ГЛАВА 2
4 сезон, 15 серия Хауса, пересматриваю. Лежу в наушниках.
Тупая сука.
Пишу. Хэйди, забери меня к себе.
Весь день бубнил под нос син кару. Блять, как же я замерз.
Выходишь на улицу ночью, слушаешь свой трек. Прямо как Бэриал. Нет.
Когда понаделал кучу аккаунтов, которые нахуй никому не упали, и зачем-то не мертв.
В хате пекло, над печкой развешено шмотье, которое следует сжечь к чертям. Лежу, слушаю The Ape Of Naples.
Она привлекла не столько из-за музыки и внешности, сколько оттого, что мертва.
Ты долбоеб и все.
Не в Кате дело. Она охуенная. Это я загнавшееся ничто.
Бессмысленный пиздабол, говноед и никчемыш, который видит только поверхность.
Ровесники/одноклассники давно разбрелись по более убедительным мухосранскам в местные МГУ. Я еще на тренировках по футболу начал подозревать, что с этими долбоебами что-то не так.
Я Равик. Довольно просто. Один из важных элементов.
Вот ансамбль, мы играем какую-то хуйню, а я только думаю о том, что В. в метре от меня. Она двигается, дышит, смотрит и что-нибудь говорит. Jubilee – Starboy.
Уильям, ты человек.
Нарубил дров. Поиграл в ваху, проебал Тау. Вечер.
На самом деле я безмозглый даун, ты же знаешь.
Куча говна, огромная куча говна, в которой ты плаваешь.
Начало 14-го, включаю Бурилкин Four Walls сыну маминой подруги, но он не втыкает. Потом сольфеджио/музлитра, одни идиоты; вечерка, другие.
3:12, лежу. Концовка Raison d’Être – Destin в наушниках щас. Пытаюсь что-то еще сюда, но нахуй; найди трек и послушай, свинья.
Смотрю назад, впереди ничего для меня нет. Jan Amit – We’ll come for you.
Просто ты настолько тупой, что не способен думать за пределами своего мирка.
Понимаешь, за одним моим абзацем/предложением стоит больше, чем за всей твоей жизнью.
Либо я взлечу, либо рано или поздно все окончательно ебнется. Clem Leek – Beginning.
Суки, горите до тла.
Поотправлял первую главу всяким бичам, но они ведь дауны.
Вечер. Еще один. Burial – Young death.
Когда рубил дрова, переебал провод, света нет. Но с этим проблем не будет, послезавтра уже опять есть. Не на что опереться. Честно говоря, уже как-то похуй что будет. Они просто ни о чем, ничего не держит.
Почему та собака, что в четыре года въебал в глаз железной машинкой, не откусила мне голову. Почему тот долбоеб в первом классе попал диском в лоб, а не в шею куда-нибудь. 36 – Cocoon.
Ебать, я параноик. Почти пришел домой, вижу внутри будто горит что-то, забегаю – нихуя.
Блять, только по одной пьесе из первой главы можно снять суперкороткометражку, которая будет сильнее любого современного глубокого дерьма.
Он уселся на пол, будто что-то тяжелое таскал. Она не отреагировала на оскорбление. Смотрела на него.
– Мы очень не понимаем, – сказал он. Jan Amit & Montren – Remorse.
У меня тут что-то между твиттером, дневником и Нобелевской премией по литературе за 2030 год.
Сохрани ZTE и флэшку в нем. И тот второй, который как динамик использую и повсюду таскаю. Главы эти. Это все что я есть.
Ты опять нихуя не понял. И трек не послушал. Даже лень обоссать тебя.
Конечно, лучше бы молчать. Но я не настолько умен. Raison d’Être – Abyssos.
Где-то в пять утра стою на остановке. Берется разъебанная газель, 15—20 животных и вы едите на поле, собираете/сортируете всякую хуйню. 8 часов, 800 рублей.
Смотрю в окно, мечтаю чтобы какой-нибудь камаз въебашился в то место, где я сижу. Celer – The Carved God Is Gone; Waking Above The Pileus Clouds.
Я неврастенник, а ты идиот.
Не получается не проснуться. Deaf Center – Lobby.
Первые дни 10-го, у матери инсульт; скорая едет, накрываю какой-то хуйней стол с жрачкой и пойлом.
Лампочка перегорела, иду ну не на другой конец хутора, но далеко, за другой. «Вальс» в уши, что под двумя капюшонами, ветер.
«Не мерзни».
Я отвез тележку и просто иду по улице и бубню под нос себе тексты Макса.
Сегодня мне приснилась Номи из «Восьмого чувства» и одноклассницы. Вроде Лорен ещё. Пытаться что-либо описать даже не буду.
Зачем ты вылез, дебил ебаный, лезь обратно, оно убьёт тебя.
Ломается все как ветки.
Я может быть и неплохо отражаю то, что вижу. Только дело в том, что это самые обыкновенные, стандартные пиздецотраблы, мало имеющие что-либо с современностью.
Так ебано все это.
Неповторимый подражатель.
«Я тебя начал душить?» – повторяет мой бухой брат моей бухой матери. Я заболел, час ночи, в ушах Shadow Play (альбом), насморк, горло. Я каждый день вижу нити, они бегут, переплетаются, рвутся, а потом опять.
Приснилась квартира во Франции, что уже появлялась в одном из снов. Теперь запомнил её хорошо. 36 – Inside.
Когда брат произносит «концерт по рен-тв», понимаешь, что ты единственный человек в этой семье.
Если этот кирпичный сарай однажды останется только моим, я снесу его к чертовой матери.
С футболом походу все. Я растягиваю булку хлеба на весь день и надеюсь, что вечером мать принесёт что-нибудь. Иду через огород к каким-то знакомым, возле ангара стоит палка с розеткой. Ставлю телефон на зарядку. Надо как-то убить два часа. Utroscope – Тону.
Лето, 2011.
Спятил наверно среди стада оленей. Отрицаю все вокруг и не знаю что делать.
Они такие особенно жалкие, когда считают потраченные гроши, рассуждают о дороговизне, выгодных акциях и прочей чепухе.
Я тоже часть этого говна, поэтому так или иначе подпитываю.
Что делать когда ты ни о чем.
Ты мне ещё попизди тут, что повторяться начал, уникальный хуесос.
Слышу, как они заходят и разуваются. О. облокотилась на моё плечо; что-то говорю чтобы она убрала руку. 36 – Words apart.
Осень, 2011.
«Почему ты так отзываешься о своей маме и брате?».
«Они прежде всего люди. Весьма глупые люди».
Надеваю кроссовки, с улицы заходит С., спрашивает куда я. Говорю, что в больницу к матери. Беру велосипед, еду. Багаевка местами походит на город, я стартую с центра и это чувствуется. Пришлось повозиться с великом, он стоял в конце коридора-балкона, очень узкий, плюс куча всякой срани на полу.
Пью чай в палате, мама говорит кто-то умер, я хочу свалить. Нет, это не относится к ней, сама атмосфера располагает заболеть и сдохнуть. Идём в «пятерочку», она что-то покупает, ещё орбит, жевал его пока ехал обратно. Burial – Kindred.
Осень, 2011.
Вот я выхожу из своего подвала, рюкзак на спине, в ушах эмбиент или что-нибудь еще, надеюсь подвезут. Чтобы ты понимал, я живу в хуторе, а музыкалка в пяти километрах в Багаевке. Первые триста метров от дома до асфальта болотистая хуета. Дальше прямо, машины, дома, одна дорога и деревья по обеим сторонам. Элеватор, дохуя камазов, шум, из-за которого я не слышу треки, они везут зерно, может ещё что-то, его грузят на корабли и уебывают. После разные непонятные строения, небольшая база, что-то хранят, видел доски огромные. Затем уже постепенно начинаются дома, дом престарелых, теперь уже бывшая заправка. В рюкзаке муз. литра, тетрадь по сольфеджио, обычная. Все максимально смято и будто из жопы. 36 – The Box.
Здесь гораздо больше, чем ты думаешь. В действительности гораздо больше чем здесь. 36 – Sine Dust (Version).
Эти дауны опять нахуярились, всю ночь что-то вспоминают и хуйню несут.
Когда же перестанет бомбить от вас, себя, вокруг, ебал того рот сука.
Evening, видосы Ники с Таиланда.
Когда я перестану удалять свои треки после того, как они кажутся мне более уебанскими, нежели на самом деле?
Надеваешь две пары перчаток, выходишь в коридор и засовываешь в карман две растяжки. Гибкая хуйня, фиксирует ветки на тележке. Ещё топор. Здесь и сейчас. Это не сон.
Заебали эти проселочные, кривые дороги, ветер, который хуячит пыль в глаза. Эти ебнутые собаки во дворах, что орут на тебя, когда мимо проходишь.
Паблик «сны», где Ян был одним из админов. Пост с треками shadow play, eclipse, the runner. Я шёл с музыкалки и ставил на повтор.
Осень, 2013.
Хочется быть как Кармен или хотя бы Герда.
Март, вечер. Не знаю что буду сейчас делать. Какой-нибудь фильм, или плэй-лист и полусон. Я застрял. Raison d’être – Metamorphyses V.
Приехал с бакрома, мать у подруги. Бухие туши просроченного мяса. На вопрос «поедешь ещё» отвечаю «нет». Дома тоже всасывается бутылка. Part Timer – Sad Little Dennis.
Осень, 2016.
Пришёл к 20 годам к какому-то невнятному дерьму. Part Timer – Part three.
В разговоре с ними сам начинаешь выдавать всякую безумную хуйню.
Фильм о войне должен выглядеть вроде какого-нибудь пункта назначения, только смертей сотни. По-другому – пиздлявая хуета.