Часа через три после того, как умерший был погребен, вернулась еще ничего о произошедшем не знающая, Сапфира. Навстречу ей вышел апостол Петр, и, вместо слов соболезнования и глубокого сожаления, грозно потребовал от несчастной вдовы отчет: «Скажи мне, за столько ли продали вы землю? Она сказала: да, за столько. Но Петр сказал ей: что это согласились вы искусить Духа Господня? вот, входят в двери погребавшие мужа твоего; и тебя вынесут. Вдруг она упала у ног его и испустила дух. И юноши, войдя, нашли ее мертвою и, вынеся, похоронили подле мужа ее» (Деян. 5:8-10).
В Новом Завете неоднократно утверждается, что апостол Петр исцелял больных и воскрешал умерших, тут же, когда на его глазах и под воздействием его слов, фактически, по его вине – погибла семейная пара, проповедник и «палец о палец» не ударил ради их спасения?! Слова не сказал из простого человеческого сострадания! И даже … не раскаялся?!..
Вот на таком-то Петре и строилась, стоящая поныне, церковь, называемая почему-то христианской. Все мы помним произнесенное: «На сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её» (Мф. 16:18). Намерение было отменным, но человек, как известно, не робот – обладает свободой воли. Именно ее используя, и согрешил некогда Адам – поступил не заповеданному. Именно ее используя и пошел Петр, и пошел Павел по пути своего произвола.
Максим Исповедник (580–662), монах, богослов, философ одним из главных последствий грехопадения называл возникшее стремление к власти над ближним, а результатом этого стремления – рабство и другие формы эксплуатации [373]. Апостол Петр, проповедуя слово Божье, быть может, даже и не понимал, что он, в силу своей харизмы, и благодаря силе проповедуемых идей, уже властвует над толпой, ему внимающей, а, произнося фразу «если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое» (Мф. 19:21), фактически, занимается самым постыдным вымогательством. Точно также, как в XXI веке его последователи – современные пастыри тоталитарных, деструктивных сект, проделывают это же с людьми, попавшими под их влияние: сделай взнос в пользу Бога, пожертвуй «на помощь братьям», «на восстановление храма», «на поддержку голодающих и больных»… И люди, начиная с малого, вошедшие в процесс, вскоре утрачивают всякое соображение и ориентацию, а там и деньги, и право на машину, и на квартиру… «Ничто не ново под луною», – как писал Н.М. Карамзин, подражая Екклесиасту.
Однако на данный момент нам интересен не столько вопрос образования церковной собственности, сколько вопрос появления в массе верующих механизма господства. Как могло случиться, чтобы, принимая учение Иисуса Христа и даже проповедуя его, апостолы вдруг прониклись антихристианской догматикой? Хотелось бы думать, что они и сами не заметили подобной трансформации, которая началась с совершенно безобидного: в среде верующих, где все были равны по отношению к собственности, понадобилась должность распределяющего еду, одежду и прочее – «в чем кто имел нужду». На первых порах в статусе носителей функции распределения жизненно-важных благ выступали сами же евреи-апостолы. Но однажды, «произошел у Еллинистов ропот на Евреев за то, что вдовицы их пренебрегаемы были в ежедневном раздаянии потребностей. Тогда двенадцать Апостолов, созвав множество учеников, сказали: нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах. Итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святаго Духа и мудрости; их поставим на эту службу, а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова. И угодно было это предложение всему собранию; и избрали Стефана, мужа, исполненного веры и Духа Святаго, и Филиппа, и Прохора, и Никанора, и Тимона, и Пармена, и Николая Антиохийца, обращенного из язычников; их поставили перед Апостолами, и сии, помолившись, возложили на них руки» (Деян. 6:1–5).
«Возложили на них руки» – это древний иудейский обряд при посвящении на служение. Следовательно, мы уже можем говорить о появившемся в массе верующих, т. е. в церкви выборного органа, поставленного на службу для «раздаяния потребностей». Появились, можно сказать, «слуги народные». И вроде бы всем удобно и все довольны, но мы, в частности, изучая «Историю СССР», прекрасно знаем, как происходит социально-политический дрейф, как вдруг «слуги» становятся «господами». Об этом отчасти и Библия: «Многие же будут первые последними, и последние первыми» (Мф. 19: 30).
Не думаю, чтоб бывший рыбак Петр мог предвидеть грядущие метаморфозы протоцеркви, которая образовалась при его непосредственном соучастии, коль он даже происходящему под носом не мог дать верную оценку. А происходило событие знаменательное – зарождение разделения религиозного сообщества равных на тех, кому в силу предоставленного статуса – посвящен и избран – суждено было господствовать, и на тех, кто господствующим должен был повиноваться. Повиноваться еще и потому, что на стороне «слуг» была сила – «общественное мнение», мнение большинства, мнение общины.
Далее, вдруг возникшее религиозное образование – церковь – продолжало структурно усложняться. Связано это было, прежде всего, с тем, что апостолы – бродячие проповедники – оседлый образ жизни не вели. Когда же они уходили в свое очередное странствование, то оставляли вместо себя не то, чтобы наместников, но надзирающих за порядком в церкви, контролирующих тех, кто на службе был занят «раздаянием потребностей» и отвечал за сохранность казны. Этими должностными лицами в тогдашние времена были епископы и их помощники – диаконы. Пресвитеры появились, очевидно, несколько позже. Не ранее второй половины I века. По крайней мере, «апостол» Павел, не упоминал их в приветствии, начиная свое Послание к филиппийцам. Что же касаемо самого ритуала рукоположения своих учеников в пресвитеры, то с этим мы впервые встречаемся только в XIV главе книги Деяния святых апостолов: «Рукоположив же им пресвитеров к каждой церкви, они помолились с постом и предали их Господу, в Которого уверовали» (Деян. 14:23). Речь в данном фрагменте идет о проведении ритуала посвящения, осуществленного Варнавой и Павлом, когда они посетили ранее созданные общины в городах Листра, Икония и Антиохия.
Вообще вопрос о первых пресвитерах – весьма темный вопрос. И единства, среди его исследующих, как не было, так и нет поныне. Иные даже склонны отождествлять пресвитеров и епископов, другие – полагать, что пресвитеры – понятие собирательное. Нет ясности и в том, какова была их функция.
Впрочем, касаясь темы – институт должностных церковных лиц, нас интересует не столько содержание их деятельности, сколько то, что с их помощью был запущен механизм структуризации сообщества людей и создание иерархии – системы соподчинения субъектов в нее входящих; системы, когда высшие олицетворяют собой начальство, низшие пребывают в положении подчиненных; при этом представители высшего уровня имеют власть над низшими, т. е. имеют право на насилие, в том числе, на насилие физическое. Хуже того, апостолы, путем выпячивая одних из общей массы верующих, и ставя их над массой, и наделяя их особыми правами и привилегиями, которых нет у всех прочих, тем самым, возвели принцип неравенства в статус закона, а далее уже просто вынуждены были всячески оправдывать ими же сотворенное, и требовать подчинения и смирения, и даже оправдывать самое существование рабов и господ.
В работах, касающихся отношений между угнетаемыми и угнетателями, почему-то почти всегда делается ссылка на «апостола» Павла: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. <..> …начальник есть Божий слуга, тебе на добро» (Рим.13:1, 4). Лихо закрутил проповедник христианства! Но ведь и апостол Петр недалеко ушел от своего собрата! В 63 году в своем Первом соборном послании Петр утверждал: «Итак будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро, – ибо такова есть воля Божия, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей, – как свободные, не как употребляющие свободу для прикрытия зла, но как рабы Божии. Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите.
Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым. Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо. Ибо что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? Но если, делая добро и страдая, терпите, это угодно Богу. Ибо вы к тому призваны, потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его» (1 Пет. 2:13–21).
Как вам, уважаемый читатель такой выверт с переворотом? Не удивительно, что и на кресте Петр, как утверждается, по его собственной просьбе был распят не как все люди, а головой вниз, ногами – в небо.
Вот я и думаю: а, быть может, и не про Иуду Искариота вовсе, а про апостола Петра, разговаривая со своими учениками, сказал Иисус: «…не двенадцать ли вас избрал Я? но один из вас диавол» (Ин. 6:70). Дьявол – олицетворение зла, подстрекающий человека вступить на путь духовной гибели.
А какова ж была позиция Самого Иисуса Христа? Содержались ли в его проповедях такие посылы – почитать начальство и веровать, что власть начальникам дарована свыше?
Выше уже был процитирован фрагмент из Евангелия от Матфея – «Вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так». Что же тут еще нужно уточнять, если Господь сказал, как отрезал: «да не будет»!? И в иное время, в ином месте, очевидно для совсем уж плохо схватывающих суть и нескоро понимающих, Он добавил: «…да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф. 5:37). Соответственно, все толкования, благодаря которым сказанное оказывается вывернутым наизнанку, – от лукавого.
Полагаю, что лукавые, дабы смутить понимающих Иисуса Христа однозначно, безо всяких там умственных уловок – «с одной стороны вроде так, а вот ежели с другой-то стороны, так оно вроде бы уже и не так» – могут представить нижеследующий фрагмент из Евангелия от Иоанна: «Иисус не дал ему ответа. Пилат говорит Ему: мне ли не отвечаешь? не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя? Иисус отвечал: ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше» (Ин. 19:9-11).
Как же тут не углядеть-то того, что власть Понтию Пилату, римскому префекту Иудеи дана свыше, власть его… от Бога?! Углядеть, оно, конечно, можно, если очень уж исхитриться. Но ведь каждому, не впадающему в подлость превратно толкующего, ясно: в данном случае речь идет об одном конкретном Пилате, которому власть дана над Иисусом. Вся же остальная власть на земле не Богом дается, а берется человеком по своему произволу. При наличии, конечно, соответствующих личностных качеств и благоприятных исторических реалий. Более того, Пилату не только Богом была дана власть над Богочеловеком, но и определена функция – обеспечить осуществление процедуры распятия. Причем, Пилат, похоже, был еще и лишен права на выбор.
Более точно и верно в смысловом плане, как мне представляется, разбираемый нами фрагмент, представлен в Библии, вышедшей под редакцией М.П. Кулакова и М.М. Кулакова в издательстве Библейско-Богословского института в 2015 году: «Никакой власти не имел бы ты надо Мной, – ответил [ему] Иисус, – не будь дано тебе то свыше» [374].
Вот оно! Маленькое словечко – «то», выделенное в Библии курсивом, и отсутствующее в Библии, изданной по благословению Святейшего патриарха Московского и всея Руси Алексия II в 1995 году!
В этом-то «то» и кроется вся суть. Власть Богом была дана именно Пилату и только для того, чтобы он осудил Иисуса на казнь. Все было предрешено. И Иисус знал о неотвратимости грядущей казни: «…вы знаете, что через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие» (Мф. 26:2). Он все знал. И знал, что за одну ночь прежде нежели пропоет петух, апостол Петр трижды отречется…
4. Духовенство отвергло догмат Иисуса Христа о нестяжании, как непременном условии обретении Царствия Небесного.
Иисус Христос говорил: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6:24). И сам Он жил в полном соответствии со Своим словом: не имел собственного жилища, где можно было бы преклонить голову, всюду ходил пешком, босой, носил, как и Его названный отец – плотник Иосиф, простой хитон (не путать с чужими, светлыми одеждами, в которые Его насильственно облачил царь Ирод Антипа, и с красным плащом римского воина, который на Него был надет незадолго до казни в претории Пилата).
Как же так случилось, что, пройдя без малого две тысячи лет, церковное духовенство, называющее себя христианским, этически выродилось настолько, что сегодня живет-поживает под золочеными куполами каменных храмов, погрязло в роскоши, разъезжает на Cadillac Escalade, Toyota Land Cruiser, Mercedes S-класса, пользуется валютными банковскими счетами, на которые поступают нефтедоллары, и миллиарды рублей, вырученные, в том числе, за контрабанду и нелегальную торговлю?..
Как же так случилось, что сегодняшний патриарх всея Руси – а за ним и вся его сытая, холеная, самодовольная камарилья – вместо того чтобы показывать пастве и нижестоящему клиру личным примером как должно каждому верующему проходить земной путь, – рядится в роскошное облачение с великолепным золотым шитьем по бархату и парче, усыпанное драгоценными каменьями, рядится в облачение – не лица духовного достойное, но мирской персоны, скопляющей под своею властью земные богатства и посвятившей тому все свое существование – называя оное при этом еще и «символом той предстоящей жизни, к которой должен стремиться каждый христианин»?!
Как же так случилось, что наш брат, ученик Иисуса Христа, стоящий во главе Русской православной церкви, дает центральному телевидению интервью, в коем утверждает, что жить нам всем надобно по-божески, со смирением и благочестием, и при этом даже не снимает с собственной руки часы марки «Breguet» стоимостью около 30 тысяч долларов?.. И затем, в сопровождении госохраны, отправляется на бронированном лимузине «Mercedes-Benz S-Class Pullman», примерная стоимость коего около 570 000 долларов, в свою официальную резиденцию – трехэтажный дворец в Переделкино (Московская область), меблировка внутренних помещений, коего выполнена на заказ итальянскими мастерами…
И зная обо все этом, и не только об этом, я не нахожу того, что можно выставить против утверждения немецкого философа Ф. Ницше: «…люди с бесстыдным эгоизмом желали только своей выгоды; воздвигли церковь в противоположность Евангелию» [375]. Возразить решительно нечего. Однако есть что добавить. Не думаю, что апостолы, кооперируя первых христиан в общину единоверцев, уже изначально исходили из шкурных интересов, и, произведя в своих головах соответствующий расчет, запустили коммерческий проект под названием «христианская церковь». Все протекало удивительно медленно, сонно и постепенно. Первые адепты Христа не называли себя даже христианами, они по-прежнему считали себя иудеями. Продвинутыми иудеями. И ходили в синагоги. И там апостолы проповедовали учение Иисуса Христа. Самопрезентация себя самих, как существенно инаковых, отличающихся от всего существующего и несущих новое слово, новое понимание веры, очевидно, началась именно с того момента, когда «продвинутым», дабы не растворяться во множестве бытующих ересей, и обособиться от иудаизма традиционного, захотелось объединиться в сообщество одинаково верующих. Тем более, что повсеместно на христиан начались гонения. И они – братья и сестры – объединились. Но… совместно сосуществующие, и даже совместно проживающие, да еще отказавшиеся от собственности, довольно скоро обнаружили, что в условиях дефицита жизненно важных благ принцип самообслуживания – не самый лучший принцип, ибо он входит в совершенно неразрешимый конфликт с принципами справедливости и соразмерности. И не только с ними. И тогда апостолы – люди духовного звания – взяли на себя функцию в «раздаянии потребностей», совместив в себе функцию земногомира, замесив, тем самым, и самый первый конфликт между материальным и религиозным, конфликт, существующий с того момента как диалектическое единство противоположностей, сшитых в церкви навечно и без права на эмансипацию.
Кроме того, вновь созданное неравенство статусов – раздающий хлеб, и принимающий хлеб – поставило тех, кто получает хлеб в зависимость от тех, кто хлеб раздает, что тотчас породило еще и определенную конкуренцию. Вспомним вдруг вспыхнувшую свару (Деян. 6:1–6), которую затеяли евреи, прибывшие из языческих стран – еллинисты – по поводу несправедливости в отношении «раздаяния потребностей», проявленной по отношению к ним, как они считали со стороны евреев Иерусалима. И тогда люди выбрали, а апостолы возложили на избранных руки… И появился институт семи, поставленных на службу, раздающих материальные блага – хлеб, одежду и обувь.
Казалось бы, сущий пустяк: всего лишь назначили/выбрали распределяющих и раздающих, но от них стал зависеть каждый, и в то же время все. Зависимость – на одном полюсе, на другом – имеющие власть над зависимыми. И все это пока нюанс, но это и еще одно семя, из которого выросло господство над паствой.
Можно сейчас по-разному истолковать в те времена случившееся, но ясно одно: апостолы пренебрегли предупреждением Иисуса Христа, не сочли нужным экстраполировать Его слова: «…не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель – Христос, все же вы – братья» (Мф. 23:8), т. е. не создавайте разницу, не создавайте неравенства. Это – принцип. Но они все же создали разницу. Между собою и остальными. Казалось бы, совершенно незаметную: мы – не только апостолы, но мы – ваши пастыри, мы – раздающие хлеб, вы – хлеб получающие.
Далее – больше: тенденция только усугублялась.
В начале I века в Иерусалиме бытовало представление: апостолы – это ученики Христовы, которые сопровождали Господа во время Его земной жизни, и Он послал их для благовестия о Царствии Божьем. Павел же решил упразднить историческую компоненту, связанную с условиями определенного пространства и времени, и существенно расширить само содержание понятия «апостол», да так, чтобы и самому очутиться в границах сформулированного определения. И вот, теперь апостольское призвание и сам статус по Павлу стали делом просто чрезвычайного откровения: «Апостолом мог быть человек, не сопровождавший Господа во время Его земной жизни, и получивший от Него полномочие в чрезвычайном явлении, уже по вознесении Его» [376].
Ну, мы же помним, как с Павлом однажды нечто подобное уже случалось: шел-шел и вдруг – голос с неба… И махровый иудей в одночасье становится самым горячим поборником и проповедником той ереси, которую всю свою жизнь выжигал каленым железом. Впрочем, в данном моменте наших рассуждений нам важны не столько весьма подозрительные завиральные эпизоды из жизнедеятельности соавтора Нового Завета – первое преображение иудея Савла в Павла, затем второе преображение выкреста Павла в апостола, проповедующего евангелие, которое ему, якобы, было передано Самим Господом, – сколько та, организационно-административная компонента теологического вектора, та вереница сакральных уровней, которую Павел, его сподвижник – апостол от семидесяти, епископ Римский Климент и другие архитекторы церкви выстроили на располагаемом информационно-мифологическом основании: от Бога – Иисус Христос, от Христа – апостолы, от апостолов – епископы и диаконы [377]. Соответственно, выходило так, что власть церковная не людьми установлена, но дарована Самим Господом, и передается от звена к звену представителям иерархии через соответствующее посвящение. Со временем, высшие клирики стали получать благодать священства через хиротонию в алтаре, низшие клирики поставлялись на служение через хиротесию вне алтаря, в храме.
Таким образом, нам представляется несомненным, «что в церкви с самого начала существовали полномочия, присущие не всем членам церкви, а только некоторым избранникам, получившим на то особые благодатные дары (Деян. 8:14–17), что эти полномочия получались не от людей, а от Бога, и что, следовательно, не было и не могло быть равенства между носителями особых служений и простыми верующими» [378].
Более того, тот, кто уверовал во Христа, чтобы стать христианином, стать членом Церкви, непременно должен был принять Крещение – отвергнуть свои грехи, духовно возродиться от воды и Духа, – и это, конечно же, не без помощи священника, и только потом, согласно вероучению, через Евхаристию, употребив Святые Дары, соединиться с Богом. Однако… Святые Дары – это ж не просто хлеб и вино, но хлеб и вино, освященные священником во время евхаристической молитвы, тайно произносимой перед престолом в алтаре. Только перед престолом и в алтаре!
Таково было требование. И требований становилось все больше и больше. И вот уже святой Климент епископ Римский в своем Первом послании к коринфянам, заявляет: «Будучи убеждены в этом и проникая в глубины божественного ведения, мы должны в порядке совершать все, что Господь повелел совершать в определенные времена. Он повелел, чтобы жертвы и священные действия совершались не случайно и не без порядка, но в определенные времена и часы. Также где и чрез кого должно быть это совершаемо, Сам Он определил высочайшем Своим изволением, чтобы все совершалось свято и благоугодно, и было приятно воле Его» [379].
Конечно, утверждаемое епископом Климентом – полная отсебятина. Где и кому именно подобное говорил Господь? Ответа у Климента нет. Ссылки он давал с неохотой, а если и давал, то с такой неточностью, что впору только руки в стороны развесть. Так, например, епископ Климент утверждал: «И это не новое установление; ибо много веков прежде писано было о епископах и диаконах. Так говорит Писание: «поставлю епископов их в правде и диаконов в вере» [380]. И ссылается при этом на Книгу пророка Исаии, глава 60, стих 17. Но – сравните! – в данном стихе речь идет вовсе не о диаконах и епископах!? Читаем: «…и поставлю правителем твоим мир и надзирателями твоими – правду» (Ис. 60:17).
Еще пример. В главе XLVI своего труда Первое послание к коринфянам епископ Климент «цитирует» фрагмент из Библии, которой вообще нет в Святом Писании: «Таким примерам и мы должны подражать, братья. Ибо написано: «прилепитесь к святым; ибо прилепляющиеся к ним освятятся» [381].
В общем, очевидно одно: клирики довольно скоро не только узурпировали церковную власть, но и приватизировали само учение Иисуса Христа. Кроме того, довольно быстро усмотрели и свою немалую выгоду в священнодействии, а потому и наладили производство всевозможных молитв, ритуалов, обрядов, постов и дремучих всенощных бдений, ориентироваться в коих и знать толк в коих могли только посвященные, т. е. они сами. А имея власть, особенно, когда возник взаимовыгодный альянс между властью церковной и государственной, объявили свои изощренные выдумки подлежащими неукоснительному исполнению, а не исполнение оных – грехом.
Мало, что в этом плане изменилось в лучшую сторону и по день сегодняшний. Например, в наше время не причащающий более 3-х седмиц подряд без веских причин, переходит в разряд отпавших от Бога, Его Церкви и спасения [382]. Разумеется, ныне контроля за верующими, по крайней мере, за паствой, почти нет, но меры наказания сами по себе существуют и тревожат в неисполнение их попавшего.
Итак, церковная иерархия, созданная личностной нуждой отдельных личностей доминировать над массой себе подобных, оказалась просто вынужденной способствовать удовлетворению как простейших потребностей своей паствы, так и церкви, как существа общественно-религиозного. Иерархия, вставшая на путь концентрации верующих под своей дланью, в то же самое время оказалась и затягиваемой, словно трясиной, миром, где господствуют физиологические потребности, товарно-денежные отношения, общественно-экономические законы, совершенно индифферентные по отношению к Божьим заповедям. Церковь, созданная как организация общинного типа, созданная по социально-экономическим лекалам общества, в котором она существовала, оказалась и вынужденной функционировать как любая другая, в том числе, и самая нерелигиозная людская ассоциация, находящаяся в границах этого общества: заботиться о пропитании своих чад, о наличии финансовых возможностей, о собственной безопасности, о том, чтобы была крыша над головой, по крайней мере, для проведения своих мероприятий…
Конечно, прав был священнослужитель М.И. Горчаков (1838–1910), когда утверждал, что «церковь есть общество, существование которого вызывается потребностью нравственной природы» [383], но само существование церкви, как социального института, и людей в ее лоно входящих, как оказалось, обеспечивается удовлетворением еще и многих иных потребностей, причем, природы далеко не нравственной.
Бремя проблем, коими были отягощены церковники, существенно полегчало, через некоторое время после того, как они стали навязывать обществу представление будто бы право иерархов повелевать, имеет не земное происхождение, и, дабы не быть уличенными в непоследовательности, признали, что и власть – право на насилие – господ, начальства, рабовладельцев – тоже ниспослана свыше: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога» (Рим. 13:1).
Вне всякого сомнения, подобные реверансы пришлись по вкусу правителям абсолютно всех уровней. И мало-помалу между властью духовной и властью государственной возникло и должное взаимопонимание, и наладилось сотрудничество. Церковь оправдывало любое политическое насилие, осуществляемое государством, любой разбой и любые военные походы, и государство щедро расплачивалось с церковниками недвижимостью, предоставлением всевозможных прав и льгот, освобождением от налогов и пошлин… Начиная с IV века в христианских государствах на содержание клира стала выделяться десятина, и гарантировалось право на доход с церковной должности.
И все вроде бы ничего, но ведь церковь, пошедшая в хорошо оплачиваемые служанки, вместе с тем, перерождается и вырождается?! И как тут в этой связи не согласиться с тем, что сказал 18 апреля 2012 года протоиерей о. Павел Адельгейм, клирик Псковской епархии, отвечая на соответствующий вопрос Алексея Семёнова: «Политика несовместима с духовной жизнью церкви. Политика разжигает в человеке страсть властолюбия. Весь пост мы молились об избавлении от «духа любоначалия». Симфония власти и церкви противоестественна и губительна для обоих. Опираясь на власть, иерархи получают привилегии, имущество, деньги и прочие блага. Платят – духовной свободой. Церковь попадает в зависимость и оправдывает поступки имперской власти, теряя в глазах гражданского общества нравственный авторитет. Светильник гаснет, маяк не светит» [384].
Конечно, союз государственного кнута и креста церковного существовал не в полной безмятежности – все столетия между «союзниками» велась самая жесточайшая борьба. С переменным успехом. За доминирование. В сущности же, ничто не менялось. Внешне – случались перемены, и порой радикальные: гибли главы государств и главы церкви, бывали времена, когда вся церковная иерархия буквально дышала на ладан, шло массовое закрытие храмов, монастырей, семинарий…
Что же сегодня в материальном, в финансово-экономическом плане представляет собою Русская православная церковь? Насколько далеко она ушла прочь от известного догмата Иисуса Христа о нестяжании? Иисус Христа, который стремился не к обществу бедных, но к обществу таких людей, которые не нуждаются в богатствах…
Российский социолог, историк, публицист Н.А. Митрохин в своей книге «Русская православная церковь: современное состояние и актуальные проблемы» констатировал: «В настоящее время с экономической точки зрения РПЦ представляет собой гигантскую корпорацию, объединяющую под единым названием десятки тысяч самостоятельных или полусамостоятельных агентов» [385].
И это действительно так, поскольку каждый монастырь, приход, епархия, находящиеся в каноническом ведении РПЦ, зарегистрированы Росрегистрацией как самостоятельное юридическое лицо. При этом, Русская православная церковь – это 303 епархии, 36 878 храмов или иных помещений, в которых совершается Божественная литургия, и 944 монастыря. В дальнем зарубежье действуют более 900 приходов и монастырей РПЦ [386].
Почти 40 тысяч храмов и «иных помещений», но церковникам и этого невдоволь: они, вопреки воле местных жителей, норовят возводить все новые и новые культовые сооружения, в том числе на месте уже существующих скверов и иных окультуренных территорий, норовят возвратить в свое пользование и ту церковную собственность, что была объявлена декретом СНК от 20 января 1918 года народным достоянием. Церковники даже добились от светской власти принятия целого ряда документов, позволяющих возвращать некоторое из того, что в прошлом было конфисковано: иконы, книги, святыни, земельные участки, помещения… Был принят даже Федеральный закон № 327-ФЗ от 30 ноября 2010 года «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения…»
А ведь Иисус Христос, как известно из Евангелий, храмы не строил и строить их не призывал, Сам частной собственности не имел, а оной обладающему говорил: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах» (Мф. 19:21). Более того ведь даже «апостол» Павел, выступая с проповедью в ареопаге перед афинянами, заявлял: «Бог, сотворивший мир и всё, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет, и не требует служения рук человеческих» (Деян. 17:24–25).
В храмах – Бога нет, – сказал Павел. И – Бог не требует рук человеческих! т. е. рук, создающих храмы! Не храмы Богу нужны: «Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди» (Мф. 19:18). Какие? «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею, – вот первая заповедь! Вторая подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Иной большей сих заповеди нет» (Мк. 12:30–31).
Возлюби Бога и ближнего, как самого себя. И – все! Он не требовал соблюдения на пустоте замешанных постов, сожжения свечей, бессмысленных поклонов пред иконами, как и писания самих икон, совершения крестных ходов и прочего, и прочего. Так считал Господь, говорящий с нами текстами Ветхого и Нового Завета, но совсем иные воззрения имеют те, кто навязались в Его посредники, усложнившие до предела простое, изложенное простым языком, поднапустившие смыслового тумана, доведшие ясное и мудрое до непостижимого, которое решительно невозможно понять без специального толмача-богослова, отца святоотеческого.