Scherzo

SCHERZO 20

20/// высокая яркая луна касается смычком сверкающих струн черного бисера звенящих единым дыханием земли и небесного свода

Музыка: Mean Blues/ Floyd Lee

Люси вытянула из костяного кольца жесткую салфетку с монограммой отеля и аккуратно расправила ее на плоском хрустальном блюде. Рядом стояла коробка, привезенная ребятами. Она аккуратно доставала из нее минералы и раскладывала их на салфетке в определенном порядке.

– Что они значат, откуда они у тебя? – Паола потянулась за одним из камней, но остановила над ним руку. – Можно?

– Возьми. С этих камней, как сейчас, кажется, в моей жизни началась череда удивительных… эм-м-м, преобразований. Скажем так. Не знаю как правильно назвать, – она немного подумала, – событий, приключений… Не знаю.

В это время на столе завибрировал телефон Якопо. Звонил его отец. Одновременно с этим зазвонил телефон Люси. Это был Сержио, обеспокоенный ее длительным молчанием. После коротких разговоров с уверениями, что у всех все в порядке и обещанием непременно перезвонить чуть позже, наступила многозначительная тишина.

– Раз уж мы оказались втянуты в твою историю, рассказывай что это за камни, – потребовал Якопо.

Некоторое время Люси собиралась с мыслями. Она и сама чувствовала необходимость найти точку отсчета, с которой можно было бы восстановить череду происходящих событий.

– Несколько лет назад мы решили немного отдохнуть, покататься по Европе, повидаться с друзьями. Италия, Франция, Испания, Германия, Португалия, – Люси задумчиво смотрела на блеск минералов и продолжала рассказ, – с некоторыми мы давно не виделись, соскучились по душевным разговорам и веселым вечеринкам с дорогими нам людьми… Тогда еще из-за плотного рабочего графика нам не удавалось позволить себе отдыхать подолгу. Летали мы часто, но больше по делам, связанным с бизнесом. Когда мы прибыли в Лиссабон – это была последняя точка нашего маршрута, друзья уговорили съездить в один интересный дом. Вернее, так: дом был впечатляющим, а вот его хозяин, что много важнее, человеком неординарным. Он жил в этом огромном доме на высоком берегу у океана со старой теткой (нам он сказал, что это его няня). Она была похожа на сказочную колдунью с пронзительным, подозрительным взглядом. Ее глаза были разного цвета: один зеленый, другой коричневый. Высокая, сухая, костлявая, с длинными седыми волосами, в балахоне землистого цвета. Несмотря на возраст (нам сказали, что ей уже исполнилось 90), она не выглядела немощной, напротив, в ней чувствовалась невероятная жизненная сила. Вообще, она была похожа на гречанку. Ее звали Фрида, его – Александр. Фриду мы за весь вечер ни разу не услышали и не увидели, после того как Александр ее представил. Но все время было такое странное ощущение ее постоянного близкого присутствия. Как будто ходила где-то рядом, и часть ее невидимого тонкого тела немного отставала и как тень нас всюду сопровождала.

Якопо и Паола в недоумении переглянулись. Люси продолжала рассказ, слегка улыбнувшись в ответ на их удивленно-требовательные взгляды.

– Вечером, когда вся компания решила искупаться в бассейне, Александр пригласил меня прогуляться, осмотреть прилегающую к дому территорию. Должна сказать: это были ну просто дворцовые владения. Зашли в конюшню, он показал своего красавца-жеребца. В саду у него жили фазаны с умопомрачительными хвостами. Я помню их красочно-изысканные веера, когда они их горделиво распахивали, прохаживаясь по изумрудной лужайке. Там еще был пруд причудливой формы, в котором кишели цветные жирные рыбы. За пальмами виднелась высокая стена, сложенная из неотесанных камней (как бы из-за обрыва выступала). В одном месте к ней уступами спускалась дорожка, вдоль которой каскадом скатывалась вода. Мы говорили о разном… Пока я с восторгом рассматривала все это великолепие, незаметно наш разговор повернулся к теме увлечений. Он сказал, что настоящей страстью всей его жизни были камни: минералы, самоцветы, – Люси задумалась, стараясь точнее вспомнить ту беседу, – хм-м-м… и он тогда сказал мне: «Сейчас я как огромная энциклопедия земельных недр, знаю все, что за тысячелетия стало доступно человечеству». Но он никогда не хотел свои знания переводить в область профессиональных. Я тогда не очень поняла, в чем была истинная причина этого решения. Возможно, его обширный бизнес слишком много отнимал сил и времени. Не знаю. Он никогда не писал и не издавал книг хотя, если бы опубликовал свои записи и наблюдения, «это могло бы стать уникальным фондом библиотеки в разделах научных исследований и мифологии» – так он оценивал свои знания. Так вот. Потом мы с ним зашли в дом и спустились на лифте вниз. В подвале со сводчатым потолком находилась его уникальная многочисленная коллекция камней и минералов. Он просто провел меня по залу, не углубляясь особенно в рассказы, как это обычно делают очень увлеченные чем-то люди.

Люси, на минуту отвлеклась, вспомнив разговор с Александром в тот вечер. Обалдевшая от масштабов увиденного, она сказала ему с энтузиазмом: «Этот подвал мне напоминает скорее хороший винный погреб, и здесь бы отлично чувствовали себя бочки с добрым вином и пыльные бутылки». Александра тогда развеселило это сравнение: «Так это и раньше был и сейчас остается винный погреб! Место, где мы сейчас, только часть его, что я использую под коллекцию. А в винный погреб пойдем на экскурсию и дегустацию, когда все обсохнут после бассейна. В него вход с другой стороны дома».

Люси сделала небольшую паузу, вспоминая тот эпизод и после продолжила:

– В этой части подвала было много и открытых полок с камнями и стеклянных шкафов с кристаллами. Красиво и умно была сделана подсветка. Камни просто завораживали и казались живыми. Я тогда обратила внимание, что совсем не было никаких художественных поделок из камня и никаких ювелирных украшений с ними. Как я поняла, его это не особенно интересовало.

Люси отошла от стола:

– Если вам не наскучили мои «мемуары», может, вино откроем?

Паола нерешительно кивнула, взглянув на Якопо:

– Я категорически настроена дослушать эту «каменную» историю. Не зря же мы этот мешок сюда тащили, – она поднялась из кресла. – Где взять бокалы? Я принесу, если ты хочешь.

Якопо тоже поднялся:

– Я бы вышел покурить, дайте мне несколько минут, – он придирчиво оглядел себя, расставив руки. – Наверное, в таком отеле не принято выходить на перекур в халате и босиком, как вы считаете? Пожалуй, надо переодеться.

– Окей, тогда я за это время приму душ, – Люси чувствовала непреодолимое желание встать под упругую струю воды. Она чувствовала, что голова стала тяжелой и сердце тревожно заныло.

Начав этот рассказ, она вдруг поняла, что возможно сейчас она сможет уловить что-то важное, что тогда ускользнуло от ее внимания. Именно в тот вечер произошло нечто, изменившее привычное течение ее жизни, то, чему она не придала в тот момент особого значения.

Вернувшись в номер, Якопо стянул кроссовки и опять накинул халат. Все вновь расположились рядом, устроившись поудобнее. Люси пригубила вино и молчала, пока густая горькая капля медленно стекала по тонкому стеклу пузатого бокала.

– Александр, – продолжила она, – с ранних лет чувствовал силу и энергию камней. Он рассказывал, что на пустынной проселочной дороге или шумной городской улице мог найти под ногами благородный, полудрагоценный или драгоценный камень, самоцвет. Он мог ничем не отличался от грязных бросовых камней, лежащих рядом. Но особые камни притягивали к себе его внимание. Он видел их ауру, как пес чувствовал запах, слышал их дыхание. Он ощущал их жизнь. Память их была особенной. Как гигантские флешки, они хранили огромный объем информации об истории Земли за все необозримое время ее существования… Так он говорил. И то как он это говорил…

Люси даже непроизвольно подалась всем корпусом вперед:

– Знаете, казалось, что он сам из их породы. Я его слушала, как в детстве бабушкины сказки про Хозяйку медной горы или Малахитовую шкатулку. Бабушка, я помню, не называла их сказками, всегда – сказами.

Паола смотрела на Люси не мигая. Якопо взял из ее рук бокал, поставил на стол и привлек девушку к себе поближе. Рассказ продолжался:

– Мы прекрасно провели время тогда. В этом доме. Александр был гостеприимным хозяином. Интересным собеседником, без сомнения! С тех пор за все эти годы мы больше не виделись. Но я стала регулярно, три-четыре раза в год, получать от него бандероли с минералами и короткими записками, сделанными его каллиграфическим почерком. Он хотел, чтобы я самостоятельно читала и разбиралась в свойствах этих камней. Итак понемногу, благодаря Александру, я увлеклась магической силой, таящейся в минералах. Я делилась с ним своими наблюдениями…

Люси положила на камни свои ладони, потом взяла один:

– Вот этот был первым, который прислал мне Александр, через месяц после нашей с ним встречи. Но замечательным в этой истории было то, что еще прежде в этом доме я получила диковинный минерал из рук той самой скрытной Фриды, – произнеся это имя, Люси почувствовала под собой ощутимые вибрации, будто где-то глубоко в земле на долю миллиметра сдвинулись порода.

Она затаила дыхание, прислушиваясь к своим ощущениям. Потянулась к бокалу, чтобы взять короткую паузу. Потом продолжила:

– Я до сих пор не представляю, был ли в курсе Александр. Мы собрались уезжать, стояли на улице. Перед домом была устроена площадка, которую окружали внушительных размеров валуны. Напоминало японский сад камней, только в многократно увеличенном масштабе. Вокруг пылали факелы. Я нигде не заметила электрических фонарей. Только камни от земли подсвечивались мягким призрачным светом.

Фрида подошла ко мне сзади неслышно. Думаю, ее никто и не видел кроме меня. Цепко схватила меня за руку и подтолкнула за ближайший валун… Дальше произошло вот что, приблизительно: «Послушай меня, – у нее был на удивление чистый, совсем нестарческий голос! Это было настолько неожиданно, – возьми вот это».

Одной рукой Фрида крепко держала меня, а другой достала из кармана красный мешочек, стянутый по краям черной тесьмой, и вложила его в мою руку: «Откроешь дома, когда будешь одна. Носи его всегда с собой. Он поможет тебе в твоем переходе. Не забывай его чистить и давай отдохнуть».

После этого совершенно неожиданного и непонятного напутствия Фрида ловко вытолкнула меня обратно. Я заметила скользнувший взгляд Александра, остальные продолжали оживленно прощаться. Десять минут спустя мы уже катили домой, возбужденные и уставшие от долгого дня…

– И что же там было, что тебе подсунула эта странная Фрида? – Паола очень живо реагировала на рассказ Люси, лицо ее пылало. Якопо слушал ее внимательно, но несколько отрешенно и, казалось, проводил какие-то свои параллели.

– Мы приехали, и я сразу провалилась в глубокий сон. Ночью неожиданно проснулась и, безотчетно двигаясь на ощупь, в темноте открыла сумку, достала мешочек от Фриды. Там лежала мастерски выполненная гладкая аметистовая фигурка птицы с женским лицом. Самоцвет казался необыкновенно ярким, несмотря на свой темно-фиолетовый, с глубокими синими и красными оттенками, цвет, –

Люси достала из кармана халата красный мешочек и растянув черную тесьму, открыла его.

– Вот что я получила от Фриды. Это мифическая птица Гамаюн – божественная сила природы, – и она положила ее рядом с другими минералами.

– О-о-о-ох! – громко выдохнула Паола.

Якопо будто очнулся от своих мыслей и с трудом оторвав взгляд от фигурки, поднял глаза на Люси:

– Ты что, хочешь сказать, что за все эти годы ни разу не поинтересовалась, почему она попала в твои руки?

– Нет, признаться, я глубоко в это не погружалась. Кажется, теперь я смутно понимаю, что это, возможно, была моя ошибка. Я была поглощена работой и бесконечными обязательствами… Наше путешествие тогда было маленьким приключением, о котором сохранились яркие воспоминания. И эту птичку, как талисман, я везде таскаю с собой. Что такое… я, кажется, оправдываюсь, – устало произнесла Люси. – Признаться, я даже не особенно задумывалась, почему Александр мне присылает эти камни регулярно: считала это чудачеством увлеченного человека.

Люси растерянно смотрела на минералы, казалось, впервые осознав их таинственную ценность и магическое великолепие.

Якопо глядел на нее пораженный:

– Ну ты точно полная дура. Только прошу, не обижайся. Это не имеет к твоему интеллекту и образованию никакого отношения. Я, конечно, не руковожу крупными компаниями, как некоторые, – он смотрел на Люси как на безнадежного человека, – не удивляйся, я немного изучил твою биографию в интернете, чтобы понимать, с кем имею дело, кому помогаю. Но как можно быть такой нелюбопытной, я не понимаю. Тебя что, кроме работы никогда ничего не интересовало? Сейчас я тебе кое-что расскажу. Эта птица – сакральный охранительный символ: Гамаюн – птица вещая. Она считается посланницей богов, оглашает их волю. Люди верили, что Гамаюн знает все обо всем на свете: о человеке, животных, явлениях, о прошлом и будущем. Только понять ее предсказания способны не все. Нужно уметь разбирать тайные знаки. Ее голос, песни, смех, крик сулит счастье или предвещает добрую весть. Но у нее есть другая способность – вызывать страшную бурю.

– Господи, Якопо, откуда ты все это знаешь?

– Господи, Люси, – в тон ей раздраженно воскликнул Якопо, – как можно было быть слепой столько лет?! Что произошло на следующий день после этой вашей встречи с Фридой?

– Мы с мужем улетели домой.

– С мужем? – ошарашенно уточнила Паола. – А кто тогда Алекс, из-за которого вся эта заваруха случилась?

Она стушевалась и посмотрела на Якопо:

– Или это уже бестактный вопрос?

SCHERZO 21

21/// зачерненное стекло неведомого освобождает эмоциональные петли грусти и обольщения души, а затем превращает слезы в радость

Музыка: Goa Garden Live Concert – Hang Massive

– Алекс? – Люси всматривалась в едва колышущуюся тень за спиной Паолы, осторожно нащупывая ответ на вопрос, который отозвался в ней гулким эхом.

Потом медленно перевела взгляд на Паолу и произнесла каким-то чужим голосом:

– Он мое зеркало, которое всегда позволяло заглянуть и в далекие галактики, и в глубины собственной души. До него я жила не так, как хотела, а как получалось. С ним я научилась и остро переживать, и быть счастливой одновременно, и чувствовать жизнь…

Паола поставила бокал, сползла с кресла на пол и придвинулась к ногам Люси. Обняла ее колени и положила на них свою голову:

– Я не все понимаю из того, что ты говоришь, но за эти сутки, благодаря нашей встрече, я чувствую, в моей жизни происходит что-то очень важное… Мне грустно. Но в этой грусти есть какая-то, непостижимая пока для меня, возможность освобождения.

Паола подняла голову и внимательно, изучающе смотрела на Люси:

– Я хочу кое-что сделать для тебя. Завтра, когда ты проснешься, мы поедем в удивительное место. Это что-то вроде студии танцев, она принадлежит моему дяде.

– Мы будем танцевать? – Люси устало улыбнулась. – Хорошо, поедем…

Якопо сидел, запрокинув руки за голову, с прикрытыми глазами:

– Паола, не знаю, почему я так думаю, но уверен, что в твою голову пришла замечательная идея.

Затем, не меняя позы, лишь слегка повернувшись, обратился к Люси:

– Поезжай… после всего, что произошло с тобой за эти дни, перезагрузка может оказаться полезной. В непостижимой магии танцев есть источник живой энергии, – он вытянул руки вверх, раскрыв ладони. – Возможно, ты найдешь баланс между своим внутренним состоянием и внешним миром. А теперь пора отдыхать, нам надо выспаться.

Якопо поднялся, подхватил Паолу сзади под локти и поставил на ноги.

– Поедем домой, – он неловко коротко прижал ее к себе и смущенно посмотрел на Люси, – я быстро переоденусь. Надеюсь, что после нашего ухода ты сможешь быстро уснуть.

Он заботливо посмотрел на Люси, она согласно кивнула. Якопо взял Паолу за руку и повел за собой.

Люси осталась одна. Сначала хотела, не раздеваясь прилечь здесь же, на диване. Но передумала. Сполоснула лицо холодной водой. Достала из пакета Carine Gilson новый комплект нижнего белья. Он был из лионского шелка с цветочными орнаментами из кружева Шантийи.

Люси помнила, как четыре года назад бросила все свои парижские дела и мчалась в радостном предвкушении в Брюссель на открытие выставки Beautiful Lace & Carine Gilson. Выставка была приурочена к тридцатилетию марки и проходила в городском музее моды и кружева. Там она познакомилась с Карин Жильсон. И с этой встречи началась ее роман с самым, как она считала, красивым кружевом на земле.

Такие работы haute couture с ручной инкрустацией стоили недешево, но были вправду похожи на произведение искусства и имели самостоятельную ценность не только в мире моды. С тех пор Люси со страстью и увлеченностью коллекционера заказывала изящные, ультракомфортные комплекты, пижамы, халаты, кимоно в разных, но почти всегда классических, приглушенных оттенках с фирменным золотым цветом.

Люси аккуратно развернула шафрановую оберточную бумагу и разложила на атласных простынях комбинацию цвета палочки корицы. Она разгладила рукой изысканную кружевную панель на подоле и осторожно срезала этикетку с тонкой лямки-спагетти. Еще секунда, и тело обволокла невесомая чистота и прохлада ткани. Затем Люси прикоснулась к подушке пальцем с каплей лавандового масла.

С блюда, где были разложены минералы, она взяла светящийся в темноте камень – тот, первый, полученный от Александра, флюорит. В его чернильно-фиолетовой глубине, казалось, были смешаны все цвета спектра, плавно переходящие из одного в другой и создающие необычный рисунок. Она положила камень под подушку и, наконец, с наслаждением растянулась под одеялом.

Утром ее разбудил звонок. Администратор вежливо сообщил, что на ее имя доставлен пакет и поинтересовался: «Не могла бы синьора спуститься, чтобы принять его у курьера».

Люси взглянула на часы: 10:01.

– Конечно, спасибо. Спущусь через 10 минут. – она чувствовала себя отдохнувшей. События вчерашнего дня и прошедшей ночи потеряли свою печальную остроту.

Внизу она получила небольшой плотный конверт и поднялась в номер. Снизу опять позвонили. На этот раз с ресепшен, Паола.

– Люси, доброе утро! Я звоню напомнить о нашей поездке. Скажи: сколько времени тебе нужно, чтобы собраться? Ты уже проснулась или еще лежишь в кровати? Ты хорошо спала? Когда ты собираешься завтракать? Я проезжала мимо и решила, что лучше всего оставить мотоцикл здесь, на парковке отеля. Я буду недалеко, нужно сделать кое-какие дела. Когда ты будешь готова? Я вернусь ко времени, которое ты назовешь.

Люси вертела нераспечатанный конверт и старалась отвечать на посыпавшиеся как горох вопросы Паолы. В результате они решили встретиться около двенадцати. В конверте оказался билет в легендарный Римский оперный театр. «Опера Россини “Семирамида”», – прочитала Люси на билете. Туда же была вложена короткая записка на официальном бланке адвокатской конторы, в которой она недавно побывала:

 «Дорогая Люси, надеюсь, вы примите приглашение и получите огромное удовольствие от этого спектакля. Для меня это также повод увидеть вас сегодня, т. к. я хотела бы (и должна) вам кое-что объяснить.

Марта»

Номера телефона и просьбы подтвердить приглашение не было.

В двенадцать часов Люси с Паолой уже мчались на мотоцикле вдаль от шумной жизни центральных площадей города. Они кружили по атмосферным уголкам окраины, скрытым от туристов. И наконец остановились перед спрятанной в плюще лестницей, рядом с которой находился оригинального вида небольшой колодец. На стене дома, куда они поднялись, висела винтажная табличка, но Люси не успела разобрать, что на ней было написано.

Паола обернулась, поймала ее любопытный взгляд:

– Это частный дом моего дядюшки Родолфо Форнезе. Он немного странный, вернее, его увлечения кажутся семье несколько странными. Я вас познакомлю. Танцевальный зал – это его затея. Здесь не проводят уроки, это скорее частное пространство для медитации, – они обогнули дом и подошли к блестящей черной стене, в которой причудливо отражался сад и небо.

– Старик когда-то увлекся искусством зеркал. И до сих пор считает это очень полезным занятием. Говорит, что правильные зеркала помогают человеку знакомиться с собственной душой и позволяют найти путь к изобилию, защищенности, привлекательности и даже к дару предвидения, – Паола нажала ладонями на стену, и та раздвинулась.

Перед ними был просторный зал с темными многослойными панорамными окнами, деревянным гладким полом и стенами насыщенного коричневого цвета. Отовсюду в центр зала лился рассеянный свет, защищенный серыми шторами из тафты. Шторы, кажется, не имели практической функции, но, безусловно, придавали пространству особую творческую атмосферу: оно втягивало в себя как воронка. Весь минималистический интерьер был эффектным воплощением тщательно проработанной идеи.

Они остановились посреди зала. Люси почувствовала движение воздуха и его тягучий аромат с элегантным табачным оттенком. Видимо, Паола заметила, как она втянула воздух и задержала дыхание, потому что тут же живо отреагировала:

– А, ну это наш Родолфо где-то рядом. Вот как хорошо, что он уже здесь. Лучше него никто не научит тебя отдаться упоительному наслаждению танцем! Он в этом настоящий Гуру.

В считанные секунды перед ними странным образом материализовался сам синьор Форнезе. Каково же было удивление Люси, когда в этом Гуру танца она узнала того самого господина, с которым еще вчера застала Жан-Жака у стен Мальтийского ордена!

– Я вас напугал? – был его первый вопрос. – Вы вздрогнули, как испуганная газель. Вероятно, от моего неожиданного появления? Паола, представь нас, пожалуйста.

Он неторопливо, с теплотой и любовью поцеловал ее в макушку.

– Я рад, что ты наконец пришла, да еще с особенной гостьей.

После нескольких фраз, объясняющих причину их приезда, Паола заключила:

– Люси, доверься ему. Он гений танца. Сегодня ты будешь делать то, что, я уверена, никогда не делала прежде. Он научит твое тело слышать музыку. И тело само начнет создавать и рисовать ее. Это не просто красивые движения, ты станешь наблюдателем. И когда произойдет твое абсолютное погружение, произойдет и пробуждение. И ты узнаешь его, свой персональный танец, которому не нужна техника, но в который есть уникальный код жизни.

Родолфо Форнезе слушал это страстное напутствие со слегка уловимой снисходительной улыбкой. Его руки были засунуты в карманы широченных трикотажных брюк, похожих на шаровары, зауженных у щиколотки. Худи с асимметричными краями из той же ткани с растянутой горловиной и висящим за спиной объемным капюшоном делали его моложе лет на двадцать-тридцать в сравнении с тем седовласым серьезным старцем, которого Люси видела прежде.

Когда они остались вдвоем, Родолфо пояснил:

– Вам не нужно следить за моими движениями и повторять их. Но некоторое время я буду танцевать за вашей спиной, чтобы направить энергию, и чтобы вы почувствовали биомеханику танца. А вы танцуйте и смотрите сначала вот сюда. Это обсидиановые зеркала из вулканического стекла. В них вы будете наблюдать за своими движениями и пристально всматриваться в этого удивительно знакомого вам человека, – он мягко ткнул пальцем в ложбинку ее груди, – но потом откроется другая реальность, музыка будет не нужна, вы будете танцевать под биение своего сердца. Наладите отношения с собой и со своим телом через мастерство внутреннего самонаблюдения. Двойственность реальности упражняет разум. Пойдите переоденьтесь. Паола все вам покажет.

Люси переоделась в тонкий просторный костюм цвета голубой пыли, который ей дала Паола, и вернулась в пустой зал. Она стояла перед зеркалом, разглядывая свое отражение. Откуда-то издалека она услышала нарастающие звуки музыки, накатывающиеся с разных сторон.

Сзади на ее плечи неожиданно опустились руки Родолфо и стали мягко задавать ее телу движение в такт музыки.

– В этом странном перевернутом мире, танец – оптимальный путь к саморазвитию на всех уровнях: эмоциональном, физическом, психическом… – говорил он вполголоса, – и это такое же удовольствие как еда и секс, но без побочных эффектов… Смотрите на свое отражение, не заботьтесь ни о чем…

Прошло 3 часа. Люси лежала на полу, ощущая волшебство собственного перерождения через эту динамическую медитацию. Сейчас ей казалось, что она осознает все смыслы происходящего.

– Люси, вставайте и идем пить чай, – Родолфо подошел из глубины зала и присел у ее изголовья (он обладал непостижимой способностью появляться неслышно и незаметно), – я вас угощу очень сложным чаем. Здесь никто не пьет чай. А я собираю рецепты из разных стран.

После чая он приготовил для нее еще и кофе: на зернах тонкого помола с добавлением кардамона и засушенных бутонов роз.

– Я чувствую себя здесь счастливой добровольной пленницей. И осталась бы с вами еще. Но нужно ехать, я приглашена сегодня в оперу…

Произнеся последнюю фразу, Люси отчетливо поняла, что хотела бы задержаться с этим удивительным Мастером, неожиданно пришедшим в ее жизнь. С его непостижимо притягательным миром, где сознание творит действительность, а человек творит свое сознание.

– Нужно ли? – Родолфо заговорщически поднял свою седую бровь. – Откажитесь от своих планов, чтобы узнать что вам приготовила вселенная.