Две маленькие человеческие фигурки, слегка наклоненные на “два часа” шли по залитой солнечным светом улице. Рядом семенили две, такие же коротенькие тени. Оба мужчины бодро вышагивали “не в ногу”, то пропадая в перистой кучке зелени, то вновь появляясь на фоне клеток клинкера.

Приметив потенциальную жертву, беркут пикирует вслед за ней, при этом его скорость может достигать 240—320 км/ч.

Все увеличивается с неимоверной скоростью. То, что было темной точкой, становится цветной линией, придающей смысл отдельному фрагменту общей картины мира. И вот уже это не линия, а фрагмент, который необходимо наполнить смыслом, чтобы получить законченную картину мира.

Падение прекращается.

Обычный человек может выдерживать перегрузки до 15 g около 3—5 секунд без потери сознания.

– Обычно, этот участок пути, туристы воспринимают самым длинным. Хотя это совершенно не так.

Мой попутчик заговорил! А я уж решил, что он обижен, или в гневе на меня. Из-за какого-то дурацкого приличия я поддакнул.

– А ведь нам осталось пройти пару домов и улица закончится. Пара шагов и погода – отличная для посещения “Исходника”. Вы сможете все увидеть своими глазами при естественном свете.

Я решил, что теперь моя очередь: “Прошу прощения за причиненные неудобства, достаточно было просто сказать в каком направлении идти”.

Сейчас меня не особо интересовали загадки краеведения, я был еще под впечатлением странностей первого этажа.

– Да о чем Вы говорите! Прогулка с таким замечательным собеседником – это истинное удовольствие! Тем более, я смогу сразу “убить двух зайцев” – в том районе у меня еще есть дела.

Очередная пара шагов. Из тени на солнце и мой проводник вновь заговорил.

– И Вы напрасно иронизируете насчет собеседника. Ведь для говорящего – нет большей ценности, чем закрытый рот.

Я покраснел. Действительно, после слов прекрасный собеседник я слегка улыбнулся.

Поворот червячного механизма. Подушечка пальца касается струны, но она уже сопротивляется, и Вы ощущаете её давление.

Внутри появилось напряжение.

***

Пара шагов и улица заканчивается, но есть угол, на котором мы поворачиваем.

– Вы, наверное, уже заметили, какой здесь своеобразный климат. Уверяю Вас круглый год здесь всего в меру. Мне даже иногда кажется, что природа именно в этом месте решила угождать даже самым взыскательным вкусам.

Облачко раздражения медленно проплывало над безмятежным океаном мыслей.

– Вот смотрите!

– Куда? – это была маленькая капля из небольшого облака раздражения, которое все-таки решило обозначить свое присутствие в безмятежном океане мыслей.

Но прозорливость моего собеседника обладала определенной волей, и она решила не замечать и не реагировать.

– Здесь уже не так жарко и не так солнечно.

– Действительно, – я посмотрел вверх, барашковое облачко, непонятно откуда взявшееся стояло между мной и Солнцем.

– И эта замечательная местность очень долго была не заселена. А причиной был горный хребет, который, как выяснилось чуть позже, практически опоясывает данный район. Словно сама природа пытается защитить чудо, которое сама и создала.

Было сделано 2 шага. Два шага и мы завернули за угол. Два шага и жар солнца ослаб. Кусок мела скрепя, сердце сжимается, 32 ярко белых зуба, признаки здоровья, оставляет следы. Греческие и латинские буквы – прямое чтение – абсурд.

– Секунда!

– Какая секунда? – мой проводник был невозмутим и спокоен.

– Извините, продолжайте, Вы отличный рассказчик.

Мысль начала формировать образ: “Что это – сарказм, оценка? Нет это просто риторика. Защитить чудо? Или… Защитить от чуда?”

– Спасибо.

Голос ворвался, и я с обрывками догадок переключился на непрерывный поток фактов: “Так вот, это чудо природы было долгий период времени недоступно для человека, пока, тогда еще малоизвестный путешественник…”. Голос моего провожатого постепенно замедлялся и вот он вообще замолчал. Я повернул голову. Он смотрел куда-то в сторону гряды гор. Над неровной линией гор – до предела растянутой кардиограммы – парили две темные точки.

И что? Я стал изучать его глаза.

Идеальная окружность черного и разлетающиеся осколки синего.

– Что? – задал я вопрос глазам.

Глаза саккадически посмотрели на меня.

– Он первым нашёл дорогу через перевал, чем открыл первую великую миграцию людей сюда.

***

Первым на пик каменной гряды вскарабкался мальчик. Следом на каменную плешь ступил пророк. Их встретил полный силы порывистый ветер.

– Дальше мне нельзя! А Вам надо идти вон туда! – прокричал мальчик.

– Спасибо.

– Не переживайте! Вам не заблудиться!

– Я знаю.

Появилась яркой окраски бабочка.

– Смотрите, смотрите! – продолжал кричать мальчик. – Как красиво!

Бабочка двигалась по осциллирующей окружности, центром которой являлись пророк и мальчик, то приближаясь, то удаляясь.

– А вот еще одна! И еще! – мальчик не унимался.

Но настал момент, когда он сбился со счета. И тогда он замолчал, а пророк ощутил страх, заставивший мальчика замолчать.

– Тебе пора, – мягко сказал пророк.

– Да, да, но может…

Пророк коснулся плеча мальчика: “Мы просто не будем подходить к тем странностям, о которых не знаем”, – и добавил: “Спасибо”.

***

– Вы сказали первую? А были ещё?

– Да мы представители второй, так сказать, волны колонизации.

Безусловно, я не смог скрыть неподдельного интереса. Пожалуй, первое, что не было чем-то странным, загадочно тяжелым.

Он заметил это и старательно начал рассказывать.

– После того как был найден путь в эти места обетованные, сюда хлынули первые поселенцы. Эта цивилизация, в данном контексте думаю, это правомочно, процветала. Они смогли найти выход в море. Но в какой-то момент они покинули эти места.

– Почему они покинули это место? – спросил я.

Ответ последовал незамедлительно.

– Это одна из загадок человечества. Археологи не “опускают руки” и с оптимизмом смотрят в будущее, но моё мнение, что эта загадка, так и останется загадкой.

– Что же такого должно было произойти, что все сразу ушли в поисках лучшей жизни.

– Вы, как мне кажется, немного предвзяты в выходах. Ведь существует множество причин, сподвигающих нас на переселение.

– Но только не от хорошей жизни! Назовите хоть одну! Человечество совершает поступки только когда ему страшно! – с моей стороны это, пожалуй, было чуть резковато, но я уже сожалел об этой прогулке. Все стало в тягость.

Шорох шагов отчетливо различим на фоне уличной полифонии. Но мы только успели осознать, что наша поступь есть проявление внутренних раздумий, как оказались перед перекрестком.

***

Если я следую правилу,

то я ему следую беспрекословно

Каменистая гряда осталась за спиной. Впереди океан жаждущей движения листвы с ее вечными пересудами.

Пророк медлил. В житейской простоте тепла всегда через край.

Как правило – скромность и воздержанность делают отдельное частью другого, нечто большего.

Шорох листвы поведал ему о том, что он не первый, о том, что обычно обратно никто не возвращался, о том, что люди очень похожи на них и может ему не стоит идти искать место рождения Солнца. Все думают, что знают, где оно, но никто даже не представляет, как это происходит.

Пророк слушал. Складки рубища говорили, то резко срываясь на крик.

– И где искать это спасение? – рассудительно шелестела листва.

То едва уловимым движением шептали в ответ листве.

–Тяжела и опасна пыль дорог, – рассудительно мудрвствовала листва.

Зелень стены – граница мудрости, покрытой полумраком, серое рубище под давлением ветра формирующее образ человека. Прямостоящий смотрел и не видел, слышал и слушал, чувствовал и испытывал.

Все ждало.

И ветер не выдержал. В резком порыве он заставил лес задать этот вопрос: “Зачем-м-м?”

Сила вопроса пошатнула фигуру. Кончики листвы коснулись кожи.

Пророк устоял.

– Возможно, я там узнаю об этом.

Ветер успокоился, лес затих, и пророк сделал шаг вперед. Второй, третий.

***

– Теперь сюда и Вы практически у цели. В любом случае мы представители второй волны, пока не можем найти ответа на вопрос. Почему люди покинули эти места.

Я молчал.

– Вам осталось дойти до конца улицы. Вы увидите нагромождение камней чуть поодаль – это и есть “Исходник”. А я вынужден откланяться.

– Сила сильных эмоций делает наше видение крайне ограниченным. Все хорошо. Мы отлично провели время, – долетело до моего слуха.

Я увидел, что от улицы между домами идет дорожка вымощенная камнем. Увидел цвет домов и его протянутую руку.

– Ну, вот теперь Вы пойдете дальше, – пожимая мою руку, проговорил мой провожатый.

Извиниться? Не характерно. Пожелать удачи? Неверно трактуется. Попросить остаться? Глупо.

– До свидания, – за меня ответило мое подсознание.

Я бросился вслед за тем иррациональным, которое уже успело сделать пару шагов в направлении горного хребта.

***

Тряпка лихорадочно рисовала – к себе, стирала – от себя, отражение девушки. Но что-то случилось. К себе и тряпка замерла. Какие-то доли, но этого достаточно и большая стрелка, с трудом преодолевая растущее сомнение, пытается сделать шаг. От себя и все остановилось. По холлу разнесся бой часов.

Отражение внимательно смотрит девушке в глаз.

– Мне очень, очень нужна Ваша помощь, – заговорила девушка, обращаясь к туристу.

Едва сдерживаемый напор необходимости движения и страстность отчаяния. Зрачки расширены, рот приоткрыт. Давление, турист отклоняется назад. Глоток кофе в чашке.

– Э-э-э…?

– Просто 15 минут побудьте здесь!

Тряпка к себе. Связка ключей от себя.

Турист подхватывает связку ключей и кричит: “Что мне с этим делать?”

Дверь уже закрывается.

Движение подчиняется инстинктам, оно глухо и слепо. Время не прощает задержек. Началась гонка. Стрелка все быстрее и быстрее вращается.

Легко. Движение наслаждается свободой и ему кажется – нет ничего невозможного.

Девушка преодолевает первый поворот, затем бежит по прямой.

– Для меня сегодня жаркий полдень.

– Ну, это же здорово! Улица пустынна и никаких задержек.

– Но мне уже жарко. Она начинает изматывать.

– В любом случае мы не имеем права опоздать!

Перекресток разрывает улицу на две части – было и предстоит.

Девушка мгновенно пересекает перекресток.

***

Дома по краям улицы становились все более низкими и однотонными, образуя некоторое подобие параллельных стен, которые исчезают где-то у линии горизонта. Действительно, впереди показалась груда камней, глядя на которую, создавалось впечатление, что импровизированный тоннель перегорожен обвалом.

Я продвигался к этой груде камней. Дома потеряли свою привлекательность и стали походить, на какие-то убогие конструкции на территории заброшенного завода.

Уже можно детально рассмотреть скалистое образование, которое, вероятно, местные жители и называют “Исходником”. Если не стремиться что-то выискать, то это нагромождение, не производило впечатление скрытого сакрального смысла.

Шаг замедлился. Мальчик у дороги сидит на корточках и прутиком водит по земле. Он, как и все дети в полдень, прост и чумаз. Но одиночество тех, кто не должен быть одним, заставляет обратить на себя внимание. Я приближался и ждал. Мальчик бросил косой взгляд в мою сторону и продолжил что-то выписывать.