В квартире на третьем этаже сквозь окна и плотные занавески в одной из комнат пробивался свет. Там не спали. Тамара Павловна сидела в своей чистой и уютной кухне и пила любимый отвар шиповника. Ей не давали заснуть мысли о девочке, которая поступила сегодня на отделение. Она вызывала в женщине острое чувство защитить ее, приютить и отогреть. Тамара уже понимала, в каких условиях живет Даша, также знала, что мать ее так и не появилась в больнице. Допив обжигающий напиток, помыла бокал, протерла и без того чистую поверхность стола и решила, что уже пора ложиться, завтра на работу к девяти. Приняв горячий душ, как она любила, женщина легла в свою просторную и мягкую кровать.
В квартире у Даши все так же были слышны винные пары, скопление грязной посуды на столе и в раковине, мать ее никогда не мыла, это задача полностью лежала на дочери. Антонина спала после изрядно- выпитого сегодня. Да, она что-то слышала по телефону, когда ей звонила из школы классная руководитель, потом из больницы был звонок, и вроде как ее дочь в больнице, но в пьяном мозге все это поплыло-поплыло и исчезло как в тумане.
В доме у Лиды не спали.
– Мама, мамочка, ну давай мы сейчас поедем к Дашке, ну пожалуйста, – слезно просила девочка свою маму. – Пап, ну скажи маме, – увидев отца в дверях спальни и подбежав к нему, крепко обняла она его с просьбой.
Лиде не здоровилось сегодня, поэтому в школу не пошла, и она только узнала, что ее подруге плохо.
Полина и Антон – отец девочки, очень любили свою дочь и также трепетно относились к Даше.
– Милая наша, сейчас уже ночь, нас не впустят в палату, ведь мы же не близкие родственники, пойми. Родители, обняв свою дочь с обеих сторон, мягко усадили ее на диван, и так втроем сидели и пытались ей все объяснить. Лида, всхлипывая произнесла:
– Мы можем, как только проснемся, сразу же поехать к Дашке, можем?
– Ну, конечно, с улыбкой произнесла мать.
Когда Лида укладывалась спать, она обняла свою маму за шею со словами:
– Она самая лучшая, мам, ты понимаешь меня? Она очень хорошая, это моя родная Дашка.
Глаза девочки наполнились слезами и любовью одновременно. И всего за несколько секунд она крепко заснула- столько переживаний произошло за вечер.
На кухне этой семьи тоже долго горел свет, мужчина и женщина, держась за руки обговаривали ситуацию.
– Антон, что мы можем сделать для Дашеньки? Рано или поздно должно было случиться что-то подобное.
Мужчина лет тридцати-тридцати пяти, смуглый, с открытым и честным лицом, такой же высокий и стройный как его жена, погладил Полину по руке:
– Не переживай, любимая, я обязательно что-нибудь придумаю. Обязательно придумаю, – повторил он как будто сам себе. – Пойдем спать, уже поздно.
Супруги, обняв друг друга за талию, прошли в спальню.
Глава 4
-Даша, – простонала Тоня, – Даша, ну иди сюда, где тебя носит?
Женщина с трудом открыла свои опухшие глаза и стала звать свою дочь. Звенящая тишина раздражала, раздражала эта тяжелая голова, вся комната ходила ходуном перед глазами.
– Что ж так плохо-то, а? – говорила сама с собой Антонина. С большим трудом приподнявшись на локоть, она свободной рукой взялась за лоб. Тошнота вдруг подкатила к самому горлу и все мгновенно оказалось на ней и в постели. Женщина, чертыхаясь вслух, медленно встала и шатающейся походкой прошла в ванную. Около сорока минут шумела вода из душа. Обернув полотенце вокруг тела, она посмотрела на себя в зеркало. Тоня неприятно удивилась, как она постарела: лицо поплыло и приняло тупое выражение, взгляд синих глаз потух, их было почти не видно, словно пчелы покусали, с головой как Есенинская керосиновая лампа на плечах. Сложно было разглядеть в этой женщине былую красоту ее, ее женственность. Она вдруг вспомнила своего мужа Сергея и продолжая с жалостью смотреть на себя, беззвучно заплакала. Слезы текли по ее одутловатому лицу, и ее мозг постепенно стал просыпаться. чтобы не упасть, она крепко ухватилась двумя руками за раковину, опять рвотная масса вырвалась наружу. Умывшись и почистив зубы, Тоня почувствовала облегчение.
– Где же Даша моя?
Она стала вспоминать, что вроде ей звонили, вроде как ее дочь в больнице. Тревога поднялась во всем ее существе и окончательно разбудила и отрезвила. Пройдя в кухню, она брезгливо окинула все свое хозяйство взглядом:
– На это сейчас нет времени.
Выпив крепкий кофе, женщина оделась и поспешила в школу…
В кабинет директора пробивались утренние лучи солнца, простая мебель составляла убранство всего пространства, кругом чистота и порядок. Ольга Андреевна сидела на своем кресле в строгом, как всегда, жемчужного цвета жакете и юбке.
– Ну что же Вы, Антонина Евгеньевна? До чего Вы довели и себя и дочь?
– Ольга Андреевна, давайте сейчас не будем, хорошо? – женщина сидела на краешке стула и нервно поправляла свое платье, которое было словно из ее прошлой жизни и как-то не вязалось с потрепанным внешним видом. – В какой больнице Даша?
– Мы сегодня, из-за Вашего равнодушия к своему ребенку будем ожидать проверочную комиссию. А это как-то не входило в мои планы, знаете-ли. – с раздражением ответила директорша.