Но в одну ночь все изменилось. Я лежал, прикованный к койке в лазарете, после очередных побоев, рядом стонал Лыко, мой главный мучитель, в этот раз я откусил ему ухо, чем набрал очки авторитета, но все же мне досталось больше. Я бесцельно таращился на часы, стрелка перевалила за полночь, резко похолодало, ладонь на руке загорелась, будто кто-то кипятком облил, я испуганно взглянул на нее, там появилась печать демона. В памяти всплыли слова Азарота: «Каждые 66 дней выбери жертву и пометь ее для меня своей ладонью». Только вот демон не сказал за какой промежуток времени мне нужно передать печать, на соседней койке лежал Лыко и на данный момент он единственный, кто мог стать моей жертвой, что меня однозначно радовало, только как до него дотянуться? Я попытался вывернуть большой палец, но безрезультатно.
– Чего там вошкаешься, уродец? – рыкнул Лыко.
– Завались, жирдяй, – огрызнулся я.
– Сейчас договоришься гнида, я тебе косточки доломаю, – разбушевался он.
– Да что ты можешь, чучело? Ты прикован также, как и я, – все провоцировал я его, остается только вариант, что он сам ко мне придет и будь, что будет.
– Ты труп, шкет, – загромыхал он.
Лыко разобрался с наручниками, наверное, с помощью отмычек, кто его знает, накинулся на меня, начал душить, идеально. Я коснулся его жирного бока рукой, жжение ушло. Пока он душил меня, я улыбался, ведь эта гниль умрет.
– Чего лыбишься? – недоумевал он.
– Потому что ты сдохнешь, – прохрипел я.
Дымка появилась за его спиной, вновь, как и тогда я сидел рядом с ним, привкус крови во рту, разодранная грудина Лыко. Его лицо замерло в ужасающей гримасе. Мои руки и форма вся в крови, как и пол кругом. Рядом уже набежали надзиратели, в полном шоке рассматривая эту сцену кровожадности. Наручники так и весели на мне, с оторванными от кровати цепями, кисти жестко болели. И тогда я рассмеялся, искренне, от всей души, по сути, демон помог мне совершить правосудие. Да, здравствует Азарот, тогда радовался я. Меня запихали в одиночку, так стало повторяться каждые 66 дней. Начальник тюрьмы все пытался проследить, как это происходит, но все стражники засыпали в момент убийства.
Октябрь 2017
Все заключенные с ужасом остерегались меня, теперь у меня появилась кличка «Оккультист», уважение сокармеников я заслужил, но те тоже меня шугались. Также удалось выяснить, что печать я могу передать в течение суток, методом проб, на свой страх и риск, я оставлял печать все позже и позже, но никогда не доводил до следующего дня. Начальник тюрьмы однажды вызвал меня к себе.
– Дмитрий Никольский, наша местная звезда и загадка, – начал он, – как же ты проворачиваешь свою схему?
– Мне помогает мой демон, – ухмыльнулся я.
– Заканчивай шутить, а то до самой смерти в одиночке гнить будешь, – взбесился Петр Константинович, плотный мужик с крысиной мордой.
– Я и не шучу, – уже на полном серьезе ответил я.
Начальник надолго замолчал, играя со мной в гляделки.
– Как скажешь, оккультист, так ведь тебя прозвали? Есть предложение.
– И какое же? – среди людей тоже есть своеобразные демоны, что предлагают сделки, а я счастливчик на подобное, однако.
– Скажем так, есть неугодные лица, которых к нам засылают, хорошо бы от них избавляться. За всем этим стоят влиятельные люди. Будешь устранять тех, кого я тебе скажу, взамен получишь уютную камеру, вкусную еду и что там тебе нужно для комфортной жизни, срок я тебе скосить не смогу, сам понимаешь почему, но что-то организовать да могу, – предложил он.
– Согласен, – предложение отличное, такой контракт упростит мне жизнь, – но я буду говорить, когда мне привезти жертву. Мне нужен контакт с ним, потом уже я все сделаю.
– По рукам, – довольно схватил меня за руки Петр Константинович.
Жизнь понеслась в гору, я получал все что хотел: телевизор, мягкий матрас, книги, сигареты, алкоголь, пиццу и так далее. Мои приятели вместе со мной купались в роскоши, одному совсем тягостно уж. Родители за все время, так меня и не навестили, хотя я писал письма. И маме Веры я писал, хотя она мне точно ни за что не поверила, ведь ей я расписал, как все было, может и глупо, но хотелось бы, чтоб хоть кто-то поверил мне, а с ней у нас были когда-то прекрасные отношения.