Глава 23
Через неделю после пленения Сабина Убежище снова было открыто для учеников. Сначала Атан-кей, а потом и Тасилгир взялись восстанавливать Школу, закрытую из-за убийства Тарса. Антону пришлось немного повозиться с расширением пространства дома, так как вдруг выяснилось, что учеников набирается чуть ли не вдвое больше против прежнего количества. Для Дани с открытием Школы наступила новая жизнь. Теперь он практически всё время проводил в Убежище, выбираясь в мир Дачи хорошо, если раз в десять дней. Учителя взялись готовить мальчика к роли члена Высшего Совета ударными темпами.
Вертер, конечно, навещал своего племянника, однако много времени на свидания им не давали. Даню всё время чему-то учили или гоняли на тренировки. Бедняга терпел, но нередко случалось, что плакал в подушку или у Вертера на плече. Никакие уговоры, чтобы немного снизить темп, на учителей не действовали. Им нужен был девятый член Совета для ритуала и как можно скорее. Заступничество Антона тоже было проигнорировано, несмотря на все заслуги последнего перед обществом.
Вертеру было жалко мальчика до слёз, но никаких особых прав в мире Творцов у него не было, и ему оставалось только смириться и поддерживать Даню по мере возможности. В промежутке между свиданиями с племянником он вместе с Алисой теперь постоянно торчал в мире ангелов. Ангельская мамочка исподволь начала готовить детишек к потенциально возможному выходу в большой мир базовой Реальности, а Вертеру просто нравилось тусить среди ангелочков. Со временем он перетащил свои пожитки в большой ангельский дом и переселился туда на постоянной основе. Спустя пару месяцев у мастера меча в мире ангелов появился первый ученик, которого он потихоньку начал обучать фехтованию. Сам Вертер ожидал, что таким учеником мог бы стать Герман, чьё бесстрашие он успел заценить во время давешнего спектакля для Сабина. Но, как ни странно, единственным, кто заинтересовался холодным оружием, стал Дэлвиг.
Поначалу Вертер отнёсся к этому великовозрастному ангелочку настороженно. Воспоминания о том, как тот обнимался в кустах с его возлюбленной, несколько остужали его учительский задор. Однако на поверку Дэлвиг оказался классным парнем, правда, немного зацикленным на идее нести добро ничего не подозревающему человечеству, но в остальном вполне вменяемым. Очень скоро мастер и ученик стали хорошими друзьями. Им было по-настоящему интересно в обществе друг друга. Очень часто их посиделки на веранде затягивались далеко за полночь.
Только близко общаясь с Дэлвигом, Вертер начал понимать, насколько ангелы отличались от людей в своём отношении к жизни. Смысл существования для этой великолепной десятки заключался в познании, нет, даже так – в ПОЗНАНИИ с большой буквы. Они жили на стыке двух миров: мира эфирного и мира материального. По сравнению с людьми, их возможности можно было считать поистине неограниченными, да и в теории они были подкованы чуть ли не с пелёнок. Казалось бы, живи и радуйся. Но ангелов не устраивали чисто теоретические знания, им нужен был собственный опыт. Только он расценивался ими как критерий истины.
Теперь уже Вертера не удивляло, почему Герман позволил командору отрубить себе голову. Это тоже был опыт, пусть болезненный, но очень ценный. И главным вопросом, который волновал ангелочков, было их предназначение, их роль в Игре в Реальность. Разумеется, они понимали, что у их Создателя были свои планы на будущее своих деток, он надеялся сделать из них Творцов. Ангелы очень любили, даже можно сказать, боготворили своего отца, вот только это никак не повлияло на их намерение самим определиться со своим предназначением. Судя по всему, у Дэлвига точно были совсем иные планы на свою жизнь. Плевать ему было на сотворение миров, люди были ему гораздо интересней. И надо отдать должное великовозрастному ангелочку, он мастерски умел общаться, причём на самые животрепещущие темы.
– Вот ведь, ещё один гном на мою голову выискался,– поначалу ворчал Вертер, пытаясь игнорировать ангельские попытки его разговорить.
Однако, уже через неделю он и сам не заметил, как рассказал Дэлвигу про всю свою жизнь, включая странную и в сущности несчастливую любовь к Дэвике. Ангел не давил и вроде бы не лез с советами, он СЛУШАЛ. И как-то само собой получалось, что его собеседник в процессе разговора вполне самостоятельно приходил к простым и логичным выводам. И, казалось бы, неразрешимые проблемы легко и естественно находили очевидные решения. А собеседник только искренне удивлялся, почему же он раньше до этого не додумался.
Рядом с этим парнем Вертер чувствовал себя, как подросток рядом с умудрённым жизнью папашей. Даже с Антоном он не ощущал такой защищённости. А ведь ангелочек совсем не знал жизни, реальной жизни с её грязью и болью, с её страстями, потерями и восторгом бытия. У него не было пьющих родителей, банды и армии за плечами, и уж, конечно, не было Сабина с командором. Но было что-то иное. Казалось, конкретные события жизни служили Дэлвигу лишь фоном, за которым он прозревал подводные течения Игры, её логику и структуру. Он воспринимал Игру в Реальность совсем не как Игрок, а скорее, как её архитектор. Ангел умел выйти за рамки конкретных судеб и увидеть картину целиком.
– Понимаешь, Вертер,– мягко говорил Дэлвиг,– мы всё время пытаемся судить с точки зрения своего отдельного сознания, забывая о том, что все мы есть одно, что высшие смыслы заложены на совсем другом уровне, на уровне единого сознания Создателя.
– Хочешь сказать, что отдельные судьбы ничего не значат? – возмутился Вертер.
– Конечно, значат,– Дэлвиг спокойно посмотрел в глаза оппоненту,– из них и складывается наша общая Реальность. Но логику отдельных судеб невозможно постичь, если не подняться на уровень выше и не увидеть картину в целом. Нам может казаться, что судьба к нам несправедлива, но это только потому, что мы не понимаем причин, управляющих теми или иными событиями.
– Это несколько расплывчато, не находишь? – усмехнулся Вертер.
– Пожалуй,– согласился ангел. – Давай возьмём аналогию с нашим телом. Это, конечно, только модель, не нужно понимать её буквально.
– И что там с нашим телом? – мастер хитро подмигнул своему ученику.
– Представь такую картину, что все клеточки твоего тела обладают своим собственным сознанием. Им кажется, что каждая из них имеет отдельную ценность и значимость. И это, конечно же, правда. Вот только для тебя, хозяина тела, имеет смысл не каждая клетка отдельно, а всё тело целиком, или как минимум какая-то его значимая часть, например, рука или голова. Ты можешь постричь ногти или волосы, убивая тысячи клеток, ты можешь понервничать или не спать пару ночей, травмируя свои нейроны, а то и вовсе съесть или выпить чего-нибудь неполезное и травануть половину организма. И с твоей точки зрения, это отнюдь не будет считаться геноцидом по отношению к клеткам твоего тела. Если придётся, ты вообще можешь пожертвовать своей жизнью, разом принимая решение умереть за все свои клетки. Как ты думаешь, те из них, которым не повезло, смогут покорно принять свою судьбу, даже не представляя, что смысл их существования находится далеко за гранью их понимания и восприятия? Вот и мы не можем. А ведь так оно и есть.
– Значит, ты считаешь, что Создатель не нарочно устраивает нам армагедон время от времени? – Вертер хохотнул и потянулся в кресле.
– У Него могут быть свои резоны поступать тем или иным образом,– Дэлвиг тоже улыбнулся,– он просто не может учитывать пожеланий каждого индивидуального сознания, он мыслит другими категориями. Чтобы понять Его логику, нужно подняться над мировосприятием отдельной личности.
– Дэл, а сам-то ты готов, к примеру, пожертвовать жизнью ради не совсем ясных высших целей? – подколол ангела Вертер.
– Конечно,– легко согласился премудрый ангел,– если мне удастся понять высшую логику Игры.
– А если не удастся? – надавил оппонент.
– Знаешь, Вер, я её чувствую, сам не знаю как,– на полном серьёзе признался Дэлвиг. – Наверное, это и есть моя роль в Игре.
– И что же ты чувствуешь сейчас? – продолжал подкалывать его Вертер.
– Я очень скоро уйду на перевоплощение,– спокойно ответил ангел. – Пока не знаю, как и почему это случится, просто чувствую, что время моего ухода уже близко.
– Ну вот, что-то ты у меня совсем раскис,– Вертер встал и хлопнул парня по плечу,– не доведёт тебя философия до добра.
– Не нужно меня жалеть,– Дэлвиг задумчиво улыбнулся. – Во-первых, мне совсем не страшно, а во-вторых, для меня это будет началом удивительной новой жизни. Настоящей.
– То, что ваша компашка вообще ничего не боится, это я уже успел заметить,– усмехнулся Вертер.
– Ты и сам такой, разве нет? – поддакнул ангелочек. – Наверное, поэтому нам с тобой так легко, а тебе с нами. Только ты уже много чего попробовал в жизни, а у нас опыт очень ограниченный. Боюсь, в настоящей жизни это будет большим недостатком.
– Не спеши, дружище,– ответил Вертер,– ещё напробуешься до оскомины.
***
В эту ночь Вертеру не хотелось спать в доме. Он вытащил свой матрац на веранду и улёгся на свежем воздухе. В небе одна за другой зажигались яркие звёздочки, было свежо, пахло зеленью и какими-то неведомыми цветами. Это точно был не жасмин, его запах до веранды не долетал. Вертер с удовольствием вдохнул прохладный ароматный воздух и только тут осознал, что запах цветов шёл не с улицы, а из-за его спины. Приподнявшись на локте, Вертер с удивлением увидел, что рядом с его импровизированным ложем сидит Лика с венком из нежных фиолетовых цветочков на длинных распущенных волосах. На ней было надето что-то летучее и полупрозрачное. Вертер сел и недоумённо уставился на девушку.
– Что случилось, Лика? – спросил он. – Не спится?
Она присела на краешек матраца и погладила парня по плечу.
– Я хочу быть с тобой,– ответила девушка тихо, не поднимая глаз.
– Как у них с этим просто, без притворства и глупого флирта,– подумал Вертер. – Хочу, и всё тут. А чего я хочу?
– Милая, у людей так не принято,– начал он разъяснительную беседу. – Я понимаю, что тебе хочется получить интересный опыт секса с мужчиной из базовой Реальности, но я так не могу, извини.
Лика подняла на него глаза. В них не было осуждения или разочарования. В них была смертная тоска.
– Вот только этого не хватало,– испугался Вертер,– неужели эти ублюдки её всё-таки изнасиловали? И бедняга теперь не знает, кому излить своё горе. Говорил же я Тохе, что в отношении Лики он затеял рискованную игру. Да, смерть ей не грозила, но если б она вышла из тела, чтобы спастись от насилия, то всему спектаклю пришёл бы конец. Она бы ни за что не согласилась подвести своего папочку. А в итоге малышке пришлось пройти через ад.
Он обнял девушку, как ему самому казалось, по-братски и стал гладить её по голове. Ему было жалко бедняжку до слёз.
– Я тебе не нравлюсь,– произнесла Лика отстранённо.
Это даже не был вопрос, она просто сделала выводы из своих наблюдений и озвучила его с ангельской прямотой. Вертер взял её за плечи и развернул к себе лицом.
– Ну что ты,– сказал он мягко,– конечно, нравишься. Я вас всех люблю, всех ангелочков.
– Дело ведь не в этом теле,– продолжала рассуждать Лика, словно не слыша слов Вертера.
Она встала и с пристрастием осмотрела себя в отражении стеклянной двери веранды, а затем перевела задумчивый взгляд на сидящего мужчину.
– Ты любишь Дэвику, да? – в голосе девушки зазвучала уверенность. – А любить двоих ты не сможешь. Я поняла. Спасибо тебе.
Она отвернулась и направилась к выходу, а у Вертера защемило сердце. Ну не мог он её вот так отпустить. Если Лике пришлось пережить изнасилование, то лучше уж ей выговориться, чем носить эту боль в себе.
– Лика, что с тобой случилось? – спросил он вставая.
– Я сама не знаю, Вертер,– откликнулась она. – Мне просто до боли захотелось быть рядом с тобой. Это какая-то болезнь?
– Глупости,– Вертер ласково улыбнулся,– всё с тобой в порядке. Скажи мне, только честно, когда ты была у Охотников, они ничего тебе не сделали?
– Ты боишься за меня? – Лика улыбнулась в ответ. – Это приятно. Нет, не беспокойся, меня не изнасиловали. Они хотели, но командор запретил.
– Всё-таки эти уроды пытались и, видимо, испугали малышку не на шутку,– подумал Вертер. – Нужно будет сказать Алисе, чтобы поработала с её психикой.
– Пойдём чайку попьём,– предложил спасатель девичьей психики,– расскажешь мне, что там было, если захочешь.
Они ушли в дом, разожгли камин и уселись рядом на одном диванчике с мятным чаем. Лика, ничуть не смущаясь, положила головку на плечо Вертеру и принялась рассказывать, как провела тот страшный час в плену у командора. По её шутливому тону Вертер понял, что совершенно зря беспокоился. Она отнеслась к плену, как к забавному приключению.
– Тебе, что же, совсем не было страшно? – удивился он.
– Это ты о том, что они могли как-то травмировать Алисино тело? – Лика хитро стрельнула глазками. – Это ведь было просто тело. К тому же временное.
– Извини,– Вертер смутился,– я всё время забываю, что говорю с ангелом.
Если с психикой у девушки было всё в порядке, то отчего же она была так расстроена? Откуда в её взгляде взялась эта смертная тоска? Вертер попытался вспомнить, не случалось ли чего-то трагического за последние дни, но так ничего и не вспомнил. Ну отказал он девчонке в удовлетворении её любопытства, что ж теперь вешаться? Тем более, что недостатка в сексуальных партнёрах в ангельском мире не наблюдалось. Тохины детки вообще относились к сексу, как к ещё одному способу получения телесного опыта, не более того. Вертер задумался и не заметил, что Лика поднялась с диванчика и уже какое-то время смотрела на него не отрываясь.
– А ты сможешь увидеть МЕНЯ,– спросила вдруг девушка,– моё настоящее тело, световое?
– Я не пробовал,– Вертер на секунду задумался,– наверное, смогу.
Лика выпорхнула из своей физической оболочки так стремительно, что Вертер едва успел подхватить её падающее на пол тело. Уложив материальную Лику на диванчик, он вышел на веранду. В комнате было слишком много света. Она вылетела вслед за ним и зависла в трёх метрах перед его глазами на фоне ночного неба. К сожалению, способностей Вертера хватило только на то, чтобы увидеть контуры и немного ауру. Он стоял и любовался, аура Лики была необычная, сине-сиреневая, сквозь зыбкую бледную вуаль просвечивали звёзды. Это было удивительное зрелище. Всё равно, что заглянуть в душу другому человеку.
Лика закружилась и взлетела вверх, резко набирая высоту. Вертер задрал голову, чтобы не упустить её из виду, но сиреневое облачко растаяло в лунном свете. Он с сожалением опустил взгляд и повернулся, чтобы вернуться в дом. Лика, уже в физическом теле, стояла прямо у него за спиной и с надеждой смотрела ему в глаза. И тут мудрый наставник неопытных девушек внезапно почувствовал, что ему тоже прямо-таки до боли захотелось быть рядом с ней. Должно быть, странная болезнь Лики внезапно передалась ему самому. Забавно, но Вертер был совсем не прочь заразиться.
На следующее утро он с трудом продрал глаза где-то около десяти, хотя обычно к семи был уже на ногах и успевал немного размяться до прихода своего единственного ученика. Но у Вертера была вполне уважительная причина – ночка выдалась бессонная. Лика улизнула в свой скворечник, когда уже начало светать, а он сам, совершенно обессиленный, провалился в сон прямо на матраце посреди веранды. Приподнявшись на локтях, Вертер к собственному неудовольствию заметил, что Дэлвиг расселся в плетёном кресле рядом с его постелью и любовно поглаживает меч Амара.
– Интересно, как давно он тут ошивается,– прикинул незадачливый мастер, проспавший всё утреннее занятие. – Неужели целых три часа сидит тут и на меня пялится?
Дэлвиг заметил, что мастер наконец проснулся и расплылся в улыбке.
– С добрым утром,– в его голосе не было ни намёка на какое-либо неудовольствие,– ты, наверное, хочешь сначала позавтракать.
Первой реакцией Вертера было вскочить, умыться и приступить к запоздалому уроку, но после слов Дэлвига он сразу почувствовал такой голод, что с трудом дождался, пока его ученик накроет на стол. Вертер насыщался, а ангел сидел напротив, подперев голову рукой, и с удовольствием наблюдал, как его учитель сметает всё подряд, а потом с надеждой смотрит в сторону холодильника на предмет добавки.
– Вертер, а что ты собираешься делать с трофейным мечом? – спросил Дэлвиг, когда довольный мастер наконец откинулся на спинку кресла с чашкой кофе.
– Сам не знаю,– отозвался тот,– хочешь – забирай.
– Спасибо,– Дэлвиг снова заулыбался,– очень хочу.
Вертер посмотрел на него с подозрением. Вот уж чего он не ожидал от этого доморощенного философа, так это страсти к холодному оружию. Если честно, фехтовальщик из Дэлвига вышел совсем никакой, тот и сам это понимал, но ничуть не расстраивался. Как будто это было не главное. А главным для нерадивого ученика были беседы с учителем и вовсе не о фехтовании, как можно было бы предположить, а о жизни самого Вертера. Больше всего Дэлвига интересовала его жизнь в монастыре.
Он мог часами слушать про то, как Вертер по утрам встречал рассветы на крыше монастырской библиотеки, как солнечный диск, неспешно выплывал из-за горы, и клочья ночных облаков стекали с гор на дно долины, как солнечные лучи постепенно выпивали остатки тумана, и сквозь полупрозрачную дымку начинала проступать золотая крыша женского монастыря. А ещё про то, как уносилось сознание Вертера вместе с ритмичным боем барабана и протяжной мелодией мантры во время пуджи в храме защитников, про улыбчивого и немного снисходительного Ринпоче и про благословение Его Святейшества, после которого ходишь в эйфории до самого обеда. А Вертеру и самому нравилось вспоминать о трёх годах, проведённых в бонском монастыре. В сущности, это были единственные мирные годы в его жизни. Нет, он бы уже не хотел туда вернуться, это всё осталось в прошлом. Вертер нашёл свой путь, и это не был путь монаха. Но вспоминать было приятно.
***
Дэлвиг стоял, опустив голову, и старался отвести глаза от внимательного взгляда отца.
– Я не понимаю,– Антон поднял голову ангелочка за подбородок,– зачем тебе это нужно. Дэвика сама так решила. Я отговаривал, как мог.
– Никто не должен погибать в одиночку,– грустно ответил Дэлвиг,– это несправедливо.
– Тоже мне, спаситель человечества,– выругался про себя Антон,– и ведь нашёл же достойный объект для приложения своих талантов. Как будто нет нормальных людей.
– Она просто заморочила тебе голову, как раньше Вертеру,– Антон строго посмотрел в глаза сыну,– ты с ней спал?
– Ты спрашиваешь, был ли у нас с Дэвикой секс,– уточнил не в меру развитый сыночек,– да, был. Я нарушил какое-то табу базовой Реальности?
– Вообще-то, да,– усмехнулся поборник нравственности,– у нас не принято спать с чужими женщинами. – Антон с тоской посмотрел на ангелочка, ещё одну жертву ненасытной стервы, которая сама себя приговорила к пожизненному заключению, а теперь готова была утянуть за собой в могилу наивного и неопытного паренька.
– Если ты про Вертера, то они давно уже расстались,– Дэлвиг даже не пытался оправдываться, просто объяснял,– и больше их пути не пересекутся.
– Хотелось бы верить,– подумал Антон. – А то как бы не пришлось вас разнимать, как бойцовых петухов.
Антон поймал себя на том, что принял самоуверенное заявление ангела, как должное, даже не подвергая сомнению его умозаключения. С чего бы это? Может быть, Дэлвиг действительно что-то знал или просто принимал желаемое за действительное? А скорее всего, в нём просто говорили чувства. Похоже, влюбился ангелочек, как мальчишка. Антон пригляделся к Дэлвигу. Странно, но парень совершенно не выглядел влюблённым. Его голос был спокойным, жесты расслабленными, в глазах никакого лихорадочного блеска. А ведь речь шла о его жизни, вернее, о скорой и насильственной смерти. Так ради чего он был готов умереть?
– Дэвике очень нужно было поверить, что она кому-то нужна,– продолжал свои объяснения ангел. – Она ведь очень одинока и зависима. Я просто оказался рядом. А любит она всё равно Вертера.
– А мне она сказала, что любит Сабина,– ядовито заметил Антон.
– Дэвика просто оказалась в его власти,– Дэлвиг тяжело вздохнул,– а это совсем не то же самое, что любовь.
– Я понимаю и сочувствую бедной женщине, правда,– покачал головой Антон,– но она ведь даже не делала попыток освободиться от этой зависимости. Похоже, Дэвике не нужна свобода.
– Да, она потеряла веру в себя,– кивнул ангел соглашаясь. – А ведь Дэвика была очень сильной личностью. Её воле мог бы позавидовать любой мужчина. Сабин её сломал. И теперь она со всей присущей ей силой верит в свою немощь. Это очень печально.
– Но это не повод, чтобы тебе погибать вместе с ней,– Антон взял ангелочка за плечи и заглянул ему в глаза.
– Я ведь могу в любой момент выйти из тела,– Дэлвиг пожал плечами. – Чего мне бояться?
– Во-первых, в той Реальности твоё тело не будет тебя дожидаться,– возразил Творец,– через несколько минут после выхода оно умрёт, а ты зависнешь в световом теле. И это будет длиться до конца твоей жизни, практически вечной. А во-вторых, Сабин наверняка попытается высосать из тебя всю твою энергию, и тебе просто некуда будет уходить.
– Я буду очень осторожен,– в голосе ангела было больше сомнения, чем уверенности.
– Да ты даже не заметишь, как лишишься практически всей жизненной силы,– грустно усмехнулся Антон,– а когда поймёшь, что произошло, будет уже слишком поздно. От твоего энергетического тела останутся одни ошмётки.
Дэлвиг молча переваривал услышанное, и его взгляд сделался каким-то отрешённым, словно он уже умер. Антон с надеждой смотрел на метаморфозы, происходившие с лицом ангелочка, и тоже молчал. Однако следующий вопрос сына его совсем не обрадовал.
– Отец, а что со мной случится после смерти?
Парень говорил о своей смерти, как о деле давно решённом, и Антон понял, что ему не удастся отговорить своё упрямое творение от смертоубийственного шага.
– Я точно не знаю,– вздохнул Создатель,– таких экспериментов никто ещё не проводил. Возможно, твоё сознание сольётся с моим, или ты уйдёшь на перевоплощение в базовую Реальность.
– Я стану человеком! – обрадовался непутёвый ангел.
Антон отвернулся, чтобы скрыть, что глаза у него заблестели от некстати подступивших слёз. Им всем хотелось «настоящей» жизни, всем ангелам. Но до сих пор никто из них не был готов умереть ради осуществления своего желания. Как знать, не станет ли поступок Дэлвига только первой ласточкой?
– Пожалуйста, поговори с Алисой,– безнадёжно попросил он, выкладывая свой последний козырь.
– Я уже всё ей рассказал,– Дэлвиг пожал плечами,– она просила обсудить это с тобой.
– Понятно, чего уж там,– усмехнулся про себя Антон,– решила, что я смогу ему просто запретить. Не получится, милая. Я не могу нарушить закон свободы воли. Я же всё-таки Творец.
– А Вертер знает о твоём решении? – Антон всё ещё искал, за что бы зацепиться.
– Ему и не нужно знать,– самоуверенно заявил ангелочек. – Их общий с Дэвикой путь уже закончился. Теперь у Вертера своя судьба.
– А у тебя, значит, не закончился,– с досадой подумал Антон,– перенял эстафету безумия у своего мастера. Тот только чудом вышел живым из этой заварушки, а у тебя, мой милый, похоже, шансов вообще нет.
– Когда ты хочешь отправляться,– он устало вздохнул, сдаваясь.
Дэлвиг поднял с земли меч командора и вложил его в ножны за спиной.
– Я готов,– весело улыбнулся он.
– Зачем тебе это железо? – удивился Антон.
– Я правда не знаю,– ангелочек пожал плечами,– просто чувствую, что меч сыграет свою роль.
Антон обнял своего упрямого сына, тот положил голову на плечо Создателю и закрыл глаза.
– Ты найдёшь меня,– спросил Дэлвиг,– потом, в новой жизни?
Антон кивнул и опустил руки. Теперь они стояли на вершине пологого холма. Внизу в долине небольшой домик, сложенный из дикого камня, выглядел как игрушечный. Дверь в доме открылась, Дэвика вышла на крыльцо и, заметив гостей, подняла руку в приветствии. Дэлвиг помахал ей в ответ. В этот момент на вершине холма объявился Волк. Он обошёл вокруг Дэлвига принюхиваясь и снова растворился в утренних солнечных лучах.
– Прощай, Дэл,– грустно сказал Антон и тоже растаял вслед за Волком.
Ангел поднял голову к небу и вздохнул полной грудью. Он знал, что долго здесь не задержится, но это был вовсе не повод, чтобы грустить. После смерти его ждала новая жизнь, полная приключений. В этом он был совершенно уверен.
***
В последнее время Дэвику всё больше одолевал страх, постепенно переходивший в панику. Каждый день она замечала всё новые следы старения в облике Учителя. Седые волоски уже заметно оттеняли его чернявую шевелюру, под глазами залегли тёмные тени, черты лица заострились. Сабин перестал брить бороду и стал всё больше напоминать свой же образ Учителя. Ему было слишком много лет, чтобы его сознание могло естественным образом восполнять потери энергии, а взять её было неоткуда. Другие Высшие тоже были немолоды, но Творцам старость не грозила, они способны были восстанавливать свои тела, сотворяя их заново, как сотворяли новые миры. Добровольно отказавшись от своей природы Творца, Сабин утратил вместе с ней и бессмертие. Долгие годы он жил на внешней подпитке и не испытывал дискомфорта. Вот только в Тюрьме не из кого было тянуть жизненные силы. Кроме Дэвики. И женщина, разумеется, догадывалась, что рано или поздно он решится. А она будет не в силах ему помешать.
Сейчас добровольная узница уже с трудом понимала свои собственные мотивы, побудившие её присоединиться к Сабину. Нет, идея-то была классная. Заставить своего бывшего хозяина ползать на брюхе у её ног и выполнять все её капризы – это ли не мечта всех рабов, получивших иллюзию свободы? Силы и умения ей было не занимать. Техники манипуляции сознанием были надёжны и многократно опробованы. И женщина вознамерилась отомстить своему мучителю тем же оружием, которым сам Сабин сделал из неё послушную куклу.
Только план не сработал. Учитель с лёгкостью игнорировал все её потуги подчинить его своей воле. Он только ехидно посмеивался и с любопытством наблюдал за манипуляциями своей ученицы. Но хуже всего было то, что их отношения постепенно снова начали встраиваться в уже привычную колею. И как бы Дэвика ни сопротивлялась, она была не в силах противиться воле бывшего Творца. А ведь Антон её предупреждал, что с Сабином ей не справиться. Не поверила, наивная дурочка. И теперь расплата за самонадеянность была неминуема и к тому же очень близка. Единственное, что ещё можно было сделать для собственного спасения – это убить Сабина. Дэвике это, конечно, было не под силу, а вот Вертер смог бы. Учитель сам натаскал его на убийство Творцов.
Когда Дэвика увидела на вершине холма мужчину, из-за плеча которого выглядывала крестообразная рукоятка меча, сердце её радостно забилось. Она не смела даже мечтать, что бывший любовник бросится её спасать из рук энергетического вампира. Если б она только могла предположить, что настолько нужна ему, разве б она решилась похоронить себя заживо вместе с Учителем. Но Вертер в последнее время ни разу не дал о себе знать, даже не спросил про неё у Антона. Зачем же он тогда пожаловал? Недоверчивая улыбка тронула губы Дэвики, безумная надежда на спасение заставила её глаза засиять как две капельки утренней росы в солнечных лучах. Однако, чем ближе подходил новый постоялец Тюрьмы, тем мрачнее делалось её лицо. Она его узнала. Разочарование было настолько сильным, что подняло целую бурю озлобления в её душе.
– Зачем ты сюда явился? – накинулась Дэвика на ангела, как только тот приблизился настолько, чтобы услышать её крик.
Однако Дэлвиг ничуть не обиделся, он спокойно продолжал спускаться по тропинке и улыбался так безмятежно, словно шёл на весёлый пикник, а не прямиком в могилу. Ангел подошёл к разъярённой женщине и нежно обнял её за плечи.
– Не бойся, милая,– ласково прошептал он ей на ушко,– ты не будешь одна. Я останусь с тобой до конца.
– До какого ещё конца? – вспылила Дэвика.
– До моего,– спокойно ответил ангел,– ты меня переживёшь.
Женщина как-то сразу сникла. Она уткнулась в ангельскую грудь и расплакалась от души, не сдерживая рыданий, как умеют плакать только маленькие дети. А Дэлвиг гладил её по спине и молчал, но молчание это было гораздо красноречивей слов.
Неожиданное появление ангела поначалу выбило Сабина из колеи. Он никак не мог понять, для чего братец прислал этого херувимчика, да ещё с командорским мечом за спиной. Уж не собирался ли тюремщик таким образом сократить ему срок заключения? Однако первое, что сделал Дэлвиг, переступив порог дома, это снял ножны вместе с мечом и небрежно пристроил их в углу за камином. С тех пор там всё это смертоубийственное хозяйство и находилось. Ангел больше ни разу даже не посмотрел в ту сторону. Всё своё время он посвящал Дэвике. Они вместе гуляли, стряпали еду на кухне, вели тихие беседы на крылечке или у камина, спали они тоже в одной комнате. Женщина перестала нервничать, расслабилась. Всё чаще Сабин замечал, что она улыбается, а пару раз даже слышал её смех.
Арестанты нечасто вместе сидели за столом всей компанией, но, когда это случалось, гений злодейства невольно ловил себя на мысли, что его, по примеру Дэвики, так и подмывает рассказать улыбчивому ангелочку про свою нелёгкую судьбу. Это было похоже на колдовство, только как раз колдовства-то никакого и не было. Его бы Сабин засёк. Просто парень умел слушать, а когда начинал говорить сам, то остальные невольно замолкали. Впервые великий махинатор задумался, а так ли уж страшен был бы мир, в котором жили бы вот такие ангелочки. И эти мысли его не на шутку испугали. Сабин понял, что с этой тюремной идиллией пора кончать.
С того момента, когда Дэлвиг присоединился к обитателям Тюрьмы, прошло уже три недели. Он легко вписался в немудрёный быт арестантов и совсем не испытывал неудобства от вынужденного ограничения свободы. Мир этот был небольшим, но и тюремной камерой назвать его было бы неправильно. Создатель не поскупился обеспечить своего брата достаточным простором для прогулок и пикников на свежем воздухе. В тот день Дэлвиг с Дэвикой как раз собирались устроить пикник на плоской вершине того холма, где нашёл свой конец командор Охотников. Никаких следов недавнего поединка там не осталось и в помине, так что парочке даже в голову не могло прийти, что они выбрали для развлечения место кровавой казни. Но видимо, карма у этого холма была такая, что он просто притягивал к себе смерть.
В ожидании подопечной, Дэлвиг забрался наверх и приготовил всё для пикника с видом на закат. Дэвика немного запаздывала, она придумала себе какой-то новый наряд и причёску и собиралась устроить сюрприз для своего кавалера. Ангел улёгся в мягкой траве и принялся наблюдать за медленно плывущими по небу облаками. Облаков было совсем мало, зато они были плотные, пушистые и по форме напоминали играющих котят. Он так увлёкся вознёй белых пушистиков, что совсем забыл про Дэвику и её сюрприз. Так что, когда совсем рядом раздался лёгкий шорох, для ангела это стало полной неожиданностью.