Один из искреннейших людей нашего времени, актер и музыкант П.Н. Мамонов 5 июня 2019 г. в Twitter написал: «С Богом надо иметь личные отношения. Иначе все свечки, все посты, все причащения – всё мимо. Христианство – это живая жизнь с живым Богом. А не какие-то оккультные и магические действия. Хоть опейся святой водой – ничего не будет, если не будешь менять своё сердце, свои мысли, свою жизнь».
И ведь действительно: какова ж бессмыслица все эти посты, поклоны, крестные знамения, причащения и молитвы?! Человек, полагая, что он в здравом уме, ничуть не краснея и не моргнув глазом, вдруг заявляет во всеуслышание: «Я пришел к Богу». Дорогой, как ты узнал, к кому ты пришел, и пришел ли? Кто-то утверждает, что услышал ответ Бога на свой вопрос!? Услышал? Это был голос в собственной голове или всего лишь голос с небес?..
Сегодня наконец-то начали выводить на чистую воду мошенников, называющих себя экстрасенсами, колдунами, ведунами, эзотериками и прочими. Вышел даже фильм-расследование Бориса Соболева «Идущие к черту». И это хорошо. Но ведь тем же самым – мошенничеством, вымогательством, одурачиванием – занимается при поддержке, в том числе, и при финансовой поддержке государства, духовенство Русской православной церкви!?..
К сожалению, пастырям-мошенникам от РПЦ охотно подыгрывают сами же овцы и бараны антихристианского «Божьего стада», бездумно принимающие на себя роль смиренно ведомых. Это люди с психологией человека толпы. Толпы в том смысле, как ее понимал В.Г. Белинский: «…толпа есть собрание людей, живущих по преданию и рассуждающих по авторитету, другими словами – из людей, которые
Не могут сметь
Свое суждение иметь» [364].
Вот своего-то суждения у верующих и нет. Нет не у тех, кто верует в Бога – веру в Бога я принимаю без претензий и каких бы то ни было оговорок, нет своего суждения у тех, кто слепо признал авторитет церкви, принял на веру, ни единожды ни в чем не усомнившись, жития святых – липкий свод небылиц, принял саму святость святых, якобы, проживших жизнь праведно и достойно, и ныне существующих в церковном предании, как надежная укоризна всем нам еще живущим, живущим, конечно же, во грехе и беззаконии, принял догматику и Православный катехизис – плоды умственных забав и воспаленного воображения, принял традиции со всеми их, в том числе, вздорными предписаниями, принял надобность икон, обрядов и свечей…
Задумывался ли хоть раз в своей жизни сам верующий над тем, каким же образом, например, свечка, поставленная на кандилу в храме, способна так воздействовать на Бога, что Он снизойдет до милосердия, и соизволит внести коррективы в ваше проблемное настоящее и в ваше непредсказуемое будущее? Ваша жертва Богу – горящая свечка, столь же бессмысленна, как и жертвенный младенец, заживо сжигаемый дикими финикийцами ради успешного исхода того или иного события. Свеча и ребенок, приносимые в жертву – это магический ритуал, т. е. ритуал воздействия на незримые силы, с целью повлиять на события, но… нужны ли Богу ваши жертвы? Быть может, Ему нужно лишь ваше поведение, осуществляемое в соответствии с заповеданным? И нужно оно – поведение – еще и вам, поскольку только тогда вы и избавитесь от своих страданий. При этом, конечно же, нужно иметь в виду, что даже жизнь, проживаемая в строгом соответствии с заповедями, способна изменить далеко не все: как ни веди себя, дважды два не станет восемь. Если вы уродились Квазимодой, как ни молись, даже с самыми большими свечками, с поклонами, с ползанием по полу и целованием икон, Бог не перетворит вас в Алена Делона. Он не способен нарушать Свои же собственные Законы, ибо результат нарушения Законов и есть Зло. Зло есть деяние, отрицающее существующий Закон. Только уже существующие Законы ограничивают всемогущество Бога и Его всеблагость.
Если гарант Конституции страны нарушает Конституцию, она перестает быть Конституцией, а он – ее гарантом. Бог, нарушающий Свой собственный Закон, уже не Бог, а Закон – не Закон. Бог – Бог и Гарант только в том случае, если Закон непоколебим даже в том случае, если результатом сохранения Закона оказываются страдания и смерть.
В дополнение к двум, выше уже приведенным примерам, спекулятивного характера торговли церковными свечами, присовокупим еще один – из блестящей работы М.Ю. Эдельштейна «Церковная экономика центральной России: приход, монастырь, епархия»: «Вообще чистая прибыль любого храма от торговли свечами очень велика. Как мы уже говорили, большинство приходов закупают свечи на епархиальном складе по цене от 25 (в Костроме) до 40 руб. (в Иванове) (0,9–1,5 долл. по курсу на 1 января 2000 г.) за стандартную двухкилограммовую пачку. Самые тонкие свечи (№ 140) продаются в ивановских, костромских и ярославских храмах, как правило, по 50 коп. Таких свечей в пачке 705, следовательно, прибыль прихода от продажи одной пачки свечей составляет от 900 до 1400 %. Свечи чуть толще (№ 120) стоят обычно около 1 руб. В пачке 602 свечи, и прибыль уже превышает 1500 % для ивановских храмов и 2400 % для костромских. Максимальную прибыль приносят так называемые «средние» свечи (№ 100-60). Свечи № 100, которых в пачке 507, продаются в розницу по 1,5–2 руб., и прибыль от их продажи может доходить до 4000 % за одну пачку. Так называемые «восьмидесятки» (свечи № 80) в храме стоят 2–3 руб. В пачке 396 таких свечей, и прибыль от них достигает 3000–4750 %. Практически такую же прибыль приносят свечи № 60, которых в пачке 300 штук и цена которых в храме – 3–4 руб. Свечи с номерами от 40 до 20 традиционно относят к «толстым». Свечей № 40 в стандартной пачке 200 штук, стоят они в храме от 4 до 5 руб. Средняя розничная цена свечей № 30 – около 5 руб., а свечей № 20 – около 7 руб. В двухкилограммовой пачке таких свечей соответственно 154 и 102. Предел прибыли от торговли «толстыми» свечами в храмах Центральной России – 3000–4000 %» [365].
Прибыль более 4 тысяч процентов! Это даже спекуляцией назвать язык не поворачивается. Причем, вся эта архиспекуляция, скажем так, свечами в соответствии с Налоговым кодексом РФ (ст. 149, п.3, пп. 1) еще и не подлежит налогообложению, т. е. освобождается от налогообложения.
Освобождена от налогообложения и реализация религиозной литературы. Причем, церковники для своих предприятий заблаговременно пролоббировали через правительство и Государственную Думу разрешение торговать без кассовых аппаратов и литературой, и вообще предметами культа. Соответственно, вся прибыль от торговли поступает не только в церковный «общак», но и в собственный карман церковных коммерсантов.
По данным секретаря Координационного совета руководителей компетентных органов государств – членов ОДКБ, доктора экономических наук Ахмета Хатаева, «операции с наркотиками приносят от 300 до 2000 % прибыли» [366], т. е. в два раза меньше, чем операции с церковными свечками!?..
При таких-то барышах способно ли духовенство думать о пресловутом журавле в небе, если уже в руках – синица? Да еще какая! Несущая золотые 4000 %!
Да и что им этот «журавль» – Царствие Небесное? Тем паче, что никто его отродясь не видел? Слепо верующих – легион, но… кто видел? Вера же в Царствие – это не твердое, осязаемое знание того что оно действительно существует, а всего лишь вера в несозерцаемое, неощущаемое, непроверяемое. Как узнать, есть ли оно вообще? Ведь никто ж оттуда еще не возвращался. Даже Иисус Христос, пред Своим уходом сказавший: ждите, Я – вернусь, так и не вернулся на протяжении земной жизни тех, кому он об этом говорил. А ведь уверял: «…не успеете обойти городов Израилевых, как приидет Сын Человеческий» (Мф. 10:23). Причем, говоря сие, как оказывается, Он и Сам не имел ни малейшего понятия, когда вернется и вернется ли вообще на землю: «О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один» (Мф. 24:36).
Как-то очень уж все неопределенно воображаемо… А тут – 4000 %!?..
Конечно, не по-христиански, ибо стяжательство – служение мамоне. Но кто про это сегодня говорит во весь голос, кроме А.Г. Невзорова, М.Ю. Эдельштейна, Р. Докинза да еще нескольких человек?
Вот и приходится церковникам на все лады изворачиваться, всячески лукавить да дурить свою паству, и смотреть вполглаза и сквозь пальцы своих собственных рук на то, что эти же руки вытворяют. Ясно ж любой церковной собаке, что если бы материальное богатство было бы благом, то Иисус, доказавший свою способность в Кане галилейской превращать воду в виноградный сок, мог бы и уличные камни с таким же успехом превратить в настоящие слитки золота, но ведь Он же этого не делал, хотя и бедствовал – сосуществовал со своими учениками без собственного пристанища, без роскошных одежд и без кулинарных изысков.
Но ведь РПЦ не просто жирующая бизнес-структура, отрицающая христианское нестяжание и, фактически, поклоняющаяся Мамоне – демоническому существу, богу земных благ и сокровищ, обитающему в подземном мире. РПЦ самым закономерным образом оказалась замешанной еще и в систематически осуществляемой преступной деятельности: деловых операциях по отмыванию денег, взяточничество за предоставление должности и престижного места работы в церковной иерархии, предоставление преступникам церковного статуса для продажи (без уплаты налогов) не только золотой церковной утвари, но и золотых ювелирных изделий, в том числе, и фальшивых…
Похоже, что словам британского публициста Т.Д. Даннинга (1799–1873) предстоит вечная жизнь: «Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение; при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову; при 100 процентах он попирает ногами все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы» [367].
В полном согласии с данной формулой вел себя и капитал, позиционирующий себя не иначе, как церковь – православная и христианская. Для иллюстрации утверждаемого, вспомним хотя бы лоббиста стяжателей, игумена Иосифа Волоцкого (1439–1515), и его настырные призывы посылать «еретиков и отступников» в заточение и предавать их лютым казням [368]. И людей в заточение посылали и предавали лютым казням. Вспомним и еще несколько преступлений, которые также были совершенны из корыстных побуждений, и, к тому же, еще и хорошо известные, и задокументированные: в соответствии с Соборным уложением 1649 года (гл. I, ст. 1; гл. X, ст. 228; гл. XXII ст. 24), решениями поместного собора Русской церкви 1681–1682 г., а также «Двенадцатью статьями», которые царевна Софья Алексеевна по просьбе духовенства издала в 1685 году, были зверски замучены, заживо сожжены в срубах тысячи еретиков, старообрядцев и просто инакомыслящих; при этом старообрядческие скиты, монастыри, часовни и поселения вокруг них, беспощадно разрушали и разоряли. И подобное было и до XVII века, и после века XVII.
Впрочем, уважаемый читатель, не станем перегружать себя историко-криминальными сведениями из далекого прошлого, которые хотя и довольно интересны, как факты, и существенно-значимы, как аргументы, но все же пребывают на обочине процесса наших рассуждений. И, вместе с тем, отметим целый ряд преступлений, уже совершенных и ныне совершаемых церковью, и имеющих субстанциальный характер.
1. Духовенство отвергло заповеди Закона о любви.
Вспомним: «…законник, искушая Его, спросил, говоря: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22:36–40).
Заповеди, озвученные Христом, не входят в известные 10 заповедей, продиктованные Богом Моисею, но они, вне всякого сомнения, их квинтэссенция. Вместе с тем, они же отдельно прописаны и в Ветхом Завете: «…люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею и всеми силами твоими» (Втор. 6:5); «…люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев. 19:18).
И все! И не нужно устраивать колокольный трезвон, громоздить многочасовые, из пальца высосанные богослужения, объединенные в суточный круг, не нужны посты, покаяния, причащения и прочая совершенно бессмысленная дребедень. Нужно одно – любить: Господа Бога своего, себя и ближнего своего. Все остальное – суета сует.
Люби, возлюби – куда проще? Сказано – исполняй. Но, как оказалось, простое и, на первый взгляд, безусловно очевидное, так иногда случается, вдруг совершает смысловое пронунсиаменто, и выступает уже как полная противоположность изначального. Почему? Именно потому что оно задевало базовые потребности определенных людей. Вспомним еще раз Т. Гоббса: «…если бы истина, что три угла треугольника равны двум углам квадрата, противоречила чьему-либо праву на власть или интересам тех, кто уже обладает властью, то, поскольку это было бы во власти тех, чьи интересы задеты этой истиной, учение геометрии было бы если не оспариваемо, то вытеснено сожжением всех книг по геометрии» [235].
Именно это произошло и с понятиями люби и возлюби. С той лишь разницей, что сжигали уже не только книги, но и авторов, и даже читателей. «Возлюбить» стало означать: уничтожить того, кто в Бога верит не по-нашему, а по-своему или вообще не верит в то, во что верим мы.
Так как же надлежит понимать термины, входящие в ткань базовых заповедей? Что означает «возлюби»? И как узнать, возлюбил ли я Господа Бога и ближнего своего или еще пока не возлюбил?
Вот тут мы вполне можем процитировать и определение «апостола» Павла, который наряду с откровенно антихристианскими идеями, выдавал же иногда и весьма дельные вещи. Например, именно он сказал: «Любовь есть исполнение закона» (Рим. 13:10), имея при этом в виду заповеди «Не убивай», «Не кради», «Не желай дома ближнего твоего…» и пр.
А как в этом отношении у высшего церковного персонала, который на протяжении всех столетий регулярно и с осознанием полного на то права, соучаствовал в убийствах, в том числе, и в массовых убийствах, благословлял на войну и призывал к войне, крал, грабил, отымал дома ближних своих? И все это – во имя любви к Богу?!..
В Первом Послании к Коринфянам мы встречаем совершенно верное утверждение: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла…» (1 Кор. 13:4). Но… долго ли терпели, шибко ли милосердствовали участники I Вселенского Собора (325 г.), впервые принявшие решение предавать человека смертной казни всего лишь… за хранение еретической литературы? Не ослушались ли они Иисуса Христа, который на вопрос Петра «Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз?», ответил: «…не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз» (Мф. 18:22).
Прощать «до седмижды семидесяти раз» – это и есть христианство, все иное – от лукавого, все остальное – не любовь.
Не противоречат ли решения I Вселенского Собора создателю антихристианской церкви – «апостолу» Павлу, чьи слова выше мы только что процитировали? И не противоречит ли решению I Вселенского Собора «Католическая энциклопедия», утверждающая: «Христианская любовь проявляется в делах милосердия и социальном служении» [369]?
Много ли христианской любви в систематическом истреблении инаковерующих, инакомыслящих и атеистов?
Я не нашел ни одного документа – допускаю, что мне не повезло, – в котором церковники взывали бы к милосердию, вставали на защиту приговоренных к смерти, и сколько угодно документов, где церковники требуют сжечь людей, четвертовать, колесовать, посадить на кол, сослать… Именно церковники, опирающиеся на свое церковное право, использующие своё влияние на светские власти во все столетия являлись инициаторами самых жутких репрессии против инакомыслящих, инаковерующих, как, впрочем, и против деятелей науки. А ведь Иисус призывал к прощению, и Сам прощал, и сердечно, т. е. с любовью относился и к богатому юноше (Мк. 10:21), и простым поселянкам – Марии и Марфе, и к их брату Лазарю (Ин. 11:3, 5, 36), принимал в свою компанию, возлежал в доме и ел с мытарями, грешниками и с теми, кто не постился (Мф. 9:9-17)…
Причем, Господь любил не за что-то. Вот, мол, если ты не будешь грешить, перестанешь быть еретиком, отречешься от тех или иных своих убеждений, то тогда мы тебя непременно полюбим. Нет. Истинная любовь, Божья любовь – бескорыстна, ей не свойственен расчет на взаимность, на некий договор «дашь на дашь».
А вспомним историю с женщиной, «взятую в прелюбодеянии» (Ин. 8:2-11), которую привели к Нему книжники и фарисеи, собравшиеся побить ее камнями, как предписывалось по Закону Моисея. Что ответил Иисус на их вопросы? Он сказал: «кто из вас без греха, первый брось на нее камень». И возомнивших себя в числе праведников, как ветром сдуло. А что сказал Иисус женщине? «Женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши».
Господь… даже… не осудил?!..
Так, в таком случае, может ли тот, кто поступает иначе, называть себя христианином? Может ли церковь, смеющая осуждать и налагать анафему, инициировать лютые казни людей и т. п., считаться церковью христианской?..
Не волк ли в овечьей шкуре такая церковь?!..
И как же правильно-то написано в Православной энциклопедии: «Важной составляющей христианского учения о любви Божией к миру является убеждение в том, что Бог любит в равной степени все разумное творение, наделенное даром свободы, вне зависимости от того, какой путь – добра или зла – оно избирает» [370]!
Как это верно, и как согласуется с тем, что говорил Господь с тем, как Он поступал! И как это противоречит тому, что вытворяли и вытворяют церковники!
Сущность любви проявляется во влечении к объекту любви – к Богу и к ближнему своему, проявляется в стремлении соединиться с ним, уподобиться ему. При этом, человек воспринимает и Бога, и ближнего своего, как нечто нетождественное себе. Есть разница. Любить означает устранять разницу. Устраняющий разницу, ощущает удовольствие, наслаждение, радость, т. е. эмоциональное переживание, которое сообщает ему, что он идет в правильном направлении, и поступки его верны. Если же нет эмоции, или же она представляет собой переживание неприятное, значит, нет и сокращения разницы между субъектом и объектом любви.
Что означает «уподобиться Богу»? В нашем случае, уподобиться Иисусу Христу. Значит, вести себя так, как Он: прощать. И не один раз, а семижды семь раз. И не делать различия между людьми. Принимать всех людей. Любовь, прежде всего, и проявляется в принятии объекта своей любви, в данном случае – Бога; в принятии Его воли, которая выражается в том, что Он утверждал: «всякий, не делающий правды, не есть от Бога, равно и не любящий брата своего». (1 Ин. 3:10). Даже если этот брат – еретик, грешник, инакомыслящий…
2. Духовенство создало церковную самовоспроизводящуюся антихристианскую иерархию – паразита, отрицающего догмат Иисуса Христа о равенстве, и находящегося в симбиотических, взаимовыгодных отношениях с государством.
При земной жизни Иисуса Христа, как мы знаем, не существовало еще церкви в том, виде, в каковом она стала известна уже через несколько десятилетий после его вознесения. Более того ни в одном Евангелии нет слов Христа о надобности создавать структурированную организацию и возводить здания для богослужебных нужд. Напротив, есть слова о никчемности возносить молитву скопом, в массе себе подобных: «И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. <…> Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. А молясь, не говорите лишнего, как язычники» (Мф. 6:5–7).
Можно ли в церкви помолиться, не перед людьми, а тем паче, закрыв за собою дверь? Нет? В таком случае, какой смысл в создании материальной дорогостоящей собственности, именуемой церковь, храм, кафедральный собор?
Полагаю, что начало всему положил все тот же «апостол» Павел. Это ж он в своем Послании к Ефесянам свою собственную выдумку материализовал в строках, утверждая, будто бы Сам Христос «поставил одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями» (Еф. 4:11). Где об этом сказано, что Христос поставил? Кому сказано? Когда сказано? От кого лжеапостол Павел об этом узнал, ведь сам же он с Иисусом Христом никогда не встречался? Во-первых, о раздаче должностей нет никаких утверждений в Евангелиях, во-вторых, никому Господь раздавать должности просто не мог, ибо его позиция в этом была прямо противоположной. Кстати, апостольский статус Павла, не входящего ни в число 12 учеников, ни в число 70, отрицаю не только я – это же делали и его современники. В частности, в Первом послании Коринфянам негодующий Павел сам же и вопрошает, озвучивая вопросы в нем сомневающихся: «Не Апостол ли я? Не видел ли я Иисуса Христа?» (1 Кор. 9:1). И далее, несмотря на сомневающихся, махнув на все рукой, подводит черту: «Если для других я не Апостол, то для вас Апостол» (1 Кор. 9:2).
Ну, понятно, для всех же апостолом не будешь…
Измыслив подобные страты – апостолы, пророки, пастыри, учителя – и навязав обозначаемым свое понимание того, что одни по своему статусу не тождественны друг другу, а уж, тем более не равны любому из прихожан, Павел направил свои стопы еще дальше: он вдруг вспомнил – иудейские-то левиты кормятся от дела, которому служат. А мы чем хуже? «Кто, пася стадо, не ест молока от стада? …кто пашет, должен пахать с надеждою, и кто молотит, должен молотить с надеждою получить ожидаемое. Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное?» (1 Кор. 9:7, 10, 11).
И если на первых порах пропагандисты нового учения особо не выделялись и не обладали административной властью, и не были отягощены какими бы то ни было привилегиями, то теперь образовалась целая каста тех, кто кормится, не работая в обычном смысле этого слова, и ест, зарабатывая себе на хлеб тем, чем ест, а под надобность стяжания была подведена идейная основа.
Заметим попутно, что не только «апостол» Павел в поте лица своего пахал на сей антихристианской ниве. Ведь и апостол Петр – тот еще гусь – был там же бок о бок. Иуда, как мы полагаем, лишь один раз предал своего Учителя, а Петр, как минимум, трижды за одну ночь. А до той ночи? А после? Ведь это ж Петр, обращаясь со своим Первым соборным посланием к «пришельцам, рассеянным в Понте, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии» – кандидатам в новую иерархию, видимо, так и не перестав идентифицировать себя, как иудея, насаждал средь оных идею социально-религиозного превосходства и особости: «вы – род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет; некогда не народ, а ныне народ Божий» (1 Пет. 2:9, 10). «Народ Божий» – это из книги Бытие, гл.12; «народ избранный» – книга Исход, гл. 23.
Социализация и Петра, и Павла происходила в среде, где мыслить иначе и не могли: деньги определяли место человека в обществе, степень власти и зависимость одних от других определялась наличием богатств. Смотрите, с каким трудом христианская идея равенства пробивала – да и пробила ли? – себе дорогу! Ведь только в XX веке – 10 декабря 1948 года на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН была принята Всеобщая декларация прав человека, Декларация, которая начинается со слов: «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства».
Воспитанные на иудейский манер, дети шкурного века, последователи Петра и Павла в конце I века измыслили «Дидахе» – учение, якобы Господом, переданное народам через апостолов:
«Глава 13. Вознаграждение пророков и учителей [371]
1. А всякий истинный пророк, желающий поселиться у вас, достоин своего пропитания.
2. Точно так же и истинный учитель, и он достоин, как трудящийся, своего пропитания.
3. Поэтому всякий начаток – от произведений точила и гумна, а также волов и овец, взявши (его), ты должен отдать начаток этот пророкам, ибо они ваши архиереи.
4. Если же вы не имеете пророка, то отдайте (начаток) бедным.
5. Если ты приготовишь пищу, то, взявши начаток, отдай (его) по заповеди.
6. Точно так же, когда ты открыл сосуд вина или елея, то, взявши начаток, отдай (его) пророкам.
7. И от серебра, и от одежды, и от всякого имения взявши начаток, сколько тебе угодно, отдай (его), по заповеди».
Учение «Дидахе», таким образом, дифференцировало верующих на две категории: на тех, кто работает, и питается от трудов рук своих, и на тех, кто кормится, учительствуя и надзирая за трудящимся Божьим стадом.
Конечно, ничего аномального в подобном нет. Принцип паразитарного сосуществования в обществе, где неравенство не только господствовало, но еще и выступало в качестве двигательной силы, был совершенно обыденным явлением. Но! мы-то речь ведем не о социуме вообще, а о замкнутом сообществе верующих. Очень хорошо эту мысль высказал доктор педагогических наук Ф.Н. Козырев: «…в любом случае равенство не может осуществляться прежде, чем очерчен круг лиц, на которых оно будет распространяться. Равенство математически применимо лишь к конечному множеству, исторически же – лишь к ограниченной местом ли, временем или условным формальным признаком группе лиц» [372].
Таким образом, мы говорим не о равенстве вообще, и не вообще об обществе, но о том, что принцип равенства был упразднен в массе верующих.
Упразднен, вставшими над паствой – теми, кто пренебрег предостережением Спасителя: «Не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель – Христос, все же вы – братья; и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах; и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник – Христос. Больший из вас да будет вам слуга: ибо, кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится» (Мф. 23:8-12).
Удивительно ли то, что вставшие на путь отрицания сущностных положений, дарованного им учения, представители протоиерархии, «отцы» церковные очень скоро оказались вынужденными измышлять и подводить идейную основу и под свои требования к пастве: покоряйтесь тем, кто возвысился. В частности, Игнатий Богоносец (годы жизни предположительно: 35–107) в своем Послании к ефесянам так и призвал пасомых: «Постараемся же не противится епископу, чтобы нам быть покорными Богу. Смотрите на епископа как на Самого Христа. <…> …повинуйтесь епископу и пресвитерству в совершенном единомыслии».
Во, куда занесло наидобрейшего последователя Иисуса Христа! А ведь Господь, как известно, не требовал от своих учеников покорности да повиновения. Он говорил: «все же вы – братья». Не учителя, не наставники – братья.
Церковь XXI века зафиксировала свою антихристианскую позицию в своем «Уставе Русской Православной Церкви», принятом на Архиерейском Соборе 13–16 августа 2000 года: «Русская Православная Церковь имеет иерархическую структуру управления».
3. Апостолы, стремящиеся к созданию иерархии (от греч. hieros – священный, arche – власть), а впоследствии и сформированное духовенство решительно отвергли суждение Иисуса Христа о недопустимости господства человека над человеком, о недопустимости того, чтобы человек служил кому бы то ни было, т. е. был под начальством.
Не будем голословными. Вот, слова Учителя, сказавшего своим ученикам: «Вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть бо̀льшим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили» (Мф. 20:25–28).
Весьма сильное заявление. Господь, фактически, говорит о ненужности власти, о надобности строить жизнь без начальства и слуг. И Сам пришел не для того чтобы Ему служили.
Казалось бы, все ж яснее ясного: вся суть – напоказ, как на витрину выставлена, ничего потаенного, в словесно-смысловом тумане запрятанного? Так-то так, но ведь именно это и озадачивает. Ну не могли же апостолы, апологеты и адепты, не взирая на очевидность, так грубо отрицать базовые положения Иисуса Христа, как это сделал, например, тот же «апостол» Павел: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро» (Рим. 13:1–4). И он же о том же в Послании к колоссянам: «Рабы, во всем повинуйтесь господам вашим» (Кол. 3:22).
Как же произошло превращение апостолов – посланников – в начальников, в сторонников рабства, и, затем, еще и в отрицающих остальные базовые положения учения Иисуса Христа?
Есть у меня одна-единственная гипотеза на этот счет, и заключается она в следующем.
Как изложено в книге Деяния святых апостолов, под влиянием проповедей, внимающие слову, крестились, «и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее. Апостолы же с великою силою свидетельствовали о воскресении Господа Иисуса Христа; и великая благодать была на всех их. Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду. Так Иосия, прозванный от Апостолов Варнавою, что значит – сын утешения, левит, родом Кипрянин, у которого была своя земля, продав ее, принес деньги и положил к ногам Апостолов» (Деян. 4:32–37).
Причем, процесс отказа от собственности осуществлялся далеко не всегда легко и безболезненно. Не все же люди, соучастники перевозбужденной толпы, впадали в такой религиозный экстаз, чтоб враз ополоуметь и отрекаться от нажитого тяжелым, многолетним трудом. Бывали и эксцессы. Например, некая семейная пара – Ананий и Сапфира – продав свое имение, только часть от суммы положили к ногам апостолов. Но апостол Петр, заподозрив утайку, тотчас учинил допрос: «Анания! Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому и утаить из цены земли? Чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось? Для чего ты положил это в сердце твоем? Ты солгал не человекам, а Богу. Услышав сии слова, Анания пал бездыханен» (Деян. 5:3–5).