О неприятностях чужой жизни-2
Этот козел буквально выкинул меня из машины и уехал, хотя я пыталась вцепиться в дверцу! Пришлось искать точный адрес прописки в паспорте, а потом собственно дом и квартиру. А это оказалась не квартира. Это оказалась, блин, комната в коммуналке! Хорошо, хоть посреди ночи никто по общему коридору не шастал, и не мог увидеть, как якобы хозяйка комнаты ищет собственную дверь.
Вот нашарила я выключатель и… Ну, что я могу сказать? Комнатенка метров двенадцать, старая разваливающаяся мебель, шкаф, кровать, шезлонг, стол и целый стул. Маленький, на ладан дышащий холодильник, на нем микроволновка. Какие-то картонные коробки. Все ветхое, только дверь относительно крепкая. Н-да, широко жил партизан Боснюк![43] И на всех вещах отпечаток голимой нищеты. И я должна буду в этом убожестве обитать?
Поискала я первым делом во что переодеться, нашелся байковый халат и тапочки, ну все лучше кошмарных тряпок и драных кед. В холодильнике обнаружилась банка тушенки и горчица. Можно пиры закатывать. А потом взяв ту самую бамазюку с невнятными каракулями пошла на штурм старенького ноута. Подошел второй из паролей, и прямо на рабочем столе нашелся файл, озаглавленный «СМОТРИ СЮДА!» Ты глянь, и впрямь, похоже, для меня послание. Ну-с, полюбопытствуем, что там мне хотели интересного рассказать.
«Привет!
Мы друг друга не знаем, но чуть-чуть помочь тебе освоиться я могу. Я ухожу в твой мир, а тебе уступаю свое место в этом. Теперь ты – выпускница детдома № 5, и лучше тебе не выяснять туда дорогу, меня там не забыли и, если увидят тебя – есть шанс «спалиться» мгновенно.
Все документы (кроме паспорта) лежат в верхнем ящике стола в синей папке. Там и свидетельство о рождении, и результаты сдачи экзаменов, и документы на комнату, и чеки на покупку электроники, и медицинский полис, и пропуск в колледж, и проездной, и банковская карта, и даже все квитки о квартплате.
Кстати, районную поликлинику сразу поменяй, а то еще не приведи аллах выяснится, что у тебя группа крови и резус-фактор не такие как у меня – и навестит тебя жирненький полярный лис. Тем более, что там в карте есть запись о не самом приятном диагнозе, который у меня есть, а у тебя – нет.
Ты, как сирота имеешь право на социальное ежемесячное пособие. Если оно не придет на карту через неделю – бегом с паспортом в ближайший МФЦ, в смысле «Мои документы», тряси всех как грушу, пусть отдадут денег.
Паспорт, кстати, скоро надо будет менять, когда «тебе» стукнет двадцать. Из документов потребуется лишь старый паспорт с отметкой о прописке, заявление и две фотографии. Плюс квитанция об оплате госпошлины, но это ты уже сама в Интернете посмотришь.
Мои актуальные фотографии в папке «ФОТО», разберешься как одеться и подстроиться. Внешность: я за последний год пять раз перестригалась и перекрашивалась, и брюнеткой была, и блондинкой, и даже зеленой и фиолетовой. Так что любой твой цвет волос никого не удивит, а хоть бы и розовый. Позавчера я вытащила из левой ноздри пирсинг, и ходила с заклеенной ноздрей – для маскировки сделай то же самое, пластырь найдешь в аптечке. А лучше всего – носи антигриппозную маску, фиг разберешь кто под ней.
На столе лежит мой талисман – бандана с черепушками, я из нее буквально не вылезала, так что для закрепления образа – самое оно. Под ней – браслет, учти, я его ношу на левом запястье.
За последнее время я несколько раз простужалась, так что хрипи понатуральней, никто ничего не заподозрит, соседи уже привыкли.
Я курю LM с ментолом, можешь продолжать курить, можешь бросить, главное не начни утверждать, что ты отродясь к табаку не прикасалась, раз уж я смолю с четырнадцати лет.
Я закрыла все свои аккаунты в соцсетях, удалила все фотки, но и ты поосторожней с лишней демонстрацией своей физиономии. Близких друзей нет, последний любовник растворился два месяца назад, знающих меня хорошо в близком окружении практически не осталось.
Соседи мои в общем, безопасные: первая комната – дядя Яша с тетей Нюрой, алкаши обыкновенные, могут начать ломиться посреди ночи, просить денег на «догнаться». Деньги не возвращают, догадываешься? Вторая комната – баба Люся, бабуля божий одуванчик. Бабка плохо видит, можешь предложить ей помочь сходить в магазин за молоком-хлебушком. В третьей комнате обитаешь ты. Четвертая сдается, хозяина давно никто не видел, зато постояльцы меняются ежемесячно. В момент моего ухода туда еще никто не вселился, так что будущие жильцы тебя не знают.
Не удивляйся, что дверь укреплена, поскольку некоторые соседушки в свое время так и норовили поискать нет ли где у меня денег на выпивку или того, что на эту выпивку можно сменять.
Посещение мест общего пользования занятие не для слабонервных. У нас конечно висит график их уборки, только вот кто будет его соблюдать? Веселые алкаши? Полуслепая бабка? Я? В смысле ты? Приблудные «гости столицы»? Одним словом, некому. Так что ты там поосторожнее, не нарвись на лужу. Или мину. Кухня – это тема для отдельного квеста. Поэтому вся «твоя» посуда в левом отделении шкафа, а для готовки пропитания в комнате есть чайник и микроволновка.
«Ты» учишься в ветеринарном колледже. Туда лучше тоже не соваться, слишком много внимательных глаз, выберешь себе другое заведение по душе. Там, куда соберешься поступать, знай, что тебе положены аж две стипендии: размер социальной стипендии установлен законодательством в размере 730 рублей, размер академической стипендии в первом семестре составляет 487 рублей, потом платят в зависимости от успешности сдачи первой (и последующих) сессий. Копейки, конечно, но не отдавать же врагам?
«Ты» подрабатывала в ближайшем «Перекрестке» уборщицей, если будешь искать работу, то всяко не там, разницу между нами смогут заметить.
Вроде все. Удачи!
Л.»
Минут пять я тупо созерцала экран ноута. Потом так же тупо оглядывала комнатенку. Мерзость и запустение. Бандана, мать ее, с черепами. Кому только в голову пришло такое на себя нацепить! Браслет из дерьмовой бронзы, вот счастье-то. И это теперь неизвестно насколько – моя жизнь?! Покопавшись в ящиках стала нашарила початую сигаретную пачку и одноразовую зажигалку. На подоконнике нашлась пепельница. Затянувшись, выдохнула дым в форточку и подумала, сколько же лет я не курила? Да те же пятнадцать плюс пять лет стазиса. Чуть прямо не забыла, как оно это происходит, а организм-то все, оказывается помнит.
Что ж делать-то, а? Жить здесь я не могу и не буду. А как бы это поломать?
Вольд… в смысле, Мих, вот же сволочь! Загнал меня, мститель народный, в полную задницу. Жаль, что мои мальчики тогда его тогда не добили, очень жаль, сейчас бы не было ничего этого, ни этого гнусного мира, ни этого гнусного дома, ни перспектив не менее гнусной жизни. Ну не может же быть, чтоб он меня здесь навсегда оставил! Не иначе как проучить он меня решил, граф Монте-Кристо местного разлива! А вот обломается. Я не испугаюсь и просто подожду. Наверняка утром появится или позвонит и скажет «Поехали!» и заберет меня. Так что перестаем дергаться и просто ложимся спать. Как известно «утро вечера мудренее».
А утром он не появился. И когда я проснулась, ничего не изменилось: ни комната, ни город, ни мир.
О пользе иммунитета-2
– А насчет Ли́сы… Это к чему сейчас было?
– К тому, светлый ярл, что наше знакомство с Вашей дочерью очень давнее. Потому и знаю я такие интимные подробности. И именно ей и херсиру Фирмину я обязан столь приметной внешностью. Будьте добры, отправьте ее и его в стазис, чтоб мы смогли продолжить разговор. Спасибо. Так что в оговоренную плату должны войти как сама Ли́са, так и кварта Фирмина пятнадцатилетней давности.
– Я не отдам дочь!
– Мне кажется, что Вы передумаете. Когда я Вам кое-что расскажу.
И рассказал. И как уговаривал Ли́су не рисковать, не уродовать себя, и как метался по Москве в ее поисках, боясь, что она истечет кровью, и как неожиданно для самого себя «перешел» на Тиррольд вслед за ней в усадьбу Филинов, и как меня там встретили. А встретили меня там… неласково. То, что, дав рванину, запихали в какую-то полутюремную каморку без воды и еды, на это как раз наплевать. Но вот то, что после визита в каморку Ли́сы с Фирмином меня выволокли за ворота к месту будущей смерти, этого извините, я простить не готов. Кварта Фирмина под его чутким руководством постаралась переломать мне все, что поддается переламыванию. И если я думал, что хуже уже быть ничего не может, это подонок прошептал мне на ухо, что лично меня он порадует специальным подарком под названием «последний штрих». Он отрезал мне язык. И запихнул мне же в рот, оставив подыхать, захлебываясь собственной кровью. Так что я теперь вполне себе готов помочь светлому ярлу в решении его наследственных проблем, но в качестве части оплаты мне нужна вся кварта Фирмина пятнадцатилетней давности. И Ли́са.
– Я понимаю твое желание мести, Вольд знахарь. Фирмин и его кварта – не проблема, они будут переданы тебе, когда потребуешь, но как быть с дочерью, если именно она должна родить мне внука!
– Фарран светлый ярл, да, говорю же, не может она этого сделать. У нее больше нет репродуктивных… ладно, попробуем проще, ей не в чем вынашивать ребенка!
– Но ты же обещал, что она мне внука родит!
– Я обещал решить проблему наследования. И я знаю, как это сделать. Сама Ли́са нам, строго говоря, даже не понадобится. Я готов продемонстрировать метод решения, для чего и приглашаю светлого ярла в гости на Мираш.
Причем «переходить» пришлось по очереди и с Фарраном, и с Ниорисом. Иначе кто этому упертому хмырю стал бы переводить на рунные значения цифири из прайс-листа? И доказывать, что все, ему продемонстрированное, не морок, не обманка, а суровые будни российской медицины?
А когда вернулись, окончательно утрясли условия. Фирмина с его квартой пятнадцатилетней давности в состоянии стазиса родовой силы Филинов я получаю сейчас. Ли́са в стазисе ждет решения проблемы. В случае успешного разрешения проблемы Фаррана я получаю ее на перевоспитание в свой мир. Ну, и золото, ибо без него ни один врач в моем мире даже не просто пальцем не пошевелит, а и глазом не моргнет.
Мы договорились.
О пользе мстительного удовлетворения
– А ты знаешь, что Фиртан, младший брат Фирмина, всю плешь проел Фаррану на тему куда это его родственничка загнали? И почему? И когда он вернется?
– А мне плевать. Куда надо, туда и загнали, это не его собачьего ума дело. Давно, кстати, хотел спросить, почему внутриклановые имена мужчин на Тиррольде прямо как под копирку? Ну, или очень похожие?
– А… это обычай такой. У всех кланов есть опорная, что ли, буква рода. Вот у Филинов все мужские имена начинаются на «ф», с этим ты уже сталкивался, у Во́ронов на «в», у Змей на «з», а у клана Ушастых Хорьков имена без дополнительного разбега и не выговоришь: Хинрик, Хакан, Холлбджорн, Хджортер… Кстати, когда речь заходит о именах для мальчиков из свободных земель, стараются всеми силами при наименовании избегать опорных букв именитых родов. Подумают еще, что всякие нищие на право рода посягают…
– Так получается, своим именем я сильно раздражаю вороний клан?
– В общем, да.
– Даже странно, что они на меня еще не наехали…
– Не все так однозначно. Ты иноземец. Когда тебе давали имя в другом мире, никто там у тебя и знать не знал местных обычаев. Так что как ты выражаешься наездов нет и не предвидится.
– Забавно… А, кстати, почему у женщин нет таких ограничений?
– А потому что женщины могут быть отданы в жены в другой клан и что, после этого их переименовывать? Обычно поступают наоборот, стараются давать девочкам имена нейтральные, на букву, не связанную с буквой рода, ну, или если дают на некую определенную клановую букву, то для детей, уже с рождения сговоренных на брак в своем или чужом клане.
– То-то я смотрю, женские имена то на «а», то на «у» начинаются… на «д» еще слышал… постой, а как насчет Карлисы? Такое имя больше подошло бы женщине из клана Скальной Крысы!
– А это когда-то было требование именно клана Крысы. Карлиса-то с рождения была сговорена за одного из сыновей херса Крыс – Кристджана, за которого ее впоследствии замуж и отдали.
– Ну да, а мне она когда-то сказки рассказывала, что выбор пары еще впереди, и возможны варианты.
– Ты уверен, что заслужил полную откровенность с учетом вашего проживания в разных мирах?
– Нну… строго говоря, нет.
– Тогда чего ты сейчас хочешь?
– А вот морального удовлетворения.
– Ты загнал их в кошмарные условия, так, как когда-то поступили с тобой. Ты отомстил. Тебе стало легче?
– Нет.
– А я тебе говорил, что не следует с местью затеваться, но кто же меня послушал!
– Ниорис, ты не понял. Мне легко было и до того, как этот светлый ярл дал мне возможность отоспаться на этих мерзавцах. Но теперь я ощущаю дополнительное спокойствие, и эту… гармонию происходящего, о. Нет, не зря я это проделал. Глядишь, некоторые зарвавшиеся твари для себя уяснят, что не все им можно. Ну, или хотя бы не со всеми.
– А, знаешь, Вольд, в чем твоя проблема? Это ты ее любил. Это ты по ней с ума сходил. А она ничего такого не чувствовала, и, как я понимаю, ничего тебе не обещала. Даже честно предупредила, что ее должны замуж выдать. Спасибо бы сказал, что хоть что-то перепало. С чего вдруг такая мстительность?
– А с того, что меня, наверное, больше всего «заело», то что никто даже спрашивать не стал, чего меня в Тиррольд понесло. Увидели, с ходу расценили как источник лишней информации для окружающих и мгновенно определили – «в расход»! И это при том, что я даже тиррского языка в тот момент не знал! Если б она меня хоть выслушала, да рассказала, кто и как лечил, я бы и сам ушел. Не суетясь.
Но нам же невместно незнамо с кем беседы беседовать. Нарисовалась проблема – будем ликвидировать, причем максимально жестоким образом. Ведь и смерть для меня была выбрана не мгновенная: не нож под сердце, не яд, не вульгарная черепно-мозговая, а превращение в отбивную с растянутой агонией. Эх, как они удивились, что я выжил. А теперь извините: придется расплатиться, причем довольно симметричным образом. Я, наверное, хочу испытать ощущение свершившейся справедливости. Нагадили – извольте отвечать.
– Они просто дети своего мира…
– Ниорис, в этом мире, как я посмотрю, живут очень разные дети. Вот почему ты, например, не убиваешь, а лечишь? Почему Ярхон ярл не уважает казнь как единственный и универсальный способ наказания? И почему тот же Мадиан конунг ведет себя как нормальное вменяемое существо? Почему только эти зажравшиеся «детишки» плюют не просто на чужое мнение, но и на чужую жизнь, которая им, смею напомнить, не принадлежит! Откуда у них такое право?!
– Они привыкли так поступать… по праву рождения.
– Ах, привыкли! Так вот не пошли бы теперь они…
– Вольд!
– …в бухгалтерию!
– Зря ты так. Добрее к людям надо быть, мягше…
– Пральна! Как бывалоча кинешь им какую подлянку, так сразу после этого добреешь, умягчаешься…Так что, извини, пусть похлебают ту же баланду. А потом… Потом придется что-то придумывать…
О неприятностях чужой жизни-3
Я бухнула пакеты с покупками на пол и закрыла дверь. Как же я устала!
Вольд… в смысле, Мих не соврал. Сказал, не появится – и не появился. Кинул меня как кутенка в самостоятельную жизнь, и живи теперь, Ли́са, как получится. А получалось откровенно плохо. Денег не было. Чтоб их заработать – нужна специальность. Чтоб получить специальность – нужны деньги на обучение. Получался замкнутый круг. В ветеринарный колледж Ларисы мне путь был закрыт, да и не горела я желанием с кусачими и когтистыми животинами возиться. И куда податься-кинуться? Где могут дать приемлемую специальность без оплаты обучения? В ландшафтные дизайнеры? В маляры-штукатуры? В кассирши? Перерыв весь Интернет, я нашла как мне показалось интересное объявление.
«Повар, кондитер – это специалист по приготовлению пищи и мастер по изготовлению сладостей. Экзамены: Без экзаменов. Срок обучения: На базе основного общего образования – 3 г. 10 мес.
Поступить в колледж 1-й МОК можно после 9 и 11 классов, форма обучения – очная, заочная. Закончив колледж, выпускники могут работать в ресторанах, столовых, кафе, молочных заводах, комбинатах полуфабрикатов, пекарнях, кулинарных цехах и других местах.
Изучаемые дисциплины: «Основы микробиологии, санитарии и гигиены в пищевом производстве», «Физиология питания с основами товароведения продовольственных товаров», «Техническое оснащение и организация рабочего места», «Экономические и правовые основы производственной деятельности», «Этика и психология профессиональной деятельности», «Технология подготовки сырья и приготовления блюд и гарниров из круп, бобовых, макаронных изделий, яиц, творога, теста».
Адрес: м. Алексеевская и Рижская».
И добираться мне туда из моих Печатников как раз на метро с одной-единственной пересадкой. И экзамены сдавать не нужно. Подумала я, подумала и понесла документы в этот колледж. Я-то дурочка, надеялась, что приобрету профессию повара и буду рулить кухней в каком-нибудь крутом ресторане. Щаззз. Желающих рулить и без меня оказалось выше головы, но у них, в отличие от меня, нашлись и знакомства, и деньги. Так что отучилась я и попала на комбинат полуфабрикатов. Теперь целыми днями полупотрошу кур. Руки буквально изуродованы, никогда не думала, что соприкосновение с куриным жиром и костями может оставлять на коже чуть ли не язвы, чем этих несчастных пеструшек хоть кормят-то?! И на зарплату полупотрошителя не разбежишься. Что у меня за эти годы изменилось? А ничего, разве что мебель поновее в свою комнатенку прикупила, да холодильником профессиональным обзавелась. Ну, и ноутбук обновила. Ипотеку-то я со своим грошовым заработком всяко не потяну.
Я села, закурила и поняла, что хочется заплакать. Даже не так, зарыдать, завыть, устроить истерику с битьем посуда и окружающих рож. Это не жизнь, это болото. Где Карлиса, гордая дочь Фаррана, светлого ярла? Нету. Осталась обыкновенная фабричная работница, постепенно тупеющая после каждого монотонного трудового дня. Дом – работа – магазин – дом.
И это я еще боялась, что Вольд меня в койку потащит? Да уж, воистину, промахнулась, так промахнулась. Уж лучше в койку со знакомым, но не покупать уцененные товары. И не «растягивать» пакет стирального порошка на три месяца. И не прикидывать сколько я протяну на пятьсот рублей, если рискну купить крем для рук на сто пятьдесят рублей дороже вместо обычного «Детского».
Я ведь пыталась его найти. Сначала думала, ну что тут сложного, мужик с такой изуродованной мордой не может не привлечь внимание всех, кто его хоть краем глаза видел, да и специальность его мне известна, отыщем. И… ничего. Вернее, никого. Я все клиники перелопатила, у ворот дежурила, всех врачей пересмотрела, ну никого с такой внешностью.
Я и другим путем пробовала прогуляться, добыла списки тех, кто в его год окончания меда выпустился и через социальные сети «просеяла» всех Михаилов, двух Михеев, и даже одного Майкла раскопала. Результат – ноль.
Адрес его прежней квартиры ничего мне не дал, она была съемная, да и хозяева там с тех пор успели пару раз смениться.
Я прикинула не смогу ли вспомнить номер пейджера, но быстро поняла, что данный вид связи давно проиграл мобильным телефонам.
То место, где мы вышли из его «двери» я по темному времени не рассмотрела, так что этот путь поисков тоже исключался. Номер машины я запомнила и даже хозяина нашла, дядю Колю, толку-то с него. Этот «синяк» о факте наличия у него машины вспомнил не сразу, а уж о том, кто ее брал вообще нес сплошную околесицу.
От мысли раскопать прежних знакомых после долгих раздумий пришлось отказаться. Строго говоря, а что я им скажу? Большинство известных мне их проступков – так, мелкие грешки с истекшим сроком годности, в смысле давности. Их ведь даже шантажнуть толком нечем. А вот у них строго спросить бывшую детдомовку «откуда, мол, дровишки? В смысле информация?» не застрянет. Нельзя к ним соваться, а как же жаль.
Я и Микки-Мауса пробовала найти, он мне, скотина, задолжал, в конце концов еще в прошлой жизни, но и здесь неудача – с тех пор, как он после смерти родителей в конце девяностых отъехал в Америку, все контакты с ним оказались прерваны.
Вероятность найти четверку охраны тоже не просматривалась. Мальчишки дальше Тиррольда нигде не были, русского не знают, где меня искать – даже не представляют, да еще и по тюрьмам рассованы. Причем не факт, что они в Москве, или вообще в России. Самого Фирмина найти – тоже не вариант. С таким обвинением, которое ему Вольд подсуропил, может оказаться и пожизненное. Ни я не знаю, под каким именем он в этом мире, ни он не знает моих новых данных. Единственная зацепка – квартира, которую мы когда-то снимали и где была наша «дверь» в Тиррольд. Я съездила, посмотрела, теперь ее занимали какие-то совсем чужие люди. Да и что бы я стала там делать? Я ведь не Ходок. Оставила им, конечно, свой адрес и телефон для передачи Фиру, только, по-моему, совсем это «глухая» идея.
И я поняла, что за столько лет я действительно впервые осталась одна. Подруг заводить? А мне в отличие от моих якобы одногодок в два раза больше лет и даже говорить с ними не о чем. Мужики? А кто в моем окружении пробегает: либо прочно женатые, либо конченные алкаши. Раньше всегда кто-то был рядом, родители, братья, слуги, охрана, приятели, знакомые, любовники, а теперь – никого. И я почувствовала, что не могу так жить. И учиться не хочу.
Эх, Вольд, а ведь догадался ты чем можно меня пронять. Вот этим ощущением изоляции. Видимо так же хреново тебе было в Тиррольде без всего. Без друзей, без знакомых, без работы, без статуса, без языка. Что ж, отомстить у тебя получилось. Ладно, хватит себя жалеть, встаем, разбирать продукты все равно надо, что положить в холодильник, а что в «овощной» ящик.
И тут раздался звонок мобильника. И знакомый голос косноязычно поинтересовался:
– Ну так как, княжна? Вопрос возврата на родину все еще актуален?
– Когда?!
– В принципе, хоть сейчас, но. Сначала раздай или выброси все скоропортящиеся продукты. Собери в одно место все документы и прочие значимые бумажки. Напиши заявление об увольнении по собственному желанию. Оставь указания для следующей жилички. С собой прихвати только ключи и паспорт. Я буду ждать тебя через два часа у подъезда.
Через час сорок я уже нервно протаптывала асфальт у дома и молилась только об одном. Главное, чтоб не обманул, мерзавец. Он вынырнул откуда-то из темноты, и я поняла, что такое «дежа вю». Как будто не было этих пяти лет и только вчера он меня встречал в таком же спортивном костюме и противогриппозной маске, прикрывающей изуродованную физиономию.
– Готова?
– Да!
– Поехали.
На сей раз машина оказалась намного дороже и комфортабельней.
– А в прошлый раз почему ты меня вез на ржавом корыте дяди Коли?
– А потому что ты до дяди Коли добраться могла и, насколько я понимаю, добралась, а дальше след оборвался. Мне-то не надо было, чтоб ты до меня докопалась.
– А почему сейчас ты не боишься, что я номера запомню?
– А у тебя есть кому об этом в Тиррольде поведать? И им это будет нужно и интересно? Или ты вознамерилась остаться?
Н-да, туше́. О, а вот и приехали. Ну, теперь-то я рассмотрела дом с его «дверью», только что мне делать с этой информацией? А домик ничего особенного, обычная блочная высотка, интересно почему именно здесь его берлога? А, так, наверное, «дверь» отсюда выходит в какое-то удобное в Тиррольде место.
В его квартиру я буквально ворвалась. До-мой, до-мой, стучало в висках, ско-рей, ско-рей! Одежку я стянула с себя буквально за секунду. И чуть не приплясывала, пока Вольд неторопливо разоблачался.
– Княжна, ты бы так не сепетила, а цацки свои сняла. Или ты хочешь мне их на память оставить?
А, чтоб вас всех через коромысло! Я судорожно стянула любимые серьги и две подвески, и прихватила их понадежнее зубами. Ну уж нет, их я тебе не оставлю, у меня на них свои планы.
– А ты-то что копошишься?
– Да обещал Ниорису запись знаменитой партии Боголюбов – Алехин[44], куда ж я ее запихнуть-то мог? А, вот.
Он в свою очередь положил в рот какой-то пакетик, обнял меня за талию, шагнул, и мы «ушли»
Ох, как же плохо-то! Я уж и забыла, до какой степени не выношу переходы! Опять блевать собственными же украшениям, молясь о том, чтоб ими же не подавиться, или не проглотить. Где тут ванная? Где хоть какая-то одежда? А этому опять – хоть бы хны. Вот уже и ушел куда-то, и переоделся, и антивирусную маску со своей страшной рожи снял, и сверток какой-то приволок.
– Вставай, княжна! Пора одеваться. С возвращением на родину!
Точно, мы же в Тиррольде! Я едва не завизжала от счастья, сообразив, что все позади. Меня ждет дом! Отец! Нормальная жизнь! А уж когда я в парадном платье ехала в отцовскую усадьбу на соловой лошадке, мне показалось, что прошлое с меня слетает как отшелушивающаяся корка. Хлоп – слетели годы учебы среди кастрюль. Шмяк – отслоилось проживание в коммуналке. Плюх – исчезли мысли об экономии. Шварк – отпала вся жизнь на Мираше. Домой!
Только вот напрасно я так радовалась. Потому что первыми словами отца были не приветствия блудной дочери, отнюдь. Это было повеление немедленно переехать на постоянное место жительства в дальнюю усадьбу. Да еще и причину ссылки озвучил, папаша! Вот тут мозаика окончательно сложилась, и я догадалась, почему отец так легко пожертвовал и мной, и квартой Фирмина. Потому что мы с ними оказались пешками или легкими фигурами[45] в этом размене. Мальчишки – пешки, а мое участие, пожалуй, может быть сведено к роли «прыгающей фигуры» – коня. А действительно, кому интересна мелочь, когда можно спасти тяжелые фигуры[46]? Вернее, получить самую сильную фигуру – ферзя?
Ах, Вольд, ах, поганец, ну ты и интриган. Только осторожнее, партия пока еще в положении миттельшпиль. А впереди эндшпиль. И если тяжелые фигуры – ладьи и слоны могут хорошо работать в эндшпиле издали, то как раз короля, ферзя и коня принято централизовать. Так что… мне почему-то кажется, это не последний мой ход. Тем более, что козыри в рукаве никто не отменял.