Резкими движениями Габриэлла разорвала конверт и вытащила содержимое. В течении шести минут она пересчитывала сумму. Она остановилась, когда сосчитала сто семьдесят тысяч. Её зрачки закатились от того, что на тот момент она пересчитала лишь чуть больше половины той стопки купюр, которая была в конверте.
Да на эту сумму можно двадцать сердец пересадить. Хватит ещё, чтобы исчезнуть из города, потом дёрнуть в Канаду или Мексику, а оттуда – в Европу. Главное вовремя слинять.
Габриэллу не отпускали мысли о том, как долго будут её терзать угрызения совести, если сестра Моны погибнет, а она будет до конца своих дней думать о том, что могла бы всё изменить, что решение проблемы лежало у неё в руках. Её голову переполнял беспорядочный поток мыслей. Она думала о том, каким же порой бывает трудный выбор и какой невыносимой может стать жизнь, если выбор окажется неправильным. А ещё она подумала о том, почему именно ей пришлось оказаться среди всех этих обстоятельств; почему в тот день в отделе не задержался кто-то другой; или почему тот, кто приносил бумагу в последний раз, не мог принести её побольше; и почему она вообще согласилась помочь доделать чужую работу после конца трудового дня, чтобы коллега пораньше ушла домой. ПОЧЕМУ!?
Она была уверена в том, что никто среди коллег не пострадает, так как при обнаружении исчезновения денег шеф будет спрашивать с неё, так как больше никто не знал об этом конверте. В городе у Габриэллы не было ни родных, ни близких друзей. Она понимала, что рискует лишь собственной шкурой. По крайней мере, так она думала.
3. ПОСЫЛКА, КОТОРОЙ НЕ БЫЛО ЦЕНЫ
Гнетущие мысли отказывались давать место сну в голове Моны. Почти час она просиживала на подоконнике кухни своей квартиры, расположенной на шестом этаже. Из окна открывался вид на центральную улицу одного из самых безнравственных и порочных районов города. Её глаза смотрели на улицу и видели лишь тот душевный мрак, который могли передать эти виды. Она не замечала ничего из того, что происходило по ту сторону окна. Через дорогу перед входом в бар кому-то прострелили голову. Чуть левее какой-то тип никак не желал оставлять в покое девушку, которая, судя по одежде, как раз и занималась тем, чтобы мужики её не оставляли в покое. На ближнем тротуаре кого-то грабили, а спустя считанные секунды ограбление переросло в убийство. Труп оставили лежать на тротуаре, пока его кто-нибудь не заметит утром, как это бывает обычно.
Раздался звонок. Мона, облачённая в домашний халат, неторопливо приближалась к двери. Она не спрашивала: «Кто там?», – и не заглянула в дверной глазок. Она сразу распахнула дверь и только потом узнала, кто захотел её видеть в столь поздний час. На пороге стоял ангел, услышавший её молитвы. Этот ангел имел в распоряжении не так много времени, пока кое-кто не решил зарядить ствол холодным свинцом. Поэтому Габриэлла быстро вошла внутрь и попросила Мону отправиться в укромное местечко. Ангел глубоко дышал и, видимо, куда-то очень торопился. А ещё у этого ангела были глаза, которые чего-то боялись.
Они вошли в ванную комнату, где было лишь одно маленькое окошко под самым потолком. Они могли спокойно разговаривать при свете.
Габриэлла вырвала из сумки конверт и не раздумывая, не считая количество стопок, протянула Моне большую часть суммы.
– Держи – обеспокоенно с глубоким выдохом сказала Габриэлла.
Мона, сцепив перед собой руки, обеспокоенно пялилась на коллегу с кучей деньжат, которые её пугали. Она не знала, что думать. Откуда это? Что она сделала такого, что через каких-то пару часов после того, как состоялся их последний разговор, Габриэлла пришла к ней с необходимой суммой, и даже больше?
– Ну же – добавила Габриэлла, дёрнув руку с купюрами в сторону Моны, слегка прикоснувшись к её халату.
Для Моны это выглядело, как денежная бомба, финансовая граната, которая способна взорвать кучу проблем, избавить от тех барьеров, которые надоели больше всего. И эта денежная бомба прилипла к ней вплотную. Мона ощутила это прикосновение, от которого по всему телу пронеслось какое-то смешанное чувство. Это было ни то удивление, ни то тревога, или любопытство, а быть может… надежда. В любом случае, чтобы это ни было, Мона находилась в одном шаге от того, чтобы это смутное чувство сменилось на глубокую благодарность. Оставался только один шаг. Стоит ли его делать, когда не знаешь, какой будет цена за такую услугу, и будет ли она?
Придётся ли чем-либо расплачиваться или же это подарок? – думала Мона.
Она продолжала стоять, словно её охватил паралич до самых кончиков пальцев. Тогда Габриэлла ухватилась за её кисть и прижала к ладони целую пачку стопок из денежных купюр. Мона трепетно прислонила вторую ладонь, чтобы ни одна стопка случайно не упала. Она посмотрела на лицо Габриэллы и произнесла, заикаясь:
– О… о… откуда? – Через какие-то доли секунды Мона решила резко поправить себя: – То есть, это не моё дел… я хотела сказать… спасибо. Я всё…
Немного всмотревшись в стопку бумажек, Мона снова посмотрела на Габриэллу.
– Но, мне кажется, здесь немного больше, чем…
– Нет! – в полный голос прервала её Габриэлла. – Слушай, – она вернула конверт в сумку, после чего сложила руки на плечах Моны, – завтра купи билет на ближайший рейс и отправляйся в Атланту.
На лице Моны не было никакой реакции. Габриэлла решила, что надо бы вывести её из этого ступора, в противном случае она пропустит мимо ушей всё, что она собиралась ей сказать.
– У тебя есть кофе?
Не сразу, но Мона дёргано кивнула.
Они прошли на кухню. Мона насыпала в алюминиевый ковш молотый кофе на две чашки, добавила две ложки сахара, залила водой и поставила вариться на плиту.
Тем временем Габриэлла пристально смотрела на неё и искала момент, когда она будет в состоянии внимательно воспринимать хоть какую-нибудь информацию.
Пока Мона ставила кофе вариться на плиту, её голову не покидали одни и те же мысли: Чьи это деньги? Почему она примчалась сразу, едва у неё появилась такая сумма? Она явно не планировала брать эти деньги, и возможно они вообще попали к ней случайно. Иначе как объяснить то, что в конверте находилось намного больше, чем стоит операция. Что-то не так?
Вопрос «брать или нет» её не терзал так долго, как мог бы. Она думала лишь о том, чтобы её сестра выкарабкалась. Когда здравый рассудок вернулся к ней, она посчитала, что может взять эти деньги и возвращать их постепенно по частям. Ничем не будет отличаться от банального кредита. Но её озадачивал вопрос: «Откуда?». Если со всем этим что-то не так, то ей будет не по себе, если с кем-нибудь что-то произойдёт. В городе хватало преступных группировок. Воздух за окном был пропитан насилием и криминалом; там царил запах крови. Убийство кое-кого из друзей, знакомых или случайных знакомых вполне может произойти в самое ближайшее время. Это было естественным явлением для города в том случае, если ты оказался втянут во что-то нелегальное. Сумма в разы больше необходимой, да ещё и через считанные часы; шансы на то, что всё это легально, были один к бесконечности.
Габриэлла сидела около стола, крепко вцепившись обеими руками в сумку.
Кофе быстро закипел и Мона разлила его по двум чашкам.
Раздался звонок в дверь. Настенные часы показывали без десяти одиннадцать.
Самое время для того, чтобы начать истерить. Глаза Габриэллы выползали из орбит. Веки раскрылись максимально. Её пальцы сжимались всё сильнее, обхватывая кожаное покрытие сумки. Она уже собиралась уйти в обратный конец квартиры, но передумала. Если Габриэлла совершит резкое движение, то у Моны отпадут все подозрения насчёт того, что брать эти деньги небезопасно. В таком случае весь этот риск окажется напрасным. Но если пропажу уже заметили, и неожиданный гость пришёл за тем, что не принадлежит ни одной, ни другой, то они с Моной обе получат по одному отверстию во лбу, а сестру из Атланты и без дырки в голове настигнет подобная участь. Тогда наступит тотальный крах. Полное фиаско. Она не только станет незадачливым подобием Робина Гуда, но и потянет за собой других.
Мона поставила чашку Габриэллы на стол, а после свернула в коридор и подошла к двери.
– Кто-там?
Ответ прозвучал, но до Габриэллы донеслось лишь невнятное мычание.
По звуку она поняла, что это был щелчок замка и Мона распахнула дверь. Прозвучал дикий грохот. Затем последовал прерывистый крик Моны.
Тишина.
– Осторожнее. Уже не в первый раз – сказал незнакомый брутальный мужской голос.
– Да – подавленным тоном ответила Мона. – Этот порог меня точно доконает.
– Не ударились?
– Да нет… вроде бы.
Мужской голос зазвучал чуть громче:
– Я зашёл сказать, чтобы вы пока не пользовались лифтом. Механизм заедает. Пока ждём комплектующие. Таблички вешать уже не имеет смысла. Какой-то паразит их постоянно срывает. Думал, что детишки балуются. Но из двенадцатой квартиры хозяин сказал, что видел какого-то взрослого подростка. Наверняка какой-нибудь студент. Так что я решил просто предупредить. А когда всё заработает, я вам сообщу.
– Я вас поняла. Спасибо, Мартин.
– Всего доброго, мадам. И простите, что так поздно.
– Ничего страшного.
Дверь захлопнулась. Следом прозвучал щелчок повернувшегося замка. Мона вернулась на кухню. Она подобрала свою чашку и села напротив Габриэллы. Её кофе по-прежнему оставался нетронутым и Мона это заметила. Она сделала глоток, обогнув горячую чашку обеими ладонями, после чего посмотрела в глаза Габриэллы.
– Можешь не переживать.
Габриэлла посмотрела на Мону с вопросительным лицом.
Мона продолжила:
– Я никому не расскажу. Обещаю.
– Но я…
Мона резко прервала её сбивающуюся речь:
– Я сразу поняла. С меня можешь требовать что угодно. Даже через пятьдесят лет смело приходи и проси о любой услуге. Мне даже трудно представить, как ты рискнула пойти на такое.
Конспирационный план Габриэллы рухнул как карточный домик. Говорят, что каждый человек как минимум способен прекрасно справляться с одной работой без тщательного обучения. То есть навыки, как бы, даются от рождения. В таком случае человек профессионалом не становится, а рождается. Габриэлла точно не была рождена для работы агентом каких-нибудь спецслужб. Разведчик из неё второсортный. Её призвание – счетовод. Она лихо управлялась с огромными числами, хорошо знала налоговое законодательство, оперативно проводила первичную документацию и поэтому могла быстро вести бухгалтерию. Причём не важно какую. Она подрабатывала на стороне тем, что помогала скрывать от уплаты налогов огромные части доходов тем, кто получал космическую зарплату. И всё это выглядело вполне легально. Как-то ей даже предложили вести чёрную бухгалтерию для некой организации, которая вела сомнительный бизнес. Но Габриэлла отказалась. Она и криминал – понятия несовместимые… были когда-то. Хотя, кто знает. Можно ли считать преступлением кражу денег у того, кто сам получил их, прибегнув к криминальным делам.
Они вели вполне спокойную беседу обо всём, что могло прийти на ум. Мона решила, что купит билет на самолёт до Атланты через сутки. Она подаст заявление об уходе или на предоставление внеочередного отпуска. Она сделает это на следующий день сразу, ещё до того, как шеф заметит пропажу мафиозных денег, и тогда ему будет плевать на заявления от сотрудников. Она уедет из города с концами. На остаток суммы можно будет забыть о работе на долгий срок.
Несмотря на уговоры Моны, Габриэла решила не оставаться у неё. Она торопилась к себе на съёмную квартиру. Надо было собрать кое-что из вещей и попытаться как можно скорее добраться до аэропорта или какого-нибудь вокзала.
Она поблагодарила Мону за кофе и уже вставала из-за стола, но Мона её притормозила.
– Погоди.
Она подошла к кухонному гарнитуру, открыла верхнюю дверцу и достала оттуда небольшую коробочку из-под чая размерами тридцать на пятнадцать сантиметров и сантиметров десять в глубину. Она сняла крышку. Коробка была заполнена мукой. Мона слегка раздвинула муку по краям и её пальцы немного погрузились в белый порошок. Она достала и протёрла влажной столовой тряпкой белые следы, тщательно вытирая каждую крупинку муки. В руках Моны лежал восьмимиллиметровый «кольт» – презент от близкого друга, работающего в подпольном цехе по производству огнестрельного оружия. Каждое сделанное им оружие – эксклюзив. Такого нигде больше не делают. Он может изменить калибр ствола и барабана, может укоротить ствол (сохранив при этом мушку) или поменять на более длинный, убрать из пистолета магазин на семь патронов и смастерить новый магазин на двенадцать меньшего калибра и сделает так, что магазин будет сидеть как родной и со стороны никто не заметит каких-либо изменений. Для Моны он сделал особое оружие. Этот револьвер был изготовлен из специального сплава, состав которого известен только создателю этого «кольта». Он сделал оружие более лёгким, спусковой крючок стал двигаться заметно плавнее, при вращении барабана щелчки едва слышны, габариты стали куда меньше, что сделало револьвер не таким громоздким, как большинство моделей этой серии. В её руках лежал шедевральный предмет оружейного искусства, которому было место в музее. В тоже время этот револьвер являл собой высокий уровень инженерного мастерства. Высокотехнологичный изнутри и неимоверно изящный снаружи – абсолютная гармония того, что рождено отнимать жизнь.
Увы, но все эти красота, оригинальность и изящество к данному случаю оказались неуместны. Важен был только один параметр – эффективность.
– Возьми – сказала Мона.
Габриэлла молча протянула руку и смиренно неуклюже взяла револьвер. Она обхватила холодную рукоять и ощущала, как дрожь пробегает по всему её телу, добираясь до самых пяток. Одно усилие этого инструмента и на небесах станет на одну упокоенную душу больше.
Наступило утро. Вскоре после начала рабочего дня Бенджамин Локк вошёл в бухгалтерию. Он обратился к главному бухгалтеру:
– Кайла, вы не видели Габриэллу?
– Нет, мистер Локк. Она ещё не пришла.
– Странно – с какой-то вальяжностью сказал Бен.
– Да. Для неё это слишком странно. Она всегда приходит раньше остальных.
– А она не предупреждала, что опоздает, может быть, или ещё что-то?
– Да вроде бы нет. А вы что-то хотели?
Слегка задумавшись, Бен сказал:
– Да ничего особенного. Просто хотел открыть сейф, чтобы забрать оттуда одну вещицу. Уже две недели, как потерял свой ключ, а дубликат всё никак не сделаю. Будьте так любезны.
– О, конечно.
Кайла Стротман подошла к сейфу, встроенному в стену. Она вставила ключ, повернула его и открыла дверь, после чего отошла в сторону.
Внутри лежали в основном документы, доступ к которым имело строго ограниченное число сотрудников. По этой причине ключи от сейфа находились только у Бена, Кайлы и Габриэллы.
Бен подошёл к сейфу. Он осмотрел и перебрал стопку с листами и папками. После того как он закончил ворошить стопку, он проделал это заново. Затем ещё раз. И ещё. И с каждым разом он делал это всё быстрее, а кисти его рук начинали дёргаться.
Нет-нет-нет – подумал Бен.
– Извините – настороженно обратилась к нему Кайла. – Мистер Локк, может скажете, что вы ищите? Может быть, я смогла бы помочь.
Она не могла. Только не она. СУЧКА!!!
Не обратив внимания на главного бухгалтера, Бен в спешке удалился, извлекая глубокие вздохи сквозь учащённый пульс.
Он вышел в коридор в тот момент, когда к нему навстречу направлялся Гарри.
– В чём дело? – обеспокоенно спросил Гарри. – Меня вчера прессовали два амбала. Ты почему не передал конверт?
Через несколько минут в своём кабинете Бен стал говорить с Гарри несколько повышенным тоном после того, как тот начал угрожать ему.
– Думаешь, ты расскажешь мэру о том, что отдал мафиозные деньги мне и он направит своих горилл ко мне, а тебя по головке погладит!? Да он в первую очередь тебя отправит червей кормить за то, что из-за тебя у него теперь будут проблемы с макаронниками! Так что в этой очереди я буду стоять за тобой! Можешь не сомневаться!
Гарри поменялся в лице, а Бен продолжал:
– Лучше помоги придумать, как вернуть деньги!
В голове Гарри наступило озарение, но оно его не обрадовало так, как это бывает обычно. Его обеспокоенный вид сохранялся.
– Есть один детектив. Мэр нанимал его, когда жёнушка трахалась на стороне.
– Знаешь, как его найти?
Гарри собрал остатки своей воли в кулак и сказал с небольшой дрожью в голосе, оттопырив указательный палец:
– При одном условии – платить ему будешь ты.
– Идёт – без колебаний согласился Бен.
Прошёл час. Глядя на блокнот с записями, детектив Томас Янг повторил информацию, которую предоставил ему Бенджамин Локк:
– Габриэлла Маура Гильярдини. Двадцать девять лет. Рост 165—170 сантиметров. Длинные прямые чёрные волосы. Чёлка на правом боку. Глаза чёрные. Телосложение стандартное. Живёт по двадцать пятой улице, дом 45, квартира 16. Не замужем. Детей нет. – Молчание детектива затянулось на пару секунд. – М-да. Не густо.
– Что-нибудь смогут рассказать её коллеги – сказал Бен. – Быть может, кот-то из них видел её вчера поздним вечером или, возможно, она созванивалась с кем-то рано утром. Можем поговорить с ними.
– Нет-нет – возразил детектив. – Это исключено. О нашем с вами договоре никто не должен знать. – Детектив развернулся и, всматриваясь прищуренными глазами сквозь жалюзи в направлении передвигающихся по офису сотрудников, продолжил: – Возможно, кому-нибудь из персонала что-то известно, но даже если это и так, то мы не можем допустить, чтобы её кто-то известил о наших действиях. Она не должна ни о чём подозревать. Не исключено, что она просто засела где-нибудь на некоторое время, чтобы всё тщательно продумать. А если она узнает о том, что её разыскивает детектив, она может тронуться с места. А вот этого мы как раз и не можем допустить. Это только усложнит поиски. В статичную мишень попасть проще, чем в подвижную.
4. В БЕГА
Вывеска на фасаде содержала надпись: «ПРОКАТ АВТОМОБИЛЕЙ». Габриэлла находилась в ста метрах от парадного входа в здание.
К ней приближался легковой автомобиль, который двигался вплотную к бордюру. Это был белый «кадиллак». Номера были нечитаемые из-за толстого слоя осевшей пыли. Машина постепенно замедляла ход.
Она ощущала, как кто-то преследует её, будто кто-то дышит за спиной и эти вздохи упираются ей в шею. Она слегка повернула голову, чтобы осмотреть здания, расположенные через дорогу. Краем глаза она разглядела движущийся позади неё автомобиль. Она подумала, что её подозрения подтвердились. Определённо кто-то её преследовал.
Габриэлла чуть ускорила шаг. Спустя считанные секунды раздался возросший шум работающего двигателя. «Кадиллак» резко двинулся вперёд и расстояние до преследуемой девушки начало стремительно сокращаться.
Когда Габриэллу отделяли от преследователей считанные метры, из автомобиля раздался громкий голос:
– Габриэлла!? Не верю своим глазам! Это ты!
Лишь после того, как девушка открыла дверь и вылезла из машины, Габриэлла узнала в ней Джорджину Паролло.
Словно в одно мгновение, вся оцепенелая от страха грудь расслабилась и воздух покинул лёгкие Габриэллы, и она с лёгкостью выдохнула. Она вновь почувствовала землю под ногами.
Джорджина трусцой подбежала и крепко обняла давнюю подругу. Габриэлла не сразу, но всё же прижала свои руки к Джорджине, после чего её голову посетили мысли о том, что она действительно рада видеть подругу. Но на лице эта радость не отражалась.
На ней была одежда, которая идеально подходила для отпуска: зелёная футболка почти без рукавов, недлинная юбка из тонкого хлопка и открытые босоножки.
– Надо же. Ты ни капли не изменилась – радостно воскликнула Джорджина. – Ну, рассказывай. Как оно?
– Да… в общем… – путаясь в собственных словах и мыслях, Габриэлла в итоге ответила вопросом на вопрос: – А как ты здесь оказалась?
– Мы с мужем едем в Калифорнию на медовый месяц. Вот проезжали мимо вашего городка.
– Действительно. Вот уж неожиданная встреча – остолбенелым тоном согласилась Габриэлла.
Словно не замечая унылых нот в её голосе, Джорджина энергично продолжала:
– И подумать не могла, что буду ликовать, едва добравшись до первого городишки.
Габриэлла дёргано поправила сумку на плече и кивнула в знак согласия, не проявляя никакой мимики.
– А ты…
Габриэлла перебила её:
– Слушай, Джорджина, если можешь, подожди немного. Мне надо срочно зайти в автопрокат. Я быстро.
– Ты тоже куда-то собралась? – весьма заинтригованно спросила Джорджина, которую до сих пор не отпускало чувство восторга от столь внезапной встречи.
Почему бы нет? Да. ТОЖЕ. Я ТОЖЕ кое-куда еду.
– Да – промямлила робким голосом Габриэлла.
– И куда же, если не секрет?
Куда?
А вот и лампочка загорелась в голове Габриэллы.
Хороший вопрос. А есть варианты?
– В Лос-Анджелес.
– Вот так совпадение! – с широко раскрытыми глазами прокричала Джорджина. – И когда?
Сегодня? Подозрительно. Или поразительное совпадение. Ещё одно.
– Вечером. Сегодня.
– А может не будешь тянуть? Погнали с нами. Скажи только куда, и мы подкинем. Всё равно мы ещё точно не определились, где именно остановимся.
Руки Джорджины потянулись к дорожной сумке Габриэллы, чьи ноги сами потопали к кузову белого «кадиллака».
Джорджина позвала мужа, вместе с которым они положили полупустую сумку попутчицы в багажник.
– Габриэлла, это мой муж – Антонио. Антонио, знакомься – Габриэлла. Помнишь, я тебе рассказывала, как после выпускного меня упекли за то, что я в ресторане послала жену прокурора. Так вот, Габриэлла тогда внесла за меня залог. И так всегда – я вляпаюсь, а она спасает. Мы с ней с шестого класса были закадычными подругами. А потом жизнь оказалась очень жестокой штукой.
Довольно высокий Антонио показался очень приятным парнем. Он вежливо пожал руку Габриэлле.
– Рад знакомству. И спасибо, что вытащила мою будущую жену. А то боюсь, наше первое свидание проходило бы под пристальным надзором, а на ней было бы одето не лазурное платье, а оранжевая роба с личным номером на груди.
– Ха-ха – сардонически отреагировала Джорджина. – Ну и что. Подумаешь, отсидела бы пару деньков в одном помещении с проституткой и клофелинщицей. Один раз не страшно.
– Или как сказал бы мой тесть: «можно только один раз, да и то в воспитательных целях».
Габриэлла расположилась на заднем сидении.
Совсем скоро они остановились на заправке, которая находилась неподалёку от выезда из города. Пока Антонио заправлял бак, Джорджина с Габриэллой зашли в супермаркет.
В магазине девушки остановились у стеллажей с журналами. Джорджина рассматривала свежие выпуски журналов, которые специализировались преимущественно на публикациях, посвящённых женской одежде, а также женскому и мужскому парфюму.
В это время напряжённые глаза Габриэллы без конца стреляли по сторонам. В попытке хоть как-нибудь скрыть свою подозрительность, она завела разговор:
– Так… и где же ты подцепила своё счастье?
Держа в руках раскрытый журнал, Джорджина посмотрела на подругу:
– Через пару лет после того, как ты уехала, в нашем квартале поселились иммигранты из Неаполя. Они жили некоторое время на восточном побережье, а потом решили уехать оттуда. Так вот, одним вечером Антонио пришёл домой, дошёл до двери, полез в карман и понял, что где-то посеял ключи от квартиры, а родители у него были в отъезде. В этот момент я возвращаюсь из магазина и слышу отборный мат на итальянском. Зашла в коридор, а там он. Короче говоря, я подумала: «на улице снег, ветер». В общем, позвала его к себе переночевать. Ну а там… его родители в отпуску, мои – на похоронах. Короче говоря, нам никто не мешал, вот и…
– Вот он и овладел тобой – завершила её мысль Габриэлла.
– В общем, да. А там через пару недель оказалось, что я в залёте. Скоро и родители узнали. Хотя, как узнали? Увидели, как у меня брюхо растёт.
– О, так у вас уже пополнение?
С кислым лицом Джорджина отрицательно покачала головой:
– Если бы. На пятом месяце плод оказался мёртвым.
На лице Габриэллы появилась горькая гримаса. Рассказы Джорджины о таких подробностях из своей насыщенной яркими событиями жизни на какой-то момент вытеснили из головы Габриэллы мысли о том, что совсем скоро она станет самым разыскиваемым человеком в городе.
– Отца, конечно, взбесило то, что пока он ездил на другой конец страны оплакивать своего дядю, кто-то обрюхатил его дочку в его же квартире. Потом он пошёл к отцу Антонио и начал орать, что их сынок-паразит обесчестил его дочку и пригрозил, что убьёт сопляка, если тот не женится на мне.
Габриэллу не сильно удивили такие события из жизни подруги, учитывая то, насколько она хорошо её знала. Джорджина никогда не выделялась строгим воспитанием, сдержанностью и соблюдением социальных норм, как бы не старался её отец. Эксцентричная и вольготная итальянка без комплексов и жёстких моральных принципов, которая не заморачивалась насчёт культуры и приличия в обществе.
– Короче говоря, – продолжила Джорджина, – теперь я не Джорджина Паролло, а Джорджина Пицци.
Справа от «кадиллака» Антонио остановился чёрный «форд». Из него вышел человек в строгом чёрном костюме со шляпой на голове. Он попросил заправщика наполнить бак, после чего отправился в магазин.
Габриэлла уже несколько минут не могла спокойно стоять. Она всё время оглядывалась по сторонам. Её смущало то, каким громким голосом и безо всякого чувства стыда Джорджина посвящала её во все подробности своей развратной половой жизни с Антонио. Даже глядя на товары, которые были разложены на стеллажах, Джорджина умудрялась находить связь между ними и своими пошлыми фантазиями, которые она воплощает в реальность по ночам.
На противоположной стороне от стеллажа стоял человек в чёрном костюме и со шляпой. Он взял с полки пару пачек сигарет, зажигалку и несколько жвачек.
В этот момент Джорджина, разглядывая этикетку на бутылке вина, обратилась к Габриэлле:
– Ну а ты, надо полагать, всё ещё Гильярдини?
Габриэлла несколько раз кивнула и почти безмолвно произнесла «да».
Гильярдини.
Человек в шляпе потянул правую руку во внутренний карман пиджака. В записях своего блокнота детектив Янг прочитал фамилию девушки, которую ему поручил разыскать клиент из упаковочной фирмы.
Вот так сюрприз.
Детектив разложил взятые товары обратно на стеллаж кроме одной пачки сигарет. Он обошёл стеллаж и оглядывая обратный ряд из-за угла, рассмотрел внешность Гильярдини, стоявшую перед ним, сверяя с описанием той Гильярдини, о которой идёт речь в его блокноте.
– Блин – дёрганым тоном сказала Джорджина. – Пойдём в уборную. Сегодня я что-то многовато кофе выпила.
С небольшим запозданием детектив Янг тронулся следом, двигаясь по соседнему ряду. По пути он достал из кармана носовой платок и прихватил с полки пузырёк хлороформа.
Уже восемь минут Антонио томился в ожидании девушек, стоя у капота, скрестив руки на груди и тяжело вздыхая. Вскоре он не выдержал и вошёл в магазин.
Оказавшись в женской комнате, Джорджина обратилась к Габриэлле:
– Классные туфли. Можно я померю?
– Да, конечно.
– Если будет удобно, то и себе такие возьму.
Стоя около умывальника, Габриэлла сняла пару своих туфелек, после чего протянула их Джорджине.
– Можешь пока мои надеть – сказала Джорджина и передала свои босоножки подруге. – Я побуду в них до вечера. Ты не против?
– Не вопрос.
Детектив Янг стоял перед дверью в женскую комнату и оглянулся по сторонам. Оказавшись внутри, он наклонился и осмотрел щиколотки девушек в зазорах под дверьми кабинок. Затем он открыл пузырёк и промочил хлороформом платок, после чего вернул крышку на место и опустил пузырёк в карман.
– Да, кстати, – громко сказала Джорджина, пытаясь докричаться до Габриэллы, которая находилась в двух кабинках от неё, – а ты едешь в отпуск или по другому поводу?
Сразу после её фразы открылась дверь третьей кабинки. Из неё вышла пожилая дама лет семидесяти.
Заметив, как неторопливо приоткрывается дверь, Янг нырнул в первую кабинку, скрывшись с глаз женщины.
Посетительница, которая не вписывалась в обстановку, подошла к умывальнику и, проведя гигиенические процедуры, покинула помещение лишь через две минуты, за которые успела расслышать разговор двух девушек, одна из которых вполне спокойно описала свои похотливые планы на предстоящие пару недель, а также перечислила перечень поз, которые им с мужем ещё предстоит освоить.
Когда входная дверь наконец закрылась, детектив вышел и приблизился к четвёртой кабинке, в которой просматривались чёрные туфли. Невооружённым глазом было заметно, что дверь не была закрыта на шпингалет, оставив небольшую вертикальную расщелину. Янг резко приоткрыл дверцу, стараясь сделать это так, чтобы дверь не ударилась о стенку. Он стремился сделать всё настолько быстро, что даже не заметил того, что перед ним сидела не та девушка.
– ЭЙ! – разразился возмущённый дерзкий вопль Джорджины. – ПОШЁЛ В ЖОПУ, УБЛЮДОК!