Она обхватила обеими руками запястье детектива, не давая ему довести пропитанный хлороформом платок до её лица.
Вылетевшая из кабинки от испуга Габриэлла прикрыла губы ладонью. Её тело окоченело от дикого страха. Из-за наступившего паралича она была не в состоянии даже элементарно ухватиться за мысль позвать на помощь.
– ИДИ НА ХРЕН, ИЗВРАЩЕНЕЦ! – снова крикнула Джорджина.
Она рефлекторно махнула ногой по паху нападавшего. Детектив прижал обе руки к самому чувствительному месту, а спустя какие-то мгновения освободил одну руку и влепил мощную пощёчину девушке. Удар оказался такой силы, что Джорджина соскользнула с унитаза и ударилась головой о стенку кабинки. Из её правого виска начала сочиться кровь.
Габриэлла тем временем с дрожью в теле двигалась в направлении выхода. Из её глаз потекли слёзы, которые уже успели обильно покрыть трясущуюся на губах ладонь.
После отменной пощёчины Джорджина не выкрикивала никаких слов. Из её рта вырывался банальный громкий вопль, призывающий о помощи.
Не успела Габриэлла доползти до выхода, как в уборную ворвался Антонио. Он бегом набросился на детектива из-за спины и схватил его за руку до того, как Янг попытался вновь усыпить его жену, привлекавшую слишком много внимания своим криком. Детектив отмахнулся локтем. Антонио придавил пальцами сломанный нос, из которого вскоре начали скатываться багровые ручейки.
Выкинув платок, Янг пошёл по самому простому пути. Он достал револьвер и замахнулся, подбегая к Антонио, который отходил от болезненных ощущений после того, как ударился спиной о край раковины. Он успел притормозить руку детектива, когда его лоб от рукояти револьвера отделяло пару сантиметров. Каждый изо всех сил обеими руками давил на корпус револьвера. Не имея возможности превзойти Антонио по физической силе, Янг врезал коленом по рёбрам, после чего оружие оказалось в его полном распоряжении.
Сзади на Янга набросилась Джорджина, обхватив его руками за горло. Из-за толчка Янг дёрнулся чуть вперёд вместе с пушкой. Под резким давлением ствол слегка дрогнул и спусковой крючок сработал. В горле Антонио нарисовалось отверстие от пули тридцать восьмого калибра, после чего его тело рухнуло на спину. Фонтанирующая кровь стремительно забрызгала его лицо. Он раскрыл губы, чтобы крикнуть от испытываемой боли, но крика не последовало. Лишь безмолвие извлекал его рот, вбирающий в себя падающие на лицо кровавые брызги.
– НЕТ! АНТОНИО! – завопила Джорджина. В истерике она вцепилась в лицо Янга. Её ногти на больших пальцах погрузились в орбиты черепа. Один ноготь пронзил глаз, вогнав его так глубоко, насколько хватило длины большого пальца, плюс длина ногтя. Спустя секунду, когда Джорджина получила сильный толчок и отлетела назад, на месте левого глаза у Янга образовалась неразборчивая масса темного цвета, состоящая из крови, какой-то слизи и раздавленных остатков задней части глазного яблока.
Габриэлла продолжала стоять перед порогом, словно она там застряла. Паника не отпускала её и тело отказывалось двигаться с места.
Крича от боли, детектив совершил несколько кувырков по сторонам.
Джорджина встала на ноги и бросилась вперёд.
Высматривая вторым глазом пространство вокруг себя, Янг подобрал с пола револьвер, после чего в лежачем положении направил ствол в сторону Джорджины и нажал на спусковой крючок. Первая пуля влетела ей в грудь, вторая – в переносицу. Её безжизненное тело откинулось на грязную плитку общественного туалета. Увы, но они не жили долго и счастливо. Может быть этот брак и принёс счастье, но оно было не долгим.
Они жили вместе в горе и в радости, и умерли в один день.
Почти как в сказке.
Пока детектив старательно прикрывал ладонью левую орбиту, из которой просачивалось сквозь щели между пальцами всё то, что осталось от когда-то находившегося там глаза, Габриэлла наконец ударила руками о дверь и рванула прочь из этого места.
В это время до уборной уже добежали два охранника. Промчавшись мимо них, она встретила на своём пути брошенную кем-то из персонала платформенную тележку с товаром, преградившую выход в торговый зал. Тогда она устремилась к служебному помещению.
Пробегая в очередной раз мимо двери женской комнаты, она услышала четыре громких хлопка. Габриэлла остановилась в конце коридора, прижавшись спиной к стене. Её напряжённые покрытые слезами глаза с оцепенением всматривались в закрытую дверь уборной.
В здании наступила абсолютная тишина. Торговый зал целиком опустел. Среди звуков раздавался лишь плачь Габриэллы, который она старалась приглушить прижатой ко рту ладонью.
Через небольшую щель под дверью стала выглядывать медленно растекавшаяся багровая лужа. Раздались чьи-то тяжёлые шаги по ту сторону.
Медленно распахивающуюся дверь сопровождал слабый затяжной скрип петель. Затем последовал болезненный стон. Из туалета вышел рослый темнокожий охранник с открытой раной в плече и ещё одним отверстием рядом с шеей, которое он отчаянно прижимал пальцами. Он повернул голову в сторону девушки. Он смотрел на неё тяжёлым взглядом, который держался из последних сил. Глядя на неё, охранник медленно поднимал свободную руку.
Габриэлла тихо стала двигаться к нему. Она прилагала немыслимые силы и все остатки своей воли к тому, чтобы хоть чуть-чуть продвинуть ногу на несколько сантиметров навстречу раненному. Но её робкие шаги вскоре прекратились.
Прогремел выстрел. Ещё одна пуля тридцать восьмого калибра вылетела из женской комнаты и прошила голову охранника, войдя в левый висок и покинув череп через правый. Через сквозное отверстие в стену брызнул кровавый напор. Тело охранника повалилось на пол.
– Поганая сучка! – последовал недовольный голос из туалета.
Пятки загорелись с новой силой. Габриэлла развернулась и помчалась дальше по коридору.
Одноглазый Янг посмотрел налево, откуда доносился шум стихающего топота, и отправился следом. Его левая рука всё также прикрывала опустевшую кровоточащую орбиту в черепе. Постепенно его неспешные шаги сменились трусцой.
Через двадцать метров Габриэлла натолкнулась на дверь с табличкой «ВЫХОД». Дверь оказалась открытой. Покинув магазин, она поспешила к служебной парковке, где спряталась за синим фургоном.
Адреналин достиг пика. Её грудь с трудом сдерживала сумасшедшие удары, которые, казалось, вот-вот должны уже разорвать её. Колени тряслись. Обессиленные ноги перестали её держать. Спина самовольно начала опускаться вниз, скользя по кузову. Лёгкие работали на пределе, прогоняя через себя максимум кислорода. Но и этого было мало.
Через минуту дверь служебного входа открылась, с грохотом ударившись о фиксатор.
Услышав этот шум, Габриэлла бегом стала удирать прочь, будто револьвер детектива уже был прислонён к её виску. Она стремительно приближалась к противоположному краю здания магазина.
Постоянно отвлекаемый болью Томас Янг промахнулся, когда совершил единственный выстрел (целясь в ноги), после чего продолжил гнаться за девушкой.
Габриэлла свернула за угол и на автомате помчала к станции метро через дорогу.
Когда Янг заметил, что девушка уже почти перебежала на другую сторону улицы, он убрал левую руку от лица и, не выпуская револьвер, изо всех сил ускорил бег, стараясь не обращать внимания на толпу прохожих и дикие муки, которые доставляло место с раздавленным глазом.
Через минуту он был уже на перроне. Там же ожидали поезда три-четыре десятка людей.
Откуда-то из далёкой части туннеля доносился шум приближающегося поезда. Он старательно пытался превозмочь боль в месте с утраченным глазом, чтобы здоровый глаз мог спокойно и внимательно осмотреть пространство вокруг.
Среди толпы находились группа школьников, молодая мать с двумя детьми пяти и трёх лет, пожилая пара, музыкант с гитарой на плече, хорошо ухоженная дама среднего возраста, мужчина в деловом костюме с дипломатом в руке, несколько подростков подозрительной наружности в капюшонах и шапках со спрятанными в карманах руками, распространитель религиозной литературы, двое парней в спортивных костюмах с дорожными сумками и ещё примерно десяток ничем не приметных людей разных возрастов.
Не смотря на спрятанный в кобуру револьвер, все они сторонились человека с дыркой вместо глаза и кровью, стекающей по левой щеке. При виде него молодая мать в спешке отвела своих детей в обратный конец перрона, а учительница попросила детей подойти поближе к противоположной стороне платформы.
Янг подошёл к краю платформы и шёл параллельно рельсам по перрону, осматривая каждый квадратный метр. На подступах к очередной колонне он моментально ускорил шаг, чтобы резко заглянуть за угол железобетонной конструкции.
Звук приближающегося поезда становился всё сильнее. Стук колёс извещал о скором прибытии.
Детектив проверил третью колонну и с того момента оглядывался назад, повторно проверяя пройденную территорию. Он наблюдал за лицом каждого, кто находился среди толпы и мог бы со странным взглядом рассматривать то, что было скрыто от его глаза.
Боль в орбите приобрела оттенок чудовищного жжения. Кровь уже не вытекала из черепа так обильно, но от этого Янгу легче не становилось.
В правом конце туннеля замерцали два маленьких огонька, исходивших от фар локомотива. С появлением слабого свечения шум казался ещё сильнее. Остановка близится.
– Возьмите книгу, ибо после её прочтения просвещение настигнет ваш разум.
Парень с религиозной литературой оказался единственным, кто не побоялся подойти к одноглазому человеку с потрёпанным внешним видом.
Свечение от фар стало отчётливым и шум колёс почти заглушал голос продавца религиозной литературы.
Детектив не обращал на него никакого внимания, продолжая двигаться вперёд. Парень неуступчиво шёл следом и старательно подносил к его лицу книгу, демонстрируя обложку.
– Все мы творения божьи. Нам предписано жить по одним законам, ибо это не те законы, что выдумал самовольный людской ум, а те, что писаны…
– ОТВАЛИ! – рявкнул Янг, отмахнувшись от него рукой.
После очередной попытки уговорить купить книгу, Янг развернулся и схватился рукой за футболку парнишки.
Первый вагон показался перед платформой.
– Я СКАЗАЛ ТЕБЕ…
Угрожающая речь детектива прервалась.
– Джимми!? – раздался голос молодой матери, которая пыталась окликнуть своего сына.
Пятилетний Джимми, стоя в нескольких метрах от края перрона, выстрелил из водяного пистолета в лицо Янга. Жидкий снаряд угодил в самую цель, которая осталась нетронутой ногтями Джорджины.
– Пиф-паф – задорно прокричал мальчишка. – Вот ты и без второго глаза.
Рефлекторно Янг прикрыл здоровый глаз, дёрнул головой в обратную от мальчика сторону, пытаясь спрятаться от брызг. Его лицо встало на пути прибывающего поезда. Ударившись о движущийся вагон головой, тело Янга отлетело немного вперёд. Всё то, что располагалось ниже рёбер, в тот момент находилось на перроне. Всё остальное ещё раз поцеловало локомотив поезда. Та половина тела, что служила для ходьбы, осталась валяться на платформе, остальное отрезалось, провалилось под поезд и было частично размазано по стенкам путей. Позднее его личность опознали по документам в бумажнике, так как на голове мало осталось из того, что обычно бывает на лице.
Всю станцию метрополитена заполнили дикие крики. Толпа стала разбегаться прочь от поезда.
Габриэлла ещё какое-то время пряталась за последней колонной из железобетона, тяжело осматривая то, что осталось от детектива Томаса Янга. Через полминуты она бегом покинула станцию и со сбитым дыханием вернулась на заправку. Пока полицейские работали в здании магазина, исследуя четыре мёртвых тела, она добежала до «кадиллака» Антонио и Джорджины, открыла багажник, схватила свою сумку и удалилась подальше от этого места.
На следующий день газеты писали о несчастном случае, произошедшем на станции метро, в результате которого погиб частный детектив, лишившийся лицензии в прошлом году из-за обвинений в применении жестоких и незаконных методов работы.
5. ЗАПЯТНАННЫЙ КОВЁР
Шестидесятилетний Говард Берг раскинулся на кресле у камина в своём загородном доме. Однако для городского мэра в тот момент это кресло было словно напичкано иголками, которые вскоре могли превратиться в гвозди. Вернувшись в город, Берг узнал, что его посыльный не доставил по адресу конверт, в котором находилась доля итальянцев. И об этом в весьма нелицеприятной манере его уведомил глава мафии. Маттео Пеллегрини в сопровождении трёх своих людей явился без приглашения в офис мэра, где спокойным тоном изложил свою позицию относительно их партнёрства, которое оказалось под угрозой. Пеллегрини ясно дал понять, что его не интересуют подробности и причина такого отношения к нему после того, как он выполнил свою часть сделки. Он не стал предъявлять мэру никаких угроз, так как его появление само по себе являлось проявлением недовольства. Он напомнил о том, насколько, в буквальном смысле, грязную работу пришлось выполнять, из-за которой у его людей все руки были по локоть в крови. И это было не фигуральное выражение.
Мэр имел огромный опыт в криминальном бизнесе, если это можно так назвать, и поэтому не относился к тем, кого можно было напугать одним эффектным появлением. Говард олицетворял собой аморального, безжалостного, алчного и кровожадного человека, который для ещё большего комфорта был наделён законной властью. Его карьера в преступном мире стартовала в тридцать один год, когда он зарезал тогдашнего мэра. Работая помощником главы мэрии у своего предшественника, Говард вступил в сговор с водителем. После рабочего дня, отвозя босса домой, водитель изменил маршрут, а когда мэр заметил это, было уже поздно. К тому моменту автомобиль уже миновал последние кварталы на выезде из города. Сидя рядом с боссом на заднем сидении, молодой Говард Берг всадил в горло мэра перочинный нож и сделал надрез на полшеи, разрезав даже кадык. Они скинули труп в сточную канаву, после чего, стоя за спиной своего подельника, Говард прострелил водителю затылок и сбросил его тело следом. Через два месяца он сделал заказ на комиссара полиции, руководителя налоговой инспекции и главу профсоюза винного завода. Годом позднее путём угроз и шантажа он выкупил за бесценок макаронную фабрику, два крупнейших супермаркета, четыре заправки и птицефабрику, которая в скором времени закрылась из-за птичьего гриппа, отнявшего всё поголовье. Не желая выслушивать что-либо о птичьем гриппе, Берг отправил киллера к бывшему владельцу фабрики.
Но теперь он занимался уникальным бизнесом, который был способен покрыть любые убытки. ЛЮБЫЕ! Этот бизнес редкий, и ферма необычная. Чтобы заполнить ферму, ему пришлось вести общие дела с итальянской мафией. Только с их помощью Берг сумел бы развить этот бизнес. Получая прибыль от одной партии товара, он вкладывал всё до цента в следующую партию. И вот теперь его нажитое богатство может испариться, а следом за банкротством наступить визит людей итальянского главаря.
Сотрудники мэрии побаивались своего шефа и поэтому редко кто решался уволиться. Всех беспокоило то, что Говард начнёт их в чём-нибудь подозревать, думать, что подчинённый что-то скрывает и поэтому хочет уйти с работы, чтобы соскочить. За двадцать девять лет, на протяжении которых Берг занимает пост мэра, из его персонала ушло только одиннадцать человек. Но стоит отметить, что они ушли вынужденно: кто-то попал под автомобиль, у кого-то диагностировали раковую опухоль, у кого-то случился инсульт, и так далее. Короче говоря, у подчинённых Берга только один способ уволиться – дождаться ангела, чтобы отправиться в мир иной.
На четвёртый год своего пребывания на посту главного городского чиновника Говард решил убрать прокурора, который изо всех сил пытался накопать на него компромат и отправить на скамью подсудимых. Чтобы не вызывать много шума, он попросил своих людей сделать всё без крови. Как-то утром прокурор обедал в одном из ресторанов. Под конец ему принесли чашку кофе с разбавленным порошком замедленного действия. Через три дня прокурора нашли в его рабочем кабинете без признаков жизни. Не прошло и месяца, как Берг заказал городского судью. Его беспокоило то, что судья был неподкупным и принципиально старался не просто выносить обвинительные приговоры в самых очевидных случаях, но и с максимально возможным сроком заключения. После неудачного покушения судью поместили в реанимацию. Комиссар полиции, пришедший на эту должность после того, как Берг убрал предыдущего, приставил охрану на входе в отделение. По прибытии подручного мэра сержант удалился на внеочередной перерыв в кафетерий. Повторная попытка убийства прошла спокойно и без суеты.
Через первые пять лет правления Говарда город обрёл свой нынешний облик – мрачный, преступный, порочный, анархичный. Рай для преступности. С тех пор местным властям чуждо понятие «закон» или «порядок». Хотя порядок в городе был. Но он был таким, каким его установил Говард Берг. Теперь больше половины городской экономики умещается в карманах мэра и мафии, прибравших к рукам власть.
С годами в Говарде становилось всё меньше милосердия, и с каждым разом всё больше жестокости. Можно с уверенностью сказать, что к шестидесяти годам он утратил какие-либо проявления человечности. В его сознании укоренилось представление о единственно правильном образе жизни: угрозы, разбой, убийство, насилие, шантаж и всяческое подавление чужой воли всеми доступными средствами.
После ухода итальянцев Берг покинул свой кабинет, отдав распоряжение своим псам найти Гарри и узнать у него, где конверт.
Перед выходом из офиса стоял припаркованный автомобиль мэра – чёрный «мерседес». Дойдя до машины, Берг с охранниками остановились. Откуда-то из кузова доносился приглушённый голос. Один из людей мэра открыл багажник, в то время как двое других заранее наставили стволы на крышку багажника. Связанный с кляпом во рту внутри лежал Гарри. На его лбу было вырезано лезвием: «СРОК ДО СЛЕДУЮЩЕГО ВОСКРЕСЕНЬЯ».
Теперь, сидя в кресле у камина с сигаретой в руке, Берг пытался разрешить проблему, причина возникновения которой – безмозглый курьер, не способный доставить одну посылку, которая умещается в кармане пиджака. И вот этим поздним вечером Гарри стоял на коленях перед Бергом. Его руки были связаны за спиной. Ноги развязаны, кляп снят. Всё тело с ног до головы было в сплошных гематомах. Но среди всех ранений невооружённым глазом можно было рассмотреть лишь несколько синяков с кровоподтёками на лице, фирменную вырезанную надпись на лбу и по два отсутствующих пальца на каждой руке, отрезанные гильотиной для сигар.
Ковёр, на котором стоял Гарри, содержал в себе целую историю. Он помнит вкус и запах десятков людей, которые побывали на нём до Бриггса. Когда Говард Берг вызывает к себе на ковёр, значит он имеет ввиду именно тот ковёр, который расстелен перед камином в загородном доме. Как бы его не стирали, а следы от застреленных, зарезанных, заколотых и забитых до смерти жертв всё равно остаются. Это и есть целая история.
Говард потирал лысину на затылке, обрамлённую сплошной сединой. Сигарета в его руке уже была выкурена на половину.
– Полудурок! Мне ещё не хватало разборок с толпой макаронников. Их не волнует, кто потерял деньги. Спрашивают они с меня. А ты, СУЧИЙ ПОТРОХ! клал на мой приказ! Я сказал итальянцам, а не Локку. Спрошу один раз: где конверт?
– Я клянусь, скоро мы найдём ту девку – в перепуганном отчаянии почти выкрикивал Гарри. – Мы говорили с Янгом. Он уже ищет. Вы же знаете, мистер Берг, у него не бывает осечек!
Глаза Гарри настолько покрылись слезами, что в них можно было разглядеть огненные блики, находившие отражение из камина.
После очередной затяжки Берг прижал сигарету ко дну пепельницы, которая лежала на журнальном столике из красного дерева около кресла, совершил несколько вращений пальцами и оранжевый огонёк погас, табачный дым над сверкающим янтарём загустел на несколько секунд, пока совсем не растворился в воздухе.
Ровным голосом Берг сказал:
– Такую бесполезную шваль как ты могла родить на этот свет только подзаборная шлюха. Потому что нормальный человек хотя бы иногда читает газеты или смотрит новости. А ты только трахаешься и нюхаешь. Толку от тебя никакого, и долг возвращать тебе нечем. – После затяжного молчания Говард добавил: – Так что Янгу от меня большой привет.
Охранник мэра по имени Картер – рослый темноволосый мужчина сорока семи лет – выставил вперёд пистолет. Раздался щелчок.
– Умоля… – вдруг закричал стоявший на коленях курьер.
Транзитом через голову Гарри пуля влетела в камин, пуская лёгкое искристое облако между горящими дровами. Следы крови брызнули, добравшись до самого камина.
Тело Бриггса гирей рухнуло на пол, создавая секундный грохот. И вот, история ковра стала богаче ещё на одну душу. Последнее пристанище тех, кто пренебрёг доверием Говарда Берга.
Пока двое других охранников волочили труп от камина, Берг обратился к Картеру:
– Позвони Максу. Скажи, пусть найдёт эту девчонку. Живая или мёртвая – не принципиально. Главное – чтобы он забрал у неё конверт. Да, и уточни сумму, которая должна быть там. – Оттопырив указательный палец в сторону подчинённого, мэр произнёс в требовательной форме: – И скажи, чтоб не убивал, пока не найдёт деньги, ты понял? Потому что он любит палить, а потом уже разбираться что к чему.
– Хорошо шеф.
– И ещё. Ты уточнял, что там с грузом?
– Я позвоню на ферму.
– Потому что если дело ускорится, то рассчитаемся с итальянцами. Тогда хотя бы выйдем в ноль.
– Как узнаю, сразу сообщу вам.
– Можешь идти.