15. ВХОД В ПРЕИСПОДНЮЮ
Пока система запускалась, капитан Де Бонт принялся стрелять глазами по сторонам, оценивая ущерб. Повсюду виднелись следы оторванных панелей и осколки выбитых лампочек. Местами встречался слегка деформированный каркас. Амфибия лежала на дне океана, слегка накренившись на правый борт.
– Генри? – обратился капитан, когда инженер вдруг двинулся в направлении кормы.
– Да?
– Ты к реактору?
– Да, капитан.
– Давай. И побыстрее.
Затем капитан Де Бонт взглянул на старпома и сказал:
– Морган, посмотри носовую часть.
– Есть – тяжело вздыхая, отозвался старпом.
Кайла отправилась по салону осматривать тот погром, который учинил древний хищник. Робкими шагами она вошла в камбуз. Продукты, которые остались с последнего ужина, были разбросаны по полу. В полуметре Кайла разглядела перепачканные в томатном соусе сосиски и вспомнила метровый язык Такера. Её вырвало.
Гектор метался по центральному отсеку в ожидании, когда начнёт поступать изображение с камер ночного видения. Но стоило заработать гидролокатору, который ничего не фиксировал в радиусе тысячи трёхсот метров, как ихтиолог перестал проявлять всякий интерес к приборам.
Дрожь в коленях не отпускала, но любопытство и научный интерес были сильнее. Кайла перешагнула через порог лазарета и робко подкралась к двери изолятора, но, лишь увидев своими глазами, вспомнила, что окно в дверном люке было заварено. Тогда она подошла к рабочему компьютеру доктора Мур, который был подключён к видеокамерам, установленным в обоих изоляторах.
Процесс ещё не прекратился. Превращение прогрессировало. Куски порванной одежды, которая была надета на Такере, были разбросаны по полу. Из человеческой кожи тоже ничего не осталось. На скелете ног, которые уже больше походили на звериные лапы, помимо привычного коленного сгиба сформировалось ещё одно суставное соединение в районе середины бедра. Из копчика начала отрастать ещё одна конечность, похожая на хвост с раздвоенным концом. Кожа на брюшной полости настолько втянулась внутрь, что спереди можно было рассмотреть отчётливый контур нижних рёбер. Позвоночник тоже претерпел серьёзные изменения. Он начал загибаться так, что полуживотное-получеловек уже почти опустилось на четыре лапы. Пальцы с огромными когтями на руках перенесли очередную деформацию и срослись – указательный со средним, а безымянный с мизинцем. Между ними всё ещё сохранились перепонки. Передние конечности уже почти целиком напоминали когтистые лапы хищной птицы. Из локтей выпячивали заострённые оголённые кости.
С виду казалось, что существо не просто растягивало из пасти свой длинный шипованный язык, а испускало какие-то звуки. Наглухо задраенный люк не позволял что-либо услышать. Тогда Кайла кликнула на значок с изображением мегафона, убрав красную черту, после чего из акустических колонок стали доноситься по-настоящему звериные стоны.
Кайла подумала о том, что все кропотливые труды в её домашней лаборатории ничто по сравнению с этим. Все те образцы, которые ей удалось вырастить в самодельном инкубаторе, не стоили и ничтожной части такого бесценного экземпляра. Она вставила флэшку в разъём и запустила процесс копирования видеозаписей с камеры в изоляторе, которая фиксировала весь процесс превращения: от распада всех следов человеческого организма до проявления неизвестной современной науке анатомии. После того как копирование стартовало, Кайла свернула рабочее окно и удалилась из лазарета.
Гектор скорректировал положение головы, как только картинка на дисплее изменилась. Появились изображения с камер ночного видения. Желая рассмотреть повнимательнее, Гектор подошёл к большому экрану и нажал на секцию с изображением, которое поступало с девятой камеры. Изображение увеличилось на весь дисплей. Для ихтиолога это было, не то чтобы загадкой, но интерес явно вызывало. Слишком уж…
– Что тут у нас? – проронил капитан Де Бонт, который незаметно подкрался из-за спины, как показалось Гектору. На самом деле он был не в состоянии расслышать шаги капитана из-за того, что слишком сильно его внимание занимало изображение на экране.
– Хороший вопрос – отозвался ихтиолог. – Видимо, очередная остановка в нашем маршруте.
– Нам крупно повезло. Если бы мы плюхнулись где-нибудь метров на двадцать-тридцать дальше, то были бы свободны как птица в небе.
– Нет, что это? – негодующе задавался вопросом Гектор Кейдж. – Слишком идеальная форма. Не находите, капитан? Вы только посмотрите на эти контуры.
– Я бы сказал, геометрически правильная фигура. Мне трудно представить, чтобы она была естественного происхождения. Но и рукотворного тоже. Это же какая нужна технология?
Пока капитан с ихтиологом продолжали оценивать изображение на дисплее, в центральный отсек успели вернуться старпом с биологом. Но едва ли они пришли, как в отсеке раздался одновременный тревожный стон. Весь экипаж испытал на себе дрожь, которая пролетела по всему телу от пяток до самого затылка. Дисплей практически полностью окутали тёмные тона чего-то движущегося. Нечто среднее между касаткой и кашалотом с виду, но в пять раз больше синего кита поднималось с глубины. Оно всплывало из бездонного отверстия, диаметром не менее чем в сто метров. Как заметил капитан Де Бонт, это отверстие имело форму геометрически правильного круга с идеально чёткими краями. Чудовище, которое поднялось из самых глубин, создавало сильное впечатление, словно из какой-то бездны на дне Атлантики всплывала целая планета. Внутрь подлодки доносился голос животного. Размеры глубоководного кита были настолько гигантскими, что его неторопливое перемещение снизу вверх повлекло за собой некое подобие волны, от которой дно корпуса Амфибии заскрежетало по дну и субмарина сместилась на несколько метров.
– Всем сохранять спокойствие! – смело настаивал капитан Де Бонт, пытаясь удержаться на ногах после толчка. Остальные обнимали пол, утратив на некоторое время опору из-под ног. Корпус подлодки ненадолго завибрировал. – Ничего критичного. Пронесло.
– Ну и ну – с открытым ртом проронил Гектор. Он был не в силах сдержать своего восторга. Сколько ещё живых существ скрыто под покровом абиссали? Все они не были похожи ни на один их тех видов, которые обитают в верхних слоях мирового океана. Это было за гранью фантастики. Кто мог знать, что на одной и той же планете может быть два отдельных мира с абсолютно разными живыми существами. Но сколь фееричным казался их наружный вид, столь же тревожно выглядела эта округлость, за которой могло прятаться что угодно.
– Что тут было! – в панике прокричал Генри, примчавшись в центральный отсек. – Мы ещё задницу не оторвали, а эта тварь уже учуяла нас?
– Всё нормально – призывал инженера к спокойствию капитан.
Всё ещё находясь во власти страха, глубоко вздыхая, Генри спросил:
– Капитан, что это было?
– Узнаешь. Потом как-нибудь заценишь видео. А пока лучше скажи, что там с нашей ласточкой?
Кайла принялась мять плечи инженера в попытке погасить всплеск адреналина, проговаривая мягким голосом:
– Дыши ровно. Не торопись.
Генри постарался вздохнуть несколько раз как можно медленнее, а когда пульс пришёл в норму, он начал излагать рваным тоном с отголосками утихающей паники:
– У меня две новости – хорошая и плохая.
– Классика – недовольно выпалил Морган.
– Просто супер – поддержал Гектор.
– На душе и так не ахти. Давай хорошую? – распорядился капитан.
– Реактор целенький.
– А теперь «обрадуй».
– Эта тварь нам сильно помяла корпус. В нескольких местах вмятина дошла до внутренностей.
– Что конкретно повреждено?
– Много всего. Слегка помят гребной электродвигатель. Но самое критичное – система чистки балласта. Второй клапан сорван. Девятый вышел из строя. Взорвались шесть баллонов с сжатым воздухом. Для кормовых цистерн балласта воздуха осталось девять процентов. Запасы, рассчитанные на среднюю группу, сохранились меньше чем на шесть процентов. Этого объёма хватит только для манёвров, но и то до поры до времени.
– Чем чревато?
– Ну, всплыть мы не сможем.
Невольно из уст Кайлы панически вырвалось:
– То есть как это не всплывём!?
Морган и в страшном сне не мог представить, что свою погибель встретит на глубине в восемь километров и поддержал биолога:
– Мы что, сдохнем в океане?
Капитан Де Бонт начал призывать к порядку:
– Всем сохранять спокойствие. Генри, поподробнее.
– Нет, мы как бы можем подняться к поверхности, но не всё так просто. Чтобы можно было равномерно продувать балласт по всему корпусу, я мог бы перераспределить воздух в баллонах. Но это означает, что давление в них будет очень слабое и продуваться балласт будет очень медленно, а, следовательно, всплывать лодка будет тоже медленно. Плюс ко всему, при таком раскладе, ни о каких манёврах и речи идти не может. Поэтому такой вариант нам не подходит. Мне придётся отнять весь оставшийся воздух, который предназначен для центральной части балласта и подключить шланги к кормовым и носовым цистернам. Так у нас хотя бы останется возможность играть с дифферентом. Но даже если мы целиком продуем носовую и кормовую группы цистерн, этого всё равно не хватит, чтобы всплывать с нормальной скоростью. Процесс будет сильно замедлен.
– Стоп – прервал капитан. Лютер ненадолго бросился в размышления, а когда его посетили лёгкие наброски плана по спасению, он продолжил: – Значит так. Сделай как сказал только что. Переподключи баллоны с воздухом для центральных цистерн к кормовым и носовым. Центральный балласт пока что оставим без воздуха.
– Капитан, к чему вы клоните?
– Мы сможем всплывать с дифферентом в двадцать пять градусов на корму?
– Вполне. Но вы понимаете, что придётся сохранить некоторый объём воды в кормовой части? А это дополнительно снизит скорость всплытия и…
– Мне нужен ответ: да или нет? – отрезал капитан.
– Да. Можем. – После недолгой паузы Генри спросил: – И что вы хотите сделать?
Взяв на размышления несколько секунд, капитан Де Бонт задал инженеру вопрос:
– Если мы запустим оба двигателя и будем сохранять максимальную скорость всплытия, какую нам позволяют кормовые и носовые цистерны с дифферентом в двадцать пять градусов, то через сколько времени мы окажемся на поверхности?
– Сейчас посмотрим. – Генри подошёл к сенсорному дисплею и начал производить математические расчёты. – Итак. Мы находимся на глубине восемь тысяч сто пять метров. Если будем плыть под углом в двадцать пять градусов, то дальность нашего пути составит… гм-гм-гм, двадцать тысяч с небольшим. Один гребной винт повреждён, так что при максимальной скорости в двадцать два узла с дифферентом в двадцать пять, с учётом погрешности на манёвры… наш путь продлится одиннадцать с половиной-двенадцать часов.
– А почему мы не можем всплывать по вертикали на большей скорости? – недоумевала Кайла.
– Да, капитан? До меня тоже не… а хотя – вдруг замолчал Генри, а под конец всерьёз задумался.
Капитан Де Бонт пояснил:
– Потому что прежде всего мы должны уйти от той твари, а уже потом добраться до поверхности. Поэтому мы будем двигаться под углом. А пока давайте продуем цистерны и поднимем нашу красавицу. Надо зависнуть над краем этой пропасти. Запустить реактор. Приготовиться к зондированию. Узнаем, что там за глубина, а то любопытство меня съедает.
Оказавшись в двадцати метрах над краем округлой впадины, Генри принялся сканировать глубину. А пока зонды делали своё дело, инженер озадаченно проронил:
– Капитан, а где гарантия, что за двенадцать часов всплытия оно не выследит нас?
– А вот об этом я и хотел поговорить с нашим специалистом – сказал капитан, посмотрев на ихтиолога, который витал в своих мыслях до этого момента.
– Уточните? – с нахмуренным лицом сказал Гектор.
– Напомните, мистер Кейдж, что вы там говорили про термоклин. Если предположить, что этот ваш динозавр всё же не в состоянии преодолеть термоклин, то что должно произойти, если он туда попадёт?
Ихтиолога накрыла гримаса, будто его осенило:
– Слушайте… Вполне. Вполне возможно, что нам и не надо гнать на пределе до самой поверхности. Не исключено, что мы сможем оторваться от него и через три-четыре километра.
– Так. Я хочу услышать больше деталей.
– Дело в том, что океаническое дно усеяно гидротермальными источниками. Здесь адская жара, поэтому они привыкли обитать в тепле. А вот если он угодит в средние слои океана… Водичка там ледяная.
– И что же с этой тварью произойдёт в холодных водах? – спросил капитан.
– Ну, по логике вещей, должно наступить охлаждение внешних тканей, это повлечёт за собой ухудшение циркуляции крови, судороги, потом последует понижение чувствительности, а затем полный или частичный отказ нервной системы. Мисс Фокс, я же ничего не упустил?
– Организм, привыкший к тёплой среде… да, скорее всего поведёт себя именно так.
И тут в очередной раз слово вставил Гектор:
– Единственное, что может исказить наши предположения, так это панцирь. Вопрос в том, какой процент тела покрыт им и насколько хорошо он изолирует от перепадов температур. Но, в любом случае, я уверен, у этой рыбины должны быть места, которые не покрыты панцирем. Помимо глаз это должны быть промежности между ногами и брюхом, гениталии, пасть. Плюс ко всему, его предки наверняка уже давно здесь обитают и организм привык к этой среде на генном уровне, приспособившись эволюционно. Так что разницу в температуре он точно должен ощутить. Поэтому, если выгорит, то сможем проскочить.
С превеликим энтузиазмом капитан Де Бонт громко произнёс:
– Что же, загоним тварь в холодильник. – Затем капитан посмотрел на инженера: – Что там с глубиной?
– Уже скоро, капитан. Осталось два процента. Уже один.
Все замерли в ожидании. Экипажу не терпелось узнать истинные размеры той пропасти, над которой зависла Амфибия.
На дисплее загорелось значение «100%», после чего появилась надпись: «Данные не получены».
– Не понял – проронил инженер, запустив процедуру зондирования повторно. Но стоило нажать на кнопку запуска зондирования, как загрузка даже не началась. Надпись выскочила повторно: «Данные не получены».
При виде надписи Гектор вдруг заёрзал. Он стал бродить по отсеку туда-сюда и что-то обдумывать. Капитан это сразу заметил:
– Мистер Кейдж… вы знаете что-то, чего мы не знаем?
Ихтиолог продолжал молча блуждать в собственных мыслях.
– Если это так, то поделитесь – добавил капитан Де Бонт.
Гектор, ошеломлённый, ткнул на дисплей, где просматривалась круглая пропасть и начал говорить с учащённым пульсом, так как сам не думал, что когда-нибудь станет всерьёз над этим рассуждать:
– Кажется, я знаю откуда взялась тварь, которая хотела сожрать нас. Если… – на этом слове Гектор едва не подавился комком слюны, который подступил к горлу. Он почувствовал, как по спине пробежал холодок. Сглотнув, ихтиолог сделал вторую попытку: – … если теория о полой Земле верна, то мои догадки… – Гектор в очередной раз сглотнул, вздохнул и продолжил мысль: – Если в Земле существует полость, то в ней, вероятно, имеется идеальная среда для жизни. Вполне возможно, что она со всех сторон защищена от глобальных катаклизмов. Например астероид, упавший на Юкатан, поднял огромное облако пыли, которое ещё долго охватывало всю планету. Солнечные лучи не попадали на поверхность Земли столько времени, что глобальное обледенение не заставило себя ждать. Ничего подобного в полой части планеты произойти не может. Это физически закрытая и экологически защищённая среда обитания. Именно в такой благоприятной среде каждое из этих существ может обитать и давать потомство на протяжении долгого времени, обеспечивая выживание своему виду на миллионы лет.
Кайлу посетила мысль о твари, в которую превратился Такер. Она подумала о других возможных существах, которых можно было бы обнаружить, если ихтиолог, с которым её связывали уже не только служебные отношения, окажется прав. Она тут же спросила:
– И что теперь?
Обращаясь ко всему экипажу, Гектор продолжил, но говорить уже начал куда с большей смелостью, без малейшей дрожи в голосе:
– Если позволите, я выскажу своё мнение. Попав на этот борт, у меня как у учёного появилась уникальная возможность провести такие исследования, о которых другие могут только мечтать. Я всю жизнь посвятил ихтиологии. Моя первая жена кинула меня из-за того, что я забил на медовый месяц и принял предложение поехать в Австралию, чтобы ознакомиться с неизвестной науке мутацией двенадцатиметровой твари. Я люблю свою работу и посвятил ей всю жизнь. Мне известно достаточно о доисторических хищниках, в тысячу раз страшнее белой акулы. Но даже мне страшно представить, какие твари могут выползти из этой бездны.
– Да, но может быть эта впадина просто имеет гигантскую глубину, которую не в состоянии замерить оборудование? – предположила Кайла.
– Вы не понимаете, мисс Фокс. Тот патоген, который сожрал нашего коллегу, возможно, как раз и выплыл оттуда. Тот, кто за нами охотится, едва ли может иметь что-то общее хотя бы с одним из видов, которые когда-либо существовали в поверхностных слоях океана. Теперь я точно могу утверждать, что у этой особи нет абсолютно ничего общего с базилозавром, потому что у базилозавра отсутствовали органы эхолокации, а этот гигант чует наше присутствие за километры. Всегда имела место теория о том, что на больших глубинах могут обитать некие формы жизни. Но речь шла о каких-нибудь простейших организмах или в принципе видах, которые невелики размерами. Где, по-вашему, хищник таких размеров будет добывать себе пропитание? Я не говорю уже про того, который только что проплыл у нас перед носом. Здесь не густо. Наверняка есть какое-то рыбное место, скрытое от наших глаз, в котором представлена невероятно сложная и богатая экосистема. Там их дом. Может на дне океана и присутствуют какие-то живые организмы, которыми они питаются, но в таком случае здешняя среда уже давно должна была истощиться. – Спустя секунду Гектор вспомнил и добавил: – И тот объект в форме диска. Он очень даже похож на тарелку. Но кто сказал, что она летающая? Я бы не стал исключать версию о том, что этот аппарат плавательный. Во всяком случае, у него имеется идеальная для этого обтекаемость. Хоть я и учёный, но мне приходится выдвигать такие гипотезы, потому что всё это должно иметь разумное объяснение, но проблема в том, что другие версии мне в голову не приходят.
– Но мы ведь не можем принимать решения, опираясь на неподтверждённые теории – твердила Кайла, направив умоляющий взгляд на капитана.
– О чём вы говорите? – возмущённо проронил Гектор. – Речь идёт о безопасности всего экипажа. Можете обвинить меня в пренебрежении научными открытиями, которые мы рискуем не совершить. Но если мы не уберёмся отсюда к чёртовой матери, то мир не узнает и о тех немногих открытиях, которые мы уже сделали. И никакой дилеммы здесь быть не может.
– Капитан – проронила Кайла, надеясь хотя бы на его поддержку. – Мы могли бы погрузиться хотя бы ещё немного. Ведь у нас ещё есть запас до максимальной глубины.
Генри и Морган стояли в стороне, лишь наблюдая за тем, как решается дальнейшая судьба всей экспедиции. Теории доктора Кейджа уже не вызывали у них такого шока после всего того, что довелось увидеть на протяжении трёх недель, проведённых в абиссали Атлантического океана.
Капитан Де Бонт почесал подбородок, затем провёл рукой по затылку. Эти слова экипаж слушал особенно внимательно.
– Я всегда принимал решения и отдавал приказы, требуя слепого подчинения. Сейчас я впервые объясню своё решение. Но говорю сразу, – с этими словами капитан в первую очередь посмотрел на биолога, – что чьё-либо мнение меня не волнует. Я решил, и точка. Учитывая ту информацию, которую мы успели собрать, наша экспедиция уже оправдала те деньги и силы, которые были потрачены на её подготовку. У нас есть выбор. Мы можем рискнуть и пойти ко дну вместе с подлодкой, либо вернуться с тем, что имеем. Я видел объект, слишком похожий на инопланетный корабль; неизвестную заразу, которая превратила мистера Хьюза в зомби; а ещё я своими глазами увидел доисторического динозавра и морского мастодонта в десять раз больше настоящего. За такую информацию любые спецслужбы будут готовы убить. Как человек военного дела, я могу сказать, что наше судно не приспособлено для той ситуации, заложниками которой мы оказались. Нам нечем обороняться. Мы можем вернуться с тем, что имеем, и тогда, может быть, наши наниматели пересмотрят свой подход к делу и перед следующим погружением подготовят субмарину должным образом, чтобы обеспечить выживание как судна, так и всего экипажа. Итак, – подытоживающим тоном сказал капитан Де Бонт, – мы всплываем.
– А как же буй? – продолжала настаивать Кайла.
– Это последний вопрос, на который я вам отвечу, мисс Фокс. После этого даже не пытайтесь получить какие-либо ещё объяснения по поводу моего решения. Оно окончательное. Что касается буя… согласно протоколу, я обязан запустить буй с сигналом бедствия. Но я более чем уверен, что помощи мы не дождёмся. Это единственная в мире подводная лодка, которой по зубам такая глубина, а глубоководные спасательные аппараты едва ли смогут доплыть сюда. Тот хищник разнесёт их без особого труда. Но и это не играет особой роли. Важнее кое-что другое. Опираясь на свой опыт, смею предположить, что в случае невозможности всплытия наши наниматели не станут торопиться со спасением. Для них важна лишь информация; данные, которые удалось собрать в ходе экспедиции. Если запасы кислорода и питьевой воды у нас практически неисчерпаемы, то нельзя сказать того же о других ресурсах. Они будут тщательно планировать погружение спасателей. Потребуется много времени на подготовку. Даже если спасателей пронесёт и их плавательные аппараты не привлекут к себе этого… толстолобика, всё равно в отношении нас это ничего не изменит. К тому моменту иссякнут запасы провианта. Но о нас горевать не будут. В конце концов спасатели рано или поздно доберутся до Амфибии и залезут внутрь. Только вот спасать они будут уже не экипаж, а те данные, которые нам удалось накопить. Так что я бы мог пустить буй, но нас это не спасёт, потому что буй установили отнюдь не из гуманистических побуждений, а для того, чтобы просто знать, в каком именно месте искать субмарину с ценным грузом. Мы здесь сами по себе и рассчитывать мы тоже можем только на себя.