– Чаю?
В его руках – голова Ады.
– Что?
– Только когда Вы не станете чемпионом!
Голова, выпущенная Евгением от неожиданности на свободу, задорно кусает его колено.
– Дядя Женя, я здесь, здесь!
Спортсмен оборачивается к теле-площадке, в надежде увидеть своего маленького болельщика. Но из барьера уже шипит лебедь.
– Меня зовут Ада. Вы знаете древние верования? Вам ничего не напоминает моё имя? Меня зовут Ада.
Дикий хохот. Голова летит прямо в его грудь. Боль.
Сирена исполняет трели.
Звонок будильника. Как и все, кто жил на Земле, Евгений предпочитал использовать старое доброе устройство вместо чипов, постепенно выводящих мозг из сна к конкретному времени. Понадобилось несколько минут, чтобы вынырнуть из объятий кошмара.
Горбушкин подставил голову под холодный душ. Никаких мыслей об Аде! Сегодня генеральная тренировка, открытая для журналистов. Может быть, Ада тоже будет там. Лукаво ему улыбнётся, подмигнёт. Нет, нет, нет – он не будет думать об Аде. Только работа. Только спорт. Только победа!
Корабль для спортивных тренировок на огромной скорости рассекал воздушные просторы. Режим невесомости, соответствующий условиям реального космического полёта, был настроен. Евгений глубоко вдохнул и нырнул в привычное невесомое пространство. Горизонтально лёг на воздух – удобно, словно в кровати. С сомнением взглянул на снаряд – это была всё ещё гиря, правда, потерявшая свой вес. Зато молчавшая и совсем не похожая на голову. О каких только глупостях он думал!
В вакуумных наушниках зазвучала музыка. Мышцы напряжены до предела – только так возможно движение. Рывок – цикл курбетов у барьера – волна рукой с гирей – сальто. Снова отскок – восемь винтов по диаметру тренировочного шара – кач барьера – замах ногами и двенадцать оборотов обратно. Кручение вокруг снаряда. Гиря вырывается из ладони, смело направляется в теле-площадку главного редактора «Спорт-вести», однако удержанная «поводком» Евгения возвращается. Прямо в колено. Вспышка боли. Ехидное хихиканье журналистов и смущённое бормотание пиар-менеджера.
Горбушкин закрыл глаза. Надо собраться. Колено болит. Но он сильнее своего тела. Порог боли не превышен, стрелка психометра у врача не зашкаливает. Чип на его поясе молчит – значит, можно продолжать.
Стиснув зубы, Евгений подтянул гирю к себе. «Может, кружечку чая? Когда ты не станешь чемпионом!» Нет, он не позволит издеваться над собой. Досадное второе место осталось в прошлом. Теперь только золото. Никак иначе!
Снова в ушах раздалась музыка. Старая добрая мелодия, простенькая и душевная. Прикосновение к прохладе барьера – ноги на противоположной зоне «стыковки» – снова полёт и руки едва задевают допустимую зону прикосновения. Тишина в наушниках – значит, всё в порядке. Гиря – продолжение его руки – стремительной волной летит в сторону – один, два, три, четыре, пять. Шестерное сальто. Снова приятная твёрдость барьера – вращение. «Не готовы ли Вы дать шанс молодым?» Снаряд соскользнул, и опять удар. Поясница заныла от возмущения. Но музыка не остановилась – значит, ошибка не грубая, можно продолжать.
Замах – поясница грозит взорвать весь ядерный запас болевых ощущений, имеющихся в арсенале. Вращение вокруг поперечной оси. Идеальное прикосновение к барьеру. И кручение вокруг снаряда – раз, два… «У нас имеются сведения о том, что Ваши травмы несовместимы с серьёзным спортом». Слабый писк больной поясницы заглушает резкий взрыв позвоночника. Евгений всё ещё летел. Гиря, прикреплённая «поводком» к спортсмену не давала ему удариться о барьер. Головокружительный произвольный танец со снарядом. Танец смерти. Один удар по голове – и его череп возопит о пощаде, но будет поздно.
– Что, что происходит?
– Это запланированный элемент программы?
– Сей спортсмен будет представлять нашу страну на Играх? Не шутка ли?
– Не поздно ли позвать Ковина?
– Евгений! Евгений! – знакомый спокойный голос прорывается через тьму вопросов. – Евгений, ты меня слышишь? Ответь!
Лёгкое прикосновение к вискам. Микрофон включен.
– Да, я здесь.
– Возьми гирю за «поводок» и аккуратно тяни к себе. Веди её как дитя. Аккуратно. Ещё сантиметр… Ещё… Молодец.
– Я… Мне не очень хорошо. Мы можем закончить на сегодня?
– Да, Женя, – тренер устало вздохнул.
Мирное укачивание колыбели невесомости. Пусть будет боль – зато он существует. Он – настоящий. И он победит себя.
Лебедь с гирей в лапках стоял перед ним.
– Вы уверены, что можете защищать честь нашей страны? Гуа-га-га.
Странный смех. Ещё бы, он никогда не слышал смеха лебедей. Так не бывает.
– Горбуш-ш-ш-ш-шка. Горбуш-ш-ш-ш-шка! Гуа-га-га.
Лебедь грозно двинулся на Евгения. Спортсмен попытался отойти, но на ноге у него был чип. Он уже мигал оранжевым.
– Горбуш-ш-ш-ш-шка!
Клюв лебедя разинут. Щипок за колено. Полуоборот. Клюв прошёлся по его позвоночнику. Боль.
Боль! Евгений заорал и очнулся. Минутная заминка в попытке понять, кто он и что происходит.
– Ну что, батюшка, я же вас предупреждал! – доктор грустно поправил на нём одеяло.
– Поздно уже, – хрип. Постойте-ка. Это что, его голос?
– Вы кричали. Подняли на ноги всех больных. Они уж было поверили, что я вернулся к дедовским методам хирургии.
Евгений машинально следил за руками доктора, теперь поглаживающими электро-кошку для снятия стресса.
– Я буду выступать. Вы не подумайте. Я буду! Я смогу!
Доктор горестно вздохнул.
– Может, и будете. Я вылечил гипнозом Вашу поясницу и плечо. Но пластины позвоночника не в моей власти – нельзя загипнотизировать чужеродные элементы тела. Я вам дам успокоительные и обезболивающие…
– Вы… Как Вы посмели! Гипноз! Мне это не нужно! А обезболивающие? Это всё равно, что допинг!
– Это не допинг. Это – лекарства. У Вас расшатанная нервная система. И генеральное выступление перед журналистами отлично это доказало. Так что я не сержусь на ваши выкрики, – доктор откупоривал бутыль, из которой уже начинал сочиться приятный аромат.