращение. Хотя никаких предпосылок для такого отношения не было. Мне казалось, и я не нравился ей, по тому как она отводила глаза при виде меня, как дерзила. Что-то в ней меня отталкивало. И всем нутром мне хотелось развернуться и уйти, но я сжал кулаки и решил избавиться от этого неприятного дела.
– Так чем я могу тебе помочь?
– Мне нужно проникнуть в кабинет советника и взять там одну…вещь. – Она долго подбирала последнее слово. Для этого ты должен, отвести от меня камеры и открыть кабинет. И позаботиться о моём отходе.
– Можно просто создать шумы, это быстро. – Я достал свой планшет из рюкзака.
– Нет, шумы привлекут внимание, придется повозиться с управлением камер. За несколько секунд, когда я буду проходить мимо них, нужно их повернуть в другую сторону. – говорила она командным голосом. – Ты с этим справишься?
Я посмотрел на неё с презрением.
– Да.
– Хорошо, тогда я пойду или дать тебе минутку освоиться? – она произнесла это тем голосом, который должен был меня задеть. И он задел.
– А что с дверью?
– Дверь как дверь, замок простой, – она насмешливо улыбалась.
– Тогда иди.
– Сэнни, ты же не бросишь меня там?
– Я подумаю.
– Ты смотри, я могу потянуть тебя за собой.
– Хорошо, тогда может мы позвоним Ренди и расскажем о наших делишках?
– И что он сделает?
– В его голове разрушится образ нежной спасительницы, которой ты хотела стать для него.
Он отвернула голову.
– Это важно для меня. – Она напряжено смотрела в точку. – Я не хотела быть спасительницей, просто человеком.
– Некоторым не дано, – отрезал я.
– Ты считаешь себя хорошим человеком, Сэнни? Ты ведь не был в ситуации, когда от тебя зависела жизнь другого, ты никого не спасал. Правда? – я молчал. – Ты всю жизнь заботился только о себе и своих нераскрытых способностях.
– Мне это не важно.
– Что?
– Я не хочу быть кому-то нужным, я не хочу, чтобы от меня зависели люди. Я хочу остаться в стороне от твоих проблем и проблем Виоса.
– Почему?
– Я не несу ответственность за этот мир, только за себя.
– Эгоистично.
– Это лучше, чем пытаться помочь всем и проиграть.
– Ты не умеешь проигрывать?
– В том мире так было, один человек взваливал на себя ответственность за народы, пытался сделать их жизнь лучше или приумножить свои богатства. Тогда он проигрывал в крупных войнах, не мог преодолеть болезни, нищету, катастрофы, страдали сотни тысяч людей. А ведь они и сами могли решить свои проблемы. Зачем им лидер? Человек – разумное существо, он эволюционирует. Мы прожили тысячи лет на этой планете, но так и не научились отвечать за свою жизнь.
– Как высокопарно сказано, – осудила она.
– Я читал слишком много умных книжек, мне говорили, что до добра это не доведет. А теперь я стою здесь и думаю, как бы побыстрее от тебя избавиться. Иди! – скомандовал я, пытаясь сделать грубый голос.
– Ты бы мог управлять мирами, а будешь управлять камерами для глупой девчонки. Просто потому что боишься ответственности.
– Нет, потому что у меня импульсивных характер. Не стоило сюда приходить. – Она уходила и почти не слышала мои слов. – Да и знакомиться с тобой не стоило!
Валери входила в здание, а во мне всё тлело гнусное отчаянное чувство, что-то не так.
Устройство камер было простое, мои заранее приготовленные программы справились с ними в миг. Их было восемь, две – в центральном зале, две – по лестнице и четыре – в длинном коридоре, который и вёл в заветный кабинет. Я наблюдал за движением Валери по местоположению её браслета, этот сигнал почти не улавливался датчиками внутри здания.
Валери позвонила мне по видео-звонку, когда подошла к нужной двери. Она направила камеру исключительно на замок, затем с легкостью открыла крышку корпуса и подсоединила проводки СЭГ к выводам замка. Валери это делала так, как будто ей приходилось заниматься этим прежде и ни один раз.
Через две минуты она уже вошла в кабинет. Она положила СЭГ в карман, я ничего не видел, но слышал: в основном шорох, колыхание одежды, выдвигающиеся ящики. Она всё делала быстро и нервно. В таком деле нужно сохранять спокойствие, уж я-то знаю. Я хотел было поинтересоваться, что она ищет, но помогать ей не очень-то и хотелось, поэтому я молчал. В это время мне ответил Ренди. В его сообщение не было восхищения моим открытием, я его быстро прочел. Я хотел было его обвинить, что он абсолютно не ценит мой труд. Но затем мой взор застыл на именах из сообщения: Вайрен, Валери, Николь. Зачем он о них говорил? Я посмотрел с испугом на здание управления. Затем поднес СЭГ очень близко к губам.
– Валери, ты в кабинете Николь Вайрен? – спросил я шепотом.
– Какая разница?
– Ты хоть понимаешь, что она командует группой разумных человекоподобных машин? – говорил я яростным шёпотом.
– Все они роботы, Сэнни.
Больше я ничего не стал говорить. И ещё раз прочитал сообщение Ренди.
«Я пошел в университет, чтобы узнать что-нибудь про Валери. Её там не было. А Захари Вайрен пропал почти шесть дней назад. Я говорил с Николь, она опечалена и тоже ничего не знает. Что мне делать? Где искать Валери?»
Я с возрастающим страхом поднес СЭГ к губам и с осторожностью спросил:
– Валери, где Вайрен?
Она молчала, причем шум на фоне тоже прекратился.
– Всё будет хорошо, я разберусь. – Сказала она тихо.
– Что ты сделала? – произнес нервно я. Она молчала. – Как ты собираешься с этим разобраться?
И тут я понял:
– Ты хочешь её подставить!
– Мне нужно ещё пару минут. И всё.
Теперь молчал я. Я понимал, что Валери могла сделать с Вайреном всё что угодно, но мои мысли склонялись к убийству. Я не мог не остановить её и не мог сдать кому-либо. Она действительно потянет нас за собой. И весь план пропадет, мы не успеем сбежать из Виоса. Отец посадит меня под замок навеки. Навеки – это слово звонким колоколом звучало в моей голове. Самое страшное – я ничего не мог сделать. Только просто стоять и ждать. Теперь я понимаю, как тяжело было Тайлеру.
Сквозь СЭГ послушались звуки открывающейся двери.
– Ты уходишь?
– Нет, это не я.
– Кто-то входит?
– Нет, это не входная дверь. – Дрожащим голосом произнесла она.
– Беги. – шептал я. – Валери, беги.
– Я не могу.
– Почему?
– Тут так хорошо, в этом кабинете! Здесь мне спокойно.
– Что происходит? Там кто-то есть.
– Девушка, она выглядит доброй. – Сказала Валери совершенно спокойным голосом.
– Валери, бе…– я не успел договорить, моя техника засбоила. По экрану планшета бегали белые полоски, из СЭГ доносился писклявый звук. Я отключил звонок и спокойно сел на лавочку. Я полностью подчистил сначала свой СЭГ, затем СЭГ Валери и потом планшет. Я аккуратно доставал все приборы из моего рюкзака и форматировал их. Через десять минут я встал и пошел от Управления. Вокруг всё было спокойно. В голове у меня был теперь только один вопрос:
– Что же я теперь скажу Ренди?
9.
Удивительно, как за маленький промежуток времени всё может кардинально измениться. В один миг появляется жизнь, у меня в миг появился целый набор проблем. Валери была схвачена роботом, Ренди вообще ничего не знает и похоже я перед ним виноват. Теперь возможно меня разыскивают, а может быть все мои устройства заражены вирусом или отслеживаются.
Я написал Рендону, что нам нужно встретиться около «облачной компании». Я сел на автобус, вышел на одной из центральных площадей, положил всю свою технику в рюкзак и кинул его за лавочку. Затем опять сел на аэробус, выскользнул возле Метрологического Центра. Подозрительных личностей не было, как и Ренди. Через минут пять к Центру стремительно приблизилась темная скрюченная фигура – Рендон! Он тыкал что-то на экранчике.
– Так он может выдать место! – говорил я сам себе.
Я ещё раз осмотрелся и быстро побежал к нему. Он испугался.
– Ничего не пиши, – я заблокировал браслет, – бежим!
Я пытался тащить его, но он сопротивлялся.
– Куда? – спросил он своим томным голосом.
Я остановился.
– Звезды падают с небес, их привлекают эти штуки, – я тыкнул на браслет, – нужно бежать чтобы не попасть под обстрел! – Сказал я уверенно, как будто это был хороший шифр. А потом я вспомнил, что говорила Валери и испугался, что мои слова звучали почти также как её.
Рендон ошарашенными глазами смотрел на меня.
– Просто нужно поторопиться, – ответил я спокойно. И он сам пошел за мной. Мы запрыгнули в уезжающий аэробус.
Там мы встали в самом конце, Рендон напористо смотрел на меня. Я пытался узнать есть ли слежка за нами по его СЭГ. Вроде следов не было. Но какие должны быть следы? Я ведь химик или физик, а не программист или хакер. Хотя наверно я никто.
Я отдал браслет Рендону. Он посмотрел на меня, так, как смотрят, когда понимают, что всё плохо. Отчаянье начинает струиться из глаз, а ноги подкашиваются, больше не могут держать тело, да и зачем. Скорее всего моё лицо в этот момент выглядело жалким. Я не боялся быть таковым, я боялся быть проигравшим. У меня же есть всё, чтобы обыграть их, всю систему, я могу быть первым в этом сражении. И буду.
Я посмотрел на Рендона, теперь с уверенностью.
– У нас проблемы, – сказал я с улыбкой.
– Я уже понял. – Ответил он, уже представляя себя мертвым со спокойной душой.
– Не отчаивайся, Ренди, всё преодолимо! – он посмотрел на меня, как на сумасшедшего. – Да, правильно ты понял у меня есть план, и он шикарен! – я улыбался ещё шире. Парню стало страшно, он медленно отвел взгляд.
– Это всё связано с Валери, да?
– Да, она зачинщица всех наших проблем, совершенно верно!
– Почему она не обратилась ко мне?
– Потому что у тебя лицо как у трупа. Тяжело верить в успех операции, как ты начинаешь по ней панихиду заранее!
– Это всё потому что я бесполезный.
– Да, идём, – сказал я и потянул его из аэробуса.
Я быстро прошел к лавочке на площади и сел. Ренди медленно подошёл следом.
– Что мы здесь делаем?
– Следим вон за теми кустами, – я головой кивнул в сторону зеленого ограждения. – Иди посмотри, лежит ли там мой рюкзак! Только не бери его!
Он, также еле поднимая ноги, поплелся в нужную сторону. Да, пессимистичную сторону этого человека похоже из него никак не вытравишь. Он вернулся и сел рядом со мной.
– Он там.
– Ага, это хорошо, наверно.
Мы смотрели в противоположную сторону от кустов.
– Что случилось? – как бы с неохотой спросил Ренди.
– Несколько часов назад я разобрался с местоположением. Теперь я знаю где мы и куда нужно двигаться! – я направил нетерпеливый радостный взгляд на друга.
– Ты молодец? – выдавил он.
– Да, спасибо, я знал, что у меня всё получиться, весь мир, конечно, во мне сомневался. Но я как всегда оказался на высоте.
Он молча выслушивал мою тираду. По его глазам было видно, что ему уже не важно ни местоположение, ни побег.
– Так вот, после моего открытия, написала Валери, попросила прийти к Управлению. Я думал ты с ней, и оказался там моментально. Тебя не было, только это чудовище. – Я смотрел на друга так, как бы просят прощения. Но я был не виноват, и он меня таковым не считал, пока. – Мы с ней мило поболтали. И она сказала, что ей нужно попасть в кабинет, какого-то советника…
– Подожди, – сказал он испугано, – что за Управление?
– Без названия…
– Николь…– пролепетал он. – Я знаю он её заставил, Вайрен, заставил её проникнуть в кабинет Николь! – Рендон был необычайно рад такому решению задачи.
– Да, может быть… – прокомментировал я тихо.
Я не знал правды, да и он тоже. Но его слова казались мне, ложью самому себе. Похоже он очень плохо знал Валери. Я, конечно, мог ошибаться, но я не ошибался. Валери сделала с Вайреном что-то страшное и пыталась спастись. Высказать мои предположения другу, было невозможно. Он бы не только ни поверил, но и счёл бы меня предателем. Сейчас, когда в его голове всё стало на место, я не мог это разрушить. Только я не знал, что я заплачу за эту ложь и кому? Ренди? Николь? Я хотел спасти Валери, точно не знаю почему. И не важно, что я думаю…
– И что дальше? – оторвал меня друг от размышлений.
– Я помог ей пройти не замеченной и открыл дверь. Она долго что-то искала. А потом дверь открылась…Похоже там был робот.
– Девушка?
– Да.
– Она казалась мне безобидной.
– Не знаю, я говорил бежать, но она встала как зачарованная и начала говорить, что ей там хорошо. Потом связь оборвалась, и я начал скрываться.
– От чего?
– Я не знаю, технику могли отслеживать. – Сказал я, посмотрев на кусты. Так никто и не подошел. – Или нет. Я все подчистил, но это могло и не помочь.
– Значит за нами могут следить роботы Николь?
– Возможно.
– А они же ничего не сделают? С Валери? – его взгляд был наполнен надеждой. Я не мог её уничтожить.
– Нет, в Виосе не бывает никаких…– Я не закончил фразу, не потому что не знал, как назвать пытки, которые могли провернуть с девушкой. Я не хотел, чтобы всё это оказалось в жутких фантазиях Рендона.
– Я пойду к Николь? – сказал юноша уверенно.
– Что? Зачем?
– Я всё у неё узнаю.
– Нет, у меня же есть план помнишь? Не совершай глупостей! Самое страшное – это женщины, которые не поделили мужика.
Последняя фраза произвела на него серьезное воздействие, и он начал думать. Теперь всё должно было пойти хорошо, по моему плану. Главное – это держать Ренди в своих руках, нужно чтобы, он не сорвался. Как это сделать?
– Она сказала, что не хочет впутывать тебя во все это…– сказал я осторожно и он поднял оживленный взгляд, – она слишком тобой дорожит. Лицо Ренди стало чуть довольнее обычного. Я положил руку ему на плечо. – Мы её спасем!
Парень почти расцвел на моих глазах, но во мне почему-то появилось противное чувство. Я не предавал Ренди, я защищал его от правды, это казалось правильным. Но я понимал, что правильного выбора не существует, есть только сделанный и мне придётся с ним как-то жить.