Мой убийца

Глава 5

Я не ошибалась, и это не было галлюцинациями. Блокнот был точь-в-точь такой же, как в том доме. Я ещё раз посмотрела на окно. Здесь кто-то был.

Сердце снова бешено заколотилось. Все сомнения испарились. Остались только догадки и теории. Я подошла к столу, на котором стоял стакан с ручками и карандашами. Мне нужен грифель. Я взяла карандаш, наточила его так, чтобы кончик был острым. Одним движением сломала грифель о поверхность стола. Затем взяла сам стакан и дном раздавила отломившийся кончик. Грифель превратился в порошок. Дальше мне нужна кисть. Порывшись в закромах косметички, я нашла кисть для пудры. Сойдёт. Смахнув рукой порошок, я высыпала его в кулёк, сделанный из бумаги.

Это поможет проявить отпечатки, если они вообще были оставлены. Я подошла к окну и стала осматривать раму. Она небольшая. Этаж пятый, высоко. Только вот лестница, которая ведёт на крышу здания, может помочь забраться сюда.

Вернёмся к раме. Полностью сюда могли не заползти, а просто высунуться из рамы и оставить блокнот. Но как окно вообще оказалось открытым? Снаружи это сделать едва ли возможно.

Я предположила, как человек может держаться за раму, чтобы оставить блокнот. Для этого ему нужно как минимум ухватиться за боковые ставни. Я приблизилась к ним и на одном уровне со своим плечом, высыпала на раму порошок. Грифель сразу же испачкал горизонтальную белую поверхность, покрывая её пыльным цветом. Порошок неравномерно лёг на раму. Взяв кисть, я стала аккуратно смахивать грифель.

Жир с пальцев проникшего может зацепить мелкие частички, что полностью поможет обрисовать отпечатки в цвет. Смахнув лишние частицы, я заметила, как на поверхности стали проявляться нечёткие следы. Мне нужно взять их. Я отрезала кусочек скотча и приклеила на отпечатки. Следы сразу же перенеслись на липкую поверхность. Я отклеила скотч, на котором остались отпечатки. Нужно отдать это Кейт.

Я подошла к столу и поближе взглянула на записную книжку. Либо очень похожая, либо это она и есть. Я перевернула тёмно-коричневый кожаный переплёт. Он был слегка потёртым и грязным. На первой странице всё было исписано красными чернилами, почерк такой же, слегка размашистый, но аккуратный. На самой первой строчке были написаны подряд числа 10102012. Похоже на дату: смерть Элис и Рона Коулинз.

Вдруг на страничку упала капля крови. Дрожащими пальцами я прикоснулась к носу. Они тут же испачкались небольшим количеством крови. Я автоматически запрокинула головы назад, пытаясь почти вслепую нащупать салфетки. Видимо, организм перенёс на сегодня слишком много стресса. Я закинула блокнот в верхний ящик стола, нашла салфетку и вытерла кровь. Переодевшись, сразу легла спать, откладывая рассуждения на завтрашний день.

Утро началось со звона будильника. Раздражающий звук резал слух так сильно, что нервная система и этого иногда не выдерживает. Я резко открыла глаза, нащупала на тумбочке телефон и постаралась избавиться от нового источника стресса. Как только комнату наполнила тишина, мне пришлось через силу встать и собраться на работу. Завтрак пролетел быстро и спокойно.

– Тори, я отвезу тебя в школу. Беги за рюкзаком, —сказала я сестре, кивнув в сторону её комнаты.

– А ты не опоздаешь? Как бы Роберт не огорчился, – мягко сказала бабушка, убирая посуду в раковину.

– Бабушка, вчера в дом никто не приходил? Ну или осматривал квартиру?

– Хм, не припомню, чтобы такое было, – задумчиво ответила она.

Тори вбежала на кухню и бодро прокричала «Сара, мы опаздываем!». Я вздохнула и поплелась за сестрой. По дороге в школу вся моя голова была забита вопросами о том блокноте. Сестрёнка в это время что-то рассказывала, однако моё сознание уже не воспринимало ничего за пределами сомнений и подозрений.

По приезде Тори выскочила из машины, надела рюкзак и побежала ко входу школы. Я резко вышла из машины, смотря на сестру.

– Тори! Постой! – я подбежала и присела на корточки, что поравняться с ней ростом.

– Сара, ты чего?! Я ведь опаздываю! – скулила сестра, оглядываясь по сторонам.

Прозвенел звонок, и все опаздывающие дети мигом забежали внутрь.

– Я не задержу тебя надолго. Скажи мне, пожалуйста, вчера домой никто не приходил?

– Нет. А что?

– Да так, ничего милая. Беги! – я поцеловала сестру в макушку. Тори сразу же побежала в школу.

Ни бабушка, ни сестра не заметили, чтобы кто-то заходил в квартиру. Значит проникновение действительно было через окно.

Как обычно, на работе была суета. Звонки, разбирательства с хулиганами и мошенниками, задержание нарушивших закон – в участке всё кипело. Я сразу пошла к начальнику, не заходя в офис.

Стук в дверь. Я зашла, не дожидавшись ответа. Лейтенант кормил своих рыбок, которые стояли сразу справа от двери.

– Сара? Чего такая загруженная? – пробубнил начальник.

Я закрыла дверь и подошла к нему ближе. Его абсолютно ничего не напрягало. Спокойствие и равновесие буквально пульсировали в его глазах.

– Вы…вчера…звонили моей бабушке?

Он медленно развернулся ко мне, взгляд прожёг почти всё моё лицо, пока его рассматривал.

– Да. Тебя что-то смущает?

Определённо.

– Не совсем, – сказала я и встретилась с отстранённым и непонимающим взглядом начальника.

– Вчера утром ты выглядела загруженной. Твои родители частенько были в таком же настроении, когда ругались с миссис Уилсон. Я нашёл в этом связь и позвонил, объяснил, чем именно ты занимаешься. Естественно упомянул, как это важно для меня и для общества в целом, – закончив кормить рыбок, он развернулся и сел в своё громадное кресло, откинувшись назад.

– Спасибо, – неуверенно проговорила я.

– Не за что. У тебя есть ещё какие-то вопросы? – монотонно проговорил Коулинз.

Я кинула взгляд на свою сумку. В ней лежал тот самый блокнот. Стоит ли ему рассказывать о нём?

– Уилсон? – строгим голосом проговорил начальник.

– А?

– Не проснулась ещё? У меня тоже дел достаточно. Поэтому говори, что хотела или иди работать, – отстранённо сказал он.

Смятение буквально было написано на моём лбу. Три дня назад я бы не удивилась такой реакции. Я бы не стояла как вкопанная. Но после того, как он старался быть для меня хорошим, с заботой относился к родителям и бабушке, я не понимаю его вообще. Какой же он человек на самом деле?

Сомнения сомнениями, а сдаваться рано. Я схватилась за блокнот в сумке и начала доставать. Как только моя рука слегка вышла за пределы сумки, раздался стук, и в кабинет зашёл Харпер. Он выглядел уставшим, словно не спал последние двое суток. Детектив закрыл за собой дверь. Моё внимание и внимание лейтенанта сразу было приковано к нему. Харпер мельком скользнул удивлённым взглядом по мне и прошёл к столу Коулинза. Он положил на поверхность папку.

– Это дело Клары Смит, сэр, – чётко и бодро сказал Харпер.

Я ещё раз глянула на блокнот, который так и держала в руке. Может рассказать потом? Для начала стоит изучить потенциальную улику самостоятельно. Я оставила блокнот в сумке, посмотрела на друга. Наши взгляды встретились. Пока Коулинз читал отчёты по последнему делу, Харпер был головой повёрнут в мою сторону. Его добрый и мягкий взгляд успокаивал. Слегка пухлые губы стали изгибаться в лёгкой улыбке. Да, я никогда не рассматривала Харпера как парня, но он всегда был, есть и будет для меня лучшим другом.

– Что ж…Брукс, приобщи это дело к событию 10 октября 2012 года, – спокойно сказал начальник.

Харпер резко развернулся обратно к лейтенанту. Похоже, что нам обоим были непонятны решения старшего по званию.

– Но в папке есть список подозреваемых! Глупо и опрометчиво брать всё под одну гребёнку… – последние слова от друга звучали неуверенно.

– Вот этим вы оба и займётесь. Раскроете дело грамотно, и вопросов к вам не будет. А до выяснения обстоятельств обоим лучше принять это дело во внимание. Преступником может быть и Кей Миллер тоже, – тон лейтенанта был сухим и строгим.

Не желая больше спорить и что-то разбирать, я вышла. Харпер почти сразу последовал за мной.

– Сара, постой, – друг взял меня за руку, останавливая на полпути.

Я остановилась, медленно поворачиваясь к другу. Он выглядел обеспокоенным и потерянным. Судя по всему, Харпер, как и я, не ожидал такого решения со стороны старшего по званию.

– Я понимаю, что обещал не принимать это дело и дело Миллера за одну монету, но…– его голос, обычно весёлый и звонкий, сейчас заметно поник и задрожал.

– Не надо, Харпер. Я понимаю, что ты не виноват в том, что Коулинз так решил. Всё в норме, – улыбнулась я.

– Продолжим работать по отдельности. Я не буду мешать тебе, как это было изначально, и подробно разберусь с делом Клары. Изучая все тонкости, я понял, что ты была права. Стили убийства разные. И я убеждён, что это был не Кей Миллер.

Услышав это, я почувствовала прилив радости. Сейчас казалось, что только он понимает меня. Мне необходимо было работать одной. Во-первых, дело Кея напрямую связано с моими родителями, и вероятность узнать что-то новое о них будет распространяться только на меня. К тому же, пока я занимаюсь этим делом, Харпер и Кейт могут спокойно разбираться с другими не мало важными убийствами. Во-вторых, эта работа была доверена только мне, а это уже навивает мысли о конфиденциальности. В-третьих, полученная информация может стать угрозой для меня. Так пусть это будет вредить только мне, а не моим друзьям.

Весь последующий день я работала над всеми уликами, которые были записаны в отчёты. Были нож, ботинки Миллера, топор и вещи убитых. Но никакого блокнота. Я кинула взгляд на сумку, которая стояла на столе. Достать и прочесть сейчас? Или подождать, пока никого не будет рядом?

Параллельно Харпер рассказывал мне о своём деле, о подозреваемых и их алиби. Он ломал голову, не понимал мотив, так как, по совам всех знакомых жертвы, Клара была очень добродушной и честной девушкой.

– Не понимаю, кому понадобилась её смерть? Всё опять сводится к одному…– вслух прошипел друг, пока я рассматривала фото улик из дома Коулинза.

Внезапно в оперативную комнату ворвалась Кейт. Она вся светилась. Казалось, будто клад нашла.

– Радуйся, приятель! У меня для тебя есть зацепка! – она положила пару бумаг на стол Харпера.

Харпер сразу стал бегло пробегаться по тексту, морща нос.

– Под ногтями Клары Смит ещё при первом осмотре тела были найдены частички плоти. По экспертизе данные совсем не подходят под анализы жертвы. Это означает, что она поцарапала кого-то другого, а не себя. ДНК принадлежит человеку со смуглым типом кожи.

– Но кроме её бывшего парня никто не имел тёмную кожу…– вслух размышлял Харпер.

– Там также были и частички крови. По анализу выяснилось, что это вторая отрицательная. В то время, как у жертвы первая положительная, – Кейт кивнула в сторону бумаг, которые Харпер чуть ли не обнимал от радости.

Со стороны они выглядели воодушевлёнными и решительными. Когда появляется лазейка, всегда растёт шанс на наказание виновного. Такие эмоции и чувства мне понятны, но не близки. Кейт кратко посмотрела на меня и поблагодарила, ведь тогда именно я заметила кровь под ногтями жертвы. Единственное, что могло меня радовать, – это то, что убийца Клары был не аккуратен, ну и то, что это вовсе не Кей Миллер.

– Кейт, можно тебя на секунду? – я подозвала жестом к себе криминалиста.

Подруга оглядела Харпера, но тот был занят ликованием, поэтому она без проблем ускользнула от его внимания.

Я протянула криминалисту скотч с отпечатками. Кейт вскинула брови.

– Можешь взглянуть на отпечатки? – полушёпотом спросила я.

Её голубые глаза пронзительно осмотрели меня.

– Что случилось? Это ведь не с места преступления? – догадалась она.

– Давай без лишних вопросов? Я позже всё объясню, – прошептала я.

Кейт ещё пару секунд смотрела на кусок скотча, затем всё же взяла его.

Ребята продолжили бурные обсуждения по последующим действиям. Я встала, надела куртку, и решила выйти за кофе в ближайшее заведение. В 15 метрах от участка было одно кафе. Уютное и тихое. Если была возможность, то частенько я работала именно там. Однако в последнее время это заведение набрало популярность и теперь там достаточно посетителей. Именно сейчас мне нужно было кофе. Стоило перекрутить вчерашние и сегодняшние события в голове. Я стояла на переходе, ожидая зелёного цвета на светофоре. Утренний туман окутал макушки высоких зданий. Люди были заняты своими проблемами. Буквально каждый утром казался поникшим, сонным и нерасторопным. Я зашла в кафе и заказала латте со льдом. Через считанные минуты мне принесли мой заказ. Утром не так сильно забито заведение – я спокойно прошла за свободный столик.

– Здравствуй, жизнь моя! – прозвучал до боли знакомый голос.

Я подняла голову и увидела Грея. Теперь он был одет в чёрную водолазку и брюки, что больше ему шло. Тёмные волосы были длинноваты и слегка лезли в глаза. На их фоне кожа парня казалась просто белоснежной. Он спокойно сел напротив.

– Я вроде предупреждала вчера, что тебе лучше меня избегать, – наигранно улыбнулась я.

Он усмехнулся. Янтарные глаза сверкнули вызовом. Мне было ещё тогда понятно, что он меня не боится. Однако у журналиста есть только одна причина показывать смелость перед другими – желание заполучить нужную информацию. Грей положил руки на стол, сплетая пальцы в замок. Мой взгляд опять скользнул по лицу Эванса. Нос заметно приобрёл синеватый оттенок в зоне переносицы. Однако при нормальном освещении теперь его лицо казалось знакомым. Грей заметил, как я рассматривала его, и самонадеянно улыбнулся.

– Хочешь на свидание сходить?

– Что?! – вылупила я глаза.

– Ну ты так пялишься на меня…

– Ты просто кажешься мне очень знакомым, – объясняла я.

– Иногда ощущения становятся фактом. Люди на половину состоят из инстинктов и чувств. Если сердце тебе говорит, что ты меня знаешь, значит не обманывает, – он улыбнулся, теперь эта улыбка была не хитрой и не ехидной, а доброй.

Я пару раз хлопнула глазами. Его подкаты показались мне второсортными и противными. Однако слова звучали убедительно. Я сделала пару глотков кофе, никак не комментируя слова собеседника.

– Что ты хочешь? – задала прямо вопрос я.

Грей улыбнулся, понимая, что я не так глупа, чтобы не догадаться о его намерениях.

– Думаю, мы можем сотрудничать. У меня есть много информации, я могу стать полезным, – он пронзительно посмотрел на меня.

– А что ещё мне нужно сделать? Продвижение расследования запрещено разглашать. Я не собираюсь работать с тобой, Эванс, – холодно ответила я.

– Что ж, думаю, ты передумаешь, – Грей поднялся с места.

Я хмыкнула, показывая всем своим видом, что ему не удалось меня убедить.

– До свидания. Встретимся с тобой сегодня при жутких обстоятельствах, – он улыбнулся и ушёл.

Я значительно напряглась. Что он несёт?

Изначальной причиной визита в другое место было желание пересмотреть свои догадки и мысли о вчерашних событиях. А теперь меня сбил с толку какой-то журналюга, который вместо того, чтобы избегать мою персону, начинает включать всё своё никчёмное обаяние.

***

Мальчик дрожал, вжимаясь в стену комнаты. Человек окинул его взглядом.

– Нельзя бояться того, что ты сделал, – твёрдо проговорил человек.

Глаза парня судорожно осматривали куски мяса, которые валялись на полу, покрытые густой кровью. Человек наблюдал за мальчиком. Он присматривался к нему. Того ли он нашёл? Под описание всё подходило. Тот же возраст, то же положение: усыновлённый парень.

Человек был уверен. Да, это он. Сладость на языке ощущалась очень остро. Человеку нравился привкус тех ощущений, что были десять лет назад. Страх мальчишки будоражил его, заставлял кричать от удовольствия.

– Ты всё запомнил? – раздался голос человека.

Парень напугано посмотрел на человека. От резкого и тяжёлого взгляда его тело стало дрожать ещё больше. Парень тут же закивал, боясь, что он убьёт его.

Человек ушёл. Он выполнил свою работу идеально. Он доволен собой.

Глава 6

Сейчас меня больше всего волновал этот блокнот, а именно то, кто его подкинул. Кому могло понадобиться это? Однако узнать ответ на этот вопрос можно, только прочитав содержимое.

Мысли закрутились от догадок до выводов. Такие размышления мне ничего не дали. Я встала, взяла кофе с собой и направилась обратно в участок. Как только зашла, то увидела проходящего мимо Харпера, который направлялся в сторону допросной.

– Харпер, кого допрашивать идёшь? – остановила его я.

– Да вот, вызвал бывшего молодого человека Клары Смит. Сейчас допрос будем проводить, не хочешь присоединиться?

– Извини, голова другим забита. Я лучше поработаю по своему делу. Если что-то выяснится, расскажешь?

– Без проблем, напарница, – он улыбнулся и взглянул на меня слегка грустно.

Раньше я была его напарницей, пока моталась с ним по местам преступления. Однако сейчас всё изменилось. Я почти не провожу время с ним или Кейт, если это не связано с работой. Я благодарна им, что они оба помогли мне набрать немного опыта, рискуя собственным местом. Никто не стал бы брать меня без разрешения Коулинза. А они взяли. И безусловно подарили мне всё самое необходимо для начала работы в этом месте.

Харпер пошёл дальше по своим делам, а я вернулась в оперативную комнату. Села за свой стол и открыла уже и так знакомые мне папки. В прошлый раз изучение материала закончился на рассмотрении медицинского заключения врачей о Кее Миллере. Я взглянула на бумагу ещё раз.

Шестнадцатилетний парень под приступом тяжёлой шизофрении убил свою мать, а затем и брата. Смог бы подросток столь зверски убить человека? Разрубить его тело и разбросать по разным уголкам комнаты? Вполне. Но с моральной точки зрения в это поверить почти невозможно. Однако хорошая физическая форма Кея могла способствовать столь тяжёлому деянию. Картинка в голове складывалась. Мотив есть – ревность. Физическая подготовка тоже. Но что-то не хватало. Не покидало чувство недосказанности или уточнения. Хотя время совершения убийства и подробности имеются. Но в голове не складывался пазл происходящего. Мои размышления затянулись на час, а то и больше.

Внезапно в дверь раздался стук, и в комнату вошла девушка. Она была высокой и очень худой. Казалось, что незнакомка почти ничего не ест. На ней был строгий брючный костюм яркого красного цвета, каблуки и очки. Тёмные волосы волнами падали на узкие плечи. Она выглядела моего возраста. Незнакомка осмотрела оперативную комнату, затем перевела взгляд на меня.

– Добрый день, не могли бы вы подсказать, как мне найти Харпера Брукса? – её голос был слегка низким.

– Он в допросной. А по какому поводу вы хотите с ним связаться? – озадаченно спросила я.

– Прошу прощения, что не представилась. Меня зовут Райли Андерсон, прокурор. Приехала на рассмотрение дела Клары Смит.

Я кратко осмотрела девушку ещё раз. Почему прокурора прислали раньше, чем закрыли следствие?

Тут же появился Харпер, он улыбался, буквально светился. Как только Райли попала ему на глаза, он дружелюбно протянул руку и поздоровался с ней.

– Харпер, что прокурор делает здесь до того, как следствие закончилось? – обратила на себя внимание я.

Друг подошёл ко мне и положил на стол диктофон, который мы обычно берём с собой в допросную, несмотря на то, что там есть система видеонаблюдения и звукозаписи. Я нажала на кнопку воспроизведения.

«Я, Эндрю Блант, признаю, что изнасиловал и убил свою бывшую девушку, Клару Смит, перерезав сначала ей горло. Я так же признаю, что специально вонзил лезвия ножниц ей в глаза. Причиной такого преступления стала обида и боль за то, что она бросила меня»

Диктофон под конец реплики стал шипеть и немного кривить сказанные слова. Я нахмурилась, подумав о том, почему он так быстро сознался.

– Что вы ему такого сказали, что он сразу раскаялся? – спросила я.

– Нуууу сначала Кейт показала ему экспертизу, где были показаны почти все его данные. Я уже молчу о крови и ДНК спермы, так как жертва была изнасилована. А потом я начал говорить ему, что его признание может слегка укоротить срок ареста, – он победно улыбался.

– Жульничал? – ухмыльнулась я.

– Что не сделаешь ради признания преступника, – в разговор влезла Райли.

Харпер взял со своего стола папку, передал её прокурору и вышел с ней из офиса. По выражению лица друга складывалось ощущение, что они давно знакомы. Однако из его уст я ни разу не слышала имя Райли. Почти сразу после ухода этих двоих, в комнату зашла Кейт. На ней почти не было лица. Под глазами виднелись синяки, которые изрядно выдавали усталость подруги. Буквально несколько часов назад она была бодрой и активной, что же случилось сейчас?

Криминалист взяла стул с соседнего рабочего места и поставила его напротив моего стола, села. Она облокотилась о спинку, вытягивая ноги вперёд, почти задевая мои.

– Что с тобой? Ты ещё утром светилась, а сейчас уже от усталости падаешь? – спросила я, почти не смотря на неё, а перечитывая отчёты.

– Весь день провозилась с ДНК. Кстати, я посмотрела на отпечатки, что ты мне отдала, – вдруг оживилась Кейт.

Я вернула всё внимание на подругу.

– Это твои отпечатки, – спокойно констатировала криминалист.

Тупик.

Я перевела взгляд на дверь, затем снова на подругу.

– Ладно, забыли. Знаешь, кто такая Райли? – понизила голос я.

– Прокурор. Мы все вместе учились в академии. Только она на курс выше была. Потом уехала в другой город работать, – рассказала подруга.

Я кивнула на её слова и продолжила работать.

– Зачем присылать прокурора из другого города? У нас своих мало? – пробубнила я.

– Кажется, она очень успешна. Говорят, девушка с хорошей квалификацией. Почти ни одно дело не проиграла.

– Почти? – переспросила я.

– Да. Было дело, при котором подействовала презумпция невиновности. До сих пор мусолят…

– Как можно мусолить уголовные дела? – возмутилась я.

– Не уголовные. Она сначала работала c гражданским процессом, но с недавних пор начала работать только с уголовными делами. Видите ли, это её интересует больше всего, – Кейт местами акцентировала сказанные слова с недовольством.

Я кивнула, показывая, что она может не продолжать рассказы о ней. Никаких эмоций эта девушка у меня не вызывала. Мне было всё равно, однако не понятно, почему я о ней узнаю только сейчас.

– Как там дела с Миллером? В доме что-то нашла? – резко сменила тему подруга.

Я выдержала довольно длительную паузу, затем, вздохнув, рассказала всё.

– Нет. Ничего толком там не было. Да и один журналюга помешал мне, – без всякого энтузиазма рассказала я.

Я заметила, как лицо Кейт скривилось в обнадёживающей и совсем не подбодряющей улыбке. Однако после слов про незнакомца, она вытаращила глаза.

– Гражданский на месте преступления, которое закрыли много лет назад? Интересненько…, – ехидно протянула подруга.

– Что за интонация? Это просто жалкий писака с какими-то тараканами в голове. Несёт не весь что! – я и сама не заметила, как тема о Грее начала вызывать во мне раздражение.

– Воу, полегче. Смотри, как бы он подозреваемым не остался, – Кейт поднялась и ничего больше не говоря, развернулась и ушла.

Да, будет довольно правильно подозревать и Эванса. Да вот только ищу я Миллера, который по описанию кажется вообще противоположностью.

Время летело незаметно быстро. Начало темнеть потихоньку, хотя на часах даже пяти не было. В комнате никого не осталось. Кто-то работал на выезде, кто-то зависал в допросной, кто-то ушёл домой. Я перечитывала расследование. Однако мои мысли не складывались в одну картинку. Коулинз дал чёткие показания, где обвинил во всём Кея. Роберт полностью рассказал всю историю от и до, как это было. Не представляю, что он мог чувствовать, когда увидел жену и сына в таком…виде. Кей всё отрицал. Через какое-то время мои родители отправили его под домашний арест. Серийного убийцу, на которого указывали абсолютно все улики, у которого было психическое заболевание, просто заперли дома?! Ну и бред…

Однако здесь есть несколько несостыковок. В документах написано, что экспертиза проводилась дважды, однако отчёты есть только по первой. Где вторая? И что в ней написано?

На мои глаза вдруг попал диктофон, который Харпер сегодня использовал на допросе. Тогда в голову пришла мысль о том, сохранились записи ещё того года. Остались ли улики, и где находится вторая экспертиза?

Недолго думая, я пошла к Коулинзу. Как только дошла до кабинета, постучала пару раз и вошла без разрешения. Начальник стоял у стола в своём длинном сером пальто, накидывая на шею тёмно-синий шарф. Его глаза округлились, когда я так ворвалась к нему в кабинет.

– Уилсон? – озадаченно произнёс он.

Я молчала, рассматривая то, как он при виде меня заметно замедлился и нахмурился. Странно, что он так рано уже уходит домой. Хотя была бы я начальником, поступала бы так же, лишь бы чаще видеть свою сестру.

– Уже уходите? Так рано? – решила всё же спросить я.

– Да, сегодня ровно 10 лет, как Элис и Рона не стало…– горько произнёс он.

В моменте я немного не поверила словам лейтенанта, но как только увидела на экране своего смартфона «10 октября 2022 года, 16:57» поняла, что это правда. Как же я вообще могла пропустить эту дату мимо себя.

– Извините, я…– пока я пыталась придумать оправдание, Коулинз по-доброму улыбнулся.

– Ничего страшного, Сара. 10 лет никто об этом не вспоминал и не думал даже, поэтому мне не впервой, – он взял со стола какие-то бумаги и стал складывать их в свой кожаный портфель.

Я немного замялась от неловкости. Кажется, что у него нет друзей. Но это по сути не моё дело. Я не могу так просто жалеть людей или ненавидеть, потому что кто-то этого просто не заслуживает. А кому-то это и вовсе не нужно. Коулинз сильный человек, раз прошёл через всё это.

– Сара? Ты чего пришла-то? – он взял портфель и подошёл ближе.

– А…я по поводу архива. Остались ли ещё улики, допрос и вторая экспертиза этого расследования? – спросила я.

– Вторая экспертиза?.. – его вопрос застал меня врасплох.

Сложилось впечатление, будто я разболтала то, чего не нужно было. Однако это всё прописано в отчётах, которые писали мои родители. Нет смысла это скрывать.

– В отчёте сказано, что экспертизы было две, и обе указывали на Кея Миллера, – спокойно пояснила я.

После моих слов, Робер ещё раз задумался, затем кивнул и подошёл к двери.

– Улики остались, завтра всё тебе предоставлю. А сейчас можешь идти отдыхать, – он открыл дверь и собирался выйти, но остановился.

Коулинз повернулся ко мне. Улыбнулся очень непривычной для меня доброй и открытой улыбкой. Внутри снова появилось чувство доверия и желание открыться этому сильному человеку.

– Извини, что накричал утром на тебя. Ну и что Харпера чуть ли не повесил на тебя с этим делом о Кларе Смит. Я весь день в смятении. В общем, был не прав, – последнее предложение он почти выплюнул.

Да, слова звучали сухо и как-то даже безэмоционально. Однако я точно знала, что это искренне. Человек с завышенной самооценкой и огромным эго именно так и будет извиняться, потому что что-то подобное обычно говорят ему. Я кивнула в знак принятия извинений, и он ушёл.

Вернулась обратно в оперативную комнату. Проходя мимо стола, я задела свою сумку, из которой выпал тот блокнот. Казалось, что последние 5 часов я точно не думала о нём. И в голове, как всегда, каша. Я подняла с пола записную книжку, села на кресло и принялась читать. Листы были пожелтевшими и местами мятыми. Чернила красные, какие были изначально.

«Я знаю, что никто толком не будет читать это. Однако я хочу рассказать то, что почувствовал прямо сейчас. Сегодня я вернулся со школы. Моя мама готовила ужин, как обычно. Братик делал домашнее задание. Мама никогда не воспринимала меня всерьёз. Она вместе с папой всегда упрекала меня, говорила, что я ничего не смогу добиться в этой жизни. Хотя брата они обожали. Наверное, это из-за того, что я им не родной. Конечно, кто будет любить чужого сына, который из себя ничто не представляет. Мириться с этим лучший способ, пока в голову не начнут лезть мысли, а глаза не начнут гореть желанием убить. Уже третью неделю меня мучают кошмары и мысли о том, что я должен убить. Уничтожить тех, кто хочет, чтобы меня не существовало. Мама посмотрела на меня и небрежно сказала: «Кей, мой руки и садись за стол, твой брат уже устал ждать тебя». Я выполнил её просьбу. После чего за столом она начала упрекать меня за оценки и поведение в школе. Слова «бездарность» и «мне стыдно за тебя» звучали чаще, чем похвала из её уст. Она начала приводить в пример брата и его заслуги, намекая на то, что я должен быть примером для него. В голову снова полезли надоедливые мысли о том, как будет хорошо, если её не станет. Вот в тот момент я и понял, что так и должно быть. Так будет правильно. Я резко поднялся из-за стола и вышел на улицу. Мама пыталась окликнуть меня, но я шёл уверенно и чётко. Взял на заднем дворе топор, зашёл обратно в дом. Мать увидела моё лицо в тот момент. Мои глаза, полные слёз и ярости. Они отравили моё детство. Они убили во мне хорошего человека. Они вырастили монстра, так пусть за это и поплатятся. Мама попятилась назад, когда я стал медленно подходить к ней. Младший брат тут же загородил её, но мне хватило толкнуть его, чтобы убрать со своего пути. Мама упала на пол, пятилась назад и кричала извинения. На её лице отобразился яркий страх. Сладость подступила к языку. Глаза расширились, слёзы потекли рекой, руки дрожали. Было приятно осознавать и чувствовать это превосходство перед тем, кто издевался надо мной почти 8 лет. Чувство предвкушения привели меня к тому, что сейчас я стоял над мамой с топором, собираясь убить её. В голове мелькнул образ уже убитой женщины. Я замахнулся топором и с силой ударил острой части по голове. Лезвие тяжёлого инструмента почти полностью вошло в череп мамы. Сзади послышались крики и всхлипы брата. Он жалобно звал маму в надежде, что она вот-вот проснётся. Увы, но нет. Кровь ручьём полилась по её лицу, которое в последний миг издало испуганный вид. Тело сразу обмякло и рухнуло на пол окончательно. Эти руки и ноги, что тряпичной куклой лежали на полу, теперь казались красивыми, родными. Я почувствовал облегчение, эйфорию. Сердце кольнула радость, чувство достижения и полной власти над этим трупом. Брат всё так же ныл и задыхался от собственной истерики. Я повернулся к нему. Он находился чуть позади, куда я его и оттолкнул. Сидя на коленях, братишка покраснел от настолько сильной моральной боли. Заметив, что я обратил на него внимание, он тут же умолк и попятился назад. Оставлять свидетеля не разумно. Внутри всё перевернулось от паники и волнения. Я подошёл к трупу матери, наступил ногой на её череп, придерживая, вытащил топор. От брата я так же быстро и ловко избавился, словно его вообще здесь не было. Осталось мне исполнить ещё одно моё желание. Я разрубил топором тело мамы на части. Туловище отдельно, права и левая нога отдельно, голова и правая с левой рукой отдельно. Когда лезвие касалось кожи мамы, то в глаза и разные стороны тут же брызгала алая кровь. Плоть хорошо поддавалась рубке. Какие-то кусочки мяса и кожи отлетали от напора лезвия. Но всё это принесло мне удовольствие. Это всё принесло мне расслабление. Осознание того, что я свободен. Я решил переместить тело в гостиную комнату. Там на столе я и разместил туловище мамы. Правую руку сложил на полку с книгами. Ведь именно право рукой она всегда перелистывала странички нового глупого романа. Левую на туалетном столике. Именно ею мамочка красила свои губы красной, как её кровь, губы. Правую ногу у входа в комнату. Заходит она в неё именно с неё. А вот судя по настроению, с кровати встаёт только с левой, куда я её и разместил. Осталось дело за малым. Красивое личико, оно должно быть в центре внимания. Я подвесил за волосы её голову к люстре. Конечно, конструкция не надёжная, зато красивая. Я довольствовался своим домыслом. Только…что делать с братиком?»